***
Колеса взвизгивают от резкого торможения — погода нелётная, на дорогах гололёд и кучи снега. Хорошо хоть, что обошлось без аварий, да и доехали относительно быстро. Юнхо почти вылетает из машины, чудом умудрившись не провалиться в сугроб. Направляется прямо к старому пятиэтажному дому с единственным подъездом, торопливо, чуть трясущимися от холода покрасневшими пальцами вводя номер квартиры. Гудок. Второй. Щелчок. — Кто? — хриплый голос, прямо как из старых фильмов ужасов. — Скорая, — быстро и чётко, как всегда. Медлить нельзя. Собеседник ничего не говорит, но в следующее мгновение раздается долгожданный писк домофона: можно подниматься. Четвёртый этаж. Ступенька за ступенькой, граффити на стенах и выбитые стёкла, слезающая с доисторических батарей по кускам голубая краска и брошенные кем-то лыжи со следами грязи и тающего снега. Сознание кристально чисто, мозг работает без единой задержки. Нервы накалены до предела, однако Юнхо сосредоточен, он контролирует себя. Сложно предугадать, что может ожидать их через несколько минут, нужно быть готовыми ко всему. Дверь в слегка порваной кожаной обивке приоткрыта. Из комнаты льётся слабый свет и, что самое странное, везде царит абсолютная тишина. Никаких криков и суеты, как это обычно бывает. Настораживает. Ёсан со своей привычкой подкрадываться сзади тихо, как кошка, уже выглядывает из-за спины. Видно, он тоже чувствует, что что-то явно не так. Юнхо ради приличия пару раз стучит в дверь и заходит внутрь. — Скорая! — достаточно громко, чтобы услышали все, кто мог здесь находиться. Ответа нет. Квартира небольшая, но относительно чистая. Торопливые шаги заглушает пушистый ворс ковра. Ни в кухне, ни в крошечной комнатке справа никого нет, но в конце коридора есть ещё одна закрытая дверь. Юнхо осторожно поворачивает ручку и замирает на месте, увидев такую картину маслом, которую явно не ожидал встретить здесь. За коричневым столом с потрескавшимся тут и там лаковым покрытием сидит молодой человек, на вид целый и абсолютно здоровый. На его голове криво, но тем не менее гордо красуется красный новогодний колпак с белой кисточкой, а сам он обмотан какой-то розовой мишурой. Подпирая подбородок одной рукой, парень безучастно держит за горлышко — Юнхо абсолютно уверен — почти пустую бутылку какого-то дешёвого палёного виски. Красные щёки, расфокусированный взгляд. Несвязные движения и еле слышное бормотание под нос. Очевидно, парень пьян в стельку. Едва повернув голову в сторону вошедших, он без интереса окидывает их взглядом и снова возвращается к своей бутылке всё с тем же скучающим выражением лица. Подсознательно Юнхо уже понимает, к чему все идёт, но всё же решает убедиться окончательно. В конце концов, никогда не стоит делать поспешных выводов. — Здравствуйте. Вы звонили в службу скорой помощи? — Ну да, я, — парень всё так же безучастно рассматривает этикетку. — Какова причина вызова? — Причина? — усмехается одними уголками губ. — Да просто скучно стало, вот и всё. Закрыть глаза. Досчитать до десяти. Вдох, выдох. Уже лучше, нужно сохранять спокойствие. Серьёзно, блять? Скучно стало? Ещё раньше не выдержал Ёсан. И без того уставший и невыспавшийся фельдшер просто не мог больше сдерживаться. Отшвырнув медицинский бокс, он выбегает на лестничную площадку, покрывая трехэтажным матом всех и вся (а особенно тех, кто додумывается вызывать скорую посреди ночи по всяким бредовым причинам). Юнхо позже сделает выговор Ёсану но, чёрт возьми, как же он его понимает. Раздражение почти достигло своей критической точки, кипя и едва не переливаясь через край. Вдох. Выдох. — Понятно. Надеюсь, вы понимали, что вызов службы скорой медицинской помощи по причине, не входящей в компетенцию медицинского персонала, грозит штрафом, — Юнхо подходит к одиноко валяющейся на полу ярко-оранжевой пластиковой коробке, выуживая оттуда небольшую тетрадку с чистыми листами (благо, предусмотрительный Ёсан умудрился засунуть в бокс чуть ли не половину больницы). Страница быстро заполняется мелким, практически нечитабельным, как и у большинства врачей, почерком. — Подпишите здесь, пожалуйста. Всё так же безучастно, кончиками пальцев парень притягивает бумагу к себе, а после переводит взгляд, смотря Юнхо прямо в глаза. На секунду, всего на одну секунду всё тело пронзает сильнейшее чувство страха. Словно сигнализация — с этим парнем абсолютно точно что-то не так. Однако молодой человек в полном порядке. Похоже, ему нужно хотя бы немного поспать, иначе так и будет всякое чудиться. — Ваше имя? — Чхве Сан, — парень размашистым почерком подписывает бумагу. — Скучные вы люди, однако. Хоть бы выпили со мной, что ли. — Пожалуй, откажусь. Можете оплачивать. Несколько потёрых купюр ложатся на стол рядом с подписанными документами. Сан отворачивается к окну; в отражении стекла его расфокусированный взгляд, словно парень смотрит куда-то в пустоту. Юнхо сам не знает, что заставляет его подойти ближе. Сан удивлённо, и вместе с этим как-то настороженно оборачивается. Кажется, впервые за этот вечер он показывает настоящие эмоции. — Послушай. Думаю, ты поймёшь, когда протрезвеешь, что не стоит совершать опрометчивых поступков. Но я хочу сказать просто на всякий случай: если действительно произойдёт что-то плохое, обязательно обратись за помощью. Вот увидишь, найдётся человек, который откликнется. Как минимум, — Юнхо косит взглядом в сторону нескольких пустых стеклянных бутылок, — пить в одиночестве тебе не придется. Хотя знаешь, — с этими словами он осторожно забирает из рук Сана бутылку, отставляя её подальше, после чего роется в бездонном кармане своего халата и достает оттуда небольшой леденец в бумажной жёлтой обёртке, — идеальным вариантом будет вообще не пить. Вот, возьми лучше конфету, от сладкого настроение поднимается. Сан никак не реагирует, словно ничего не услышал, но уже через мгновение он искренне весело усмехается, опуская взгляд. — Я запомню, док.***
— Ты, блять, сейчас прикалываешься? Жить надоело? Сан в ответ на искреннее негодование только весело посмеивается. Январь, спустя месяц после того странного случая Юнхо снова вызывают — и снова на адрес этого придурка. Ёсан нервно курит в сторонке — в буквальном смысле, наплевав на этикет. Нервы просто не выдерживают. Карма, не иначе — вот только что такого страшного он умудрился совершить в прошлой жизни, чтобы так огребать в этой! — Совершенно серьёзно, док. Я вдруг понял кое-что: не имею ни малейшего представления о том, как вас зовут. Не просветите меня? Странно всё это, но, собственно, почему бы и нет? Терять всё равно уже нечего. Если Юнхо однажды всё-таки не сдержится и прикончит его за такие шуточки, Сан хотя бы будет знать имя своего убийцы. — Чон Юнхо. — Юнхо… — Сан протягивает имя, словно смакует его на вкус, — красиво. Он придвигается почти вплотную, но, что странно, Юнхо не чувствует совершенно никакого дискомфорта. — Юнхо, дай свой номер. Почему он соглашается? Сам не знает. Почему не возмущается из-за того, что Сан так сразу перешёл на неформальный стиль речи, он тоже не знает. Знает он только то, что Сан очень приятно пахнет лимонными леденцами.***
— И что это? Сан смотрит на небольшую картонную коробочку с искренним недоумением. — Это? Чай, — Юнхо оглядывает упаковку в своих руках, — с карамелью. Думаю, тебе понравится, не все же бухать беспробудно. — Да ну неет, так неинтересно, — обиженно ноет Сан. — Вау, а с циррозом печени потом в больнице лежать охуеть как интересно, да? — Но… — Всё, не хочу ничего слушать. Я правда беспокоюсь о том, что с тобой может случиться что-то плохое из-за этой идиотской зависимости. Пожалуйста, давай хотя бы твой день рождения отпразднуем без алкоголя? Юнхо прекрасно знает, что Сан никогда не может устоять перед его умоляющим взглядом. Тот выдыхает, смирившись с неизбежным. Если Юнхо что-то решит, то будет сложно его переубедить. Сан бы даже сказал, что практически невозможно. Однако у него есть идея получше. Юнхо немного суетится, расставляя на небольшом столике тарелки с печеньем и шоколадом, пакетик с любимыми лимонными леденцами Сана и, наконец, пару внушительных кусков фруктового торта. Две керамические чашки, украшенные вручную — как-то раз весной они таки нашли время выбраться в гончарную мастерскую, чтобы исполнить давнюю мечту Юнхо. Несмотря на то, что на дворе середина июля, за окном настоящий ливень — дождь хлещет непрерывной стеной, а из тёмных, почти чёрных туч то и дело проскакивают разряды молний. Ко всему прочему, в доме Сана протекла крыша. Хоть он и жил не на верхнем этаже, его потолку тоже сильно досталось, поэтому Юнхо предложил пару дней перекантоваться у него. Впрочем, не сказать, что Сан был сильно против. Стащив потихоньку со стола леденец, он заворожённо наблюдает, как Юнхо одну за одной зажигает на торте миниатюрные свечки. Закончив, он поворачивается к Сану и, держа поднос в руках, тихонько напевает: — С днём рождения тебя, с днём рождения тебя! С днём рождения, мой Сан-и, с днём рождения тебя! Взгляд Юнхо искрится от восторга, а Сан не может перестать смотреть. Он давно уже понял и принял, что не может относиться к нему, как к просто другу. Каждый раз, когда Юнхо улыбается, смешно морща нос, или смеётся, или делает серьёзный или строгий вид, его сердце заходится в бешеном темпе, разгоняя кровь в сосудах до предела. Может, стоит попробовать? Словно в полусне он кладет ладонь на затылок Юнхо, оглаживая чуть отросшие волосы. Тот смотрит с искренним недоумением, но всё меняется, когда Сан одним движением притягивает его к себе для нежного, тягучего, как карамель, поцелуя. Юнхо застывает, не веря в происходящее. Сердце замирает на секунду, а после стучит с удвоенной силой. Мозг словно плавится под осторожными касаниями Сана, когда тот обхватывает его лицо руками и начинает мягко поглаживать бархатистую кожу большими пальцами. Мурашки разбегаются по всему телу вместе с разрядом, похожим на электрический ток. Разрядом ни с чем несравнимого удовольствия. И нет, Сан совсем не хочет кричать от переполняющего его счастья, когда Юнхо наконец оживает и смело отбирает инициативу. Чуть прикусив нижнюю губу, он сплетается своим языком с его. Черт возьми, как же охуенно это ощущается. В затуманенном сознании Юнхо не остаётся ничего, кроме обжигающего ощущения рук Сана на коже, чужого горячего дыхания и оглушительного стука сердца в ушах. Кажется, на языке ещё долго сохранится стойкий, чуть покалывающий вкус лимонных леденцов. Юнхо напирает, оттесняя Сана к спинке дивана, целуя всё, до чего может дотянуться — губы, линия челюсти, шея, ключицы, выглядывающие из глубокого выреза рубашки. Тот, не удержав равновесие под такой настойчивостью, заваливается на подушки. Схватив Юнхо за ворот домашней футболки обеими руками, Сан с силой тянет парня на себя, вновь впечатываясь в его губы так, что мозги превращаются в кашу, а воздух из лёгких вышибает напрочь. Юнхо разрывает поцелуй лишь когда кислорода становится катастрофически мало. Сан под ним — весь раскрасневшийся и растрёпанный — как ожившая мечта, не даёт думать ни о чём другом. Нет смысла отрицать, что Юнхо давно этого хотел. Внезапно Сан чуть поворачивает голову и спрашивает, глядя прямо в глаза: — Ты выходишь завтра на смену? — А? А. Нет, я взял отгул. — Значит, — эта дьявольская ухмылка заставляет сердце трепетать где-то в пятках, — сегодня мы можем отпраздновать как следует. — Ты сам согласился, — шепчет прямо в ухо Юнхо и, вплетая пальцы в отросшие чёрные волосы Сана, впивается поцелуем в нежную кожу шеи.***
— Ты уверен, что всё будет в порядке? Юнхо почти пожирает Сана взглядом, полным беспокойства. Всего месяц назад его парень проходил курс лечения от алкогольной зависимости, мучавшей его на протяжении нескольких лет. Сейчас воздерживаться от алкоголя уже совсем не сложно, но вот последствия его чрезмерного употребления в виде огромных проблем с печенью и нервных срывов довольно часто дают о себе знать. Сейчас Сан вполне спокойно лежит на диване с книжкой, а на чересчур сильное, по его мнению, беспокойство Юнхо лишь отмахивается: — Нормально всё будет, не волнуйся. Только, как будешь возвращаться домой, купи мне лимонников, ладно? — Ладно, ладно, — Юнхо ещё раз задерживает взгляд на Сане. — Просто пообещай мне, что ты будешь в порядке. — Обещаю. Иди давай, а то опоздаешь, — Сан ободряюще улыбается, показывая очаровательные ямочки на щеках. Возможно, Юнхо и правда начал разводить панику на ровном месте, но тогда почему, чёрт возьми, это чувство нарастающей тревоги всё никак не уймётся?***
— Привет, док, — Ёсан здоровается в своей манере, но Юнхо каждый раз передёргивает от такого обращения. — Уээ, не надо так. Откуда ты это взял вообще? — Сам знаешь, — та же дьявольская улыбка, что и у Сана. Ещё год назад на дух друг друга не переносившие, сейчас они уже спелись за его спиной, а теперь дразнятся по очереди. Засранцы. — Как он там, кстати? — выражение лица Ёсана вмиг становится по-настоящему серьёзным. — Получше. Всё-таки терапия — хорошая вещь, очень помогла. Вот только я все ещё боюсь оставлять его одного. Кто знает, что может случиться, — Юнхо неосознанно начинает расхаживать кругами по комнате, поддаваясь усиливающейся тревоге. — Пятая бригада, срочный вызов, — всё тело словно пронзает сильнейшим разрядом тока. Становится по-настоящему страшно. Когда Юнхо видит адрес их собственного дома, он даже не удивляется. Он знал, что что-то сегодня должно случиться. Как бы он хотел, чтобы его предчувствие хоть иногда ошибалось. Хотя бы в этот раз. Пожалуйста. Внезапно в кармане халата вибрирует телефон. Мир перед глазами расплывается, когда на экране высвечивается до боли родное имя. Пальцы дрожат так сильно, что он едва может принять вызов. Поначалу на той стороне провода просто молчат, тяжело дыша в трубку, а потом его голос с трудом произносит: — Юно… прости, похоже, я так и не научился держать обещания. Давай поедим лимонников в другой раз, хорошо? Связь обрывается.