God's bribe.

– Никогда не бери взятки, - говорил Уфа еще маленькому Юре, которому приходилось верить во все сказанное братом. Безусловно, Юре Уфа много чему перекрывал путь кислородом, даже сделав из него боженьку, чуть ли не гомофоба, да на вид. Эта отстраненная преграда, – быть чуть ли не стереотипныпным негативом, – или стараться для собственного брата быть совершенным, Юрий уже не стремился к этому. Отпустив собственные ожидания, он, однако, морально готовился к очередной мозговвносящей встрече с нерадивым Русланом. Бесконечные шутки и подколы, бесконечный грязный флирт, от которого, признаться, Юра зардеет ярче восходящего солнца. Впервые услышав информацию о Руслане из уст Кости, что не раз был в Сибири чаще по делам деловым, впечатление сложилось сперва не самым лучшим образом. – Он словно мерзкая крыса, пробирается к тебе странными путями, а потом начинает грязно шутить, но хоть меня не трогал, – говорил Уралов медленно и будто отдавая свое отвращение. – Ведет себя, как шлюха, ей-богу. Юрий внимал тому больше, чем явно. Желание встретиться лично с этим типом отпадало, а когда на ум приходило то, что придется провести с ним около месяца вместесоюзных дел по общему вопросу экологии. Он, конечно, тогда почти отмахнулся по поводу того, что и сам справится, иначе не хватало помимо туберкулёза подхватить еще и СПИД, а ненароком и корь... кто их, этих шлюх, знает. Хотя, конечно, говоря уж о шлюхах: по первому знакомству зеленые глаза сосредоточенного на работе Руслана, который был вынужден разгребать стопку бумаг, загнанный в угол Новосибирском, поприветствовал их довольно сухо, лишь зыркнул и сказал «здравствуйте.», как и подобается. Тогда, безусловно, речи Кости больше не имели значения для Юры. Он на секунду поверил, что Екатеринбург даже ему соврал или гиперболизировал, выгорождая свою личную неприязнь Руслану. Тогда, безусловно, Юра не знал, что придется задолжать тому небольшой долг, который Руслан получил с помощью ловких манипуляций игры в карты, а Юра сильно бесился. – Да ты же жульничал! – Юрий стоял поднятый, держа руки на картах и столе. – Я видел, как ты себе из колоды Туз пик забрал, скотина!» Мозг будто паром выходил из мозгов, а нервы, Юра готов покляться, чуть не вытекли из ушей. Руслан же коротко смеялся, тасуя карты. Его зеленые глаза будто проживали черный омут Татищева, не давая выплыть из страшных оков. Словно насмехался над ним, не более. Словно не старался. Словно старался подмять под себя. – Черт тебя еби! Ладно. Говори свою часть ставки... – сокрушенно упал на стул Челябинск. Как было странно, что он согласился играть с этим человеком, не называя ставку, что был ярым, если не кукловодом, то точно куколдом. – Ничего особенного, кроме того, что ты теперь мне должен, – Руслан развел руками, покачав головой. Сердце Татищева, чуть было, упало. Этот псих ведь может потребовать все что угодно! И чем только думал Юра, когда соглашался. Хотя, кто знает, возможно, за него думал алкоголь. – Ты..ты поточнее скажи, блять, – протянул он, смотря на Руслана изподлобья. – Я те че, слуга из-за одной проигранной партии в какие-то ебаные карты?! – Да не кипишуй ты, мальчик, –дотоле сладко было сказано последнее слово, но Юра был готов поклясться, что после выделения слова "мальчик" мурашки своевольно пошли по телу, прошибив небольшим ознобом. Юра рвано выдохнул. – Всего лишь сделаешь для меня кое-что, а потом отыграем партию еще раз. – Ага... и еще раз спиздишь Туз, чтобы обрюхатить меня вновь, – он положил руку на щеку, устраиваясь удобнее на столе. Как интересно выпало то, что они сейчас находились исключительно вдвоем в доме именно Руслана, в то время, как Катюша ушел к Николаю, а Курган какого-то черта находился с Томском и Омском. Удивительно вообщк было, что он девченок искать не пошел. – Я тебя пока что не брюхатил... хотя кто знает, может, это ты меня обрюхатишь? – гаденькая улыбочка вновь показалась на лице Руслана, а Юра, как произошло, слегка порозовел, отодвигая рукой его лицо от себя. – Педик... Тогда он, безусловно, не знал, что просьба очень странная, почти невыполнимая. Руслан словно издевался над ним. Юре необходимо нужно было драить дом Енисейского и вправду словно слугой. С тех пор Татищев себе пообещал, что больше не захочет проигрывать Руслану. Он открывает заветный чат и видит, как Руслан уже успевает подъебать его ответом, внезапно получая жесткий мут. Жаль только, что никто из находящихся там не знал, что Юра лично стоял позади Красноярска и видел его удивленно-разочарованного лица, смеясь таким смехом чайки, от которого Енисейского в дрожь бросило, настолько выбесился. – Заткнись, сука! Это из-за тебя блять! – он раздраженно повернулся к Юре и подошел, схватив его худыми руками за воротник. – Потише, Ромео! – Юра опешил, а ногой вдолбил ему в живот, отталкивая Руслана. – Блядь.. – шумно выругался Руслан, смотря на Татищева со странным виноватым блеском в глазах. – Да ты слишком ярко реагируешь, точно не пьяный? – Юра поднес пальцы к лицу Енисейского и щелкнул, на что получил шлепок по пальцам. – Не пьяный... я просто выговориться этому Пятигорску хотел... – он выдохнул и, усмехнувшись, положил руку на плечо сморщившегося Юрия. – Ладно, извиняй, я переборщил. – Нервозник... – небрежно бросил он, садясь на пол. – Давай сюда свои тряпки... Конечно, столь интересного случая Руслан упустить не мог. Татищев был словно честный фраер, выполнял свой должок, будто действительно опасался жизни. Хотя, скорее, опасался он того, что Руслан недоволен будет и заставит перемывать все заново. Сзади, однако, слышится характерный щелчок. Татищев поворачивает голову и видит, как Руслан с милейшими невинными глазками уже отправляет фотографию в чат. И секунды хватает, чтобы Челябинск вскочил с места и вцепился в телефон Красноярска. – Да ты че! Охуевшач скотина, удали это немедленно, ублюдок, мать твою, я тебе сейчас! – через смех Енисейского, Татищев бьет его по бокам и пытается отобрать телефон, где кто мог, уже огласили свое мнение о заднице Татищева. – Да что ты! Костеньке особенно приятно будет посмотреть, ахахха! – Руслан выключает телефон и быстрым движением прячет его в карман, пихая Юру от себя. – Блядос... – он сокрушенно садится на пол и смотрит щенячьим взглядом под ноги. Руслан же подходит и, внезапно для него, касается рукой волос туберкулезника, проводя по ним. – Не растраивайся, малыш, смешно же, – усмехается по-блядски, а затем садится на корточки, оказываясь на уровне с Юрой. От того гляди и прет яростью, взорвется. – В очке у тебя смешно... – он похлопывает рукой по груди Енисейского, отталкивая от себя. – Какой блядский позор. – Да ладно тебе, – он встает и смотрит вниз. – Продолжай давай, фраер. Юра божится, садится теперь уже опять на четвереньки и снова продолжает, слушая унизительные подколы Руслана. Не знал он и, что второй раз унизительно проиграет... к сожалению уже пьяному Красноярску. Такому грех в голову придет – еще мягко сказано. Татищев уже всерьёз опасался за свое и без того поджавшееся очко. Он вновь выдохнул, находясь под обстрелом пуль насмешных Руслана. Вот только в этот раз, придумав слишком страшную ситуацию, Юра не смог отказаться от сделки. Да, и Данис учил брата не брать взяток, каким бы не были обстоятельства. Но в этот раз Юра не выдержал, нарушил принципы брата. – Ха! Знаешь... – задумчиво произнес Руслан после серии грязных насмешек над Юрой. – А давай-ка..ты..сгоняешь в магаз... и выкрадешь мне самое дорогое пойло! Татищев чуть было не упал. Они же чертовы города, блядь! Да такое... вообще нельзя проворачивать. Ясно дело, что Руслан мог себе позволить многое пойло, дело состояло в простой, будто пацанской, проверке Татищева на яйца. Юра сжал зубы и посмотрел на Енисейского мертвым взглядом. «Получше придумать не мог?!» – все отдавалось едким эхом в голове. Поймай бы его полиция, репутация города мнгновенно пала бы. Красноярск, будто зная исход и ответ Юры, преднамеренно протянул ему руку. – Или я возьму взятку, – гаденькая улыбка вновь расползлась по лицу. Пересмешник что-то пьяно шептал. – Ебать тя в рот... ладно, я согласен! – Челябинск пожал руку, а затем посмотрел на него изподлобья. – И че на этот раз? Денег не дам, ты итак миллионер хуев... – А денег и не надо... – как успел сладкий шепот, обжигающий ухо Юры, оказаться так близко к нему, а руки и тело позади, трогая затылок Татищева, Челябинск осознать не успел. Только приоткрыл рот, не желая смотреть назад. – Ты.. ты, блять, спятил... – легкий румянец прошелся по лицу Татищева, начиная он представлять, что это еще за взятка. Впрочем, подался в добровольцы – выполняй. – Нет... ни в коем... – руки Енисейского скользнули чуть ниже к плечам, поглаживая их. – Ты согласен? Секунды подумать Юре хватило. Делать нечего, деваться тоже некуда. Въебать Руслану с ноги не вариант, потом будут проблемы с Сибиряковым. – Согласен, черт тебя... – Юра рвано выдохнул, когда Красноярск опустил руки на его грудь, начиная снимать черный пиджак. В груди образовалось странное удивление и удовольствие. Рассудок помутнел. – Хороший... – шепот около ушной раковины показался особенным, а горячий выдох подтолкнул Юру на озноб. Он приятно выдохнул, смотря в пол. – мальчик... Дальше, будто в тумане, руки Енисейского скользнули вниз по торсу Татищева, оттягивая черную водолазку из-под пряжки ремня. Теплые руки пробрались под одежду и, сминая части тела, поднялись выше, к груди, мимолетно проводя по соскам. Как бы сильно старался Татищев отогнать от себя мысли, что это мерзко, организм сам выдавал себе ярлыки, что это безумно приятно. Шепча под ухо пьяные радости, в которых упоминалось, какой Юрий сексуальный и горячий, какой красивый, несмотря на свой поганый характер. И как Руслану понравилась эта язвительная нотка, будто Татищев – змей. И как Енисейский был уверен, и как подтвердил, что сможет уложить Юру под себя, и как поспорил с Дугаром, что у него это получится способом некоторых манипуляций. Челябинск старался не слушать все эти «сладкие речи» и просто отдавался, раздражённо-возбужденно смотря на стенку перед ним. Затем Руслан нагнулся сильнен из-за чего Юре пришлось опереться руками о стену. Не успел заметить, руки уже пробрались под ремень, оглаживая возбужденную плоть. И как штаны осторожно опустились вниз, а из уст вырывались осторожные стоны, когда Руслан сжимал пальцы на головке Татищева. – Такой.. знаешь, увидев тебя... сразу.. – его фразы показывались обрывками, но Юре этого хватало, чтобы все больше возбуждаться. Руки скользнули затем от члена выше, обвиваясь вокруг талии. Он прижался пахом к Челябинску, потираясь о него. – поганый красивый ублюдок... – Бля-ядь... – простонал первый, как только почувствовал палец внутри себя странным объектом, предварительно смазавший, кажется, каким-то гелем. Когда Руслан успел открыть тюбик – Татищев прошляпил момент, но все же был благодарен, что хотя бы не в сухую. – Еще какая блядь... – он водил пальцем медленно, пока внезапно не протиснул второй. На лице Юры в тот момент изобразилось совсем странная гримаса, обычно не привычная для него в сексе: брови были слегка приподняты, а лицо порозовело. Челябинск смотрел помутневшим взглядом прямо на стену, открывая рот в стенаниях. Руслан вздохнул, понимая, как это выглядит сексуально. Вскоре двигая уже третьим пальцем, Юра не смог выдержать не коснуться себя. Протянул руку, как вдруг, будто следивший за всем Енисейский, перехватил за запястье и отвел за спину, самолично касаясь возбужденного органа рукой, проводя по головке пальцем, убирая предэкулят. Небольшое движение – толчок. Глаза расширяются, а зрачки суживаются. Руслан медленно входит, будто стараясь не причинить боль Татищеву. – Бл-ля..а-ах-х-..– стенает Татищев, сжимая кулаки. Тело слегка обессилено, а глаза закатываются вверх. Узнай Аня, чем они занимаются, наверное, давно бы ушла в отвращении. Однако никто не узнает, разве что разболтай пьяный Руслан другим – никто не поверит. Енисейский двигается поначалу медленно – набирает ход. Его глаза светятся изумрудным, и бесы пляшут, выбравшись из омута. Чертовски красиво, думает Красноярск, а Челябинск может лишь слышать в бреду горячие шлепки и все тот же неусладный шёпот, от которого становится только лучше. Вскоре темпы нарастают, а Руслан, будто чувствуя предоргазменные вздохи Татищева, кладет руку на его орган, поглаживает во всю длину, оприходует, заставляет кончить в руку, двигаясь в такт дрочки. А после выходит и той же испачканной рукой дотрагивается и до себя, заканчивая дело. Разгоряченный, красный Юрий оборачивается и смотрит помутневшим взглядом. Притягивает за ворот белоснежной полураскрытой рубашки, целует, будто кусаясь, но так страстно и утопает в глазах Руслана, раскрытых широко, пока руки снова обвиваются подле талии. Татищев отстраняется и вытирает рот, наклоняется, чтобы одеть штаны. – Ни слова...ублюдок... – шипит мерзко, но стыдливо и прикрывает красное лицо рукой. «Ему понравилось», – думает Руслан, усмехаясь уже по-трезвому блядски, отходит назад и незаметно фотографирует, не желая отдавать фотографию кому-то еще, кроме себя. – Ни слова... но ручаться не могу, – Енисейский пожимает плечами, а Челябинск фыркает. – Не то я тебя туберкулёзом заражу, блядь... – смешно пригрожает, казалось, превращается в шутку. – Скажи спасибо, не СПИДом, – смеется Руслан, обрабатывая фотографию. Он не смотрит на Татищева, что успел снова натянуть свой пиджак и водолазку. Вследом за этим на лицо тянется намордник – респиратор или в простонародье маска. – Пошли, собрание через 30 минут, – бросает Челябинск, направляясь к выходу. И еще не знает, что такие взятки понравятся ему больше всего, и того, что Руслан однажды, однако, проболтается. Но поверят ему или нет – уже другой вопрос.