Мама

Это случилось совершенно неожиданно, быстро и будто бы в тумане. Будто не было всех тех тёплых разговоров, будто не было той, кого он считал второй матерью. Она была и её не стало, от его собственных рук. Красные подтёки красили белоснежные стены комнаты гирляндой неровных дорожек, собираясь в огромные лужи и окрашивая в свой цвет что попадётся на пути. Некогда стерильно чистое помещение превратилось в нечто поистине ужасающее. Но даже так её кристаллы сияли радугой всё так же грандиозно. Даже будучи заляпанными, даже если куски их же хозяйки шматками висели на острых концах этих прекрасных преобразований. Радужный свет немного слепит, но он всё ещё смотрит. Стоит неподвижно с немного удивлённым лицом, посох к груди прижимает и смотрит своими пустыми глазами. Он не выглядит как тот, кто только что убил самого близкого для себя человека. Где-то сзади раздаются мягкие шаги, мерно позвякивают подвески на поясной застёжке и шуршит тихо ткань. Когда звук останавливается, он оборачивается, смотрит запуганно, будто только сейчас вспомнил всю тяжесть своего греха. Будто только сейчас заметил алые пятна на лице, будто только-только почувствовал стягивающее ощущение от подсыхающей крови. А она улыбается, она всегда улыбается. И это всегда очень тёплая улыбка, он любит когда та улыбается, это вселяет надежду и тепло. Даже если она улыбается ему, когда он творит невозможные зверства, даже если понятно, что улыбаться в такой ситуации будет только безумец. И она была безумцем, а он унаследовал её безумство. Она обнимает его, притягивает к себе очень нежно, проходится ладонью по макушке как делала это всегда, расчёсывая пальцами длинные белоснежные волосы. И тот цепляется, прижимается окровавленной щекой к чужой груди и ведёт руками по спине, пачкая белоснежные одеяния ярким алым. А она укачивает его словно маленького ребёнка. И Мискью становится легче, правда. Он не чувствует себя так, будто разорвал Эми на куски. Ту самую Эми, выступавшую в роли его заботливой, но серьёзной сестрицы; ту самую его любимую Эми, к которой он крепко прижимался будучи ребёнком, чтоб послушать её странные лекции о очень сложных штучках, под саркастичные комментарии мамы. Это всегда заканчивалось перепалками, но Мискью правда их любил. А теперь этого нет Теперь есть только мама и кровавая комната позади. Но Мис не жалеет о содеянном, он лишь помогал маме, убрав ту, кто плохо о ней отзывался. Он не плохой, он лишь очень-очень любит свою маму. А мама любит его. Он не знает как будет смотреть Мэйсону в глаза после всего произошедшего. Мэйсон, наверное, закатит грандиозный скандал... Но это правда не важно, совсем-совсем. Пока мама улыбается, пока Найт саркастично шутит, пока Мэйсон едко плюётся грубостями, всё в порядке. Даже если что-то пойдёт не так, всё будет в порядке. Даже если мама не будет улыбаться, всё в порядке. Мама всё равно всегда рядом. Прижимая к себе сына, Мао чистит комнату своей силой от всего лишнего, уже прикидывая новый ремонт. На лице у неё всё та же улыбка, а в глазах безразличие. Времена вновь меняются.