Читать

      Сколько себя помнила только что поступившая в Академию ниндзя Чо-Чо Акимичи, начиная еще с самого далекого детства — ее всегда дразнили. И не только толстой, жирной, пышкой, пузатенькой, пирожком или шоколадным батончиком. Но очень обидно, по-настоящему обидно стало ей сейчас, на самом первом уроке. Хотя высказались даже совсем не про нее.       Когда на первом уроке в Академии строгий и казавшийся ну очень требовательным Шино-сенсей спрашивал о том, кто какие семейные додзюцу уже выучил или знает, то, когда настала очередь Чо-Чо, полненькая девочка, едва пролезая в узкий проход между скамейками и партой, беспрестанно смущаясь того, что на ней светлая косынка, а больше кроме нее в классе никто из девочек косынок не носил, потихоньку продвинулась к доске, ожидая худшего.       Уже стоя рядом с Шино-сенсеем Чо-Чо, смущаясь, ответила, что никакой техники показать не может, а если и покажет, то придется стол ломать, хотя, например, дочка тети Сакуры, врача, к которой в детстве часто водили Чо-Чо, и не только Чо-Чо, смогла при помощи Стихии Огня поджечь листок бумаги.        — Карандаш хотя бы можешь силой своих рук в мелкий порошок стереть ты? — голос Шино-сенсея был таким же монотонным и непонятным, как голоса в старом механическом телевизоре, представлявшим собой огромный ящик с маленьким экраном, который мать привезла еще из Кумо.        — Ну… это… — и тут Чо-Чо поняла, что растерялась. Она просто стояла, сложив в замок свои пухлые темно-коричневые руки, и пыталась подобрать хотя бы какие-то слова.        — Любую другую технику можешь показать ты, — попытался приободрить ее учитель, посмотрев на нее своими страшенными очечами, в которых он сильно напоминал огромных мух, по словам матери, забиравшихся в животы к слонам и даже саблезубым кошкам, и пожирающих их изнутри, — Даже технику Кумокагуре но Сато, если была обучена ты ей.       И тут Чо-Чо засмущалась еще сильнее. Она вспомнила про косынку, которую ей повязала мама Каруи, потому что «в Облаке хорошие девочки не ходят как чучела, только плохие», и, подумав, что во всем виновата эта косынка, потянулась своими пухленькими ручками к ее концам. Надо сказать, что завязана косынка была на совесть, поэтому ничего, кроме натужно надутого лица Чо-Чо, не произошло.       По аудитории завитали смешки. Сначала они были тихими, но в конце концов, когда бедный Шино-сенсей не выдержал и буквально выдохнул, чтобы она садилась, Чо-Чо, которой удалось-таки развязать косынку, явственно услышала, проходя рядом с одной из парт.        — Конечно, чему же тут удивляться?! У нее же мама неграмотная!       Чо-Чо с косынкой в руках обернулась, но ни у одного из рядом сидящих на лице было не написано, что он произнес эти слова. Возможно, что тот, кто сказал их, уже забыл о них. Но не забыла Чо-Чо.       Не став, однако, поднимать бурю и колотить все подряд вокруг себя, как это действительно любила делать мама, когда у нее что-то не получалось, после уроков Чо-Чо, грустно волоча свою сумку, отправилась домой.       Путь от Академии ниндзя до дома пролегал аккурат рядом с берегом небольшой речушки, почти ручейка, начинающего свой путь от парка Сенджу и несущего свои серебряные воды до самой окраины деревни, в конце концов превращаясь в довольно широкий и бурный поток.       Остановившись у выхода из парка и подойдя к бережку, Чо-Чо положила сумку на землю, села на нее, но загодя вытащенный бутерброд, который мама положила ей на обед, буквально силой отобрав второй, есть не стала, а принялась просто смотреть на воду.       Мама всегда говорила: «Чо-Чо, бэйби, ты у меня, конечно, красавица! Такая пухленькая, что, ай-яй-яй, видела бы тебя твоя бабушка! Вот она вечно меня ругала обезьянкой, ха-ха! Потому что я была кривляка и худышка — не танцевать, а костьми гремящими пугать Гьюки! Но это еще не значит, что ты, принцесса клана Акимичи, должна быть такой же полной как госпожа пухляшка… эээ…твоя другая бабушка»       Но не полнота сейчас смущала Чо-Чо. И не вес. И не то, что она не всегда может пролезть между досками в соседском заборе, чтобы незаметно полакомиться налившимися соком желтыми сливами. И даже не странный для родной Конохи цвет кожи. И совсем не то, как разговаривает мама — про это все знают и все всё понимают, потому что она же ученица самого Киры Би, как-никак!       Но вот то, что ее маму назвали неграмотной, задело Чо-Чо сильнее всего остального. Подперев маленькое круглое личико пухленькими ручками, Чо-Чо продолжала смотреть на воду. Раньше она приходила сюда, чтобы увидеть тот момент, когда близко к поверхности подплывают окуни и небольшие зеркальные карпы, которые иногда забредали сюда из низовьев речушки. Мама, наверное, опять удила рыбу на краю деревни, ловко бегая по воде с длинной сетью. Чо-Чо так не могла. И никто в Конохе.       Чо-Чо смахнула невольно скатившуюся с пухлой темной щечки слезинку и поправила волосы. Косынку она бросила на землю — пусть тут валяется! И зачем только мама ее повязала?       Чо-Чо посмотрела на толстенький, с высунувшимся из двух поджаренным и обсыпанных кунжутом булочек, бутерброд с беконом и сыром. Но есть все равно не хотелось. Лучше уж она дома поест, вместе с папой. Мама наверняка сегодня, как и всегда, наготовит всяких вкусностей — кукурузной каши с овощами, своего фирменного карпа на углях вместе со свиными ребрышками, как папа любит, а также всякие-разные соусы из томатов, слив, перцев. Соевый, сливочный — на любой вкус! Мама так вкусно готовит, что ни с кем не сравнить! Вон дочка тети Сакуры, кажется, Сарада, сказала мальчику Боруто, который похвастался, что его мама делает рамен лучше, чем в Ичираку, что она вообще-то сама дома готовит! А у мальчика Иноджина дома готовит папа. Это он сам сказал. Вроде как этот мальчик, и еще один, кажется, Шикадай — из семей, с родителями которых вместе работает ее отец. Надо же, как интересно!       Но тут Чо-Чо снова погрустнела. Мама ведь, и правда, наверное, неграмотная. Хотя бы потому, что в ее родной деревне не было Академии шиноби. Если верить ее рассказам, то и учителей у них всегда не хватало. Каждого считали персональным подарком могучих грозовых небес. Вот только Чо-Чо в это так трудно поверить. Тут в Академии так заставляют учиться, что не знаешь, куда деться от Шино-сенсея. Так и думается, что хотя он и отвернулся на минуту от класса, но жучары его из-под складок одежды все равно следят! И так сложно представить, что где-то в мире шиноби действительно есть места, где не просто не учат всех поголовно или обучают только в пределах техник своего клана или семьи, а просто… не учат.        …- Где каждый учитель, каждая возможность овладеть какой-то новой техникой — просто подарок судьбы! Где если похитят твоего сенсея, то похитят не просто человека. Похитят твой путь и твои ключи к знанию! А ты, принцесса, опять и опять не хочешь заниматься! — на этой фразе обычно обрывался длинный и каждодневный монолог мамы о том, что Чо-Чо нужно заниматься и осваивать новые техники.        — Например, если ты плохо читаешь и поэтому не можешь обучиться новым техникам из книг, то тебе нужно больше и больше читать! … — на этой высокой ноте мама обычно ударяла рукой по столу в знак того, что она по-настоящему верит в то, что говорит.       Читать…       Но Чо-Чо так не хочется читать о техниках. Например, о теневом клонировании, которым лучше всех в классе владеет мальчик Боруто. И о других теневых техниках тоже — ими заправляет зеленоглазый мальчуган из клана Нара. Ей лень развивать даже семейное додзюцу, хотя папа занимается с ней почти все свободное время. Братишек и сестренок у Чо-Чо почему-то нет, хотя она иногда и слышит, как радостная мама вечером после ужина о чем-то тихо шепчется с отцом и они загадочно улыбаются. А потом, через время мама грустнеет. Нет, не плачет, но красивые желтые глаза ее становятся такими печальными, что Чо-Чо самой хочется заплакать. Чо-Чо знает, что у ее мамы осталось много родственников в стране Молнии, есть родные братья и сестры, но Чо-Чо почему-то одна в семье.       Возможно, маме бы хотелось, чтобы у нее было больше детей — ведь она всегда так ловко управлялась с маленькой Чо-Чо. Быстрыми, сноровистыми движениями купала она свою малютку с огненной шевелюрой, заворачивала ее в полотенце, потом, не включая, а просто взяв в руки фен, сушила ей короткие волосики. Да, мама умеет включать телевизор и магнитофон, просто прикоснувшись к ним, но Чо-Чо до сих пор не знает, волшебство ли это или одна из техник шиноби Облака. А еще мама всегда и везде таскала крошку Чо-Чо с собой. В свертке на спине. И кормила ее грудью, пока девочке не исполнилась три года! И Чо-Чо никогда не забудет этот запах материнского молока, которого не спутаешь ни с чем другим. Вряд ли кого-то еще выкармливали так долго, что ребенок даже запомнил это.       А еще Чо-Чо никогда не видела, чтобы мама читала. Но ведь и она почти не бывала дома, предпочитая носиться по улице с бумажным змеем или тренироваться и гулять с отцом, пока он был свободен от дел.       Чо-Чо еще раз посмотрела на медленно текущую реку и громко всхлипнула. И почему, интересно, у нее такая мама? Такая, что даже ее одноклассники говорят об этом. А вдруг она и правда не умеет читать?       Чо-Чо вдруг резко встала. Встала и подбежала к реке, чтобы посмотреть на свое отражение. Похожа ли она на маму? Нет, совсем нет.       Мама такая… такая трудолюбивая. Она встает с рассветом и идет сначала на задний двор, где стоят две толстые горбатые коровы. Папа говорит, что их подарили клану Акамичи персонально от Райкаге, чтобы Каруи не было так скучно в чужой деревне. Примечательно, что коровы эти почти не мычат, а вот рога у них здоровенные! Мама доит их, прибирает за ними, потом идет в загон к овцам, прибирает там, бежит в курятник и собирает снесенные за вчерашние вечер яйца, чтобы с раннего утра перед папой уже стояла его любимая яичница с беконом. Свиней она не держит, мясо покупает в магазине. А вот у овец стрижет шерсть и набивает ей матрасы наподобие футонов. В холодные зимы они очень выручают. Потом до самого обеда мама работает сначала на рисовой террасе, а потом, после обеда, переключается на небольшую плантацию чая. Неловкие толстенькие пальцы Чо-Чо никогда не успевали за ее быстрыми, выверенными движениями рук с темными изящными пальцами, которыми мама обрывает самые верхушки чанных листьев и небрежно бросает их в плетеную корзину. Корзины мама тоже плетет сама — по штуке в неделю, пока в котелке томится обед. Конечно, не до книг ей и не до сериалов — ведь до заката надо успеть вернуть свою животину, которая пасется на окраине деревне, в загоны, несмотря на то, что на коров и овец вечно ругаются ошибочно принимающие их ворчание и блеяние за чужаков патрули.       Накормить всех вечером, убраться в доме, сбегать обменять у тети Темари на ее кабачки и дыни пойманную сетью за день рыбу, после сесть, наконец, вдоволь наворчавшись на «Чоджи-сама Акимичи», за вырезание масок для АНБУ или плетение циновок, пока папа проверяет уроки у Чо-Чо или рассказывает об истории и техниках своего клана. Мама никогда ничего долго и подробно не рассказывает. Только то ли ругает, то ли наставляет, то ли ворчит, заставляя то учиться, то надевать теплые носки в дождливый день, то опять же, читать, размахивая перед носом какой-нибудь скучной книжкой типа Кодекса ниндзя Конохи или чего подобного.       Чо-Чо снова всхлипнула, думая о том, какая же строгая у нее на самом деле мама. А вот люди в деревне, наверное, судят по ее матери, насмотревшись на нее у рыночка на углу то со связкой сушеной рыбы, то с домашним сыром, то с топленым маслом. Судят и покупают, а потом еще приходят и снова спрашивают рыбу, мясо, масло, сыр, чай.       Мама умеет ловить сетью рыбу, птиц, даже как-то поймала какого-то горностая — странного гостя в Конохе. Мама всегда знает, что делать, когда выбьет пробки в доме и отключится свет. Пока папа догадается, в чем дело — чик-чик и включила! Стихия мамы — это молния, и ох как страшно бывает, когда она ее использует: с треском ползет электричество по проводам, отливая золотыми всплохами!.. Вряд ли мама вычитала об этой технике. Наверное, она всегда жила с ней, начиная с самого рождения.       Но читать Чо-Чо она, тем не менее, заставляет. И зачем вообще читать? Не лучше ли сериалы смотреть? Или на худой конец, презентации? Зачем обязательно читать такие сложные, нудные и совсем ей не нужные книги, например, о шарингане и клане Учиха? Об истории Конохи и ее основателе Хашираме, которую мама вечно сует ей в воскресение, когда хочется просто побегать и поиграть, а не сидеть, складывая слова о том как «Ха-ши-ра-ма Сен-джу и Ма-да-ра У-чи-ха по-жа-ли друг дру-гу ру-ки»…       Папа менее строгий. У них с Чо-Чо общая любовь к еде. Еде мамы, конечно же!       Чо-Чо не заметила, как начала не просто плакать, а рыдать. Так рыдать, что привлекла внимание кого-то из ребят, игравших неподалеку в парке после уроков.       Девочка опомнилась, только когда кто-то тронул ее за плечо.       Она похлопала своими золотистыми глазами и вскоре все поняла.       Светловолосый мальчик. Кажется, он ее одноклассник, но слезы обиды все еще застилали глаза, и поэтому маленькая Чо-Чо вытерла их грязным от земли, на которой она до этого что-то чертила, кулачком, и снова посмотрела на него, чтобы понять, кто это.       Мальчик с бледно-голубыми глазами, кажется, Иноджин, смотрел на нее, а потом, когда она уже хотела спросить, что он здесь забыл, уточнил:        — Эй, толстушка! Почему ты плачешь здесь одна в такой хороший день?        — Потому что у меня мама неграмотная, — честно ответила ему Чо-Чо и заплакала с новой силой. — Она даже не умеет читать!        — Откуда ты знаешь, что она читать не умеет? — спросили ее откуда-то сверху. Чо-Чо подняла голову и увидела еще одного мальчика на дереве рядом, которое росло, склонившись прямо к реке, и постоянно роняло в нее свои сухие веточки на радость рыбкам и птичкам парка. У мальчика была забавная прическа-ананас, как и у его отца, господина Нара.        — Она постоянно заставляет меня читать! — шмыгнула носом Чо-Чо. — Вот прям постоянно бегает за мной со своими книгами, а сама не читает. Я ее с книгой ни разу не видела.       Мальчик нахмурил свои тонкие красивые брови и важно произнес:        — Это ты еще с моей мамой незнакома. Она меня каждый день заставляет не только читать, но и пересказывать прочитанное. Причем папе. И папу заставляет со мной заниматься, хотя он и приходит уставший, а потом курит много, но слушает ее и идет играть со мной в шоги или во внутренний дворик для тренировки теневых техник. А маму мою действительно никто не учил читать. И никто с ней не занимался. Она всему научилась сама. И вообще то, что мы учимся в Академии шиноби еще не гарантирует того, что мы станем хорошими защитниками своей деревни.        — А я бы рад читать, но моя мама постоянно занята то в цветочном магазине, то у них вместе с папой какие-то секретные дела, — в свою очередь шмыгнул носом Иноджин. — Со мной вообще никто не занимается. Листочки с красками дадут, «на, рисуй», скажут и уйдут до вечера по делам. А я кушать хочу. У меня мама вот всегда читает, у нее вообще работы полно, так что она даже по ночам сидит. Хорошо хоть папа у нас готовит. И, хотя у моей мамы на меня времени и нет, но я ее очень люблю.       Иноджин так живо расписал это, что Чо-Чо даже плакать перестала и с удивлением посмотрела на него.        — И я люблю свою маму, — все так же важно сказал Шикадай, спрыгивая с дерева и приземляясь прямо перед Чо-Чо, — хотя она на меня и орет, и за ухо иногда может взять.        — А у Сарады мама из ночных дежурств не вылезает…        — А у Метала вообще нет мамы…        — А у меня дядя вообще усыновил чужого мальчика, и мама говорит, что он ему — и за папу, и за маму…       И Чо-Чо вдруг стало так легко. Легко-легко, как будто бы ее душа превратилась в птичку и улетела высоко-высоко в небо. Прямо к грозовым облакам далекой и неведомой родины ее матери Каруи.        — Знаете, ребята, — вдруг сказала Чо-Чо, которая уже сбегала и вымыла руки в ручье, чтобы потом, подняв с земли бумажный пакет со своим бутербродом, разломить его на троих, — Я поняла, что это так здорово — просто иметь маму. И даже если она все-таки не умеет читать, то я обязательно научу ее. Вот прям с сегодняшнего дня же начну стараться!..       А еще через два дня, когда Шино-сенсей внезапно заболел то ли простудой, то ли вирусным заболеванием, директор Ирука Умино представил расшумевшемуся и уже собирающемуся прогулять урок по практической биологии классу замену.        — Наш приглашенный, так сказать, специалист по зоологии и ботанике, — улыбаясь и запинаясь, представил он учителя. — Имеет обширный практический опыт. Думаю, у вас не возникнет проблем с классом.       Ирука-сенсей снова улыбнулся своей фирменной улыбкой, чем-то напоминавшей улыбку господина Седьмого, и напряженными, пружинистыми шагами покинул класс.       Усердно читавшая до этого учебник по выживанию шиноби в различных природных условиях Чо-Чо подняла голову и увидела женщину в очках и учительской форме Академии ниндзя Конохи. Женщина положила на учительскую кафедру стопку учебников, а также коробки с засушенными травами и насекомыми. И тут Чо-Чо едва не вскрикнула, но вовремя успела зажать рот рукой.        — Мама?..