Трудности отцовства

Зевая и почесывая уже успевшую зарасти щетиной щеку, Арсений, лениво переваливаясь с ноги на ногу, бредет на кухню. Во-первых, оттуда вкусно пахнет. Во-вторых, судя по доносящемуся детскому ласковому воркованию, Кьяра там гладит кошку. При этой мысли Арсений сонно улыбнулся самому себе. Он приехал из Москвы после очередных съемок «Громкого вопроса» рано утром, из последних сил добрался на такси до дома в Ленинградской области, где они с семьей обычно предпочитали проводить выходные, быстренько прошелся по комнатам, убедился, что все его любимые девочки сопят в подушки, и, удовлетворенный, наконец плюхнулся спать рядом с Аленой, которая только что-то пробурчала сквозь сон и перевернулась на другой бок. Проснулся он от того, что за окном шумно щебетали воробьи и стучал дятел, но в комнате было почти темно — окно было кем-то любезно завешено блэкаут-шторой. «Аленка», — счастливо улыбнулся Арсений самому себе, потянулся и резко встал, не желая тратить время на бессмысленное лежание в кровати. И вот теперь он идет обнять любимых девочек, по которым успел сильно соскучиться за время нахождения в Москве. Дойдя до кухни, он замирает в дверях, опершись о косяк, и какое-то время с умилением наблюдает за тем, как его дочь, его принцесса, сидя на корточках, ласкает кошку, и как та благодарно тычется довольной мордочкой девочке в коленку. — Привет, — мягко улыбаясь, тихо говорит Арсений, не желая напугать дочку. Кьяра замерла и с опаской оглянулась на отца. «Эх! Все-таки напугал», — с досадой подумал Арсений. — П…Привет, — Кьяра сглотнула и забегала глазами по стене. Арсений непроизвольно нахмурился. Кьяра выглядела не просто напуганной его внезапным появлением, а как будто… напуганной им самим? Арсений потряс головой, чтобы отогнать наваждение. — Как дела? — вновь попытался он. — Нормально. — Кьяра бросила взгляд на лестницу на второй этаж. — Я пойду. И она шустро проскочила мимо отца и взбежала по ступенькам, звучно топая маленькими ножками. Арсений и кошка только недоуменно переглянулись. Неприятное чувство, что дочь его избегает, кольнуло в груди, но быстрый анализ возможных причин показал, что таковых просто нет. Кьяра никогда не боялась его и никогда не избегала общения с ним. Пожав плечами, Арсений отправился на поиски жены и младшей дочери. Алена с Адрианой обнаружились на террасе за столиком. Адриана, измазанная шоколадным печеньем, деловито пила чай из своей любимой кружки с нарисованными на ней слониками. Алена щурилась от вечернего солнца и смотрела куда-то на деревья. Проследив за ее взглядом, Арсений увидел того самого дятла, от стука которого он проснулся. — Папа! — обрадовалась Адриана и вскочила из-за стола, с разбега запрыгивая в распростертые объятия присевшего на одно колено Арсения. — Приве-е-е-ет! — совершенно счастливо протянул Попов, после чего крепко обнял малышку и нежно поцеловал ее щечки и лобик. — Колючий, — фыркнула Адриана, отстраняясь и щурясь от солнышка. — Прости, — виновато отозвался Арсений, запоздало вспомнив, что так и не побрился. — Привет, — Алена подошла к мужу. — Привет, — Арсений встал в полный рост, обнял и поцеловал жену. — Ты и правда колючий, — усмехнулась она. — Да, прости, — Арсений потер щеки, раздумывая, идти ему бриться прямо сейчас, или хоть немного пообщаться с девочками. — Мы на обед жарили котлеты и ели их с пюре и салатом. Тебе разогреть? — засуетилась Алена. — М-м-м, — задумался Арсений. — Да, пожалуйста. Только половину порции. Скоро ведь ужин? — Ага, — подмигнула девушка и ушла в дом, а Арсений вновь обратил внимание на Адриану. — Ну как ты, малышка? — улыбнулся он ей. — Хорошо! — уверенно отозвалась младшенькая. — У нас вон там живет большой жук. Вот тако-о-ой! — она развела руки в стороны, показывая размеры жука. По прикидкам Арсения, он весил полкило, не меньше. — Правда? — обрадованно удивился он. — А где там? — А вон там, рядом с бассейном, под деревом, — указала девочка. — Там есть норка, он вылезает на солнышко погреться. Он такой блестящий! — она говорила это таким восхищенным голосом, что Арсений почувствовал непреодолимое желание посмотреть на этого жука. — Покажешь? — попросил он. — Пойдем, — махнула рукой Адриана, взяла отца за руку и повела к нужному месту. — Вот, — указала она на углубление в земле, явно являющееся чьей-то норкой. — Только ждать придется долго. Он нас боится. Мы назвали его Евгений. Арсений умилялся тому, как его семилетняя дочурка с упоением рассказывает про большого блестящего жука Евгения. Он нагнулся и вновь поцеловал ее в макушку. — Садись кушать, — позвала Алена, которая вышла из дома с тарелкой и столовыми приборами, поставила все это на стол и села за него. — Пойдем? — позвал Арсений Адриану к столу. — Нет, — отчаянно завертела головой девочка. — Я жука подожду. — Ну как хочешь, — улыбнулся Арсений и погладил дочурку по голове. Он вернулся к столу, за которым уже стояла тарелка с котлетой и небольшими порциями горячего пюре и холодного салата. Алена сидела рядом с чашкой зеленого чая. — А где Кьяра? — Арсений вспомнил, как старшая дочь убежала от него на второй этаж. — Ох, Кьяра, — вздохнула Алена и виновато отвела взгляд. — Что такое? — нахмурился Попов. — Ты ее уже видел? — Алена не смотрела в глаза мужа и лишь виновато покусывала нижнюю губу. — Видел. Вы поссорились? — догадался Арсений. — Да. Нет. Не то чтобы. — Алена вздохнула и стала теребить угол скатерти, чтобы собраться с мыслями. Арсений не торопил. Он взял ладонь жены в свою руку и мягко погладил ее тыльную сторону своим большим пальцем, выражая участие и призывая не волноваться, а продолжить говорить. Тревога в его сердце нарастала. — Она со вчерашнего дня загруженная и напуганная, — поделилась Алена. — Я пыталась с ней поговорить, узнать причину, но она просто отвечала, что все хорошо. Арсений почувствовал, как тревожный ком подкатил к его горлу. Все нехорошо. Все явно нехорошо. Его лучезарная дочка не похожа сама на себя. — А сегодня утром мне позвонила их учительница, — продолжила Алена, поджав губы. — И добрых двадцать минут меня отчитывала, как девочку, за то, что у Кьяры плохое поведение и неидеально написанные контрольные по английскому и математике. Тревожный ком в груди Арсения рассосался сам собой. Мужчина почувствовал величайшее облегчение. Плохое поведение? Контрольные? Всего-то? Это же такие пустяки, по сравнению с тем, что он успел себе напридумывать. Сказать по правде, когда Кьяра сбежала от него, первые мысли, которые пришли в его голову, были лишь повторением его главного страха: он боялся, что маленькие дочери будут искать информацию о папе в интернете и случайно наткнутся на творчество фандома. Мысль о том, что весь этот ужас — Артон, фанфики NC-17, эдиты и сфабрикованные видео — обрушится на их неокрепшие детские умы, иногда заставляла его просыпаться в холодном поту. То, что для других людей всего лишь развлечение, может однажды нанести психологическую травму его детям. Вот она, обратная сторона популярности. Арсений выдохнул, быстро доел пюре с котлетой и салатом, поблагодарил жену и вернулся в дом, намереваясь поговорить с дочерью. Он поднялся на второй этаж и аккуратно постучал в спальню Кьяры. — Что? — послышался обиженный голос из-за двери. — Солнце, впустишь меня? — дружелюбно попросил отец. — Нет, я в душ, — судя по звукам, девочка спрыгнула с кровати и потопала в ванную. Арсений чертыхнулся. Когда они строили дом, идея добавить к каждой спальне гардеробную и ванную комнаты выглядела отличной — так каждый обитатель дома получал личное пространство и все необходимые удобства. С другой стороны, в этом случае владельцам спален незачем выходить в гостиную и в общий санузел на первом этаже. Получается, до ужина поговорить с дочерью возможности не предвидится. Скрежеща зубами, Арсений спустился вниз, несолоно хлебавши. Понимание, что дочь избегает разговора, разрывало душу на части. Его принцесса, его ангелочек, его солнышко избегает его. И все из-за какой-то школы. Вот какого черта школа портит отношения родителей с детьми? Хмурый, он вышел на террасу, засунув руки в карманы полосатых домашних штанов. — Ну что там? — спросила Алена. Она старалась выглядеть равнодушной, но очень тонко чувствующему других людей Арсению было очевидно, что она тоже переживает. — Не открыла, — мрачно пожал плечами он. Попов взял со стола яблоко — урожай яблони на их участке — и стал задумчиво жевать. — А что ты ей сказала? — вдруг спросил он жену. — Вы ведь не ссорились из-за этой глупости? — Нет, не ссорились, — вздохнула Алена и отвела взгляд. — Но мне все же пришлось отчитать ее, — она замялась. — Возможно, я слегка перегнула. — Ц, Ален, — скорбно, но с толикой укоризны в голосе цыкнул Арсений, перестав жевать и слегка склонив голову набок. — Да, наверное, я перегнула, — виновато сникла Алена. Она помялась пару мгновений, но решила объяснить мужу все, как есть. — Я вспылила. Эта учительница отчитывала меня полчаса. Сказала, что Кьяра невоспитанная. И шесть раз в процессе разговора напомнила, что воспитывать ребенка — обязанность родителей, а не школы. Ну вот я и провела воспитательный разговор… — Да что она там такого натворила? — изумился Арсений. — Ты же сказала, что она завалила две контрольные и словила двойку по поведению, так? — Да, — закусила губу Алена. — И учительница об этом говорила полчаса? — он прищурился. — Родная, ты ничего не скрываешь, а? Что она еще натворила? — Я клянусь, только это, — выпучила глаза Алена. — Но учительница и правда высказывала мне эти прегрешения полчаса по кругу. Честное слово, если не знать, о чем речь, а просто послушать ее сокрушения по этому поводу, можно предположить, что Кьяра взорвала школу, а одноклассников продала в сексуальное рабство! И это как минимум! Эта учительница ныла мне, что Кьяра наплевала ей в душу своими результатами контрольной по математике. И что у нее таких плохих учеников еще не было. И что она напилась корвалола, когда узнала, как Кьяра пренебрежительно отнеслась к контрольной по английскому. И что она невоспитанная. И что воспитывать — наша с тобой обязанность. И далее снова про то, что Кьяра не уважает учителей, а скоро перестанет уважать и нас, и так далее, по кругу. Чем дольше Алена рассказывала, тем выше взлетали брови Арсения. Нет, конечно, он и сам учился в школе, как и все, и прекрасно знал, как учителя умеют раздувать слона из мухи и находить повод для истерики на ровном месте. Но конкретно эта ситуация выглядела абсурдной. — В итоге через полчаса разговора мне удалось с ней распрощаться, — продолжала Алена. — Я сказала, что мне нужно позаботиться о младшей дочери. Но, пойми, за эти полчаса она столько моей крови выпила, что после разговора я была взвинчена и, возможно, переборщила, когда сказала Кьяре быть сдержанней в школе и потребовала извиниться перед учительницей и переписать контрольные. — Извиниться? — возмутился Арсений. — Контрольные — это проверка знаний, а не выражение отношения к учителю. Я категорически не согласен, что это плевок в душу и проявление неуважения. За что Кьяре извиняться? За то, что не поняла тему? Тут не извиняться нужно, а проработать пробелы в знаниях! — Я понимаю, — поджала губы Алена. — Сейчас я полностью с тобой согласна. Но когда я ей это говорила, я была на взводе. А слово не воробей. Ну и она теперь обижается. Справедливо, надо сказать. Алена опустила голову вниз. Если бы у слова «вина» было материальное воплощение, то оно бы выглядело, как Алена сейчас. Арсений понял, что он тоже перегнул. — Эй, — прошептал он и мягко погладил жену по щеке, а потом бережно поцеловал в лоб. — Любимая, все делают ошибки, это нормально. Сейчас такой воспитательный момент. Она чувствует вину за свое поведение в школе и обиду на тебя. Ты чувствуешь обиду на учительницу — энергетическую вампиршу, а также вину за то, что отчитала дочь. Я думаю, вам просто нужно поговорить. Извинись, скажи, что не хотела ее обидеть. И обязательно скажи, что ты за нее, ладно? — Хорошо, — прошептала Алена, глядя на мужа глазами, полными любви. Они потянулись друг к другу, чтобы поцеловаться, но радостный голос Адрианы отвлек их обоих. — Евгений! — кричала она. — Он вылез! Арсений поправил очки и пригляделся. Большой жук, блестя и переливаясь на солнце, деловито полз от бассейна к ближайшему дереву, не обращая ни малейшего внимания на девочку, восторженно наблюдающую за его передвижением. — Я пойду еще раз попробую поговорить с Кьярой, — Арс чмокнул жену в лоб. — А ты иди посмотри на Евгения, — он подмигнул ей и ушел в дом. Вновь поднявшись на второй этаж и подойдя к двери спальни старшей дочери, Арсений прислушался. Звуков воды не было слышно. Он снова тихо постучал в дверь и услышал приглушенный вздох. — Кьяр, открой, пожалуйста, — добавив голосу строгости, попросил он. За дверью послышалось копошение и недовольные шаги. Кьяра открыла дверь и впустила отца в спальню. Арсений не сводил глаз с обиженной девочки. На кровати были разложены куклы, которым Кьяра заплетала вычурные косы. Он явно оторвал ее от этого важного занятия. — Солнце, — он подошел к ней и мягко чмокнул в лобик, после чего аккуратно присел рядом с ней на кровать. — Мне кажется, ты от меня бегаешь. — Нет, — буркнула она, стараясь не смотреть на отца, но выдавая волнение агрессивным расчесыванием волос одной из кукол. — Кьяр, — жалобно протянул Арсений. — Я же переживаю… Несколько секунд он смотрел на нее скорбным взглядом. Но так и не добившись, чтобы дочь подняла на него глаза, он раскрыл объятия. — Иди сюда. Обнимашки Кьяра любила. А еще она любила папу. Он теплый и ласковый, и от него всегда вкусно пахнет. Маму она тоже очень любила… До сегодняшнего дня. Все еще не глядя в глаза отца, она прыгнула в раскрытые объятия и уткнулась в такую родную грудь с цепочкой на шее. Теплые, но сильные руки крепко, но бережно обвили ее, даруя чувство безопасности и понимания. Арсений потянул носом, вдыхая яблочный запах кудряшек на макушке дочери. Так пахнет счастье. Такую безграничную безусловную любовь человеку могут дать только дети. Они просидели так с минуту, после чего нехотя разорвали объятия. Обоим хотелось молча наслаждаться моментом, но, увы, Арсений пришел сюда не только за волшебными объятиями. Как ни старайся, отцу и дочери не избежать неприятного разговора. Арсений внимательно вгляделся в глаза дочери. В них уже не было той обиды, которая была минуту назад. Значит, решил он, можно попытаться снова. — Кьяр, — осторожно прервал тишину Арсений. — Расскажешь мне, что случилось? Настроение Кьяры испортилось за секунду. Она надула губы, склонила голову и села рядом в закрытую позу. Арсений не торопил. Он взял маленькую ладошку дочери в свою большую и сильную руку и стал мягко поглаживать ее большим пальцем, выражая поддержку. Кьяра собиралась с мыслями. Говорить об этом не хотелось. Хотелось замять, забыть, отвлечься. Но весь вид Арсения говорил о том, что он не оставит эту тему. Он пришел сюда не надавить, а выслушать. И Кьяра решила открыться. — Меня мама наругала, — обиженно рассказала она. — За что? — стараясь сделать голос как можно более мягким, спросил он. Конечно, он знал ответ на свой вопрос. Алена десять минут назад в красках ему обо всем рассказала. Но он пришел сюда выслушать версию дочери. И он должен быть как можно более беспристрастным. Кроме того, это еще и педагогический момент. Он хотел, чтобы Кьяра сама рассказала о своем поведении и о плохих результатах контрольных. Он ни за что не стал бы ее ругать, нет. Но ему важно было посмотреть на ее эмоции, увидеть рациональную вину и раскаяние в глазах дочери, утешить, обнять, объяснить, в чем она не права и как исправить ситуацию. А потом еще раз обнять и предложить помириться с мамой. И это святая обязанность Арсения как отца. — Ей позвонила Элеонора Ромуальдовна, — сквозь зубы, с нотками ненависти в голосе рассказала Кьяра. — И пожаловалась на меня. Элеонора Ромуальдовна. Имя было не знакомо Арсению. Классную руководительницу Кьяры звали Татьяна Сергеевна, и это была жизнерадостная девушка с горящими глазами и безграничной любовью к детям. Элеонора Ромуальдовна. Арсений сыграл в ассоциации сам с собой. Он попытался представить себе человека с таким именем. Почему-то воображение рисовало экзальтированную даму бальзаковского возраста с красной помадой и в шляпке, а также с томиком стихов собственного сочинения в руке. Дама эта, в представлении Арсения, рассказывала каждому, кто не успел заткнуть уши наушниками, что происходит из какого-нибудь старого аристократического рода, но при этом от голубых кровей у нее осталась только привычка синячить «советское» шампанское по утрам. Элеонора Ромуальдовна. Арсений старался быть не предвзятым и ни в коем случае не мыслить стереотипами, но почему-то именно на человека с таким именем его воображение легко накладывало получасовой разговор о косяках Кьяры, заниженные оценки и «она наплевала мне в душу», сказанное глубоко уязвленным голосом. — А кто такая Элеонора Ромуальдовна? — осторожно уточнил он. — Она замещает Татьяну Сергеевну, — с рычащими нотками в голосе объяснила Кьяра. — Наша любимая Татьяночка Сергеевна на больничном вторую неделю. Вот Элеонора за нее. — Та-а-ак, — протянул Арсений, продолжая складывать пазлы в голове. — И как она преподает? — Ужасно, — захныкала Кьяра. — На всех уроках либо зачитывает свои стихи, либо рассказывает про своих собачек, либо говорит нам, что раньше дети слушались и уважали учителей, а сейчас ведут себя, как свиньи. — Прям как свиньи? — вскинул брови Арсений. — Да, — хныкнула Кьяра. — Ванька вернулся с перемены на полминуты позже, опоздал, так она его минут двадцать отчитывала при всем классе, называла юродивым и говорила ему, что он наплевал в душу ей и всем нам, его одноклассникам. Хотя лично мне абсолютно все равно на его опоздания. Арсений слушал, уставившись в одну точку. Рассказ звучал сюрреалистично. — А ты ей как в душу наплевала? — спросил он без обиняков, перестав делать вид, что не знает версию Алены. — У меня ручка упала на уроке, — объяснила Кьяра. — Я потянулась ее достать, но она упала далеко, и мне пришлось встать с места, поднять ее и тут же сесть и продолжить писать. Элеонора это увидела и давай ругать меня, что я плюю ей душу, вскакивая, как коза, посреди урока. — Как коза? — нахмурился Арсений. Первое недоумение спало, уступив место злости. — Да, — обиженно подтвердила Кьяра. — А у нас как раз контрольная была по математике в этот момент. И она мне сказала, что выше тройки не поставит… Кьяра обиженно всхлипнула, вытирая лицо рукавом. И Арсений ее хорошо понимал. Тотальная школьная несправедливость коснулась и его дочери. А он-то надеялся, что за 20 лет в системе образования что-то изменилось. — И поставила тебе тройку? — догадался он. — Да, — захныкала Кьяра. — Прямо перечеркнула все мои решения, хоть они и были правильными, и нарисовала тройку. Арсений обратил внимание, что его кулаки непроизвольно сжимаются. Как если бы сейчас в его руках находилось горло Элеоноры Ромуальдовны. Он это так не оставит. В ближайший рабочий день он навестит эту женщину и поинтересуется, не охуела ли она от своей безнаказанности. — А потом была контрольная по английскому, — шмыгнула Кьяра. — Я готовилась, учила слова. Но мы вернулись из столовой на минуту позже звонка, потому что там поздно накрыли и мы не успели вовремя доесть еду. Возвращаемся — а в кабинете помимо нашей любимой учительницы стоит злая Элеонора Ромуальдовна. Она опять нас отчитывала минут 5, а когда англичанка попросила ее уйти, потому что у нас контрольная, Элеонора ответила, что всем занизит балл, потому что не позволит к себе такого неуважительного отношения. Эй, пап, ты чего? Испуганный голос Кьяры вырвал Арсения из беспамятства. Он проследил за взглядом дочери и увидел, что в одной руке держит голову куклы, а в другой — остальное тело. Дожили. Он в порыве ярости оторвал кукле голову. — Прости, милая, — виновато сказал он. — Я случайно. — Эта голова снимается, — засмеялась Кьяра. — Просто надень ее обратно. Она забрала из рук отца останки куклы и непринужденно, с достоинством опытного некроманта, соединила части обратно в целую куклу. — Как новенькая, — хмыкнула она. В какой-то степени Арсений был рад, что Кьяра так быстро успокаивается и возвращается на волну позитива. О себе он этого сказать не мог. Он включил все свое актерское мастерство, чтобы выглядеть добрым папой, но внутри него клокотала вулканическая лава. Окажись он сейчас рядом с Элеонорой Ромуальдовной, наверное, он бы расплавил ее одним своим взглядом. Арсений нехотя достал из кармана смартфон. Все его естество противилось тому, чтобы он заходил в этот мессенджер, а особенно в этот чат. Когда он бывал здесь в прошлый раз, он потерял тонну нервных клеток, просто читая сообщения и никак не участвуя в обсуждении. Он ощущал шевеление волос на голове, когда открывал чат «Родители 2Б класса». Красная плашка счетчика непрочитанных сообщений на нем показывала неутешительную цифру — 863. Вздохнув, Арсений зажмурился, открыл чат и пролистал его до самого конца. Почему-то просто нажать «отметить прочитанным» было как-то неловко, но при этом пролистать, не глядя, — нормально. Он воспользовался поиском по слову «Элеонора» и прочитал только те сообщения, которые его содержат. Оказалось, что Элеонора Ромуальдовна — уважаемая в педагогических кругах учительница. Литераторша, поэтесса, обладательница премии «Учитель года» и звания заслуженный учитель. Почему на замену во втором классе поставили именно ее, хотя до пенсии она преподавала у 10-11 классов, оставалось загадкой. Многие были возмущены поведением Элеоноры Ромуальдовны. Ожидаемо, нашлись и родители в белом пальто, отвечающие «просто чадо надо лучше воспитывать» и «Элеонора Ромуальдовна — прекрасный педагог, а ваш Петенька никого не уважает». Среди этого портала в ад были и видеозаписи, которые исподтишка сняли школьники во время урока. Арсений сглотнул и включил одну из них. Учительница громким фальцетом отчитывала мальчика с угрюмо опущенной головой. Среди ее аргументов слышалось «ты никто», «ты никого не уважаешь» и «из тебя вырастет маргинал». После последней реплики по классу прокатились шепотки «ха-ха, маргинал». Дети явно не знали значение этого слова, но посчитали его забавным. Возможно, даже подходящим для клички этому мальчику. И они будут дразнить его в лучшем случае какое-то время. А общество будет недоумевать, откуда же растут ноги у школьного буллинга. Арсений злобно закрыл видео и выполнил поиск по слову «жалоба» в надежде, что жалобу уже пишут. К его удовлетворению, неравнодушные родители действительно составили жалобу на имя директора и теперь собирали подписи. Он нажал на кнопку «ответить» этого сообщения и впервые за два года отписался в чат: «я подписываю». Убрав смартфон, он вновь повернулся к дочери, которая выглядела грустной. Арсений запоздало сообразил, что, наверное, не стоило включать видеозапись при ней — ей этого кошмара хватает и в реальности. — Она тебя как-то обзывала? — постаравшись совладать с эмоциями, ровным голосом спросил он. — Только козой, — пожала плечами девочка. — Этого уже достаточно! — он услышал, как из его гортани вырвался низкий утробный рык. Никто не смеет обзывать его дочь! Он прикрыл глаза и досчитал до двадцати, чтобы успокоиться. Здесь он взрослый. Он несет ответственность за своих детей. Он должен сохранять спокойствие и мыслить рационально ради них. Его ярость ни к чему хорошему не приведет. Он уже подписал жалобу. В понедельник он поедет и поговорит с этой Элеонорой Ромуальдовной лично. А пока ему нужно сказать дочери, что он ее всегда поддержит. — Солнце, — вздохнул Арсений, когда ему удалось подавить собственные негативные эмоции и включить режим поддержки. — Мы много раз говорили тебе, что учителей нужно слушаться. — Я зна-а-аю, пап! — с отчаяньем в голосе перебила его Кьяра. — Но я же слушаюсь! Что мне нужно было сделать? Не поднимать ручку, а писать пальцем? Она замолчала, чтобы перевести дух и сдержать слезы. Ей было обидно. Сначала ни за что обзывают козой, а теперь еще и говорят, что это было правильно. Да еще кто говорит? Папа! После того, как она ему честно все рассказала! Девочка чувствовала себя в какой-то степени преданной. Она тяжело дышала, чувствуя подступающую влагу в переносице. — Я не договорил, — дождавшись, когда Кьяра сделает эту передышку, спокойным голосом продолжил Арсений. — Мы много раз говорили тебе, что учителей нужно слушаться. И в общем случае это так. Но конкретно эта Элеонора Ромуальдовна объективно не права. Кьяра изумленно уставилась на отца. Ей послышалось? — Она не должна так обращаться с вами, — кивнул, заметив ее замешательство, Арсений. — Никто не давал ей права обзывать вас. Это непедагогично, непрофессионально. Это провоцирует травлю и вредит вам. Кьяра напряженно сглатывала, вслушиваясь в каждое слово отца. — На нее составили жалобу, и я ее уже подписал, — продолжил размеренный разговор Арсений. — В понедельник тебя в школу повезу я, и я планирую поговорить с ней о недопустимости ее поведения. Глаза Кьяры расширились. Папа вступится за нее? Защитит ее? Поставит на место эту мегеру? — Но что я хочу тебе сказать… Он сделал паузу, притянул дочь к себе и крепко обнял. Она зарылась в его объятия, явно чувствуя облегчение. Арсений погладил ее по спине и поцеловал в макушку, после чего мягко отстранился и взял лицо дочери в свои ладони, так чтобы смотреть ей прямо в глаза. — Что я хочу тебе сказать, — повторил он, внимательно глядя в аквамариновые, такие же чистые, как и у него самого, глаза. — Ты должна рассказывать нам с мамой о таких вещах. Даже если ты считаешь себя виноватой. Особенно, — он сделал акцент на этом слове. — Особенно если ты чувствуешь себя виноватой. Мы всегда на твоей стороне, даже если ты не права. Я на твоей стороне. И мама, — добавил он. Кьяра отстранилась и шмыгнула носом. Мама… С ней они вообще-то в ссоре из-за Элеоноры Ромуальдовны. — Послушай, — продолжил Арсений, с болью в сердце подмечая перемену настроения дочери. — Вы бы не поссорились с мамой, если бы она была готова к звонку этой… — он сделал паузу, чтобы не выругаться. — Училки. Расскажи ты ей сразу о том, что происходит в школе, она бы знала твою версию событий и не слушала гипнотизирующий рассказ о том, что ты наплевала там кому-то в душу. Кьяра поежилась от этих слов. Любимое выражение Элеоноры Ромуальдовны за эту неделю выучили уже все ее одноклассники. — Даже если бы в этой ситуации ты была виновата, — продолжил Арсений. — Мы бы поддержали тебя. Немного поругали бы, да, — он назидательно поднял указательный палец вверх. — Но в благих целях. Мы всегда за тебя. И мы должны в первую очередь узнавать твою версию событий, а не ту, что нам расскажут предвзятые учителя, у которых к тому же есть над тобой какая-то власть. Кьяра молчала, обдумывая слова отца. Наверное, он прав. Ей действительно стоило рассказать о случившемся, когда мама спросила, как дела в школе. — Я надеялась, что она не позвонит и не расскажет, — пробурчала девочка, решив хоть сейчас быть честной. — Так не нужно надеяться, — слегка повысил голос Арсений. — Не нужно ждать, не нужно бояться. Просто не молчи. Честно объясни ситуацию, какой ее видишь ты. Говори о проблемах, и мы тебе поможем их решить. По мере сил и возможностей, конечно. В случившемся нет твоей вины. Но учительница в своем звонке представила все так, будто ты зло во плоти. И мама не виновата в том, что вы поссорились. Просто ей была представлена искаженная картина происходящего. Кьяра шумно втянула воздух. Ссора с мамой все еще болезненно отзывалась в груди. Наверное, нужно помириться. Только как? — Я объясню ей ситуацию, — словно прочитав ее мысли, сказал папа. — Покажу ей видео из чата и жалобу родителей. Я сделаю все, чтобы вы помирились. Но и ты, пожалуйста, не прячься и не бегай от нас. Мы не желаем зла. Помни об этом. Пойдем поговорим с мамой? Он пригласительно протянул свою ладонь. Кьяра, помедлив, сложила в нее свою ручку и встала с кровати, позволяя вести себя куда угодно. Арсений повел ее на первый этаж, на кухню, где Алена, одной рукой листая что-то на смартфоне, задумчиво помешивала что-то в кастрюле. Судя по запаху, сырный крем-суп. — Ален, — позвал ее Арсений. — А? — очнулась она. Попов почувствовал, что Кьяра замедлила шаг. Подходить к маме ей не хотелось. — Ален, зайди в чат родителей второго «Б», — намекнул Арсений. — И почитай, что там пишут про Элеонову Ромуальдовну. Видео тоже посмотри. — Я как раз его читаю, — вздохнула Алена. — И у меня волосы дыбом. Как оказалось, она позвонила не только мне, но и всем родителям класса. И всем сказала примерно одно и то же: что их ребенок бессовестный, что он не уважает взрослых… И абсолютно каждого из детей обвинила в своем злоупотреблении корвалолом. Она виновато посмотрела на Кьяру, которая вжалась в бок Арсения. — Прости меня, пожалуйста, — она обратилась к дочери. — Я зря ей сразу поверила и не спросила у тебя, что произошло. Судя по всему, она просто чокнутая. Извини, что накричала. — Мам, — Кьяра подошла к маме и обняла ее, укрывшись в ее объятиях от этого мира. Из-под рубашки Алены послышался сдавленный всхлип, от которого сжалось сердце обоих родителей. — Э-эй, — Алена наклонилась, а Арсений подошел ближе, оба хотели успокоить дочь. — Не плачь, все будет хорошо, мы уже подписали жалобу, а Татьяна Сергеевна написала, что выйдет в понедельник и удалит из электронного журнала все двойки за поведение, а контрольную по математике проведет еще раз и оценит объективно. Все будет хорошо. Арсений обнял обеих девочек. — Но в следующий раз все-таки рассказывай о таких вещах сама, — попросила Алена дочку мурчащим голосом. В доме послышался топот ножек. — Евгений ушел спать в свою норку! — радостно оповестила Адриана, забежав на кухню. — Ой, вы обнимаетесь? Я тоже хочу! Она подбежала к остальной семье и втиснулась поближе к Кьяре, и ее тут же накрыли объятия сестры, мамы и папы. И в этот момент каждый из них ощущал безграничное счастье. Но предатель-суп зашипел на плите, воспользовавшись отвлеченным моментом и сбежав из кастрюли. — Ой! — спохватилась Алена. — Суп! Мойте руки и садитесь за стол, через пару минут все будет готово, — она выключила конфорку, достала блендер и выключила духовку, в которой уже подрумянились маленькие сухарики в дополнение к супу. Арсений и девочки засуетились, галдя и перешучиваясь по дороге в общую ванную комнату на первом этаже. А Алена перебила блендером суп в однородную массу, разлила по тарелкам и посыпала сухарями, готовясь накормить любимую семью вкусным ужином. Не бывает семей без конфликтов. Не бывает всегда все хорошо. Но умение разговаривать и обсуждать проблемы — ключевое в жизни счастливых людей. Арсений с Аленой это умеют и научат этому дочерей. А значит, все у этой семьи будет хорошо.