Перемолоты кости людей
Многочисленных братских могил.
Ей опять надо было спешить
В те места, где сейчас кто-то жил.
Если мир был б бессмертен и чист,
И никто не забыл бы про честь,
Не любил бы я девушку-смерть
И не знал бы, что она есть...
(Свидетельство о смерти — «Девушка-смерть»)
Наблюдать за ночною пристанью всегда было грустно. Отбывающие и приходящие корабли в сером тумане казались такими свободными. Чайки провожали их возгласами, а ветра мягко надували паруса. Свободными... В отличие от тебя, связанного одними окровавленными путами с толпой корыстных наемников. Мертвых телом и сгнивших разумом. Тебя, чужого среди народа и предателя бандитов. Сегодня особый день. Срочный, за неимением ни гроша в кармане, заказ, который обеспечит грядущую зиму. Именно это стало последним толчком к порыву вырваться в спокойное море и отвлечься, пока ветер будет развивать волосы. В продрогшей душе еще теплилась мечтательная нотка. Ужасно, что до сих пор приходится лишать жизни людей, и что он умеет делать лишь жестокие вещи, но Феликсу давно надоело рефлексировать, перебиваться на подработках и петь в темных кабаках ради монеты. Выдался пасмурный октябрьский вечер. Солнце недавно спряталось за горизонтом. Зеленоватый туман полз от моря, понемногу поднимаясь к россыпи песка, лесам и горам. Феликс ходил у берега, осматриваясь, и вскоре ему приглянулся один корабль. Удалось подслушать диалог о каком-то товаре, — «Купчий, значит». Для трудяг-моряков воспитанные с виду люди, хорошо одетые, значит терпеть много криков и брани не прийдется. И, быть может, если такого попутчика обнаружат, то можно будет притвориться дураком и над ним сжалятся. От моря веяло синим бризом. Брызги невысоких волн летели в лицо. Со стороны города светлели глазки огней. Слившись с темнотой, Феликс просочился на нижнюю палубу, сел в угол около большого мешка и прислонился макушкой к холодному дереву. Пахло сыростью, солью и горьким спиртным. Неприятно, но он надеялся, что как только они отправятся, редкий чистый воздух смягчит эту вонь. Скоро на корабль стала прибывать команда, к тому моменту он успел немного подремать и восстанавливал внимательность, подмечая детали вокруг. Глаза немного привыкли к темноте. С его ракурса через большой плетеный люк видно часть верхней палубы, тех, кто ходил около спуска и флаг королевства на высокой мачте. Феликс услышал, как группа засуетилась, а потом стала невпопад напевать незнакомую песню со странно-грубым мотивом. Корабль спокойно качнулся и рассек первые волны. Берег стремительно удалялся. Да, Феликс был прав, с ветром запах слегка развеялся. Вместе с остатками тепла. Жестокий холод забирался под кофту и полностью игнорировал накидку. Феликс обнял свои колени, стараясь не тратить драгоценное тепло на движения. Даже дышать стал медленнее и глубже. Клонило в сон, но он не позволял себе спать. Нельзя терять бдительность. Голова стала кружиться. Воротник сдавливал горло, в животе словно дыра. Сначала Феликс обвинил во всем голод, но скоро понял, что его просто-напросто укачало. Пол расплывался в глазах. Шум моря давил на уши. Чувствуя, как по телу расползается мерзотная слабость, он сжался в напряженный комок. Тошнило жутко. Неясно сколько так просидел, а потом поднял глаза и в полном шоке принял увиденное за галлюцинацию. На фоне угольного неба развевался черный флаг. Феликсу еще больше поплохело. Никакие они не купцы! Ну конечно. Этим объясняются и неоднозначные песни, и богатый вид, ведь награбленное морские разбойники наверняка ни с кем не делят. Кто отчаливает ночью на туманной пустующей пристани? Пираты. Феликс, булькая, громко закашлялся от едкого кома в горле. Нет, нет, ну почему сейчас?! Он зажал себе рот рукой. Пираты с ним церемониться не станут. Сбросят чужака в воду связанного по рукам и ногам. Чуть не теряя сознание, упал на колени. Глаза слезились, и вновь их протирая, он увидел перед собой силуэт. Подпрыгнул на негнущихся ногах, в миг вынув кинжал из кармана. В темноте холодно блеснули два лезвия — пират обнажил саблю. — Посмей т-только тронуть или позвать кого-то. — просипел Феликс, стараясь удержать равновесие. Некоторое время они смотрели друг на друга. Спустя с полминуты гляделок, Феликс вдруг осознал: никто не собирается нападать первым. Высокий мужчина, стоявший перед ним уверенно, словно на твердой земле, а не на качающемся судне, лишь почесал затылок, ненароком приподнимая большую черную шляпу. Сабля скользнула обратно в ножны. — Совсем плохо? — Quoi..? — Феликс не понял. Пират приподнял повязку, привыкшим к темноте глазом оглянул изнеможденное лицо Феликса — Да ты зеленый весь! — и вдруг взял его за запястье с кинжалом. — Не боись, пойдем, сейчас полегчает. — Не пойду!!! — взвизгнул Феликс, не зная, что и думать. Он собрался вытянуть руку из чужих пальцев, но его остановило то, что он располосует мужчине кожу, когда тот, вроде как, не хотел ему навредить. Иначе зачем было прятать оружие? На самом деле, рассуждать бесполезно. Феликс сейчас мало соображал. — Ш-ш, ты что орешь? Его отвели наверх, где еще холоднее, но так свежо по сравнению с той духотой, в которой ему пришлось сидеть. Палуба вновь сильно качнулась и Феликса притянуло к краю. Откашливаясь и вытирая губы, он поднял глаза к небу. На ресницы падал мелкий снег. В горле неприятно першило. Руки дрожали. Феликс хрипло выругался и перевел взгляд на пирата. — Ну, полегчало? — мужчина задорно сдул с лица пряди голубых волос и подпер рукой щеку, опираясь на бортик. В ответ он получил несмелый кивок. — Представься, чудо в перьях. — Феликс... — Хорошо-о, Фе-еликс. Меня зовут Зонт. Зачем ты здесь? — Э, ну... Мне нужно попасть туда, куда вы плывете. — А это зачем? — Я наемный убийца, ясно? — Зонт хмыкнул, но со следующей фразой поменялся в лице. — Серьезно. Мне туда и просто в море... — Первый раз? Оно и видно. Знаешь, мне кажется, тебе все еще плохо: не стоит сообщать о твоей работе первому встречному в лоб. Как тебя занесла нелегкая и от чего такую скользкую дорожку выбрал? — Странно слышать это от пирата. — Феликсу тон собеседника показался обидно снисходительным. Только через секунду он сообразил, что выдал и отпрыгнул. — Э-эй, не тебе о нашей чести судить! Понарассказывают баек, а потом вот такие идиоты на мой корабль лезут и хамят еще тут! — вспыхнул Зонт. Его пальцы шустро скользнули в воротник Феликса и притянули. — Ладно, я понял. Я поступил глупо... — он покорно поднял красные от холода ладони. Тонуть в море не хотелось. Пытаясь подобрать слова, он скользил взглядом по строгим глазам, острым скулам и орлиному носу. Секунду, «мой корабль»? — Прости, мосье-капитан. Ты ведь... — Да-а, угадал. — Зонт отпустил Феликса и горделиво поставил руки на пояс. Его колючий взор в миг стал спокойнее. Да уж, вот, что значит отходчивый человек. Он напоминал красующегося павлина и почти не вызывал страха или подозрения. Почти. — Что прикажешь с тобой делать? — У меня есть выбор..? — Есть. — Позволь мне перебраться. — Феликс так и не понял, саркастично ли звучало это «есть». Судя по интонации, не было и малейшего подвоха, но ведь он привык видеть во всем подводные камни. Его напрягала резкая смена настроения капитана. Казавшаяся совершенно искренней, однако. — Ой, да черт с тобой, довезу, я же не демон какой-то. И даже не попросишь хлеба или попить? Хотя бы накрыться чем-то. Вон, как плечи трясутся! — Зонтик указал ладонью на Феликса, от чего тот смутился и запахнулся плотнее в тоненькую нисколько не спасавшую от холода накидку. — Нам несколько дней тут куковать. Я и мои друзья-то привыкшие, а вот ты, как гость-то... Не знаю уж. — на его губах заиграла грустная ухмылка. — Пойдем, кстати, в каюту, там потеплее. — А ты... не попросишь ничего взамен? — Хороший мой, если ты забрался к нам и спрятался, то ясно, что тебе нечем мне отплатить. — Я... — Феликс сам не знал, что хотел сказать и от чего сбился. — Ты не должник. — Зонт запустил в капитанскую каюту своего нового знакомого, усадил за маленький столик, закрыл дверь и стал что-то искать. Вскоре перед ними оказалась разбавленная ромом вода, сушеные фрукты и хлеб. Феликс подозрительно принюхался к стакану. — Не суди, я понимаю, что тебя только что вырвало. — сказал Зонт, заметив — Вода на короблях не первой свежести. Так мы избавляемся от всякой пакости. — Хорошо, что объяснил... Сидя за столом, они рассматривали друг друга. Зонт открыто, но не пристально, отвлекаясь на перекус. Феликс скромно, из под ресниц или прячась за стаканом, стараясь не задерживать взгляд на самом интересном объекте в этой каюте — на синеглазом капитане. — ...Ты не похож на пирата. — Это комплимент или оскорбление? — Комплимент. В смысле, ты добр... А-а, как говорить? — Феликс окончательно растерялся. Во-первых, ожидая вечного предательства, сложно принять доброту. Во-вторых, как больше не задевать философию пиратов? — Я тебя понял, дурашка. — Зонт мягко похлопал его по плечу. Феликс вздрогнул. — Кстати. Ты говорил, что наемник, я до сих пор перевариваю. И что, один работаешь? — Да. — Да ну, в одиночку в поле не воин. — Не воин. — кивнул Феликс — До война мне далеко. Скорее чистильщик. Лучше так, чем с теми, с кем я был когда-то. Чищу мир от всякого дерьма, принимаю только определенные заказы и то, когда денег нет вообще... Знаю, у меня нет на это права, но я все равно делаю. — Да-а. Как и у меня нет права воровать у богатых и отдавать бедным, и тоже «чистить мир». Вот видишь, чем-то мы похожи. Не осуждаю. Тяжело тебе живется, конечно... — Пожалуйста, не начинай. — он не мог насытиться их уникальным пониманием, но не хотелось, чтобы разговор скатился в обсуждение нелегкой вне закона. — Что случилось с твоей... группой? — Смени тему. — Ладно. Слушай, дурашка, а ты есть-то будешь или я просто так тут старался? — Зонт разломал на две части кусочек хлеба, хотя рядом лежало еще несколько, показывая, что будет есть с ним одно. Феликс смотрел, захлебываясь слюной, но до этого момента не решался притронуться к пище. В его тонкие окоченевшие пальцы вложили черный хлеб. — У-у, какие руки холодные. — Зонт снял перчатки и бегло растер ладони Феликса, которого от прикосновений словно бы прошибало током. — Э... Merci. — он, осторожно смакуя, начал жевать корочку. Пригубил воды со спиртным привкусом. Ощущение, что ничего вкуснее в жизни не пробовал, пусть алкоголь не любил. — Так... даже услуг никаких не потребуешь? — кажется, не лучшее, что можно сказать, но до Феликса поздно дошло. Зонт раздраженно простонал. — Господи! Откуда такие мысли? Я, вроде, ничем тебя не обидел. — Desole... — виновато отвернулся Феликс — Я с непривычки. Мое окружение было... другим. — А я сам его соткал. — он хлопнул ладонью по столу — И, раз ты один, у тебя есть возможность начать все с чистого листа. — Зонтик подлил в свой стакан рома и предложил Феликсу флягу. Тот поморщился от резкого запаха. Он всерьез задумался над словами капитана. Вот только глядя на него, понимал, почему у Зонтика целая команда, а он пребывает в тотальном одиночестве уже около — дни давно перестал считать — полугода: даже Феликса, задерганного и закрытого, расположил к себе, накормил, напоил. А он только забрался на чужой корабль, вывел из себя, поплевался желчью во всех смыслах и поклевал хлеба. Словно бы подобранный с улицы сварливый старый пес. Стыд! Нехорошо получается, пусть капитан ничего не требует. — Куда тебя спать отправить..? — У меня есть выб... — Ладно! — рявкнул Зонт — Теперь уже нет. По крайней мере нормального. Не пойдешь же ты в трюм спать, когда есть капитанская каюта. — А ты? — Эу, размечтался, просто рядышком на полу расположишься. У меня тут самое просторное место. — А... — Феликс кивнул, отхлебывая немного воды и кладя на язык дольку сушеного яблока. — Я подышать. — он закрыл за собой дверь и встал около борта. Неподвластная человеческому произволу стихия плескалась о борт. Пасмурный вечер сменялся на ясную ночь. Веснушки звезд усыпали небо. Пороша все еще падала и таяла, не долетая до серых брызг. Чернота поглощала нос корабля. Феликс глубоко вздохнул, наблюдая за неспокойной пеной и прислушиваясь к малейшему скрипу и шуму. Судно жило своей жизнью, пока хозяева его спали. Холодно, зато дышится легче. От морского воздуха ли? Он не ожидал, что его плавание пройдет так. Что дальше? Стоит ли доверять этому человеку? Такие милые и харизматичные бандиты ему не встречались. Встретятся ли еще когда-то? Темное море усыпляло, нежно баюкая. Он вернулся в каюту, несмело ступая, чувствуя чуждость этому месту(никак не наоборот) и боясь потревожить скрипящим деревом сонную тишину. На полу лежало старое одеяло в качестве подстилки и бесформенная подушка сверху. Капитан расположился на деревянной полке лицом к стене, накрывшись плотным пледом. Рядом стояли ботинки. Феликс разулся, лег на одеяло и свернулся калачиком, поджимая худые озябшие ноги. В реальность этого дня плохо верилось. Он словно во сне. Внезапное шуршание и скрип дерева. Сердце забилось бешено. Феликс резко сел, увидел над собой руку, что-то крепко держащую, и отшатнулся. На него, испуганного, накинули ткань, напоминающую мешковину. Капитан тепло улыбнулся и отвернулся к стене. Почему-то такой жест вместе со взглядом отозвался в Феликсе большим, чем виноватой благодарностью. Это трогательное чувство звучало в душе наподобие тихонького звона хрусталя. А он этой ласковой ладони противился... — Благодарю. — Пожалуйста, нужно было тебе еще раньше это дать... Спокойной ночи. — С... Спокойной. — как долго он не говорил кому-то этих слов... Ах да. Мелочь, но почему «пожалуйста», а не «не за что», если на самом деле не за что?Почему?
Феликс очень скоро провалился в сон.