Равнодушие

Мама впервые, сколько он себя помнил, так красноречиво молчала и так растерянно с ним прощалась. Ее недоверчивый взгляд засел в памяти Андрея настолько сильно, что преследовал всю дорогу до «Зималетто», назойливо сверля одной настойчивой мыслью: «Неужели это так уж невозможно им с Катей... быть вместе?» Потапкин страдал на посту от трезвости. Маша тараторила в трубку что-то нечленораздельное, сильно размахивая руками и не замечая облокотившегося о стойку ресепшена Федю с шоколадкой. Клочкова предсказуемо отсутствовала на рабочем месте. Пожалуй, скоро придется доплачивать уборщицам, чтобы они хоть изредка протирали ее стол от пыли, а компьютер от тоски, вызванной стопроцентным рекордом по проигрышам в игре «Пасьянс». Войдя в свой кабинет, Андрей в удивлении наткнулся на Юлиану Виноградову. - Андрюша, здравствуй, дорогой, - обняла его. - А мы тебя потеряли. - Привет, - поцеловал ее в щечку, косясь на Катю, притихшую на диванчике в окружении папок и задумчивой Ольги Вячеславовны. - Потеряли? В каком смысле? - Катюша звонила тебе, - ткнула зонтиком в плечо. - И не дозвонилась. - Вот как? - отшатнулся назад, потер плечо, затем быстро полез в карман пальто, вытащил мобильный. Действительно, пропущенный от Кати, один единственный. - Звук включен. Странно, что не услышал. - Не переживай. Мы с Катей уже почти все обсудили. Кать, по приглашенной звезде еще будем договариваться. Что там со сметой? Катерина поднялась с дивана, что-то тихо сказав Ольге Вячеславовне. - Да, я все посмотрела, внесла кое-какие правки. Сейчас принесу, - бросила нервный взгляд на Андрея, но тут же отвернулась, и стремительно скрылась за дверью каморки. - Андрюша! - воскликнула Юлиана. - Ты зверь. Варвар. Разве можно держать девушку в шкафу? Тем более такую милую, как наша Катюша. Тебе не стыдно? - Стыдно, - пробормотал, таращась на дверь. Почему она на него так посмотрела? Его и так разрывает изнутри. А она смотрит... Смотрит, словно ей не все равно. Юлиана еще что-то говорила, но Андрей, не помня себя и не слыша ничего, как завороженный, пошел следом за Катей, протиснулся в каморку, закрыл за собой плотно дверь, замер. - Андрей Палыч? - обернулась, в глазах удивление, испуг. Он сделал шаг, другой, остановился совсем близко. - Чт-то... вы делаете? - попятилась, пока не уперлась спиной в стеллаж. - Кать... нам надо поговорить. - Прямо сейчас? Здесь? - прошептала панически. Андрей обвел взглядом каморку, нахмурил брови. - Вы правы. Здесь не лучшее место, - положил ей руки на плечи, - для разговоров. Катя попыталась увернуться. - Отпустите меня, пожалуйста. Не отпустил, сжал плечи, во взгляде атомная война - сплошные сполохи. - Кать... То, что вы сказали сегодня... утром, - тяжело выдохнул. - Все это неправильно, Кать. - Андрей Палыч, - возмутилась. - Вы дали слово, что... - замолчала, не в силах закончить мысль. - Вы меня подловили, - мотнул головой недовольно. - Вы... - уперлась руками ему в грудь, - вы же не серьезно сейчас всё это... - Я с ума схожу. Куда уж серьезнее? - усмехнулся. - Там Юлиана. И Ольга Вячеславовна. Дайте мне пройти. - Не могу, - прижался лбом к ее лбу. - Андрей Палыч, - прошептала возмущенно. - Вы мне не дали даже шанса. - Какого шанса? О чем вы говорите? Вы меня вообще видите? Посмотрите на меня. Он окатил ее таким горячим взглядом, что Катя тут же пожалела о сказанном. - Я некрасива, - пробормотала нерешительно, зажмурилась, открыла глаза, и спустя несколько секунд молчания с ужасом осознала, что Андрей Жданов пристально смотрит на ее губы. У Кати мурашки побежали по коже. - Вы... Вы меня слышите? - смущенно кашлянула, отвернулась. - Что? - Я некрасива. Приподнял брови. - Кто сказал вам такую чушь? - Вы. - Я? - искренне удивился. - Когда? - В самом начале... когда я только пришла в «Зималетто». - Я был слепой идиот. - Андрей Палыч, пожалуйста... Он сделал легкое движение вперед, Катя панически выставила вперед руку, коснувшись его губ. И почти вскрикнула, когда Андрей поцеловал ее прямо в ладошку. - Что вы... - отскочила в сторону, как ошпаренная. - Нам надо поговорить. Сегодня. - Мы все решили. - Ничего еще не решено, - стремительно вышел из каморки. Юлиана посмотрела на него как-то странно, подозрительно даже, но ничего не сказала. Повернулась к Ольге Вячеславовне, заговорила с ней про намечающийся корпоратив. Когда вышла Катя, забрала у нее смету. - Катюш, мы с тобой завтра еще увидимся. Не забудь про выставку. Повернулась к Андрею. - Жданов, что бы ты делал без Катерины? Развел руками, глупо улыбнулся. Слегка смутился даже. - Катюш, когда вам надоест терпеть выходки этого пещерного товарища президента, приходите работать ко мне. Я вам обещаю и зарплату выше, и условия куда более выгодные, например, уютное рабочее место с окном. - Юлианочка, как я тебя обожаю, - воскликнул, разгневанно улыбаясь. - А как я тебя люблю, ты же знаешь, Андрюш, - щелкнула его по носу. - Катенька, подумайте. - Тут нечего и думать. Катя останется работать со мной, - заявил возмущенно. - Катюш, у вас уже и своего мнения нет? - вытаращила глаза в притворном ужасе. Катерина пожала плечами. - Все у нас есть. Катерину все устраивает, - сморщил нос. - Не знал, Юлиана Филипповна, что вы практикуете сманивание сотрудников. - Только самых ценных и самых талантливых. Катюш, подумай, - широко улыбнулась, глядя на помрачневшего Жданова. - Ну, всё, - помахала зонтиком, - я побежала, опаздываю на открытие ресторана. - Я тоже пойду. Милко меня уже, наверное, обыскался, - Ольга Вячеславовна тепло улыбнулась Катюше и тоже вышла из кабинета. Они остались одни. Замерли, не глядя друг на друга, каждый думая о своем. Через несколько секунд тишины, молчание стало казаться почти осязаемым. Катя вздрогнула. - Я обещала зайти к Свете, - произнесла глухо, и ушла, точнее сбежала. Андрей дернулся, и сразу остановился. Еще мгновение, и он побежал бы за ней вслед, снова. Наваждение просто какое-то. Нет, ему и раньше было тяжело. Но теперь... после поцелуя, после всех признаний и Катиного такого явного не безразличия, его и вовсе закоротило. Если бы не пришел Ромка, сгорел бы от атакующих мыслей заживо. - Палыч, не вели казнить, вели слово молвить, - заголосил Малиновский прямо с порога. - Чего тебе надобно, старче? - пробормотал сконфуженно, все еще думая о Кате. - Мать твоя, великая Маргарита свет Рудольфовна, посетила хоромы наши, да и уехала в тридесятое царство с миром? - Как тебе сказать... - провел рукой по волосам. - Думаю, она тут надолго. - Осуждала? Благословение на ухаживая за Катюшкой не давала? - спохватился, спросил губами «Она там?». - Ушла. К Свете. - Чудненько, - хлопнул его по спине. - Так что ты мне ответишь, добрый молодец? - Ты угадал, и осуждала, и расспрашивала. - Ага, и красу-девицу Кирюшу сватала, - покивал. - Знамо дело. А ты что? Схватил теннисный мячик, подкинул вверх, поймал. - Сразу сказал, что с Кирой ничего не выйдет. - Так сказать, обозначил личные границы. Хвалю. Молодец. А что с Катей? - А с Катей ничего. Работаем, - неопределенно махнул рукой. - Отшила, значит. Уважаю Катюшку. Правда. За силу духа. Никто не знает тебя насквозь так хорошо, как она. - Что ты имеешь в виду? - Катюша аналитик. Думаю, она уже просчитала всю вашу совместную жизнь аж до самой старости, и что-то ей явно в этих расчетах не понравилось, баланс не сошелся, бизнес-план прогорел. - Что не понравилось? Ты о чем? - Ты бабник, Жданов, - заявил обличительно. - К тому же, начальник и брюнет, - захохотал. - А для Катерины, как известно - это главные минусы. - Все шутишь? - Куда уж. Мне не до смеха. Я всю ночь не спал после вчерашнего. Думал, поседею. Так что там Маргарита? Обличала недостатки Катерины? - В большим усердием. - Назвала ее выскочкой и охотницей за богатством? - Не успела. Я сказал маме, что Катя... согласилась только на рабочие отношения, и... - Стоп, - вытаращил глаза на Андрея. - Маргарита знает, что Катя тебя отшила? - расхохотался в голос. - Боже, - вытер слезы. - Ты сломал ее, Палыч. Ты сломал психику свей матери, поздравляю. Она теперь или люто возненавидит Катерину, или выберет ее объектом для пристального изучения. - Ты думаешь? - посмотрел обеспокоенно на чуть приоткрытую дверь каморки. Малиновский снова рассмеялся. - Жданов, раз уж Катерина дала тебе вольную, а Кире дал вольную ты сам, я молю тебя, поехали сегодня в клуб. Мы сто лет не напивались вместе. Андрей присел на краешек стола, потыкал пальцем в клавиатуру. - Жданов. Ох, - схватился за сердце. - Только не говори мне, что мое драгоценное общество ты променял на Катюшку. - Мне надо с ней поговорить. - Палыч, я так не играю, - сделал кислое лицо. - У Пушкаревой только очки и косички имеются, ну еще и бортовой компьютер в голове, а я, - замахал руками, - а вот я еще и петь умею, и крестиком вышиваю, и марки собираю, я красавчик, глаз не оторвать. Выбери меня, Жданов. - Обязательно. Вот придет Сашка в гости, я выберу тебя, а не его. - Фу-у, как пошло — сравнивать меня с этим индюком. Я и обидеться могу. И обиделся бы, если бы не растрепал столько секретов. Вот куда ты опять смотришь? В окно? Серьезно? И что ты там увидел, листик похожий на Катеньку в профиль? - Твою скорую смерть я там увидел, - посмотрел мрачно. - Ладно уж, - махнул рукой. - Что ты ей говорить-то будешь? - Не знаю пока. - В любви признавался? Кивнул. - И что? - Не верит. - Плохо. Что по доказательствам? - Слабо. Я рядом с ней почти не соображаю. - Отставить! Включаем мозги, разрабатываем план захвата, и следуем ему со строгостью всех военных законов. Ты меня понял, рядовой Жданов? - Знаешь, что, Малиновский? - Что? - Отстань, а? И без тебя тошно. - Э, нет. Ты теперь, дорогой друг, находишься в эпицентре опасной воронки. Шаг в сторону, и ты женат на Кире. - Не получится. - Да-да, ты всегда так говоришь, а потом вы снова миритесь. - Мы расстались. - Вот даже я слышу в твоем тоне неуверенность. Что уж говорить про Маргариту! Ладно, Жданов, попробую взять ее на себя. А с Пушкаревой... - замолчал, подбирая слова — чтобы потом не подбирать зубы с пола, - поосторожней, не передави. Она же уволится, и... ищи ее потом. «Она же уволится, и ищи ее потом», - эти слова Романа засели в голове Андрея, ядовитым осадком. К концу рабочего дня, весь изведенный, вымотанный, он поймал Катерину где-то в процессе перебежек между демонстрационным залом и Женсоветом, не терпя никаких возражений, потянул ее в кабинет, накинул пальто, и вывел из «Зималетто» под руку да под дружное офигивание всех попавшихся на пути сотрудников (за исключением Женсовета, разумеется, как всегда отсутствующего в нужный момент в нужном месте). До Катиного дома ехали молча, даже радио не включили. Катя смотрела только прямо, была максимально зажата и напряжена. Андрей припарковал машину, не доезжая до подъезда нескольких десятков метров. - Кать... - Андрей Палыч, бессмысленно все это, - завертела головой, схватилась за ручку, собираясь открыть дверь. - Кать, - поймал ее, усадил обратно. - Я хочу, чтобы вы ответили мне на один вопрос... Посмотрите на меня, пожалуйста. Кать. Медленно подняла глаза. - Кать, скажите... Скажите, что я вам безразличен, и тогда я навсегда от вас отстану. Обещаю. Она растерянно моргнула. - Я... - Не отворачивайтесь. Пожалуйста. Скажите мне это, глядя в глаза, - он взял ее за руку, легонько сжал. - Ну же. - Я... - посмотрела вниз. - Я вас... - подергала завязочки на шарфике, - не люблю. - Кать, вы отвернулись... Можно попросить вас еще раз повторить, не отворачиваясь, - сказал мягко, хотя у самого все внутри дрожало. - Я... - она долго смотрела ему в глаза. - Я вас... - всхлипнула, отвернулась. - Я... не могу вам этого сказать. Простите, Андрей Палыч. Спасибо, что подвезли, - протараторила быстро, пулей вылетела из машины, и почти побежала к подъезду. Жданов смотрел ей вслед ошарашенно, с неким налетом блаженности и легкой шизанутости. Вихрь вскружил листья, поднимая их вверх - к черной-черной туче, зависшей над Москвой и готовой вот-вот разразиться страшным ливнем.