Пёс и Тигр

      Лайю пахнет морем.       Гювин за свою жизнь, пускай и тянущуюся лишь двадцать четвертый год, успел повидать разные местности и пейзажи. Он видел высокие горы, холодные и покрытые плотным слоем снега, видел и бескрайние равнины, пропахшие теплой землей и приятной влагой. Он видел и заброшенные деревни, с разрушенными домами и непривычно пустующими улицами, видел обломки и видел, как из этих обломков строится что-то новое. Но цветение Лайю, как настоящий кусочек Небесных городов, заставляет ненадолго задержать дыхание, поглощать каждую крошечную деталь окружения.       Буйство природы превратило маленький город в огромный сад. Здесь поют птицы и кричат счастливые голоса горожан, и сквозь этот шум доносится приглушенный плеск волн. Фантазия рисует живую стихию, берега со сточенными водой камнями и выброшенные на теплый песок ракушки. Гювин никогда не видел моря, и, к его счастью, Клан Хуа Ци обосновался как раз не так далеко от его берега.       Лошади, сменившие галоп на рысцу, приближаются к увитым плющом стенам клана.       Хуа Ци расположен на небольшой возвышенности, низкой скале с продолговатым плато, территории которого как раз достаточно для не слишком большой семьи заклинателей. Главные округлые ворота охраняются сторожевыми псами, которые издали внимательно следят за всадниками, желающими посетить их дом.       Гювин невзначай роняет взгляд на песчаный берег, начиная непроизвольно улыбаться.       Море тихое сегодня, в безветренную погоду, лениво тянется к краю земли, омывает его белой кромкой пены, и вновь отходит назад. Пустой пляж одиноко стоит, прогретый солнечным теплом. И не будь они здесь с официальным визитом, не гонись они за следами Цветущей Пустоши, Гювин бы давно плюнул на все, денек-другой задержавшись в этом цветущем крае, ничем не занимаясь и выпивая вино на крыше ближайших к берегу домов.       Из сладостного мира воображения его вырывает голос Шен Гуанчжуя.       — Мы почти прибыли, — оглашает он. — Снимай лицо дурака и притворись серьезным на время.       — Уважаемый герой, — спешно окликает друга Гювин, ровняясь с ним. Лошадь недовольно фырчит — бедной темной лошадке пришлось подниматься вверх, до этого совершая долгий путь по бугристой местности, и животное устало. — Шен-сюн, я всегда серьезен. Но ты взгляни — как прекрасен мир сегодня!       — Не дай себя обмануть красивой картиной. Многие цветы в Лайю ядовиты.       — Я же не собираюсь их есть! — оправдывается Гювин. — Да и более того — море не ядовито и столь чарующе. Неужели милый герой так угрюм от того, что ему уже доводилось видать подобное?       — Нет. Мастерство приходит через труд, безделье приходит через удовольствие. Чем больше ты будешь углубляться в фантазии, тем меньше шанс успеха нашей миссии.       Гювин усмехается, но в какой-то мере прислушивается, разглядывая приближающиеся врата. Сторожевые псы поднялись на лапы, с хищным оскалом смотрят на героев. Лошадь Юджина от ощущения угрозы становится непослушнее, желая повернуть назад несмотря на плаксивые уговоры наездника. Им приходится остановиться. На лошади остается только А-Хан.       Юджин вертится вокруг молодого жеребца, который часто фырчит и бьет копытами по земле. Подросток отчаянно старается приласкать животное, лепечет что-то про то, что он в безопасности, но скакун его совершенно не слушает. Заслышав страх в голосе Юджина, он пугается лишь больше.       — Давай я, — предлагает Гювин, направляясь к жеребцу. К его несчастью, от вида Гювина лошадь и вовсе сходит с ума, почти сбивая с ног держащего его за уздечку наездника. Глаза Юджина округляются, и он с нескрываемой виной оборачивается к Шен Гуанчжую.       — А-Хан, — обращается герой к императорскому заклинателю. — Увези лошадей в стойла в городе. В Клане Хуа Ци может и не найтись места для нас, коль гости мы незваные.       — Конечно, лао Шен, — соглашается А-Хан. — Вы можете меня не ждать, ближе к обеду я прибуду за вами в клан.       — Благодарю, — кивает Шен Гуанчжуй. — Бродяжка, Юджин-а, пойдем.       Юджин выглядит так, как будто сейчас заплачет. Его слишком долго не называли так, как называли когда-то дома. А Гювин, от греха подальше отошедший от буйного жеребца, на прощание кланяется А-Хану.       Благо, от разгневанных собак их спасает прибежавший на шум ученик Клана Хуа Ци. Мальчишка отгоняет псов прочь, однако на гостей смотрит не более дружелюбным взглядом.       Внешне — одногодка Юджина, может, чуть младше, вооруженный еще ученическим мечом и слишком до глупого самонадеянным взглядом. Юный заклинатель складывает руки на груди и преграждает героям путь.       — Кто вы? Почему пришли в Клан Хуа Ци? Неужели вы не знаете, что он закрыт для чужих глаз?       — Мы здесь по делу, — объясняет Гювин, выходя чуть вперед. — До наших ушей дошло, что в вашем клане…       — …Самые красивые цветы, коих не видывал свет, — опережает друга Шен Гуанчжуй. Гювин умолкает — если герой начинает нести бред, значит, так тому и быть. — Мы исследователи из Цисяня, наслышаны вашей растительностью.       «Так вот какая у нас роль,» — догадывается Гювин и поглядывает на Юджина. Получив от ученика около-понимающий взгляд, заклинатель возвращает свое внимание к разговору.       — Уходите, в таком случае, — поджимает губы мальчишка. — Я не могу вас пустить, только чтобы посмотреть на цветы. Да и вид у вас…       — Что не так с нашим внешним видом? — кисло спрашивает Гювин.       Гювин и его ученик достойны замечания, отчасти по ним видно, что в странствиях пребывают не первый день; но ведь Шен Гуанчжуя с трудом можно отличить от обеспеченного молодого человека из зажиточной семьи! А где достаток — там и знания, и исследования.       — У вас при себе оружие, — объясняет ученик Клана Хуа Ци. — Уходите.       Гювин неловко улыбается. Вот в чем дело — и рука непроизвольно падает на меч. Да, пожалуй, редко можно было встретить странствующих ученых, умеющих ко всему прочему сражаться, и которые самосовершенствуются день ото дня.       Улыбка на его лице застывает. У них-то оружие под рукой, а вот Шен Гуанчжуй, еще на лошади имеющий при себе верный Шэньхуань, каким-то образом предстает перед сварливым ученичком без всяких средств обороны.       — Оружие есть лишь у моих спутников, — расправив рукава, отмечает герой. — Они — моя охрана. В странствиях легко напороться на беду — без них я бы пропал.       Больше доверия в скользнувшем вдоль тела Шен Гуанчжуе взгляде не появляется.       — Все равно вам должно уйти. Глава Вэнь не будет рад гостям сегодня.       Гювин укоризненно рассматривает ученика Клана Хуа Ци. Все еще слабоват, многое из себя не представляет, а разговаривает с известными в цзянху героями, словно попрошаек от дома прогоняет. Шен Гуанчжуй уж больно мягок с этим ребенком! Заговори с Гювином Юджин так хоть единожды, тренировался бы без перерыва неделями! А здесь и наказания отдать некому: за спиной мальца не видать других заклинателей клана.       — Тогда мы удалимся, — поклонившись, смиряется Шен Гуанчжуй. — Но не мог бы юный заклинатель Клана Хуа Ци оказать мне лишь одну простую услугу? Прошу, передай Главе Вэнь, что встречи с ним ищет Шен Гуанчжуй.       — Как пожелате…       Произошедшее далее заставляет Гювина нервно схватиться за рукоять меча и слегка обнажить лезвие, потому что заклинатель, возникший перед их лицами, вырос будто из земли или из воздуха, до этого оставаясь невидимым.       — Шен Гуанчжуй! Так и знал, что никаким ученый наш клан не сдался, — заклинатель отвешивает глубокий поклон. — Вэнь Ечень из Клана Хуа Ци рад приветствовать уважаемого героя в Лайю!       Меч прозвенел в ножнах. Гювин изучающе рассматривает появившегося заклинателя, который, кажется, опасности не представляет. Персиковое ханьфу члена Клана Хуа Ци сочетается с цветением ближайших деревьев, а молодое лицо уже поддернуто опытом. На шее виднеется шрам — Гювину остается лишь гадать, от чего.       — Рад знакомству, Вэнь Ечень, — кивает Шен Гуанчжуй. — Мне очень жаль, что я представился тем, кем не являюсь.       — О, нет нужды, нет нужды, — принимается останавливать героя заклинатель. — Вне зависимости от цели визита, Клан Хуа Ци всегда рад гостям. Проходите, я сообщу Главе Вэнь о вашем прибытии!       — Премного благодарен.       Вэнь Ечень отправляется прочь. Оставшийся у ворот ученик смиряет заклинателей недоверчивым взглядом и, так ничего и не сказав, бросается вслед за старшим заклинателем. Героям ничего не остается, кроме как пройти во двор Клана Хуа Ци, будучи сопровожденными хищными взглядами сторожевых собак.       Гювин догоняет Шен Гуанчжуя. Следом за ними ступает Юджин, не опускающий руки с Фэнбао.       — Шен-сюн, давно нас не встречали с таким теплом, а? — шепчет заклинатель. — Не кажется ли это тебе подозрительным? От дружелюбности этого Вэня мурашки по коже! Я молчу о том, как он перед нами предстал.       — Оставим этот разговор на потом, — Шен Гуанчжуй наклоняется к другу ближе, так, чтобы сказанное после не было слышно никому, кроме Гювина. Юджину остается теряться в догадках о смысле беседы старших.       Гювин кивает и осматривается. Клан Хуа Ци больше похож на большой сад при императорском дворце, собрав в себя всевозможные растения и цветы. Над крышами домов кружат черноголовые чайки, периодически вскрикивающие на замеченную внизу, у берега рыбу. Доносится звон колокольчиков, привязанных к краям крыш.       На встречу к героям выходит уже знакомый Вэнь Ечень в сопровождении облаченной в нежно-голубое ханьфу девушки. Гювин, вспоминая слова героя, легко узнает в ней уроженку второй ветви ордена — «Су», главой которой является на данный момент Су Минхао, владелец меча «Женьшень».       Когда Клан Хуа Ци лишь только зарождался, его основатели, женатая пара воинов смелого Вэнь Сунлинь и мастерицы Су Лихуа, приняли решение поделить клан надвое. Отважные Вэни защищают Лайю, занимаются вопросами заклинателей и воспитывают юных воинов. Именно они хранят знания о тайных техниках клана. Умелые Су занимаются изготовлением оружия, ядов и лекарств. Благодаря им Лайю не только защищен, но и находится в добром здравии. Легендарные мечи, «Астрагал» и «Женьшень», передаются новым главам клана по наследству, не меняя имени и храня память о своих первоначальных обладателях. Имея такую силу, Клан Хуа Ци заслужил звание главного клана в Лайю, затмив остальные школы заклинателей, разбросанные по региону.       Вэни носят персиковые и зеленые одежды, растворяясь в многообразном цветении Лайю, а Су предпочитают чистую небесную голубизну. Ученики клана носят белые одежды, ведь путь их еще не так точен. По достижению совершеннолетия ученик мог уйти в странствия, так и не получив клановых одеяний, а мог остаться, примерив одежды соответствуя своей фамилии.       — Позвольте вам представить мою невесту — Су Жуйци, — произносит Вэнь Ечень. — Глава Вэнь занят на данный момент, так что моя любимая Ци-Ци пока составит вам компанию.       Девушка молча кивает и выходит вперед, призывая гостей проследовать за ней. Вэнь Ечень снова будто растворяется в воздухе, и Гювин задумчиво рассуждает о искусности техник Клана Хуа Ци. А еще о том, что Вэнь Ечень — поганый жених, раз выставляет свою возлюбленную какой-то слугой. С таким уж заклинатель точно не готов мириться.       — Барышня Су, — поровнявшись с девушкой, улыбается Гювин. — Меня зовут Ким Гювин, я лучший друг уважаемого героя. Барышня Су, быть может, Вам не должно нас развлекать? Просто оставьте нас где-нибудь, нам не впервой дожидаться встречи с уважаемыми заклинателями.       Заклинательница его игнорирует, даже не оборачиваясь в сторону Гювина. Заклинатель взмахивает перед лицом девушки и та, как будто выйдя из транса, отпрянывает, удивленно глядя на не в меньшей мере вошедшего в ступор Гювина. Су Жуйци молчит, озираясь куда-то себе за спину.       — Я… — Гювин прочищает горло. Неловко получилось. — Прошу меня простить, барышня Су, я думал, Вы… Э-э-э…       — Барышня Су, прошу простить моего друга за бестактность, — спасает ситуацию Шен Гуанчжуй, поглядывая на Гювина. Заклинатель думает, что его лучший друг готов его прикончить на месте. — Прошу, продолжим наш ход, не обращайте на него внимания.       И, проведя перед собой белым рукавом, Шен Гуанчжуй пропускает молчаливую заклинательницу вперед. Су Жуйци спешно обгоняет гостей и продолжает вести их дальше, периодически опасливо озираясь.       Гювин неловко улыбается помрачневшему Шен Гуанчжую. Юджин смущенно тупит взгляд, испытывая стыд за своего наставника. Гювин бы и сам постыдился, но сейчас слишком уж занят страхом за собственную жизнь. Герой выглядит таким разочарованным, словно изловил мышь вместо тигра. Тем не менее, он молча продолжает следовать за Су Жуйци.       Гювин выдыхает и, махнув Юджину, следует примеру Шен Гуанчжуя.       — С ней явно что-то не так, — шепчет Гювин на ухо ученику. — Уж больно она удивилась моему присутствию…       — Возможно, Вы правы, шифу, — кивает Юджин, поглядывая вперед. — Мне тоже показалось, что… Да. Быть может, барышня Су глуха?       Гювин удивленно вскидывает брови.       — И когда ты стал таким умным? — заклинатель рассматривает белое ханьфу Шен Гуанчжуя. — Интересно, куда эта история выльется по итогу.       Су Жуйци проводит гостей к одному из домов. Внутри их встречает зал, стены вдоль которого усеяны открытыми окнами, меж которых блуждает ветер и аромат цветов. С южной стороны открывается вид на бесконечное море и отражающиеся в нем солнечные блики.       Барышня Су подает чай. Пока она разливает его по чашам гостей, Шен Гуанчжуй, притягивая к себе свою порцию чая, от Небеса-знают-где взявшейся неосторожности роняет ее, проливая напиток по столу. Су Жуйци, как только горячая лужа достигает и той части стола, где она находится, спешно убирает беспорядок, даже не глядя в сторону героя. Гювин находит происходящее странным — как минимум потому, что Шен Гуанчжуй никогда не отличался неловкостью, — но продолжает молча терпеть на себе тяжелый взгляд друга, так и произносящий: «нет, не вмешивайся, бродяжка, сиди». Гювин послушно ждет, пока барышня Су, налив заново чай Шен Гуанчжую, удалится, и только тогда произносит:       — Ты прав, Шен-сюн, что-то явно тут нечисто. Мурашки от всего происходящего, даже красоты природы не могут затмить нехорошее чувство. Скажи, милый друг, ты ведь тоже разделяешь это со мной? — предполагает он, намекая на пролитый чай.       Шен Гуанчжуй отбирает из рук Юджина чашу, когда ученик пытается из нее испить. Мальчишка хлопает глазами и стремительно краснеет, складывая руки под столом.       — Род Су — мастера ядов, — напоминает герой. — А что касается тебя, бродяжка. Страх — это не порок, но держись достойно. Будучи в деревне, следуй за местными обычаями.       — Предлагаешь мне жутко исчезать и недоговаривать?       — Да, — герой роняет взгляд на оставленные за столе закуски. — И притворяться, что доверяешь.       Гювин кивает и чуть отодвигает от себя чашу.       «Кот» из Цветущей Пустоши убеждал их, что направляться в Клан Хуа Ци уже поздно, но и то могло оказаться блефом. Даже если эта семья предстает перед ними в довольно странном амплуа, это еще не гарантия того, что виной тому стала «Десять обратных путей ци». Да и Лайю не выглядит пострадавшим — когда они проезжали по городским улочкам, ничего странного Гювин не обнаружил, да и темной энергии в воздухе не витало и не витает до сих пор. Если эта попытка остановить героев со стороны темного заклинателя была простым способом расчистить дорогу Пустоши, то это тем более кажется глупым.       Время покажет.       — Шен-сюн, а, Шен-сюн! — привлекает внимание друга Гювин. — Барышня Су и господин Вэнь Ечень помолвлены. Как ты думаешь, их дети будут «Су» или традиционно «Вэнями»?       Шен Гуанчжуй, к удивлению Гювина, не звучит осуждающе за не касающиеся главной проблемы вопросы.       — Думаю, им дадут выбор, как только придет время обучаться. А до того будут просто звать детским именем.       — Наверняка, — кивает Гювин. Он продолжает чуть тише. — И все-таки странная эта барышня Су. Юджин предположил, что она глуха.       — Я тоже был склонен так думать, — соглашается Шен Гуанчжуй. — Когда я пролил чай, барышня Су не обернулась на грохот.       Гювин хочет стукнуть себя по лбу. Конечно, герой не мог сотворить такое по неуклюжести!       — Я никогда не слышал, чтобы «Десять обратных путей ци» влияли на пять чувств, — мямлит Юджин, во все уши слушающий разговор старших заклинателей. Гювин соглашается — таких случаев не было уж точно. Пока они странствовали вне Чжанцю, Гювин и Юджин тщательно изучали истории школ, кланов и орденов, в которые попадали запретные писания. «Десять обратных путей ци» несли много вреда, но никогда не выжигали чувства из заклинателей. Только Золотые Ядра…       — Думаешь, она родилась глухой?       — Нет, — отвечает герой вместо Юджина. — Родись барышня Су глухой, давно бы адаптировалась к своему недугу. Люди, которые рождаются без одного из чувств, значительно улучшают оставшиеся. Мы знакомы с Су Жуйци не так долго, но уже дважды она дала нам понять, что страдает от глухоты.       — Она могла получить травму.       — Или притвориться.       Гювин поглядывает на дверь. Или притвориться — за это и цепляется. Без целителя, оставшегося в Чжанцю, точного вердикта им не вынести — значит, стоит приглядеться к Су Жуйци позже, раз она в этот раз поспешила их так стремительно покинуть.       Шен Гуанчжуй поднимается со своего места под два внимательных взгляда и подходит к окну. Далеко внизу, под обрывом, поднимается ветер над морем. Соленый запах проникает в помещение вместе с благоуханием цветов. В блеске зенитного солнца Гювин четче разглядывает седые пряди на голове друга, невольно задумываясь о том, что, быть может, это и к лучшему, что Шен Гуанчжуй отправился в Клан Хуа Ци безоружным. Вот уж кто точно без труда может потерять и слух, и зрение, и что угодно, если растратит запас ци на какую-нибудь глупость.       — Удачное расположение дома, — вслух высказывается Шен Гуанчжуй. — С одной стороны обрыв, с другой — ядовитый кустарник.       — Ядовитый? — удивленно повторяет Гювин, повернувшись к ярким, пушистым цветам. Некоторые ветви кустов тычутся внутрь помещения. — Хочешь сказать, очередная ловушка?       — Ловушка или нет, здесь проще всего встречать непрошеных гостей, — объясняет Шен Гуанчжуй.       И стоит ему закончить предложение, как закрытая за Су Жуйци дверь отворяется, пропуская внутрь человека в персиковых одеяниях. Ткань, куда более дорогая, чем у других заклинателей Клана Хуа Ци, покрыта рисунком из летящих на ветру лепестков. Волосы заклинателя собраны в легкий низкий хвост, и большая их часть остается распущенной. И не узнай в нем Гювин с первого же мгновения появления Главу Вэнь Джунхуэя, легко бы посчитал незнакомца за какого-нибудь бестактного слугу, укравшего дорогие одеяния и простоволосого от неумелости.       Однако серьезное выражение лица Главы Вэнь окончательно выбросило из головы Гювина лишние думы. Они с Юджином поднимаются почти синхронно, отвешивая старшему заклинателю поклон. Глава Вэнь смиряет их кивком, прежде чем все свое внимание отдает стоящему у окна Шен Гуанчжую.       — Шен Гуанчжуй. Рад встрече с героем, чья слава так скоро обошла Поднебесную, — к удивлению вежливо приветствует героя Глава Вэнь Джунхуэй. Шен Гуанчжуй кивает:       — Сто раз услышанное не равно одному разу увиденному, глава Вэнь. Не столь я известен, как может казаться, но раз уж глава Вэнь знает о том, за какие заслуги мое имя предалось огласке, то Вы должны также и догадываться, с какой целью я нанес визит Клану Хуа Ци.       «Это было прямолинейно,» — отмечает мысленно Гювин, не спеша присаживаться. Пускай Вэнь Джунхуэй держится спокойно, рано было судить о дальнейших реакция человека, в руках которого цветет столь жуткий-прекрасный клан.       Глава Вэнь же спокойно занимает место в начале стола. Тут же показывается и Су Жуйци, спешащая налить чаю и старшему заклинателю. Глава Вэнь останавливает ее жестом руки и, не глядя на девушку, отсылает ее прочь. Су Жуйци покорно уходит, закрывая за собой двери в помещение.       — Для начала нам всем стоит присесть, — предлагает Вэнь Джунхуэй. — Вы проделали далекий путь из Чжанцю.       — Благодарю, Глава Вэнь, — принимает условия игры Шен Гуанчжуй. Гювин и Юджин тоже занимают свои места.       — Шен-гунцзы, позволь спросить. Я вижу, все трое из вас наделены Золотым Ядром. Так отчего же герои держали путь на лошадях? И кем является еще один ваш спутник?       По всему видимому, Глава Клана Хуа Ци выбирал тактику «воинство не возражает против хитрости», коль вместо концентрации на главной проблеме сразу поспешил атаковать Шен Гуанчжуя в ответ. Герой же, готовый ко всему, слабо улыбается:       — А-Хан — мой давний друг, сейчас служащий при императоре в Клане Джинцзы, глава Вэнь, — объясняет герой. — В императорском дворце заклинателей учат правильному обращению с лошадьми, потому я доверил животных в его руки. Он догонит нас в скором времени. Что касаемо мечей — Хан Юджин, этот талантливый ученик Ким Гювина, лишь недавно получил в свои руки первый меч. Времени на практику полета на нем не было, мы решили избежать лишних травм.       «Со мной бы так честно разговаривал,» — усмехается безмолвно Гювин. Глава Вэнь не двигает и мускулом, продолжая:       — Могу ли я взглянуть на меч Хан Юджина?       — Нет, — отрезает Гювин прежде, чем Шен Гуанчжуй успевает что-то сказать. — Глава Вэнь, к чему же вам рассматривать чужое оружие? Я люблю светские беседы и оружейное дело люблю, вижу, Вы тоже, но мы здесь по иному делу.       Гювин поглядывает на ученика. Юджин прекрасно своего наставника понял, поэтому даже рукоять Фэнбао надежно скрывает по другую сторону от Главы Клана Хуа Ци. Не должно кому-то, кто, быть может, давно сотрудничает с Цветущей Пустошью, исследовать легендарное оружие вот так просто. Да даже будь Вэнь Джунхуэй обычным заклинателем с чистейшей репутацией, Гювин бы просто так не подпустил бы его к Фэнбао и своему ученику! Сам ведь заклинатель еще не до конца понял, каким именно образом ученик заполучил свой меч и как Красная Птица Юга связана с Шен Гуанчжуем. Гювин не может позволить кому-то другому решить эту дилемму до него.       Вэнь Джунхуэй кивает, не упрекая заклинателя в грубости, но и не соглашаясь.       — Ким Гювин… Значит, ты или с других земель, или являешься потомком Медного Листопада, — рассуждает Глава Вэнь спокойно. Его внимательный взгляд вот-вот прожжет в Гювине дыру, но заклинатель кивает.       — Моим отцом и наставником был Ким Джиун.       — Поэтому ты странствуешь вместе с Шен Гуанчжуем? — предполагает Вэнь Джунхуэй. — Чтобы исправить ошибки, которые сам и допустил.       Гювин выпрямляет спину, напрягая плечи. Разговор снова течет в неизвестное ему, но, стоит отметить, интригующее русло.       — Отчасти Глава Вэнь прав. Я не хочу допустить, чтобы «Десять обратных путей ци» повлияли на другие семьи так же, как повлияли на мою. У нас с Шен Гуанчжуем схожие цели…       — А ты когда-нибудь задумывался, каковы истинные мотивы твоего спутника, Ким Гювин? Шен Гуанчжуй не происходит из какого-либо рода заклинателей и, следуя слухам, страдает неизвестным недугом, из-за которого не может сражаться. Без прошлого и честности, он спасает семьи заклинателей, но никогда не говорит, зачем это ему самому.       — Глава Вэнь, — Гювин, не совладав с собой, ударяет рукой по столу. Приборы на его поверхности испуганно звенят. Гнев распаляется в нем не хуже взрывов фейерверков в Новый Год, вот только ничего фееричного Гювин в своих эмоциях не находит. — Не пытайтесь посеять сомнение во мне в отношении моего друга. Мне достаточно и знать, что Шен-сюн не действует со зла или из недобрых мотивов.       Под столом Гювин чувствует, как Шен Гуанчжуй ударяет его носком по ноге: «умолкни, пока не поздно», но слушать никак не собирается. Который раз кто-то пытается его убедить, что он ошибается в своем спутнике! Великие заклинатели совсем посходили с ума, раз считают…       — А если я скажу, что мне известно о том, насколько плотно Шен Гуанчжуй связан с Цветущей Пустошью?       Взгляд Вэнь Джунхуэя впивается в непоколебимое лицо Шен Гуанчжуя. Герой принимает его с холодной отстраненностью, не моргая. Напряжение в воздухе готово заискриться, до того тяжелой становится атмосфера в их безмолвной схватке. Гювин продолжает, решив, что с этим пора уже и заканчивать:       — Мне это не интересно, — твердо цедит он. — Будь Шен Гуанчжуй хоть самим Яньло-Ваном в прошлом, он все равно останется мне другом в настоящем. А Вы, Глава Вэнь, прекращайте уходить от темы. «Десять обратных путей ци» — какие из Ваших учеников стали носителями книги?       От его внимания уходит, как губы Шен Гуанчжуя на мгновение вздрагивают в легкой улыбке, потому что Вэнь Джунхуэй поднимается со своего места и взмахивает рукавом.       Помещение заполняет запах цветов до того сладостный и сильный, что от одного глотка заклинатель мог бы задохнуться.       А после перед ним с грохотом взрывается дымчатое, ядовитое облако, ударной волной отнимающее зрение.