***
- Э-эй, прошу тебя, с-слезь! – дрожащим голосом крикнул Найтмер. Он мертвой хваткой вцепился в свою рубашку, хмурясь от расползающейся в груди паники и дурного предчувствия. В такие моменты он ненавидел свою неуверенность. - Пф-ф-ф, ещё чего! Мне всего лишь нужно одно золотое яблоко, тебе что, жалко что-ли!? – насмешливо прикрикнули ему в ответ. - Т-так нельзя делать! - Да отвянь уже, Мистер Справедливость, - грубо прошипел житель, взбираясь по ветвям Древа ещё выше. «Да если б дело было только в этом… Что же делать?» - рассеяно думал Хранитель, кусая губы и сжимая ткань чуть ли не до её треска. Древо никогда не было беззащитным. Оно - не хрупкий стебелёк, сгнивающий от плохой погоды, и не хлипенький саженец, сгибаемый в руках хулиганов, оно – Древо Чувств, одно из трёх основополагающих Вселенной. И оно терпеть не могло назойливых мошек, не знающих своё место. Самонадеянно залазить на него, покушаться на плоды без согласия хотя бы одного из Хранителей – верх наглости. Ним никогда особо не церемонилась с живыми существами, а потому за их сохранность отвечали близнецы-хранители. У Дрима никогда проблем с непослушанием жителей не было – его уважали, слушали, внимали каждому его слову, и, конечно же, перед ним всегда старались выслужиться. Пренебрегать им было глупо и нецелесообразно – лишиться поддержки Хранителя позитивных эмоций не хотелось никому. А вот на второго Защитника Древа можно было смотреть свысока. От его яблок легко отказаться, сам он слаб и нерешителен, да и последствий быть никаких не может. Но последствия непослушания и самонадеянности настигают всегда. «Черт, вот бы Дрим быстрее вернулся из деревни… Совсем без него ни на что не способен…» - уныло думал Найтмер. Он знал, что будет дальше. Ним уже зла. Листья Древа дрожат и дергаются, не смотря на отсутствие ветра. Больше всего они подрагивали на ветках, на которых притаился житель, пытающийся дотянуться до золотого яблока и срезать его ножом. - Прошу тебя, прекрати! Мать уже злится, ты что, не видишь? – предпринял последнюю попытку докричаться до вандала Кошмар, видя, как вслед за листиками дрожат и ветви. - Закройся, сколько можно вопить?! Смелый больно? Что хочу то и делаю! – заартачился юноша, но тут же вскинул брови, наконец замечая странное поведение кроны. – Ч-что происходит? Будто в замедленной съёмке Найтмер наблюдал за тем, как крупная ветвь дерева чернеет, обворачивается вокруг тела бледнеющего парня и с громким свистом швыряет того оземь. Крона Древа тут же успокоилась, вернулась в исходное состояние и зазеленела пуще прежнего, довольно поглощая негативные эмоции двух людей рядом. Найтмер, чувствуя засквозившее в груди чувство вины, нахмурился и поспешил к притихшему и лежащему мертвым грузом жителю. Резкое приземление подняло тучу пыли, но та понемногу оседала, давая Хранителю возможность оценить состояние пострадавшего. Тот мелко дрожал, жмурился и держался за грудь, пытаясь очухаться от боли. Кошмар не слышал хруста, да и лежачий на земле парень не спешил блевать кровью, а значит ничего непоправимого не произошло. - Ты как?.. – неуверенно начал он, но его тут же перебили, заставляя вздрогнуть. - А как блядь по-твоему?! - гаркнул юноша, пытаясь набрать в легкие побольше воздуха. Тот был в пыли, в ссадинах, с отдышкой и выступившими на уголках глаз слезинками, но даже в таком состоянии тот не перестал плеваться ядом. – Св-волочь, мгх-х, почему не предупредил?! - Но я же… - Ты лепетал под нос какую-то чушь, нельзя было громко и уверенно сказать: «Тебя вмажут в землю, если не слезешь»?! Слабо?! Дерьмо из тебя Хранитель! – выплюнул пострадавший, наконец открывая глаза и предпринимая попытку принять сидячее положение. Найтмер протянул руку, чтобы помочь, но по ней молниеносно ударили. – Не нужна мне твоя помощь, ублюдок. Кошмар искренне старался усмирить бушующее в душе негодование, пытался помочь, специально снизил свою ауру до минимума, но его все равно отвергают. В чем же он, спрашивается, виноват? В том, что предупредил недостаточно настойчиво? Да разве ж это он полез на Священное Древо, самонадеянно потянул свои руки к яблоку, чурается и грубит Хранителю? В чем его вина? Это нечестно. - Хватит вести себя так, будто ты здесь невинная жертва! Я тебя предупреждал! И хватит так вести себя с Хранителем. Почему с Дримом все резко становятся паиньками, а мне дерзят? – вспылил Найтмер, сжимая от отчаянья кулаки. Да чем он хуже? Что такого сделал, что его ненавидят всей деревней? - Потому что Дрим лучше тебя. Он понимающий, заботливый и справедливый, - равнодушно ответили ему, сделав акцент на последнем слове, но все же в голосе и душе этого человека Кошмар уловил нотки радости. Наблюдая за тем, как юноша встает, потирая ушибленные ребра, Найт нахмурился. Душа этого юноши не сочилась гневом, она разила абсолютным злорадством. - Как ты думаешь, Найтмер… - от тона, которым произнесли его имя, названный вздрогнул, - как же отреагирует твой невероятный братец на то, что ты специально подговорил наивного жителя сорвать яблоко? От услышанного в груди похолодело. - Ч-что ты… - Как думаешь, что сделает Дрим, узнав, что ты осознанно поставил здоровье человека под угрозу, м? Кошмар неверяще уставился на расползающуюся гадкую ухмылку напротив. - Н-но это же неправда! - А вот это, Найтмер, - юноша приблизился к Хранителю и невинно улыбнулся, - решать будет твой брат. Х-м-м, кому же он поверит – раненному, заплаканному, слабому жителю или же тебе, Хранителю негатива с паршивой репутацией в народе? «Нет…» - Оу, разве это не он идет там? – насмешливо протянул житель, глядя в сторону. Найтмер молниеносно глянул туда, и с ужасом отметил, что действительно, там вдалеке виднеется силуэт его брата. Тот был окружен другими селянами и был занят разговором, совершенно не глядя в их сторону. – Что ж, посмотрим кто из нас выиграет. Юноша сгорбился, схватился за плечо и наигранно медленно поковылял в сторону. «Нет..нет..нет» Дыхание сбилось, стало до одури душно, пальцы заледенели. Дрим ему не поверит. Дрим встанет на другую сторону. У Найтмера нет доказательств. «Нетнетнет» Сердце билось о грудную клетку, в ушах зашумело. «Что делать, что, что, чточточтотчто» Взгляд метался по древу, по хромающему юноше, по неторопливо идущей группе, по небу, по кроне, по собственным рукам, по земле, всюду, всюду, всюду- Что? На земле лежал пыльный нож. До него дошло, что это тот самый клинок, которым житель хотел срезать яблоко. Ох. Ха-ха. Нет доказательств. У него всё еще нет доказательств того, что виноват именно тот ублюдок, верно? Губы растянулись в насмешливой ухмылке. Теперь его черед улыбаться. Ха-ха. Упав оземь, Кошмар взял своими неконтролируемо дрожащими руками клинок. Диким взглядом вперся в сторону народа. Те были достаточно далеко. Пожалуй, это первый раз, когда он благодарен жизни и судьбе за то, что на него не обращают внимания. Лезвие блестело, в отражении он увидел собственную улыбку. Ха-ха. Забавно. До глупого смешно. Дикий ритм сердца – единственное, что он слышит. Направив кончик лезвия себе в икру, он, закусив губу, наконец вбил клинок в своё тело. Жгучая боль мгновенно накатила, выбивая остатки воздуха из лёгких. Жжёт. Боль раскаленной лавой растекается по его ноге, кровь скатывается струйками, пачкая землю. Штанина раненной ноги тут же тяжелеет, теплеет от горячей крови, липнет. Больно. Как же больно. Не смотря на закушенные губы, из горла всё же вырывается стон. Больно. Смаргивая горячие слёзы, неприятно осевшие на уголках глаз и ресницах, Найтмер с новым придушенным стоном вытягивает резак из ноги. Кровь идёт в разы быстрее. Больно. Невыносимо. Переводя безумный взгляд в сторону, Кошмар, не смотря на всю боль, выдавливает улыбку. У него всё ещё есть время. Руки дрожат. Он не может их контролировать. Они, ледяные и непослушные, с трудом удерживают клинок. С него стекают капли крови, и не смотря на алые разводы, он всё ещё видит своё отражение. Ха-ха. Глаза сияют огнём безумия. Что ж. Это последний раз, когда он видит себя целым. Поднося нож к лицу, Найтмер не может удержаться от сдавленного хриплого смешка. «Кому же поверят теперь, сволочь?» Лезвие приближается к переносице. «Ответ один» Острый кончик утыкается в кожу, оставляя маленькую царапину. Найтмер с огромным трудом поворачивает резак в руке так, чтобы он был под наклоном. Ему жарко. Пиздецки жарко. Дышит ли он? Непонятно. Он не чувствует. Он чувствует лишь боль, жар и расцветающее в груди пышным цветом злорадство. «Он поверит мне. Я у него на первом месте. Был, есть и буду всегда» Ха-ха. Собрав всю силу в кулак, он резким движением вспарывает кожу, ведёт лезвием от переносицы до глаза. Он чувствует, как под напором железа слой за слоем разрываются ткани. Дышать нечем. Он больше не может. Больно. Больно больно больно БольнобольнобольнобольноБОЛЬНО АДСКИ БОЛЬНО ДО УЖАСА БОЛЬНО … Всё его лицо – сплошная рана, сознание – оголенный провод. Ума хватает лишь на то, чтобы откинуть резак в сторону, целым, замыленным глазом оценить обстановку и подавить желание улыбнуться. Ха-ха. Безумно больно. Но выражение шока на лице этого ублюдка того стоит. Тот, услышав всхлипы все же обернулся и с ужасом и отчаянием наблюдал за тем, как Найтмер обессиленно падает, заливая кровью шею, грудь, землю. Последнее, что видел Хранитель негатива своим здоровым глазом так это несущегося к нему брата. Последнее, что он ощущает – ауру Ним, голодным зверем пожирающую эмоции всех вокруг. Ха-ха. Так забавно. … Достаточно с него. «Прости, братец, тебе придётся повозиться»***
Просыпаться было сложно. Голова гудела и отказывалась соображать, но дышать, на удивление, было легко. От осознания того, что он наконец-то может вдохнуть полной грудью, Найтмер облегченно вздохнул. Пытаясь надышаться воздухом так, будто его у него сейчас отберут, Кошмар охнул от удивления, почувствовав легкое касание ко лбу. Переведя замыленный взгляд одного глаза, он смог разобрать очертания яркой одёжки брата. Он хотел было что-то сказать, но его опередил хриплый голос Дрима: - Не доводи себя до гипервентиляции, Найт… Дыши спокойно. Послушав брата, он постарался успокоиться. Всё хорошо. Он в его руках, его подлечили до сносного уровня. Ничего плохого не происходит. - Кх-хм, прости, что заставил волноват- - Вечно ты так… Всё у тебя хорошо, ты в порядке, мне не стоит волноваться… Не ври мне больше, брат. Ну как же тут не волноваться, - со стороны Сна послышался всхлип, больно полоснувший по душе, - когда я нахожу тебя таким израненным… Найтмер не любил, когда Дриму было грустно. Он всегда старался до минимума снизить свою ауру, подавлял себя как мог. Знать, что тот грустит по его вине… неприятно. Не совестно. Именно неприятно. Он поступил так, как нужно было. - Прошу, расскажи, что именно произошло… Там столько всего, такая суматоха, как с этим связан тот потёсанный житель… - Об этом жителе… Он хотел залезть на Древо и срезать яблоко ножом. Со стороны Хранителя позитива послышалось оханье: - Ох, как же… Не думал, что в деревне есть такие вандалы. - Я ему несколько раз сказал, что ничего хорошего из этого не выйдет… он рассердился и.. ну.. сначала в глаз, чтобы сбить с толку, потом в ногу, что бы я не дошел до… - Можешь не продолжать. И потрепанный он весь, ибо от Матери получил? - Похоже на то… Пока Дрим молчал, Кошмар старался уловить все изменения в его ауре. Была и печаль, и разочарование, и капля злорадства, но, к его огромному счастью, не было и намёка на сомнения. - Если честно, тот юноша начал лепетать какую-то чушь о том, что ты подговорил его полезть за яблоком, а раны, якобы, нанёс себе сам… - от услышанного Найтмер замер, - но я рассердился на него и прогнал, сказав, чтобы он не мешался. Если бы его лицо не было ранено, его брови сейчас бы взлетели вверх. Чего-чего, от кого- от кого, а от братца он агрессии не ожидал. Цветы злорадства заполняли грудь, грозясь заменить собою кислород. - Мне некоторое время спустя стало неловко, но после того, как ты рассказал правду, я не чувствую и капли стыда. «Посмотрим, кому поверит Дрим, хах?» - Что будем с ним делать? - Как думаешь, сколько эмоций сможет вытянуть из него Ним? – робко улыбнулся Кошмар, отчаянно жалея, что не может сейчас видеть выражения лица братца. Но аура того говорила сама за себя. Она оплетала Найтмера кружевом желания мести, совершенно точно давая понять настрой хозяина. - Достаточно, чтобы он иссох до костей.