К чёрту всех

На улице темно, небо отдаёт белым свечением от холода, в лицо бьют хлопья снега, но на душе непозволительно тихо и спокойно. Под ногами хрустит снег, разбавляя собой непривычную для ромашковой долины тишину, Ёжик зарывается носом в свой шарф, поджимая плечи и ускоряя шаг. В доме несчастного поэта не шибко теплее, по ногам скользил сквозняк и кусал за щиколотки, но это не мешало чувствовать себя в нездоровом комфорте. Здесь удручающе спокойно, их общая меланхолия тянула холодные пальцы к душам, оставляя ожоги. Они почти не говорят, по глазам и жестам читают, сидя друг напротив друга на подоконнике с побитой краской. Бараш протягивает Ёжику самокрутку, сам втирает себе в дёсна какую-то дрянь, на название которой младший не обратил никакого внимания. Тот же задумчиво вертит смердящее за километр курево между пальцами, с каждой секундой всё быстрее теряя фокус взгляда и увязая в своих мыслях. Медленно моргнув, тянется за зажигалкой и подкуривает, открывая форточку. Дерьмо оно не только по запаху. Но Ёжик курит, потому что не находит причин не делать этого, как и не старается думать о поисках причин, почему таки делает. Бараш, всё это время наблюдавший за товарищем из-под полуприкрытых век, усмехается, едва заметно дёрнув плечами. Ёжик тут же поворачивает к нему голову, молча вопрашая. — У тебя нос смешно морщится от вкуса и запаха..И брови косит. — он глотает вязкую слюну, а Ёжик, в ответ наблюдающий ни менее внимательно, думает, что никогда не избавится от этого вкуса, сколько бы чего он не пил. — Если так мерзко, то зачем куришь? — Если так мерзко, то зачем унижаешься? Оба молчат. Оба знают, что так унижаться перед человеком, чтобы хоть на йету больше ему понравиться — неправильно. Барашу мерзко от самого себя, потому что ради внимания Нюши топчет свою гордость, вдавливает себя лицом в грязь, но что ему тогда остаётся, коль не это? Достоин ли он чего-то другого? Кто тогда будет его печальной музой? Должна ли муза быть обязательно печальной? Ёжик редко курит траву, недолго, но достаточно, чтобы вошло в привычку организму, выкуривая паршивку как самокрутку мяты. Но в первый день ему было страшно, ему не повезло, и никого не было рядом, потому что он никому и не говорил, что пробовал. Просто пришёл на диско тусовку в самый разгар, не первой свежести по душевному состоянию и оправдавший это плохим самочувствием. Он не знает в какой момент стал так близок с Барашем, это просто было и так быть должно. В детстве они особо не контактировали наедине, только в компании, потому что всем заведомо известно, что у Бараша есть Нюша, а у Ёжика есть Крош. Так когда же они осознали, что не такие уж и разные, чтобы спокойно проводить время вдвоём? Бараш устало ударяется головой об стену, впитывая в себя её прохладу, ёрзает в нетерпении, пальцы себе выкручивает. Почему не действует по щелчку? Почему он должен ждать? Докуривая, Ёжик тушит бычок о пепельницу и закрывает форточку, мельком смотрит печальными глазами на Бараша и за запястья берёт, помогая слезть с подоконника и, захватив с собой плед, ведя на кухню. Во всё той же тишине, что ни капли не приносило дискомфорта, юноши пили чай и ели хлеб со сгущёнкой. Незаметно банка сладости и целая упаковка хлеба исчезают в желудках, оставляя за собой только крошки и липкие капли на столе. — Иди сюда. — хрипло просит Бараш, скидывая с плеч мягкий плед, когда расправляет руки в стороны. Ёжик послушно следует просьбе, подходя вплотную и аккуратно обнимая сидящего. Бараш обнимает в ответ более крепко, более отчаянно, лбом утыкаясь в чужой живот и тяжело дыша. Время плавится в нечёткую субстанцию, рваными движениям то мчась, то едва протекая. Старший отстраняется, чтобы заглянуть в смольные кляксы радужек друга, к воротнику чужому руками тянется и на себя наваливает, принуждая свалиться стоящую тушу к нему на колени. Внимательно смотрит едва живым взглядом, приглаживает отросшие волосы младшего, что торчали словно иголочки, по щеке костяшками гладит. Ёжик голову набок склоняет, к холодной нежности льнёт, которая так внезапно грела, глаза прикрывает. — К чёрту всех.. — шепчет курчавый, окончательно вытесняя между их губами хоть какое-то пространство. Да, Ёжик когда-то остался один, но он не позволит остаться одному Барашу.