Не называй меня так!

Дьюдроп лежал у себя в келье и смотрел в потолок. Прошло уже три дня с того самого ритуала, на котором был насильственно свергнут Папа Эмеритус III. Это до сих пор не могло уложиться у водного гуля в голове. Он не знал, что делать дальше, кто будет дальше возглавлять ритуалы, будет ли он сам убит или помилован... Он слышал, что некоторые гули, с которыми он работал, были убиты. Ифрит, Зефир... С ними он больше не увидится. Насчёт Итера и Моунтейна он не знал. Кто знает, может их помилуют... В дверь раздался стук, и внутрь вошёл ни кто иной, как сам Папа Нихил в окружении двух юных сестёр греха. Дью его побаивался: ведь это именно он подстроил сделать так, чтобы Терцо увели со сцены. Он тут же принял сидячее положение на кровати, чтобы показать, что он готов сделать что угодно, лишь бы его не убивали. Кончик хвоста гуля чуть подёргивался. — Оставьте нас, — сказал Нихил, после чего две растерянные девочки ушли куда-то дальше по коридору. После этого старик подошёл чуть ближе к Дью, которого от страха бросало то в жар, то в холод. — Твоё время пришло, Дьюдроп, — отчеканил Нихил. — Пойдём со мной. Дью встал с кровати и покорно направился по, казалось бы, бесконечному коридору Министерства к, как он думал, своей кончине. Он был уже готов к чему угодно, и потому покорно решил принять свою судьбу. — Только, пожалуйста, скажите заранее, как меня казнят. Чтобы я был морально готов, — выдавил он из себя, когда они остановились посреди коридора. К Нихилу тут же подошла Сестра Император. Дьюдроп был удивлён: он редко её видел, и то на каких-то важных мероприятиях. А тут она будет присутствовать на его собственной казни. — Здравствуй, Дьюдроп, — вежливо сказала она. — Кажется, ты обознался. Тебя казнить не будут. Ты, Итер и Моунтейн останетесь в живых. — Но тогда... зачем я здесь? — спросил гуль в растерянности. Он смотрел на глав Духовенства с искренним непониманием, когда те только загадочно улыбались. — Духовенство решило, что нам было бы выгоднее видеть тебя за лидирующей гитарой, — сообщила Сестра Император. Дью моргнул пару раз в недопонимании. За лидирующей гитарой? Но это же работа огненных гулей... Неужели они... — Вы же не хотите сказать, что мне нужно стать огненным гулем для этого? — нервно усмехнулся он. Нет, он просто не хотел в это верить. А Сестра Император улыбнулась только шире. — Именно это мы и пытаемся сказать, — кивнула Сестра Император. — И элемент ты сменишь прямо сейчас. Пойдём за мной. Она и Нихил направились куда-то вдаль по коридорам Министерства. Дьюдроп направился за ними. Он знал, что Министерство большое, но чтобы настолько... Коридоры становились всё неизведаннее и неизведаннее. Он не знал, где находится край этого здания, и существует ли он вообще. Вскоре, Сестра Император привела его к какой-то комнате с кодовым замком на двери. Ловко набрав нужный пароль, она зашла сама и завела туда Нихила и Дью. Комната представляла собой нечто вроде медицинского кабинета флюорографии, она была разделена на две части. В одной было почти пусто, а в другой находился некий аппарат, значение которого Дью ещё пока понять не мог. Сестра и Нихил зашли в комнату с аппаратом, закрыв дверь на ключ. — Стой здесь, — сказала Сестра Дьюдропу. — Не заходи к нам, и встань в центр испытательной. Дью послушался и встал в центр пустой комнаты. Он не знал, как будет проходить перевоплощение. Может оно пройдёт довольно быстро и незаметно, а может... — Из водного в огненного... — наконец, задумчиво сказал Нихил. — Тогда нужны сушка и сожжение. Дьюдроп подумал, что ему послышалось. Ему хотелось так думать, но тут же Нихил дёрнул за какой-то рычаг, и в комнате вдруг начало становиться невыносимо жарко и душно. Как будто в пустыне, а оазиса нигде не видно. Поначалу Дью держался молодцом, он просто стоял на месте. Потом он плавно опустился на пол, усевшись на него. Он чувствовал, как его жилы опустошаются и высыхают. — Воды... — хрипел он. — Воды... — Вода и другие напитки тебе противопоказаны, Дьюдроп, — строго сказала ему Сестра Император. — В том числе и на протяжении недели после смены элемента. — Как думаешь, пора? — спросил Нихил, готовясь дёрнуть за другой рычаг. — Подожди, сначала нужно дать ему передышку, — ответила Сестра Император и дёрнула предыдущий рычаг в другую сторону. Жар ушёл, и в комнате воцарилась температура, какая была до этого. Но Дью всё равно было плохо. Водный баланс уже не увеличить, а он был ему, как водному гулю, жизненно необходим. — Вот теперь можешь дёргать, — сказала Сестра Нихилу, как маленькому ребёнку. Папа так и сделал. Дью опомниться не успел, как прямо из свинцового пола прямо на него поднялся столп огня. Самого настоящего и жгучего, который только можно себе представить. Дью даже кричать не мог, огонь его как будто заглушил. У гуля было ощущение, будто с него слезает кожа, глаза вытекают, огонь начинает обжигать его изнутри, а сам он обугливается. А Сестра Император и Нихил смотрели на эти адские муки с совершенно спокойными лицами, будто не происходит ничего страшного. Дью не чувствовал ни ног, ни рук, ни хвоста, его тело полностью было пронизано чем-то до жути обжигающим, будто смертельный яд. Вскоре огонь перестали подавать, но гуль всё ещё чувствовал себя отвратительно. При контакте с кислородом всё его тело заболело и начало жечь ещё сильнее. По его сосудам будто текла лава вместо привычной воды. — Посиди тут ещё немного, Росиночка, — саркастично сказала Сестра, выходя из аппаратной вместе с Нихилом. — Не бойся, скоро тебя заберут отсюда. Гуль остался совсем один. "Росиночка". То, как Сестра называла его имя, заставило его это имя возненавидеть. Да и какая он теперь хрупкая росинка, когда теперь сгорает дотла в этой Дьяволом забытой комнате... Нужно было придумать что-то более пафосное, более внушающее понимание того, кто он на самом деле... Но сейчас у него не было на это сил. Чувствуя себя просто отвратительно, он внезапно отключился. Очнулся он уже будучи на кровати в своей келье. Всё его тело было горячим и очень сильно болело. Было сложно пошевелить даже пальцами. И что ему теперь делать?.. — О, проснулся! — раздался знакомый голос рядом с кроватью. Гуль обернулся на голос и увидел небольшую робкую фигуру. — Кардинал, что вы здесь делаете? — кое-как пролепетал гуль. — Я присматриваю за тобой, Дьюдроп... — начал было Копио, однако гуль его прервал. — Не называй меня так! — твёрдо и строго воскликнул он. Копио опешил от такого. — Ладно, и как же тебя называть? — мягко, стараясь не обидеть гуля, спросил Кардинал. — Как-нибудь более... устрашающе. Гроза сцены, грешник, содомист... Содомист... Содомайзер! Вот. Крутое имя, Содомайзер. Ну или Содо, для краткости. — Ну хорошо, Содо, — тепло усмехнулся Копио, доставая сигарету из пачки. — Как ты себя чувствуешь? — Хуёво... — ответил Содо. — В горле пересохло, а всё тело будто горит. — Ох, сочувствую... — ответил Кардинал, поджигая сигарету и протянув её гулю. — Вот, ты огненный, тебе должно помочь. Содо тут же затянулся и, как ни странно, ему правда стало немного лучше. — О, спасибо... — ответил он и попытался встать с кровати, но Кардинал его остановил. — Нет-нет, не вставай. Тебе нужно примерно неделю отдыхать, пока тело не заживёт. Я буду тебе пока приносить еду и ухаживать. Идёт? Содо тепло улыбнулся. О нём правда кто-то заботился... Это приятно. — Идёт, — ответил он, устраиваясь на кровати поудобнее. Впереди его ждёт ещё много интересного, но это событие оставило у него и травмирующий опыт, который он не забудет никогда.