скоро новый год

всё было, как в кино: замедленная съёмка, взгляд сфокусирован на падающих кружевных снежинках; ветра нет — полный штиль, корабли бы замерли на месте, отчего матросы стали бы уныло вздыхать; звуки — скрип снега, крики зазывал у магазинов и кафе, болтовня прохожих и яростные автомобильные гудки — слились, образуя нечто невнятное и по какой-то странной причине успокаивающее. застыть на несколько секунд, чтобы полностью прочувствовать атмосферу наступившей зимы, — чудо и роскошь в огромном мегаполисе, где люди так и спешат куда-то, не зная ни спокойствия, ни умиротворения. сынкван ещё долго смотрел бы на снежинки, не замечая косых взглядов обходивших его прохожих, но на плечо легла чья-то рука, выдёргивая его из того уютного мира, в котором он внезапно оказался. — не самое лучшее место для того, чтобы любоваться красотой снегопада, — джошуа мягко улыбался, отчего в уголках его глаз появились едва заметные складочки, знакомые сынквану чуть ли не с детства: они были у друга в детском саду, когда он лепил вместе с ним куличики и пытался выторговать пирожное за пять листиков, а не десять; в младшей школе, когда он, оборачиваясь, показывал ему тест с красным «отлично» и смайликом; в старших классах, когда он получил письмо, информирующее о том, что он поступил на желанный факультет желанного вуза. эти складочки были у джошуа всегда, но именно сегодня, в день, когда всё вокруг кажется таким сказочным и волшебным, сынкван особенно рад их видеть. — знаю, просто не смог устоять, — пожав плечами, ответил сынкван. — слишком красиво. — тут ты прав, — джошуа поднял голову и взглянул куда-то поверх гирлянд и фонарей. на его волосы приземлялись снежинки, отчего он становился ещё больше похожим на какой-то дух, сошедший со страниц мифов. — я уже и не помню, когда в последний раз восхищался зимой. — во втором классе. — м? — джошуа взглянул на сынквана и вопросительно приподнял бровь. — когда мы учились во втором классе, родители на новый год подарили тебе синтезатор. тогда ты и сказал… хотя, скорее, проорал: «обожаю зиму!» джошуа заливисто рассмеялся. — да, ты прав! но меня можно понять, я выклянчивал этот синтезатор у них с июня! — ага, помню. ты даже мне успел тогда надоесть с этим синтезатором. думал: «если они не подарят, я лично приду в магазин и куплю его. или утащу. одно из двух». джошуа, улыбаясь, толкнул друга в сторону, и сынкван отшатнулся, делая вид, что ему нанесли смертельную рану. столько лет прошло с того дня, как они познакомились (формально это нельзя назвать знакомством в прямом смысле слова; их родители дружат с университетской скамьи, поэтому парням было предначертано стать друзьями), а их поведение всё ещё не получается назвать взрослым или осмысленным. будь поблизости сугроб, они бы прямо сейчас стали заваливать друг друга в него, покрываясь мурашками от попавшего за вороты курток снега. сыкнван помнил, как стеснялся присутствия джошуа; как робко пододвигал к тому игрушечные машинки, намекая, что ему можно поиграть в них; как отдал тому упаковку восковых мелков на уроке изо, потому что джошуа перепутал расписание — вместо вторника приготовился к среде; как заступился за друга, когда задира-одноклассник смеялся над его стрижкой, хотя сам боялся его больше бабайки под кроватью. робость таяла, и её место заняла глубокая привязанность к человеку, который был рядом с ним, несмотря ни на что. — пойдём уже, ценитель природы, нас ребята ждут, — вздохнув, сказал джошуа, на что сынкван по-зимнему устало и довольно кивнул. снег скрипел под ботинками, руки щипало от холода, носы и щёки покраснели, улыбки стали шире и ярче. скоро новый год.