Таблетки

      Цубаки старательно улыбается и глотает таблетки. Такие цветные элипсы, колёсики, круглешочки и овальчики самых разных цветов и практически одинакового вкуса. Одни из них переливаются в свете ламп как драгоценные камешки другие же больше похожи на отрубные хлопья, да и по вкусу такие же. Цубаки иногда кажется, что он на самом деле не лечится таблетками, а, как птицы, глотает камешки, чтобы улучшить пищеварение.       От Цубаки прячут ножи и дают только детские ножницы с круглыми концами, и то, только под присмотром. Цубаки смеётся, ярко и заливисто. Разве сможет его остановить такая малость? Вены можно перерезать и ложкой, глаз выколоть пальцем, а приставленного надзирателя просто вырубить ударом головы. Цубаки ведь не глупенький, он знает что может сделать. Но он просто не хочет… Пока что.       Лёжа на кровати, Цубаки поднимает руки вверх, стараясь одним пальцем закрыть лампочку сразу от обоих глаз и продолжает так же улыбаться. Он давно не видел солнце, но всё равно помнит его яркие тёплые лучи. Нет, его не запирают, просто Цубаки сам не стремится выходить из комнаты, а родственники не хотели провоцировать приступы.       Цубаки кладёт ложку в рот, глотает, почти не жуя, и удовлетворённо мычит, прикладывая ладонь к щеке. Он не обращает внимания на то, что в его каше львиную долю составляют цветные таблетки, громко хрустящие на зубах, как драгоценные камешки. Он не смотрит на то, что его еда сплошь покрыта цветными пятнами порошков, принимаемых во время еды, словно какой-то неаккуратный художник пролил свои краски.       Цубаки плачет, когда рука его плюшевого фокусника отрывается, а у плюшевого енота лезет наполнитель из живота. Он не отдаёт себе отчёт, что это сделал он своими детскими ножницами, он считает, что это вина старшего брата, который принёс их ему.

***

      Мама тихо плачет, сидя на кровати в своей спальне, в то время как Фрейя хмурится, держась из последних сил, и кладёт на её плечи плед, покидает комнату и плотно закрывает за собой дверь. Лили с грустной улыбкой смотрит на старшую сестру, вместе с ней направляясь в гостиную. Джиджи мрачно стоит у окна, привычно поправляя ворот чёрной водолазки и маску на лице. Илдио берёт с тарелки на журнальном столике печенье, но морщится и кладёт его обратно — это повторяется уже несколько месяцев, когда он вспоминает кашу в тарелках Цубаки, Илдио испытывает тошноту. Хью старательно прячется за огромной для размеров его карликового тела газетой, что ему с лёгкостью удаётся, он и так знает, что мама плачет из-за ухудшения состояния Цубаки, он и так знает, что тот разорвал свои игрушки и теперь плачет, пока старший брат в очередной раз зашивает их. Хайд быстрым шагом входит в гостиную, на его лице застыло растерянное выражение ребёнка, который готов расплакаться, он только что успокоил их самого младшего из братьев, но сам был готов разреветься прямо здесь и прямо сейчас. Куро тихо заходит в комнату, держа в одной руке плюшевого енота, а во второй — иголку с ниткой, тянущейся из живота плюшевой игрушки, локтем он прижимал к себе такого же плюшевого розового фокусника, чья рука уже была пришита к телу. Братья и сестра посмотрели на старшего из них, Куро покачал головой, потянув за нитку и соединив края ткани, создавая ровный шов.       По-хорошему стоило бы отправить Цубаки в лечебницу, где бы ему оказали полноценное профессиональное лечение — их семья бы справилась с финансовой частью. Тогда мама бы не плакала каждый день, комната в восточном крыле не была бы чем-то пугающим, а в доме, возможно, не было бы НАСТОЛЬКО давящей атмосферы безысходности и страха. Это было бы возможно, если бы… Это могло бы помочь Цубаки, если бы… Если бы…       Куро вздыхает. Из глаз Хайда беззвучно катятся слёзы. Хью так сильно сжимает газету пальцами, что почти рвёт её. Илдио цыкает и выходит из гостиной, почти роняя тарелку с печеньем на пол. Джиджи словно каменеет. Лили практически теряет краски, в то время как Фрейя из последних сил закусывает губу, а где-то в комнате рыдает мама.

      Цубаки солнечно улыбается лампе на потолке и глотает таблетки, которые ярко переливаются в лучах солнца как драгоценные камешки.