Стань моим

Который уже день он здесь находится? Месяц? Два? Он не мог сказать точно. После того, как он освободил древнее божество, народ возненавидел предвестника, Царица требовала новых жертв, а парень не мог ни единого задания выполнить, потому как Моракс укрыл его в своём доме и не выпускал совсем. Чайлд чувствовал себя собакой, словно на цепи, а территория досягаемости - этот чёртов дом. Совсем псом себя почувствовал рыжий, когда бывший архонт принёс ему подобие ошейника и сказал, что за спасенную жизнь придётся платить спасением другой. Чокер на шее словно душил, хотелось напасть на бывшее божество, но фатуи и сам понимал - проиграет. И будет ещё хуже. Скрипя от бессилия зубами парень идёт вслед за Мораксом куда-то в дальние уголочки его дома. Из-за обычной на вид двери послышалось рычание, а после болевой стон. Глаза Тартальи шокированно распахиваются, когда он узнает голос того, кто сейчас страдает по ту сторону двери. - Он на грани срыва, Чайлд... Ему нужен кто-то, на кого он может направить свой гнев, свою боль. - объясняет Моракс, словно рыжий и сам не видит в каком состоянии Якса. Словно не слышит его хрипы, словно не видит яростный измученный взгляд и непривычный для всегда спокойного парня оскал. - Ты будешь тем, кто его спасёт, Чайлд... Ты будешь... Не снимай чокер, позже ты поймёшь, что я спас тебя. Тарталья не был суеверным не гнобил омег за то что те были слабее и не ненавидел бет, но сейчас он себя ненавидел за то, что чувствовал себя омегой. Загнанной в угол сильным альфой в период гона чертовски слабой и беспомощной омегой. Золотые глаза смотрели голодно и, кажется, сейчас предвестник понимал, что его ждёт. Феромоны вражеского альфы порождали где-то в глубине ярое отторжение, заставляли скалиться в ответ. Инстинкты вопили о том, что нужно либо напасть, либо уйти подальше, но ни один из вариантов не мог быть осуществлён. - Тебе лучше проглотить агрессию своего внутреннего альфы. Ты и сам понимаешь как сильно угроза раззадоривает нервы. Лучше выпустить феромоны подчинения, тогда ты ещё возможно сможешь выйти отсюда самостоятельно. - предлагает словно невзначай пока ещё не ушедший Чжун Ли. В синих глазах жертвы виден стоящий колом вопрос, но бывший архонт не позволяет его задать, отвечая на опережение. - Он не переносит омег. Ещё с тех времен когда я его только вытащил из лап чудовища. Не пойми меня превратно, но если бы я не нашёл ему альфу, то на твоём месте был бы я, сам. А мне эта перспектива не улыбается. "Пустить других на корм во благо себе... Ты совсем не меняешься, Моракс..." успевает подумать фатуи, прежде чем магические оковы исчезают и маленький на вид адепт падает на колени, упираясь ладонями в пол перед собой. Он дышит загнанно, вокруг чёрная дымка, а в глазах горит расплавленное золото. Чайлд уверен - его ждали довольно долго. И, судя по тому как жадно начинает вдыхать воздух с крупицами феромонов альфа, то его полностью устраивает дружелюбный настрой фатуи. Тарталья смотрит не со страхом, скорее с безысходностью на второго альфу, но не подходит к нему. Сяо же тоже не двигается, он лишь тяжело дышит, стараясь успокоиться, но делая лишь хуже, вдыхая все больше и больше чужих феромонов. Его ведёт от запаха свежего мороза и солёной влаги. Никакой сладости. Лишь едва заметный аромат древесины. И адепту это нравится. Его новый гость не омега, но признает его, как альфу. Брюнет поднимается с трудом, пересиливая себя, чтоб не наброситься сразу. Делает пару шагов в сторону фатуи, тянет к нему руку, проводя пальцами по чокеру и усмехается слишком зло. Усмешка больше похожа на оскал, ведь он знает для чего это украшение, как знает и то, что он его снять не сможет. "чтоб не пометил" бьётся где-то на задворках сознания, когда Якса вжимает рыжего в стену и целует над чокером в шею. Вдыхает такой манящий запах и пока ещё просто обнимает. Со стороны казалось, что и нет никакого гона или чего похуже. Но так сказали бы лишь те, кто не знает этого юношу. - Я знал, что господин притащит ещё кого-то... Если забьешься в угол, то я тебя не трону... - голос Сяо отличается от обычного. Чарует. Звучит более мелодично, нежели в их предыдущих встречах. - Как ты видишь я ещё ни одного не тронул... Карма... Это мои ошибки и только мне за них отвечать. - вопреки своим словам он сильнее сжимает руки на чужой талии и утыкается лицом в грудь Чайлда. Для прошлого поцелуя пришлось вставать на носочки, больно высоким был фатуи. - Признаю, тебя я здесь видеть ожидал меньше всего, но... - договаривать не приходится, ведь предвестник и сам чувствует это "но". Видимо присвоить его себе адепт был бы не против. - Почему? Почему я? По твоим словам тут было куча других альф... - Чайлд стоит безучастно, лишь немного опускает голову, вдыхая запах с макушки яксы и отмечая что даже его запах нравился. Юноша давно привлекал рыжего, но являлся альфой, хоть это сперва удивило. Он выглядел хрупким, Аякс хотел бы защищать этого милого мальчика, а не стоять, чувствуя на себе его сильные руки и понимать, что защищать хотят его. - Ты ведь понимаешь, что мне будет плохо от того, что ты тоже альфа. Сяо немного ослабляет хватку, но из объятий не выпускает. Он это знает... Альфе сложно пересилить себя и отдаться, но разве это помеха? Тем более монстром Якса не был и готов был потерпеть, чтоб подготовить не предназначенное для этого тело. Лишь бы больше не приводили мерзких трусливых смертных, что по углам зажимались от ауры страданий и боли, что исходила от адепта. Одна рука Анемо проскользила по боку на скрытый одеждой живот и скользнула в разрез, касаясь оголенной кожи. Чайлд вздрогнул, но не отстранился, принимая свою участь. Всё же он знал, что здесь его ждёт. Точнее понял, как только вошёл. - Моракс бы хоть о кровати подумммм... - пытается продолжить диолог рыжий прежде чем его затыкают настойчивым поцелуем, притянув к себе за шею. Теперь назад пути точно нет, его не выпустят отсюда, поэтому сопротивляться не было смысла. Чем больше он будет противиться, тем хуже сделает себе. Чайлд приоткрывает рот, позволяя партнёру проникнуть в него языком и касается его своим. На его теле под одеждой уже обе руки яксы, тот поглаживает нежно, иногда корябая ногтями. Не больно, лишь немного щекотно. Брюнет немного наглеет, растегивает мешающуюся одежду, стаскивает её и отбрасывает куда-то за спину, оставляя партнёра оголеным по пояс, кусает мягкие припухшие от поцелуя губы и тихо рычит. Он доволен, фатуи это чувствует, обнимает за плечи и опускается по стене на пол. Якса понимает это по-своему, сжимает рыжие пряди в кулаке и тычет того носом в заметный бугорок на штанах. Тарталья, ожидаемо, готов к этому не был, но не сопротивляется, тянет руки к штанам адепта, стягивая их до середины бёдер. Его щеки краснеют от открывшейся картины, он даже зажмуривается. Сяо терпеливо ждёт, не дёргает за волосы, не принуждает, как и обещал. Немного отойдя от сильного смущения, рыжик приоткрывает рот, сперва просто касаясь ствола губами, проводя от чувствительной головки до самого основания. Путь обратно прокладывает уже язычком и только после этого нерешительно берет головку в рот, посасывая. Сверху раздаётся довольное урчание и его немного тянут на себя за волосы, не требуя, но прося взять глубже. И Тарталья повинуется, заглатывает до половины, давится с непривычки, но продолжает шевелить языком по стволу. С уголка губ по подбородку побежал ручек слюны, в перемешку с естественной смазкой, но фатуи лишь закрывает глаза и двигает головой по внушительному органу. Сяо, видно, срывается, так как давит на затылок фатуи, отчего тому приходится расслабить горло и взять ещё глубже. На глазах выступают слезы, горло ноет от непривычного растяжения, но долго его так не удерживают, выпуская из сильной хватки почти сразу. Аякс отшатывается и закашливается, пытаясь подавить рвотный рефлекс. Якса присаживается перед ним, смотрит виновато и гладит по щеке, целуя в ещё больше припухшие губы, довольно улыбаясь. Он садится возле парня, опираясь на стену спиной и зовёт того к себе на колени. Предвестник встаёт на ноги, избавляться от всей оставшейся одежды, чтоб ту не порвали в будущем, на что с голодным и довольным взглядом смотрит адепт, а после заползает на колени партнёра, смущённо отводя взгляд. Кто бы подумал, что из них двоих смущаться, как девственник, будет именно Чайлд... Сяо осторожен, он облизывает свои пальцы и тянет руку за спину взволнованного партнёра, проводя по ложбинке меж ягодиц. Чайлд вцепляется пальцами в плечи брюнета, прижимается к его груди, прогибаясь в спине и неосознанно выпятчивая зад. Над ухом раздаётся едва слышное утробное рычание довольного альфы, что одной рукой успокаивающе поглаживает партнёра по спине, а пальцами второй масирует сжатое колечко мышц. Тарталья скулит. Пугает... Альфа внутри шкребется и воет, причиняя почти физическую боль, но его пытаются игнорировать. В конце концов парень не выдерживает, всхлипывает. Адепту, видно, это не нравится, он целует коротко в шею, успокаивает. Феромон, коим заполнена вся комната становится более мягким, утешающим, щадящим, Аякс не знает почему, но это работает. Альфа внутри стихает, оставляя после себя неприятное чувство смирения. Он не может быть таким слабым, так почему? Сяо отстраняет его от себя, вытирает слезы, словно они давние любовники. Он больше не трогает его, лишь поглаживает по бедру, да смотрит в синие глаза. - Стань моим... - просит тихо якса, смотрит выжидающе, но больше не подавляет. Видать ему гон совсем разум затмил. Зачем ему смертный? Зачем ему предвестник? Но старший смотрит спокойно и прямо, словно прекрасно осознает чего просит. Одна его рука продолжает поглаживать по бедру, стараясь успокоить. Едва ли это поможет. Чайлд ведь знает, что это лишь оттягивает момент неизбежного. А может стоит попробовать? Он слышал от знакомых истории, когда два альфы или две омеги были вместе. Да, тяжело было во время гона и течек, но ведь не невозможно. Тем более, что адепт привлекал уже давно. Тарт что-то для себя решив чуть приподнимается, пересаживаясь удобнее, обнимает яксу за плечи одной рукой, на пальцах второй концентрирует жидкость. - П-позволь... Я сам сам себя подготовлю... Пожалуйста... - просит тихо, ожидая гнева. По себе знал, что альфа всегда заботился о партнере сам, это требовала внутренняя сущность, но, вопреки его ожиданиям, якса кивает. Он сверкает золотом глаз, который в полумраке кажется ещё более хищным и так же тихо шепчет, кивая головой на требующий внимания орган: "тогда поработай и тут". Рыжик внутренне воет, но сползает с чужих колен, устраиваясь меж ними и вновь касаясь плоти губами, одновременно с тем проталкивая в себя первый палец. Ощущения странные, но пока безболезненные. В груди давит отказ, отторжение, злоба. Предвестник затыкает внутреннего альфу, он давно научился это делать. Неприятно, но когда ты находишься в окружении более сильных альф, тявкать не стоит. Аякс мечтал стать сильнее, чтоб больше никто не смел угрожающе давить феромонами, рычать и скалиться. Чтоб у его ног ползали все, кто смел когда-то заставлять его "поджимать хвост". А что сейчас? Где его желание быть сильнейшим? Он сидит у ног другого альфы, послушно берет его член в рот, растягивая себя. Где-то в закоулках разума он себя ненавидел... К первому пальцу добавляется второй и парень отстраняется от оральной ласки, шипя. Неприятно. Не стоило так торопиться. Тонкие пальцы зарываются в рыжую шевелюру, тянут обратно к паху адепта, мол чего это мы остановились. Когда неприятное чувство растяжения исчезает, рыжик с удивлением понимает, что это не так плохо и даже приятно, если входить пальцами глубже. Но толкать третий пока не решается, стараясь сперва растянуть себя получше. Сяо довольно урчит, направляет его голову, не заставляя больше брать глубже. Он ещё научится потом делать это как следует... То что предвестник не соглашался принадлежать Адепту, старшего мало волнует. Он уже его присвоил. Он позволяет парню растягивать себя столько, сколько потребуется. Может и хочется это сделать самому, хочется поскорее войти в тугое горячее тело, но пока он может подавлять это, чтоб не навредить. Не тому, кто вскоре будет принадлежать лишь ему одному. Он больше не позволит обижать свою пару. Только вот метку поставить не получится, а хотелось бы. С ней было бы проще. Тогда тело Аякса бы чувствовало в нем пару и не сопротивлялось, как чуждому альфе. К двум первым добавляется третий палец и предвестник тихо стонет, толкая их глубже. Адепт срывается даже от такого тихого звука, оттягивая парня от себя за волосы и повалив на пол. Тарталья вскрикивает от неожиданности, упирается руками в сильные плечи, не отталкивает, просто немного ошарашен резкой сменой настроения. Адепт сам проталкивает пальцы в дырочку, давит на стенки, ищет нужную точку и хищно прищуривает глаза, когда рыжик выгибается под ним дугой. Нашёл. Терпение, непонятно откуда взявшееся стремительно заканчивается, уступая место инстинктам. Адепт подхватыыает стройные ноги парня, закидывая их на свои плечи. Вовремя вспоминает, что под ним не омега, а значит нужна хоть какая-то смазка. Последних остатков разума хватает лишь на то, чтоб склониться ниже, сгибая младшего пополам и прошептать на самое ушко: - Не поможешь со смазкой, мой хороший? Чайлд краснеет от, казалось бы, обычной фразы, тянется рукой с члену альфы, оставляя на нём мокрый след концентрированной жидкости. Обнимает за плечи обеими руками, пряча взгляд. Ему страшно, внутри шеребется так сильно, что кажется грудь изнутри скоро просто раздерет. Рыжик всхлипывает, утыкается куда-то в висок альфы, что нависал над ним. Сяо старается не торопиться, не навредить. Приставляет головку ко входу, давит, погружая её внутрь, внимательно прислушиваясь. Парень молчит и адепт принимает это за положительный знак, толкаясь глубже, до половины. Замирает, позволяя привыкнуть, хоть и хочется войти на всю длину, втрахивать поддатливое тело в пол, слушая как Чайлд выстанывает его имя. А парень снова всхлипывает. По его щекам бегут слезы и нет, ему не больно, он достаточно подготовлен. Боль была иного толка, в груди. Где выл и царапался альфа, где было плохо, где хотелось сбежать. Адепт не торопится, он чувствует как дрожит под ним тело. Хочет укусить, пометить. С меткой будет легче, с меткой тело перестанет его отвергать. Но он не хочет заставлять Тарталью. Когда парень хоть немного успокаивается, якса все же толкается глубже, плавно входя на всю длину. Последние крохи сдержанности тают с той же скоростью, с какой старший начинает вколачиваться в поддатливое тело. Рыжик чувствует себя и хорошо и плохо. Возбуждение накатывает, накрывает с головой, темноволосый попадает по найденной ранее простате каждым толчком, заставляя выгибаться под ним. Но в груди до сих пор все больно сжимается от того, что его берут, присваивают, подчиняют... Слезы больше не текут, но предвестник чувствует себя опутошенным и запятнаным. Сяо что-то шепчет над ним, но он не может разобрать что, а когда все же концентрируется, то пугается. - Стань моим... Я сделаю тебя моим... Повяжу, помечу, буду оберегать от всех... - якса грызёт "ошейник". На нем печать гео, его не снять, не разодрать и альфа лишь ранит десна о элементальную защиту, отчего губы пачкаются в алый. Только сейчас предвестник понимает о чем говорил Моракс, упомянув, что он спасает ему жизнь. Но парень и сам уже не уверен, а спасает ли? Забота, даже такая дикая разливается теплом там, где проходятся когти внутреннего альфы. Он нужен, его готовы любить... Это подкупает, это заставляет усомниться в том, против ли он такого исхода. Моракс не учёл, что гидро размывает гео... Плавные, хоть и быстрые толчки перерастают в бешеные, сбитые с ритма. Якса рычит в шею, все не отпуская ошейник, пытаясь его перегрызть. Чайлду все ещё плохо, но не так сильно как было раньше. Он обнимает партнёра за плечи, стонет короткое "Сяо". Адепт толкается чаще и глубже, рыжик пугается того, что чувствует. Он упирается в плечи альфы, пытается оттолкнуть, но тот шепчет ему "тише... Все будет хорошо..." и Чайлд глупый... Чайлд верит, снова обнимает и в какой-то момент всего становится так много. Глаза невольно закрываются, а с его губ срывается вскрик. Оргазм накрывает и в полубеспамятном состоянии, когда он чувствует, как внутри разливается тепло, как адепт рванно делает ещё пару резких толчков почти с рычанием... Раздаётся щелчок и стук металлического крепления о каменный пол. *** Моракс приходит спустя три дня, убирает барьер с двери, скрипит плохо смазанными петлями, приоткрывая дверь. Он находит их на полу, заснувших в обнимку. Сяо чувствует чужое присутствие через сон, сжимает руки крепче на чужих плечах, притягивая рыжую голову ближе к груди. Мальчишка жмется к нему доверительно, обнимает за пояс. Они укрыты серым пиджаком предвестника и кажутся умиротворенными. Драконий взгляд скользит по фигуре парнишки, не находит повреждений, разве, что... На бледной тонкой шее, из-под обнимающей его руки алеет кровавая рана в виде укуса острых зубов альфы.