ты мое искусство

Хосок сидит рядом с парнем на диване, скрестив ноги и осторожно поглаживая родную мягкую кожу, что на ощупь как что-то очень драгоценное. Под тонкими длинными пальцами черные и красные контуры татуировок, завистые и непонятные, но до боли родные. Для него весь Юнги родной и такой любимый. Эти касания кажутся чем то обычным, но для брюнета момент интимный и очень драгоценный. Напротив него сидит тот, ради кого он жизнь отдать готов. Юнги сидит с одной закатанной рукавой, что открывает доступ к его руке полностью со всеми татуировками. Ради него одного Хосок сделает все что может, ведь только он один такой драгоценный. Его смысл жизни. Только его одного хочется касаться всегда и везде. – Набьем как нибудь парные татуировки? Хочу иметь на себе напоминание, что я всегда буду твоим, – и улыбается тепло так, как может только для Юнги. Только для него улыбку можно не скрывать и показывать все свои чувства, не боясь быть отвергнутым или осужденным. – Хосок. Прекрати. Рука Хосока зависает в воздухе, едва заметно дрожа. Подняв голову, парень непонимающе смотрит в любимые глаза напротив и не понимает к чему были сказаны эти слова. – Прекрати все это, – Юнги резко отдергивает руку и небрежно расправляет рукав, полностью скрывая татуировки под тканью своей черной толстовки. Взгляд его потерянный и отстраненный, словно предсказывающий, что сейчас будет больно. – О чем ты? – растерянно шепчет Чон, притягивая руки к себе на колени и складывая их в замок. Тело трясется.– Я не понимаю, что ты имеешь ввиду. – Нам лучше разойтись. Я больше не приму тебя, поэтому прекрати пытаться что-либо делать. Голос парня оглушил. Оглушил раз и навсегда. На всю жизнь. Юнги в ту же секунду встает с дивана и даже не смотря на (своего) парня уходит, тихо шагая по ламинату. Эти шаги разбивают сердце. Хлопок входной двери разбивает сердце. Слезы, текущие из глаз разбивают сердце. Юнги ушел. Хосок сломан. Хосок разбит. Хосок теряет смысл жизни и перестает жить. Хосок теряет Юнги. ::::::: Испуганно открыв глаза, парень зажимается от неприятной боли внутри. Ему холодно. И ему больно. Этот сон продолжает преследовать его уже далеко не первую ночь. Но просто ли это сон? Хосок ненавидит каждое свое пробуждение. Ненавидит за то, что просыпается в постоянном страхе и чувствует пустоту внутри всегда, словно он потерял что-то очень важное в своей жизни. Ненавидит, ведь теперь он существует и ничего поделать со своей жизнью не может. Одни боль и мучения. Противный звонок в дверь прерывает все мысли Хосока, что так подробно прокручивал в своей голове сон из раза в раз, пытаясь запомнить все чужие черты лица. – Не чужие. Навсегда останутся родными, – как мантру повторял себе под нос парень, пытаясь подавить внутри нарастающую панику и наплевав на человека, что так старательно пытается попасть к нему в квартиру. Но через пару секунд дверь квартиры все же громко хлопается, после чего следует щелчок замка. У Чонгука есть ключи. Дерьмо. – Ну ты реально достал игнорить всех и вся. Тебе зачем телефон вообще нужен? – в комнате появляется юноша, что выглядит очень недовольным, но не злым. Знает все причины чужого состояния и понимает, стараясь не дать другу угаснуть до конца и велезти из этого состояния. Но Хосок уже не вылезет. Хосок навечно в Юнги. Хосок навечно только для него одного. – Поднимай свою задницу и пошли к Намджуну. Сегодня Джин с армии вернулся, надо отметить. – Уже? – удивление в вопросе не возможно было скрыть. Брюнет видимо совсем забылся, раз пропустил возвращение друга. – Еще на выходных, но ездил сначала к семье, а после вернулся в Сеул. Мы ведь говорили тебе, – устало вздыхает Чонгук и недовольно закатывает глаза. – Достал уже нас не слушать. – Прости, сейчас соберусь и пойдем. Сил вставать не было, но ради Джина пришлось. Они не виделись уже несколько месяцев. Хосок совсем позабыл о друге и за это ему стыдно. Разве в нем не осталось ни капли человечности? – Шевелись только быстрее. ::::::: У Джуна их встречает Тэхен с ослепительной улыбкой. Тот наспех здоровается с ними и тут же за руку утягивает самого младшего в другую комнату, целуя того в губы уже на ходу. Их вид приносит боль, но брюнет рад, что хоть кто-то счастлив рядом со своим любым человеком. Но все равно до боли завидует. Хочет точно также. Оставив парочку в покое и наедине, проходит в гостиную, где обычно собираются друзья вместе чтобы выпить и обсудить все на свете. Журнальный столик уже завален разными закусками и едой, а на полу рядом стоят бутылки разного алкоголя. – Мы решили отметить возвращение Джина или спиться все пятеро к чертовой матери? – он и вправду удивился такому количеству алкоголя. Они все уже не молодые и явно будут долго отдходить от этой «долгожданной встречи». – Не ворчи, от Юнги понабрался? Выпьешь сегодня все как миленький, завтра что-нибудь от головы и будешь огурчиком. Парень на это лишь закатил глаза и плюхнулся на кожаный диван в самый край. Идеальное место, чтобы видеть всех и вся. И сбежать можно будет в крайнем случае. С Юнги они обычно сидели в середине, смеялись над остальными парнями. Больно. Не от воспоминаний, а от отсутствия Юнги рядом. Конец. Взгляд с бутылок невольно падает на собственную руку. Тошно становится. На тонком запястье парный браслет с бусинками, а на безымянном пальце кольцо, подаренное Юнги. На шее весит серебряная цепочка. Тоже подарок. Все с ним связанно. Он продолжает каждую секунду носить на себе напоминание о нем, чтобы все знали, что душой и сердцем он принадлежит одному единственному, а от других ему противно. Ему противно и от себя. – Эй, не будь тухлым хотя бы сейчас, – Намджун вырывает его из собственных мыслей и бьет его по плечу, садясь на диван рядом. – Это все же не конец жизни, живешь ведь дальше. Он не останавливается и продолжает касаться его. Теперь не сильно сжимает плечо одной рукой, показывая свою поддержку. Другой рукой он берет открытую банку какого-то пива и протягивает другу. – Я в порядке, не переживай, – не думая над словами и на автомате повторяет Хосок, также на автомате принимая банку и отпивая от нее противное пиво. Юнги такое не любит. Он любил вино и виски, но коктейли и пиво ему не нравились, ворчал постоянно, что это все санина и не более. Хосок опять погружается в воспоминания. – По тебе так и видно. Выпей с нами и постарайся забыть о нем хотя бы на этот вечер. Прекрати думать лишнего. У Хосока уже триггер появился на это «прекрати». В голове сразу же всплывает выученный до деталей сон. Ему больно и прекратить думать он не может. Не в этой жизни. – Я же говорю, что в порядке. – Ладно, пару минут и приедет наш солдат. ::::: Не прошло и секунды после того как Джин зашел в квартиру, как уже накинулся объятиями на Хосока, словно не видел его не пару месяцев, а несколько лет. Он был вне себя от радости, что чуть не задушил своими крепкими руками, которые за полтора года в армии накачались раза в три, как и все его тело. – Вас всех давно не видел, но соскучился больше всех именно по тебеееее, – продолжал радоваться как маленький ребенок и ни на секунду не отпускал из своих объятий. – Я очень польщен, – натянуто улыбнувшись, все же обнимает друга в ответ и закидывает руки тому на плечи, пытаясь быть хоть каплю дружелюбным в ответ. – Как ты тут без меня? Скучал явно? Как у вас с Юнги? Он тоже приехал?– из чужого рта разом посыпались вопросы, но последний стал отрезвлением. Хосок резко отстранился, неловко убирая руки в карманы темной толстовки. Юнги был собственником. Не любил, когда Хосок обнимался с кем-то. Хосок только его и для него. – Все в порядке, учусь, работаю, ничего нового, – на автомате пустым голосом произнес парень, смотря в темные глаза напротив. Джин был удивлен таким ответом. Или напуган? – Я пойду. И он сбежал на балкон как самый последний трус. Оставил в недоумении не только старшего, но и всех остальных. Они привыкли к такому поведению. После разлуки с Юнги, он часто творил всякую ерунду без каких-либо оправданий, когда его накрывало. – Прости, не знал, что вы расстались, – резкое появление ударило в самое сердце. Когда Хосок успел растерять всю свою бдительность? – Все в порядке, теперь знаешь. И надеюсь не будешь задавать вопросов, – он стоял спиной к старшему и явно не желал оборачиваться и говорить все в лицо. Ему душно и жарко, внутри почему-то тревожно. – А я задам, потому что твой внешний вид, – не успевает договорить, как в проходе резко появляется Тэхен, что дышит громко и слишком часто. Весь встревоженный и запыхавшийся. Торопился? – Там к тебе пришли. Никто не понял, кому именно сказал эти слова Тэхен. Спрашивать уже не было смысла, ведь тот уже убежал обратно. Вокруг суета и это напрягает обоих парней. Джин очнулся первым и все же пошел вслед за другом. А Хосок не смог. Его мысли заняты лишь одним человеком. Юнги. С ним все в порядке? Он ведь не мучается также? Изменился? У него все также темно-коричневые волосы, что через чур отросшие и спадают на глаза при каждом неудачном движении? Его голос остался таким же? Манера общения? У Хосока от воспоминаний этого голоса сердце останавливается. Останавливается и кричит о том, как оно скучает. По Юнги. Его мягкому завораживающему голосу, слабой улыбки, приятному аромату, постоянным шуткам и издевательствам. По любимым губам, что целовали его так особенно и по крепким рукам, которые касались Хосока всегда трепетно и с силой. – Я устал жить без тебя, Юнги. Руки начинают мелко дрожать. Внутри пустота, которая появилась после ухода Юнги. Пустота поглощает его полностью. – Ты стал моей зависимостью. Мне плохо без тебя. И я скучаю. Вернись, пожалуйста, я переживаю.