Люмин едва ли могла здраво оценить только что произошедшее. Она видела лишь обеспокоенное лицо матери, что тут же начала осматривать её со всех сторон, пока, наконец, не обратила свой взгляд на её шею, прикрытую растрёпанными волосами. Почему-то от этого Люмин ощутила себя крайне неуютно.
— Всё в порядке, не стоит. Он ничего мне не сделал, — девушка кое-как отстранилась от матери, ощущая, что теперь может стоять самостоятельно. Эта прогулка определённо не была для неё лишней, ведь стало намного легче.
— Люмин! — Амели повысила голос, со смешанными чувствами посмотрев на входную дверь. — Я ведь говорила тебе, что эта работа опасна и ничем хорошим это не закончится! Вампиры опасны, ты ведь знаешь это!
— Знаю. Но не все же из них плохие, — девушка скрестила руки на груди, ведь накатывающее раздражение придавало ей сил. — Чайльд может и на редкость противный, но уж точно не убийца. Наверное. Во всяком случае, мне он ещё ничего не сделал.
— Я уже видела, — не сдавалась женщина, пытаясь вразумить блондинку. — Как ты хочешь, чтобы я отреагировала, увидев, что моя дочь бледная как покойник и стоять не в состоянии, а находится чуть ли не в объятиях вампира! Я… Я запрещаю тебе возвращаться на эту работу! Она слишком опасна для тебя.
— Единичный случай, — слабо отозвалась Люмин, наконец возвращая необходимые силы. — И я уже всё давно решила: эта работа мне нравится и бросать я её не собираюсь! Не буду же я всю жизнь ото всех прятаться.
Девушка надеялась на то, что хоть на этот раз её поймут и поддержат. Надежда была слабой, как огонёк в туманной ночи, но несмотря на это, всё ещё присутствовала, причём весьма отчётливо.
Вот только взгляд матери показывал, что мирное урегулирование этого конфликта сейчас вряд ли последует.
— Это не единичный случай! Это показатель того, что эта профессия тебе не подходит! — Амели не отступала, словно не желая слышать слова дочери. — Подумать только, девушка, которая будет гоняться за вампирами. Что о тебе люди подумают?
— А мне плевать, что обо мне подумают! Всё лучше, чем проводить жизнь в душном офисе, проклиная каждый свой день. Лучше умереть на любимой работе через неделю, чем прожить на нелюбимой всю жизнь.
— Неблагодарная! Я вырастила и родила тебя не для того чтобы тебя растерзал один из этих монстров. Вот погоди, узнает кто-то об этом, позора не оберёшься, отец тоже подобной новости не обрадуется.
— Тогда, — Люмин чуть не задыхалась от раздражения, едва удерживая себя от крика. Эмоции бурлили внутри мощнейшим потоком, который, с каждой секундой, сдерживать становилось всё сложнее. Они обжигали грудь, прося выхода наружу. — Тогда я больше не буду вас позорить. Мне уже давно следовало это сделать.
Девушка, схватив рюкзак, последний раз оглянула прихожую, понимая, что вряд ли ещё хоть раз её увидит. Возможно, здесь ей и впрямь никогда не будет хорошо. И никогда не было.
Люмин буквально вылетела из дома, ощущая подступающую злость. Она не слышала крики матери, упрямо шагая вперёд. Каждый шаг отчётливо раздавался в ночной тишине, ведь так девушка вымещала всю свою злость, что болезненными путами сдавливала грудь.
Она не понимала, почему всё так закончилось. Конечно, их отношения с матерью нельзя было назвать идеальными, но Люмин рассчитывала хоть на какую-то поддержку. Блондинка надеялась на то, что мама хоть раз поддержит её в этом выборе. А в итоге…как обычно, всё она всегда делает неправильно! Раздражает!
Она шла около десяти минут, не понимая, куда собственно направляется. Но пока не думала об этом, пытаясь выпустить таким способом скопившееся напряжение. Да уж, компанию Чайльда после этого можно было назвать очень даже приятной. Не такой он и противный, как показал сегодняшний вечер.
Люмин вскоре остановилась, глубоко вздохнув и пытаясь подумать о том, что ей делать дальше. Она была бы не против провести ночь на своей новой работе, но ведь её ключи были у Чайльда, а сам он чёрт знает где.
Так что нужно придумать что-то другое. И при первой же возможности забрать свою пару ключей. Это же и её кабинет, в конце концов.
Девушка огляделась, замечая, что дошла до любимого кафе, возле которого живёт, пожалуй, единственный человек, которому она могла доверить все самое ценное — Ху Тао. Она почувствовала себя неловко при одной лишь мысли о том, что придётся тревожить подругу в такое позднее время. Но оставаться в одиночестве на улице тоже будет таким себе решением.
Она достала телефон, набирая номер подруги, попутно пытаясь понять, как всё до этого докатилось и пока что вопросов было больше, чем ответов на них. Вскоре послышались тихие гудки, которые сейчас отчего-то казались невероятно громкими, пронзающими насквозь. Пожалуй, ей нужно было просто кому-то выговориться.
— Да? — из телефона раздаётся звонкий и наполненный жизнью голос. — Люмин, это ты? Что-то случилось?
— Тао, привет. Ну… Можно сказать и так, — Люмин прикусила губу, не зная, с чего этот разговор начать. Со стороны это наверняка выглядело невероятно глупо.
— Тогда давай ко мне! Всё и расскажешь. И про работу, а то уж очень интересно.
— Хорошо. Сейчас буду.
Ху Тао встретила свою Люмин на пороге и тут же повела ее на кухню, где уже стояли две чашки и вскипяченный чайник по середине. Пока они наливали себе ароматный чай, Ху Тао не могла не заметить, что ее подруга выглядела уставшей и тревожной.
— Ну, что случилось? — спросила Ху Тао с любопытством, садясь за стол.
— Родители меня не понимают, Ху Тао, — ответила она, глаза ее полны были нетерпения. Люмин вздохнула и откинулась на спинку стула. — Они хотят, чтобы я бросила работу в особом отделе полиции. Они думают, что я должна заниматься чем-то безопасным, а не иметь дело с вампирами.
Ху Тао посмотрела на неё с сочувствием и накрыла ладонью руку Люмин, чуть сжав. Она прекрасно понимала, что это опасная работа, требующая отваги и решительности, поэтому не могла винить родителей Люмин, но и саму подругу прекрасно понимала.
— Знаешь, родители всегда будут беспокоиться о нас, ведь мы их дети. Но мы взрослые люди, способные принимать свои собственные решения. Ты должна делать то, что считаешь правильным и что делает тебя счастливой. Пусть родители будут не одобрять твоего решерия, но они не могут помешать тебе быть тем человеком, которым ты хочешь быть. Не обижайся на маму сильно, она же не со зла, просто волнуется о тебе. Я тоже волнуюсь, ведь вампиры действительно могут быть опасны, хоть мне интересно о них абсолютно всё. При большем желании работать с вампирами, я бы никогда не решилась, потому что инстинкт самосохранения бьёт во все колокола, — Ху Тао беззаботно рассмеялась. — Но тобой я восхищаюсь. Ты такая бесстрашная, Люмин! Тебе есть, чем гордиться! Не переживай, не бросай свою работу, если она приносит тебе удовольствие.
Люмин призадумалась, глядя на свою чашку чая. Потом она подняла взгляд и улыбнулась слабо.
— Ты всегда веришь в меня, Ху Тао. Благодарю тебя за поддержку. Я знаю, что делаю правильное дело, но просто боюсь разочаровать людей, которые мне дороги.
— Поздно бояться, Люмин, — Ху Тао обезоруживающе улыбнулась. — Ты их разочаровала с тех самых пор, когда пошла учиться на полицейского.
Уголки губ Люмин поползли вверх, и она всё же прыснула со смеху. И правда ведь. Зачем бояться того, что уже произошло? Однажды мама поймёт, что работа с вампирами — её призвание, и будет еще восхищаться её заслугами в полиции!
— Я просто не понимаю, почему она так до ужаса боится вампиров. Она называет их чудовищами, монстрами… Ху Тао, они… Они не монстры! Они такие же существа с чувствами, мыслями, переживаниями и разумом, как и мы. Ну и подумаешь, у них есть сверхспособности. Сейчас в современном мире стоит бояться только новообращенных и упырей, но новообращенными всегда стараются заняться высшие и научить их уму-разуму, а избавление от упырей — наша работа! Я просто не понимаю… Почему многие до сих пор боятся вампиров.
— Исторические корни, Люмин, — пожала плечами Ху Тао. — Когда-то вампиры уничтожали нас, питались нами. У нас, у людей, уже заложено в подкорках, что вампиры — это опасность. Изменить менталитет, который складывался веками — задача очень непростая. Ладно, хватит лясы точить. У тебя уже глаза слипаются. Быстро умываться и в постель!
Люмин была благодарна подруге, что она не стала сильно её томить. Спать и правда хотелось, хоть она и проспала почти весь день на работе. Она чувствовала себя так умиротворённо. Ей снилось, как она сражается с опасными упырями, выходит из битвы живой, вся в чужой крови, а навстречу ей бежит радостная мать и кричит, как она гордится ею… Она бежит, бежит, но никак не может добежать, словно прекрасный сон начал превращаться в кошмар.
Проснуться Люмин заставил телефонный звонок — это был Крепус. Часы показывали час ночи. Чего ему нужно в столь позднее время?
— Да? — сонно протянула Люмин, лениво зевая.
— Люмин! У всех полицейских особого отдела срочный вызов! В городе замечена активность низших вампиров. Сейчас же езжай в участок, Чайльду я уже позвонил. Срочный сбор, я прокурирую всех по дальнейшим действиям.
Послышались короткие гудки, и Люмин тут же вскочила, начав одеваться. Сон как рукой сняло. Была смесь страха и восторга. Её первая миссия, ночью. Звучит так… Эпично!
— Люмин, ты куда? — сонно пролепетала Ху Тао, которая тоже проснулась от шороха.
— Срочный вызов на работу! — это Люмин сказала, уже застегивая ремень на брюках и вылетая в прихожую, чтобы обуться. Да, физическая подготовка у неё была хорошая, ведь она знала, что действовать нужно быстро.
Люмин доехала на такси, около участка собралась уже толпа её обеспокоенных коллег. Чайльд окликнул её и махнул рукой, подзывая к себе. На его лице не было ухмылки, издёвки. Он был абсолютно серьёзен, даже хмурился. Это заставило Люмин напрячься. Неужели всё так серьёзно?
— Так, вижу, что все на месте, — объявил Крепус. — Кратко курирую по ситуации: в городе откуда-то взялось очень много, как мы думали, упырей, но сейчас мы понимаем, что это новообращенные, которые только начали деградацию в сторону низшего, ими почему-то никто не занялся из чистокровных или аристократов, хотя у вампиров с этим всегда всё строго. Это поразительно. Сейчас я вас отправляю в разные части города для разведки. План действий в случае того, если замечаете новообращенного или уже упыря — убить. К сожалению, если новообращенные не получили кровь чистокровного или аристократа сразу, то им уже ничем не помочь. Несколько вампиров отправлены на родную территорию, чтобы прояснить ситуацию со старейшинами.
Помощники Крепуса начали скооперированно раздавать всем парам адреса с местами, куда они должны отправиться на разведку. Вместе с помощниками к Чайльду и Люмин внезапно подошёл Скарамучча. Девушка заметила, что Тарталья сразу сделал небольшой шажок вперёд, как бы перекрывая путь Скарамуччи к ней.
— Мне сказали объединиться с вами, — спокойно сообщил дампир, умело игнорируя неприязненный взгляд Чайльда, направленный на него. — Моя напарница сейчас лежит в больнице тяжело больная, поэтому она никак не может выйти на эту миссию.
— Что ж, ничего не поделаешь, — процедил сквозь зубы Тарталья, даже не пытаясь быть хоть немного доброжелательным. — Не смей выкидывать что-то, что мне не понравится, Скарамучча! — Чайльд как-то странно покосился на Люмин. — И договоримся на том, что группой руковожу я.
— Почему ты?! — возмутилась Люмин. Ей принципиально не хотелось подчиняться этому самовлюблённому вампиришке.
— А что, видишь более подходящую роль в лице себя, маленькая девочка? — он не усмехнулся, а сказал вполне серьезно. — Потому что у меня опыта больше, и я сильнее физически. Будете держаться за мной.
— Так Скарамучча может быть руководителем! — не успокаивалась Люмин. — Он тем более дампир. Говорят, что они лучшие в борьбе с упырями!
— Люмин, не стоит, — Скарамучча внезапно мягко положил руку на её плечо. — Хочет быть лидером — пускай. Его чистокровное величество будет задето, если им будет руководить вампир, ниже его по рангу. Верно, Чайльд?
Тарталья лишь сжал кулаки, реакция показывала, что Скарамучча прав. Боже, он и правда самовлюблённый идиот!
— Нам досталась граница с территорией вампиров, — сообщил Чайльд, прочитав адрес и чуть успокоившись, однако игнорируя едкие комментарии. — Идёмте уже! И так много времени на бессмысленные перепалки потратили!
У Люмин перехватило дыхание — она никогда не была на границе, родители строго-настрого запрещали ей даже приближаться туда. Границей между городом людей и городом вампиров разделял небольшой лес, и мама в детстве всегда пугала, что за деревьями прячутся вампиры, которые только и ждут, когда ты ступишь на их территорию.
Они добрались до этого самого леса. Ночное время придало этому месту необыкновенную атмосферу, и лес выглядел еще более жутко и пугающе. Зловещая тишина окутала окружающую среду, прерываемая лишь неприветливым шелестом листьев.
Единственный звук, который прерывал эту мрачную симфонию — обрывочный крик совы, монотонный и зловещий, словно предостерегая путешественников от чего-то страшного.
— Я никого не чувствую поблизости, — сообщил Скарамучча. — А ты, Чайльд?
— Пока нет, — спокойно ответил он. — Давайте пройдём по линии леса.
— А может, пройдём в сам лес? — с горящими глазами спросила Люмин.
— Чтобы какой-то новообращённый набросился на тебя из-за дерева? — фыркнул Чайльд, поражаясь от глупости этой девчонки.
— Но вы же оба никого не чувствуете, — пожала плечами Люмин. — А насколько я знаю, у вас инстинкты развиты так, что вы чувствуете, если ваш сородич находится рядом. Кстати, Чайльд, а ты чувствуешь Скарамуччу сейчас? Как это ощущается? Ты чувствуешь тепло в теле с той стороны, с которой находится Скарамучча?
— Я чувствую раздражение с той стороны, где находишься ты, — огрызнулся Тарталья. — Не задавай глупых вопросов сейчас, мы на миссии, а не на прогулке. За мной.
Они шли по линии леса. Чайльд шёл впереди, Люмин посередине, Скарамучча замыкал строй. Чистокровный вампир резко остановился. Все внимание сразу же обратилось к нему, путники с нетерпением ждали объявления.
— Внимание! Новообращенный поблизости! — прогремел он.
Из-за зарослей деревьев донесся рык — нечто дикое, нечисленные испуганные птицы резко взлетели и унеслись вдаль. Вскоре, словно молнией пронеслась оттуда фигура обращенного вампира, энергичное движение его тела вещало об опасности. В глазах у него пылало алчное желание, его острые клыки блестели на фоне бледного лица. Он неуклюже вытянул руки вперед, словно пытаясь схватить что-то перед собой. И тянулся он к Люмин, чувствуя сладкую человеческую кровь.
Девушка, не теряя ни секунды, достала специальный пистолет, предназначенный для поражения вампиров. Она была хорошо подготовлена к таким ситуациям и знала, что в данном случае спасение собственной жизни зависит только от нее самой.
Быстро и безошибочно прицелившись в недруга, она намеревалась открыть огонь. Выстрел прогремел, и пространство наполнилось острым запахом пороха. Девушка попала в цель, и новообращенный мгновенно рухнул навзничь, выдыхая последний вздох. Его вампирская сущность исчезала, растворяясь в никуда, и лишь его одежда и остатки человеческой оболочки остались на земле.
— Смело! — поаплодировал Скарамучча. — Молодец, Люмин!
— Не расслабляться! — скомандовал Чайльд. — К нам приближаются ещё несколько новообращённых и один упырь. Будьте внимательны. Обращенные очень агрессивные, они будут кидаться сразу!
Люмин крепче сжала специальный пистолет в руке и выставила его вперед, готовясь к стрельбе. Рядом стоящий Скарамучча также достал пистолет и подготовил свой кулак к сражению. Чайльд, не оставаясь в стороне, приготовился применить свои смертоносные клыки и когти.
Неожиданно из-за деревьев начало выходить все больше новообращенных вампиров, которые сразу же бросились на них со свирепостью и агрессией. Как один, все трое вступили в смертельную схватку, охватившую их волнами силы и опасности.
Люмин проявила меткость и скорость, отстреливаясь от наступающих вампиров, выпуская пули в их неживые сердца и отбрасывая их силой своего оружия. Но численное превосходство новообращенных делало их борьбу трудной и кровопролитной.
Скарамучча, обладая своей силой и проворством, аккуратно уклонялся от нападений вампиров и ответно наносил им сокрушительные удары. Как быстрый охотник, он стрелял в них и избивал их морды кулаками, не оставляя шансов на выживание.
Чайльд, полностью погрузившись в свою природу хищника, буквально рвал своих противников на части своими острыми клыками и когтями, оставляя после себя лужи крови и хаос.
Битва продолжалась безостановочно, кровопролитие заполнило воздух, а крики и стоны погребли в себе звуки ночной природы. Способности и боевой опыт давали им преимущество, но новообращенные вампиры всё выходили из леса.
— Да откуда их столько?! — возмущенно прокричала Люмин, на секунду отвлёкшись.
Люмин ошарашено вздрогнула, когда внезапно почувствовала ядовитое давление на своем плече. Мгновение хватило новообращенному вампиру, чтобы атаковать ее и глубоко вцепиться клыками в ее плоть. Она испустила отчаянный крик, но прежде чем кошмар мог развернуться дальше, Чайльд быстро среагировал — он схватил новообращенного за шиворот и разорвал его на куски с легкостью, которая казалась невероятной.
— Вы не тронете ее! — прорычал Тарталья, голос его раздавался глубоким громом ночи. Под воздействием его ярости, его клыки и когти начали увеличиваться в размерах, становясь еще более смертоносными и опасными, а глаза засветились ярким синим светом.
— Это он! — внезапно завизжала Люмин, увидев синие светящиеся глаза и вызывая недоумение у Скарамуччи.
— Это же он тогда спас меня в детстве…
Жажда мести вспыхнула в глазах Чайльда, расширенных до непомерных размеров. Казалось, в них пылал огонь ада. Его тело превратилось в демоническую форму, напоминающую ночного хищника. Зло, запекшееся в его сердце, вызывало дрожь у всех, кто оказался рядом с ним, даже у новообращенных, которые начали пятиться назад.
Разгневанный Чайльд с яростью кинулся на толпу новообращенных вампиров. Его глаза были полны ледяного огня, а клыки блестели в тусклом свете полной луны. Взмахи его когтей разрывали воздух, а клыки откусывали шеи новообращенных одним движением. Один за другим враги падали перед его неотразимой силой. Кровавая бойня продолжалась мгновения, и вскоре ни одного новообращенного не осталось в живых.
Чайльд ощущал, как его яростное вампирское превращение постепенно уступало место более привычной человеческой форме. Он развернулся в сторону Люмин. Кровь струилась по её телу из плеча, смешиваясь с ее испуганными слезами. Ее сердце колотилось так быстро, что казалось, вот-вот выскочит из груди.
И одновременно с этим, он чувствовал подступающий голод, вызванный древними инстинктами. Он проклинал эту часть себя, считая недостойной слабостью и давно привык свою вампирскую половину подавлять, но сейчас она стала необычайна сильна, мельтеша в голове сотней различных мыслей.
«Она ведь совершенно беззащитна, нападай. Что она сделает такому как ты?» — внутренний хищник ликовал, глядя на столь уязвимую и беспомощную добычу, но Чайльд мотнул головой, избавляясь от подобных мыслей. Он бы никогда не причинил вред Люмин, ведь она была слишком невинна для того, чтобы так глупо умереть. Ей здесь не место.
— Люмин, послушай меня пожалуйста, — Чайльд глубоко вздохнул, пытаясь контролировать собственные инстинкты, что при виде свежей и наверняка сладкой на вкус крови требовали безжалостно вцепиться в нежное тело. — Тебе опасно здесь оставаться. Ты ранена, а значит сейчас на запах твоей крови прибудет ещё больше упырей и поверь мне, они не отступят. Тебе следует уйти и перевязать рану. Быстро.
— Н-нет, — девушка пыталась смахнуть слёзы, но они застилали лицо, мешая что-либо разглядеть, отчего сама девушка лишь сильнее погружалась в пучину страха и тревог. — Это ведь был ты… ты…
— Это не то, о чём тебе стоит сейчас думать, — Чайльд отвернулся, пытаясь избавиться от такого соблазнительного запаха, чуть отдающего металлом. Если она останется здесь ещё на немного, кажется он и сам уподобится новообращённым в их желании напасть. Её нужно как можно скорее отсюда увести, слишком лёгкая добыча.
— Ты пойдешь со Скарамуччей, он дампир и ему легче себя контролировать чем мне. Доберётесь до выхода из леса и перевяжите твоё плечо, потом попросите Крепуса прислать подкрепление, их здесь слишком много. Всё ясно?!
— Ясно, — без каких-либо эмоций бросил Скарамучча, понимая, что втроём они действительно не справятся. Нужно добраться до Крепуса. — Пойдём, Люмин, нам и впрямь лучше исчезнуть из этого чёртового леса как можно скорее.
— И, Скарамучча, — бросил Чайльд, буквально разорвавший ещё одного упыря, — он взглянул на Люмин, что от шока и нахлынувших эмоций ничего не понимала, беспомощно оглядываясь. — Если я узнаю, что ты недостаточно о ней позаботился или начал думать ты прекрасно знаешь о чём — лично руки вместе с глазами тебе вырву. Понял?
— Слушаюсь, начальник, — хмыкнул дампир, огораживая собой девушку. Он понимал, что нынешняя ситуация не самая пригодная для шуток, а потому кивнул, утягивая Люмин вглубь леса. Чайльд же вздохнул, вновь высвобождая свою нечеловеческую форму. Его маленькая Люмин теперь в безопасности, а значит ему не для чего сдерживаться.
Чайльд слышал стремительно отдаляющиеся шаги, понимая, что смысла сдерживаться больше нет. Он остался один, а значит рядом с ним нет единственной его слабости. Теперь он может показать себя во всей красе и проследить за тем, чтобы новообращённые не добрались до города.
Когти и клыки Чайльда снова с грозным треском увеличились до невероятных размеров, приобретая острые концы, готовые нанести смертельный удар. Темные силы неистово бушевали в его вены, пробуждая сырой, древний голод, который заграждал ему разум. Он оглянулся вокруг, ледяным взглядом просвечивая сквозь мрак, и прорычал эхом в пустоту:
— Где же вы, твари?! Знаю, что вы здесь, скрывающиеся во мраке. Но я чувствую вас всех! Ну же, не прячьтесь, выходите и нападайте, попробуйте искусить меня своими клыками и когтями, обмануть и преследовать меня! Неужели вы превращаетесь в трусливых существ, прячущихся в тени?
Тишина холодной ночи прерывалась лишь шелестом листьев и завываниями ветра, но вампир не собирался уступать перед неявным противником. В его глазах пылало пламя непреклонной решимости и смертельной ярости.
— Решили поиграть со мной в прятки? — усмехнулся Чайльд. — Ну хорошо, я иду искать!
Вампир метался по лесу с необузданной скоростью. За каждым деревом, в каждом укромном месте, скрывалось новое создание ночи, новообращенный вампир, ожидающий своего судьбоносного столкновения.
Его глаза горели алым огнем, отражая его жажду крови и неутолимую жажду власти. Под покровом ночи он находил все новых новообращенных вампиров, проходя сквозь тьму, словно призрак. Устрашающий стук его ног о землю разносился в ночном воздухе, предвещая близящуюся опасность.
Невидимая смерть следовала за ним, оставляя позади лишь покалеченные тела, обветшалые и истощенные. Страх овладевал бы каждым, кому удалось остаться живым после встречи с этим безжалостным хищником, но таких просто не было. Сканируя лесные чащи, он неумолимо уничтожал новых новообращенных вампиров.
Чайльд угрожал всем, кто осмелился встать ему на пути. Он поражал своих врагов смертоносными острыми когтями, которые безжалостно проникали в плоть и отрезали жертвам им последние шансы на спасение. Клыки рассекали воздух и растерзывали плоть, раздробляли горла.
«Люмин права… — думал Чайльд, раскусывая шею очередного упыря напополам. — Здесь слишком много новообращенных. Откуда они взялись?! Что-то тут не так. Как будто кто-то специально обратил их неправильно, чтобы они бездумно напали на город…»
Последнему врагу Чайльд проткнул живот насквозь длинным когтём и выкинул в сторону, как какой-то мусор. Работа была закончена, позади него остались лишь трупы.
«Этот небольшой перекус был очень кстати, я давно таблетки не принимал, — усмехнулся Тарталья, слизывая остатки крови с постепенно уменьшающегося когтя. — Точно… Таблетки, я их давно не принимал, вот почему я чуть не потерял контроль, увидев кровь Люмин. Надо срочно принять, иначе случится катастрофа…»
Чайльд окончательно принял свою обычную форму и закинул в рот красную таблетку, после направился к полицейскому участку, чтобы выяснить, как там Люмин, в порядке ли она. Если не в порядке, то он лично открутит Скарамучче бошку.
***
Девушка послушно бежала за Скарамуччей, чувствуя, как гудит в голове, а слёзы продолжают литься без её на то желания. Эмоции бурлили подобно мощнейшему урагану, что был готов сметать всё на своём пути. Она пыталась осознать, как так получилось, что вампир, спасший её в детстве и Чайльд — это одна и та же личность.
Она пыталась собраться, взять себя в руки, но это оказалось сложнее, чем можно было бы представить. Шок, страх, тревога за Чайльда и абсолютное непонимание происходящего полностью выбили девушку из колеи, вынуждая полагаться на единственного её защитника, что расчищал им дорогу, попутно уничтожая всё так же пребывающих упырей.
— Не реви, вряд ли делу поможет, — эти слова всё же заставили хорошенько себя встряхнуть и хотя бы попытаться успокоиться. А ведь он был прав: что-то её сильно подкосило. — Мы почти дошли, потерпи немного. Эй, ты меня слышишь?
Люмин кивнула, хотя мыслями находилась совершенно не здесь. Всё было словно в тумане: то, как они выбрались из леса, врач, тут же подоспевший, дабы перевязать рану, кровь из которой пропитала одежду, слова Скарамуччи, которые она пропустила мимо ушей, смотря абсолютно пустым, ничего не выражающим взглядом куда-то вдаль. Пожалуй, сейчас больше всего она хотела бы уснуть, просто чтобы этот день наконец-то закончился, но сейчас было явно не подходящее для этого время.
— Люмин, — девушка подняла голову, сталкиваясь с рубиновыми глазами, в которых читалось то ли сочувствие, то ли жалость, отчего где-то на душе болезненно заныло, и она почувствовала себя ещё хуже. Слабой, бесполезной и совершенно беспомощной. — Я направил большую часть сотрудников к границе, остальные районы уже расчищены и хотел бы спросить, справишься ли ты с последней группой. Рядом с городом было замечено шесть упырей, что только чудом не нанесли никакого серьёзного ущерба.
— Я…я постараюсь, — Люмин взглянула на её напарника, что явно был настроен довести дело до конца. — Мне уже лучше, так что я справлюсь, — более уверенно произнесла девушка, желая как можно быстрее с этим покончить. Где видели этих упырей?
***
— Что ж, если верить Крепусу, мы скоро дойдём, — Скарамучча, словно охранник, шёл впереди, то и дело поглядывая на побледневшую девушку, что выглядела так, словно вот-вот рухнет на землю без чувств. Вампиру даже было её жаль, ведь для человека такие потрясения были практически противопоказаны.
— Неужели они ни на кого не напали? Тут довольно много людей проживает, — Люмин пыталась казаться бодрее, нагоняя Скарамуччу, хоть её произошедшее до сих пор не отпустило. — Ты не подумай, я рада, что все люди целы, но это кажется странным.
— А ты не ищи подвоха там, где его нет. У людей, насколько я знаю, инстинкт самосохранения развит неплохо…ну…у большинства во всяком случае.
— На что это ты намекаешь? — девушка прекрасно понимала смысл его взгляда, да и их первый разговор говорил о многом. — Неужели и ты мне теперь это говорить будешь? Родителей утром хватило!
— Хм, тебе бесполезно что-либо говорить, — Скарамучча хмыкнул, запуская руку в карман. — Могу сказать лишь то, что родители твои правы. Тебя сегодня чуть не убили. До сих пор кровью пахнет, а я, между прочим, наполовину вампир.
Он вынул руку из кармана, доставая уже знакомую Люмин небольшую баночку, что заставило её удивиться. Хотя Скарамучче они тоже нужны, он всё-таки полукровка.
Это напомнило о том, что их разговор не имеет смысла, ведь по сути они принадлежат к разным мирам. Невольно девушка задумалась о том, а сколько Скарамучче лет, но тут же смутилась, решив, что сейчас это вопрос будет крайне неуместен.
Вместо этого она ещё раз оглядела серебристую баночку, тут же широко раскрывая глаза. Осознание пронеслось подобно электрическому разряду. Точно…так вот почему…
Люмин поняла, почему Чайльд так странно себя вёл. Его жажда, она ведь может быть вызвана тем, что он очень давно не принимал этот…кажется, он называется гемакон. А ведь, в отличие от Скарамуччи, он чистокровный, а значит, человеческая еда ни в коем её виде не принесёт сытости. Что ж, это многое объясняет.
И если она узнает, где вампиры их берут, то она вполне может загладить свою вину этим небольшим подарком. Надо бы расспросить Скарамуччу, ведь она чувствовала, что уже дважды её спаситель вряд ли станет отвечать на подобные вопросы.
— Эй, проснись, они рядом. Мы пришли, — произнёс вампир, готовый вот-вот вступить в бой.
Упыри были перед ними. Люмин приготовила пистолет, Скарамучча задумал решить вопрос с сородичами на кулаках. Люмин, держа пистолет крепко в руке, стреляла в упырей издалека, сосредоточившись на каждом выстреле. Ее меткие попадания препятствовали ближнему контакту и позволяли ей держаться на безопасном расстоянии.
В то же время, ее временный напарник с потрясающей ловкостью и скоростью, наносил мощные удары кулаками и поражал противников своими смертоносными клыками. Он оказывал невероятное сопротивление упырям, не позволяя им приблизиться к Люмин.
Оба бойца действовали с координацией и стратегией, взаимно поддерживая друг друга в этой жестокой схватке. Они отражали атаки упырей, не боясь пролить собственную кровь.
— Вот и всё. Так… Небольшая разминка, — хмыкнул Скарамучча. — Думаю, на этом наша работа закончена. Давай провожу тебя до дома, тебе нужно отдохнуть. Столько переживаний за одну ночь — вредно для человеческой психики.
— Может, хватит вам обоим с Чайльдом обращаться со мной, как с хрупкой маленькой девочкой?! — возмутилась Люмин.
— Ты и есть хрупкая маленькая девочка, — с ухмылкой парировал Скарамучча, но сил пререкаться с ним не было…
***
Когда Чайльд почти вышел из леса, из-за деревьев послышался истошный стон. Это не был вампир, он чувствовал запах человеческой крови, а значит, кому-то нужна помощь, и Тарталья кинулся на звук. Он обнаружил мужчину, связанного и с заклеенным ртом. Чайльд поразился: что этот человек может делать в лесу, кто его связал? Он немедленно освободил мужчину от путов и вопросительно посмотрел на него.
— Чудовище! — закричал он, отпрыгнув назад, как только получил доступ к свободе. — Не нужно меня обращать, пожалуйста!
— Успокойся, чудак, никто тебя обращать не собирается. Что случилось? Как ты тут оказался? — засыпал он его вопросами.
— Ты правда не собираешься ничего со мной делать? — незнакомец взглянул на вампира недоверчиво.
— Если бы я хотел что-то сделать, то явно не стал бы освобождать тебя, чтобы послушать твои безосновательные обвинения. Рассказывай: что случилось?
— Тут были трое вампиров, они вылавливали неосторожных прохожих, выпивали полностью их кровь, а потом… Потом эти люди превращались в вампиров! И они были безумны! Меня тоже должны были обратить, но те вампиры сбежали, услышав какие-то крики из глубины леса. Вся жизнь перед глазами пронеслась!
«Значит, кто-то из чистокровных решил пойти на преступление… Но кто же это может быть? Насколько я знаю, все чистокровные благородны и не станут заниматься такой ерундой. Может быть, кто-то из аристократов, у них тоже могут появиться способности в обращению. Но там тоже все вампиры уважают себя… Странно очень…»
— Ты запомнил, как они выглядели? — спросил Чайльд, надеясь по описанию узнать, кто это.
— Да они были в масках и капюшонах! Но одна была точно женщина! — выпалил мужчина. — А теперь… Могу я пойти домой?
— Лучше иди в больницу, пусть тебя осмотрят на наличие повреждений, мало ли…
Тарталья развернулся и направился прочь из леса. Информация, которую дал этот незнакомец, до сих пор не укладывалась в голове. Какой мотив может быть для того, чтобы изловить кучу людей и обратить их? Никакой же выгоды, только нарушение закона и обострение отношений между людьми и вампирами. А может… Кому-то выгодно, чтобы между людьми и вампирами снова началась вражда?
За этими мыслями Чайльд не заметил, как дошёл до полицейского участка. Многие его коллеги были ранены, и им оказывали первую помощь. Тарталья же прямиком направился к Крепусу, чтобы узнать о Люмин.
— Она со Скарамуччей отправилась убивать оставшихся упырей. Я могу позвонить им и спросить, где они сейчас.
Чайльд согласно кивнул, и Крепус набрал номер. Разговор был коротким, и на лице капитана полиции была спокойная улыбка, заставившая Тарталью расслабиться.
— Они закончили. Скарамучча сказал, что проводил Люмин домой. Беспокоиться не о чем.
— Если наша работа закончена, то я пойду проведаю Люмин.
***
Как бы Люмин не хотелось возвращаться домой, ей пришлось. Вся ночь прошла в напряженной битве с низшими вампирами, и она чувствовала, что ее сердце стучало в груди от беспокойства за родителей.
В доме была зловещая тишина. Вся обстановка выглядела нереально, словно тут только что произошло что-то ужасное. Она пристально посмотрела на мать, неподвижно стоявшую к ней спиной.
— Мама? Что произошло? — нервным шепотом спросила Люмин, приближаясь к ней медленно. Каждый шаг казался ей невероятно тяжелым в тот момент. Она сглотнула ком в горле и продолжила подходить. — Где папа? Простите, что так сбежала…
Она не откликалась. Но вместо этого внезапно мама резко развернулась и зарычала, меж зубов были видны клыки. Ужас пронзил сердце Люмин. Неужели ее собственная мать стала вампиром? Сжав кулаки, она отпрыгнула назад, не в силах поверить в происходящее. Собственная мать бросилась на нее с невиданной силой, и Люмин еле успела отскочить в сторону.
В глубине своего разума Люмин понимала, что нет времени на раздумья. Она привыкла сражаться с вампирами и знала, что сейчас ей придется вступить в жестокую битву за свою жизнь, но с мамой… Она не могла в это поверить.
— Мам… Ты меня не узнаешь? Это я, Люмин, твоя дочь, — сказала девушка, надеясь, что сможет достучаться до разума.
Она не ответила, лишь с рыком бросилась на нее вновь, но Люмин была готова. Она резко отошла в сторону, и вампирша-мать врезалась в стену. Воспользовавшись этим, Люмин схватила её за руки сзади и опрокинула на пол, садясь сверху. В таком положении она ничего не сможет сделать.
— Послушай… — Люмин не успела ничего сказать, ведь со стороны лестницы послышался рык. Подняв глаза, она обнаружила своего отца… Который тоже был теперь вампиром. Он был крупнее матери, и поэтому Люмин понимала, что не сможет справиться с ним так просто.
— Пап, надеюсь хоть ты… Сохранил остатки разума. Я же твоя дочь! Не смотри на меня, как на кусок мяса! Нет, папа! — отчаянно кричала Люмин, пока отец-вампир облизывался, глядя на неё.
В следующую секунду он рванул вперед, и Люмин пришлось вскочить. Отец споткнулся о тело матери и распластался на полу. Плюс в сражении с новообращенными: несмотря на то, что они очень агрессивны и кидаются без раздумий, они неуклюжи, так как ещё не привыкли управлять своими телами, в отличие от упырей.
Люмин стояла в темной комнате, каждый вздох ее наполнял тяжестью. Ее сердце билось быстрее, чем когда-либо раньше, а мысли в голове кружились, не давая ни секунды покоя. Перед ней на полу находились ее родители, теперь превратившиеся в вампиров. Их губы изогнулись в зловещей улыбке, а их глаза были полны жажды и хищности.
Мать, в упоении своей новой силой, быстро приблизилась к Люмин. Та инстинктивно закрылась рукой в беззаветной попытке защитить себя. Но это не помогло. Клыки матери вонзились в ее плоть, и боль сквозь кожу растекалась по всему телу.
Люмин чувствовала жуткое ощущение изнеможения. Инстинкт самосохранения сработал, и Люмин с силой пнула мать в живот, отчего та отлетела назад, толкнув своим телом и отца. И снова они на полу. Только теперь они ещё опаснее и агрессивнее, Люмин ведь ранена. Девушка достала пистолет и направила вперед.
— Не приближайтесь! Я выстрелю! Выстрелю и не побоюсь! — кричала Люмин на грани отчаяния. Девушка краем глаза заметила чей-то силуэт на лестнице.
— Убьешь собственных родителей только потому, что они стали немного кровожадными? — в мужском голосе чувствовались ехидство и насмешка. — Придержи коней. Можно ведь сделать так.
Незнакомый парень в мгновение сократил расстояние между собой и родителями Люмин и, взяв тех за шиворот, затащил в чулан, после закрыл на замок. У парня были золотые глаза и длинные светлые волосы, заплетенные в косу. А меж губ были клыки. Вампир… Но явно разумный.
— Ты кто? — испуганно спросила Люмин, пятясь назад.
— Если тебе это что-то даст, то меня зовут Итэр. Нас ожидает очень интересный разговор, Люмин, — незнакомец оставил рот открытым, будто собирался что-то сказать, но вдруг насторожился и направился к окну, чтобы, видимо, убежать через него. — Чувствую приблилижение чистокровного… Значит, в другой раз поговорим,
сестрёнка… 
