***
— Граната! Хрипловатый, удивленный и одновременно обреченный голос его бывшего друга и помощника потонул во взрыве. Последние слова отдавались в голове ноющей болью, а взгляд, помутненный от дыма, мог лишь наблюдать за тем, как вышедший из-под контроля полимер с чавкающим звуком поглощает бессознательное тело мужчины. — М… Миша… — Собственный крик потонул в судорожном кашле. Сергей, который ценой своей жизни прикрыл тело начальника, крепко сжал плечо Дмитрия, встряхивая и что-то говоря ему, пока Сеченов таращился на место, где до этого лежал Михаэль. — Дмитрий Сергеевич, Господи, блять, да очнитесь вы! Лариса сбежала, мне нужно ее догнать, пока тут еще больше все по пизде не пошло! — Голос Нечаева все же смог проникнуть сквозь шум в ушах Дмитрия, и тот, моргнув, посмотрел на солдата. — Да… Да, иди, — изо рта вновь вырвался лишь хрип, пришлось прокашляться. — Я придумаю, что можно сделать со всем этим. — Он вяло махнул рукой в сторону лежащих трупов и предпринял первую попытку подняться. Нечаев поджал губы и обеспокоенно рассмотрел начальника. Несмотря на бледность и едва дрожащие руки, тот держался. В голосе слышалась сталь и былая уверенность. Во всяком случае, Сергею хотелось в это верить.***
«Со своей обязанностью ты не справился». Мысль, преследовавшая его с того самого дня, когда он засыпал и просыпался, собирался и шел в офис, чтобы продолжать исправлять то, что разрушил Петров. Несмотря на значительные убытки, благодаря работе Сергея и Харитона все постепенно возвращалось на свои места. Дмитрию удалось объясниться перед высшим руководством и попутно с этим отвечать на вопросы Нечаева о его прошлой жизни. — Дмитрий Сергеевич, вы вообще как сами? — Голос майора слегка дрогнул, словно тот хотел спросить что-то еще, но передумал, вместо этого поднося чашку к губам и отпивая пряный, ароматный чай. Это был очередной вечер разговоров «по душам», как выразился в первый раз после всех событий Сергей. Сеченов, погруженный в мысли, слегка вздрогнул. Задумчивый взгляд прояснился и мелькнул по вопросительному лицу Нечаева. — В порядке. Да, все в порядке. — Тонкие губы изогнулись в улыбке. — Хоть сейчас не обманывай, Дим. — Донёсся голос Харитона. — Я, даже будучи в данном состоянии, узнаю этот поникший голос. Что тебя беспокоит? Нечаев поднял бровь, смотря то на Захарова, то на Дмитрия. Последний, вытянувшись в кресле, устремил свой взгляд куда-то вперед. — Дмитрий Сергеич? — Сынок, я думаю, уже поздно. — мужчина поднялся. — Давай продолжим завтра, хорошо? Мне нужно ещё кое-что доделать. Непривыкший перечить приказам начальника, майор, пожав плечами, тоже поднялся и, неловко попрощавшись, вышел за дверь. — Переживает… Вот с ним всегда так было. Нет бы открыться и выплеснуть все, что беспокоит. — Сергей хмуро поправил ремень брюк и взглянул на ХРАЗа. Тот промолчал, думая о чем-то своем.***
— Это что, блять, такое?! Сеченов, обернувшись на окрик, устало улыбнулся мужчине. — О, это ты, сынок. Проходи. — Он вежливо кивнул в сторону стула. — Присаживайся. Сейчас я тебе все поясню. — Нет уж, блять, вы давайте поясняйте прямо сейчас. — Рявкнул Нечаев, продолжая сверлить глазами нечто, стоящее перед столом Дмитрия Сергеевича. Пожалуй, за годы службы Сергей думал, что его уже мало чем удивишь. Но то, что он видел перед собой, было чем-то новым, совершенно неизвестным. А неизвестность, как правило, майор не любил. Эта самая неизвестность вдруг зашевелилась. Инстинктивно дëрнувшись, вытаскивая из кобуры пистолет, Нечаев направил его прямо на создание. — Отставить! — Раздраженный голос Дмитрия заставил обоих послушно распрямиться. Устало потерев переносицу, Сеченов вновь кивнул головой в сторону стула, мол, присаживайся давай. Не сводя взгляда со странной машины, Сергей все же сел. — Как ты уже понял, это моя новая разработка. — Сеченов с необычной нежностью взглянул на робота. — Он пока что на раннем этапе, но, я уверен, что, покопавшись с ним ещё немного, смогу достичь большего. — Так… И что он умеет? — Нечаев потер ладони об рабочую форму. Проследивший за этим движением робот его крайне напрягал. Улыбнувшись, Дмитрий подошёл к машине поближе, кончиками пальцев поглаживая серебристое лицо, еще не имевшее глаз и эмоций в целом. — Михаэль, покажи Сергею, чему я тебя научил. Машина, слегка повернувшись к хозяину, словно обдумывая его слова, послушно отступила к столу и принялась разбирать беспорядок из бумаг, документов и ручек. — Все готово, Дмитрий Сергеевич. — Механически прошелестел робот, как-то знакомо запинаясь на рычащих согласных и словно отряхивая несуществующие пылинки с серебристых конечностей совершенно человеческим и изящным жестом. Нечаев моргнул. — Мне удалось сохранить воспоминания и разум Миши, который поглотил полимер. Можешь себе представить? — Сеченов, не переставая улыбаться, разглядывал свое творение. — Представь, чего мы сможем добиться, если я продолжу изучение и создание всего этого? Я смогу возвратить Харитону его тело. Возможно, мне даже удастся вернуть Катю к жизни. Сынок, я практически на грани великого открытия. — В карих глазах ученого вспыхнуло волнение, а голос возбуждено повысился. — Больше не будет смертей. Больше я никого не потеряю… — Простите, Дмитрий Сергеич, но, кажется, вы слегка переутомились. — Сергей поднялся со стула и, подойдя к мужчине, мягко коснулся его плеча. — Вам бы отдохнуть немного. Терять близких — это всегда тяжело. Я… — Он запнулся, но все равно уверенно продолжил. — Пусть я и не помню своей жизни с Катей, но хотя бы те воспоминания, которые вы мне дали о ней, ценны. И я смирился с тем, что уже больше ее не увижу. И вам тоже следует смириться. Это будет самым правильным. Улыбка сползла с лица Дмитрия. Понуро опустив плечи, мужчина покачал головой. — Я ученый. Я должен идти к своей цели и добьюсь ее, чего бы мне это ни стоило.***
— Дмитрий Сергеевич, ваш кофе. На стол, поодаль от документов, аккуратно приземлилась чашка с дымящимся напитком. — Спасибо, Михаэль. Знаешь, я уже почти закончил, так что можно будет уходить. Говорят, сегодня в театре будет шумное представление, я подумывал взять пару билетов, как считаешь? — Подняв глаза от документов, Сеченов осекся. Повадки, жесты и даже отсутствие мимики отзывались в сердце тяжелым грузом. Казалось бы, вот он, только руку протяни. Ты можешь коснуться, но не почувствуешь привычного тепла. Можешь провести кончиками пальцев по шее, надеясь услышать смущенный, такой до боли знакомый смешок, но не услышишь его. Захочешь взглянуть в темные, умные глаза, чтобы увидеть в них отражение своих эмоций, но наткнешься лишь на серое отражение собственной беспомощности. Сколько бы времени он ни проводил в лаборатории, кропотливо изучая новые возможности полимера, все катилось в бездну. Машина оставалась машиной, лишь с голосом… Кого? Друга? Любовника? Возлюбленного? Дмитрий устало вздохнул, пятерней взъерошивая уложенные волосы. Миша раньше часто любил перебирать каждую прядь, смешно цокая и ворча, что ещё чуть-чуть, и он начнет замечать седину, если ученый продолжит себя так загонять. Кожа все еще помнила тепло под всегда холодными ладонями, от чего мужчина почти часто покрывался мурашками. «У тебя самые настоящие руки нейрохирурга», — говорил ему тогда Шток, почти по-мальчишески улыбаясь и сжимая тонкие изящные пальцы. — «Руки холодные, но я знаю, что сердце твое большое и горячее». Воспоминания захлестнули его. Голова тяжело опустилась на заваленный бумагами стол. Дмитрий, едва сдерживая отчаянные попытки не разрыдаться в голос, прикрыл отяжелевшие от усталости веки. Вскоре цепкие лапы дрëмы охватили его, погружая в беспокойный сон. Механическая рука осторожно легла на напряжённую спину, скользя вверх в ласковом жесте. Твёрдые стальные пальцы осторожно сомкнулись на его плече. — Ты справишься, Дим.