Титры ее одинокого театра.

      — Это она?       — Лгунья.       — Ничтожное подобие божества.       — Обещала, что мы можем на нее положиться, а в итоге что? В итоге наш дорогой герой — месье Невиллет.       — Сынок, не смотри на нее, такая не ухоженная, как только не стыдно показываться пред нами?       — Как ей удалось миновать заслуженной казни? Она лгала Фонтейну сотни лет!       Миниатюрная девушка в темном, непримечательном плаще медленно ступала по асфальту оживленных улиц родного, дорогого ее сердцу города.       Холодные, дрожащие от напряжения ручки неудавшегося Гидро Архонта крепко прижимали к груди не богатый бумажный пакет, заполненный пачками макарон самой дешёвой магазинной марки.       Сегодня ей не хватило денег на стандартное число в шесть пачек, ведь убитая голодом и депрессией Фурина крайне неосторожно застряла каблучком в щели асфальта, случайно выронив из кармана в канал кожаный кошелёк, единственную дорогую вещь, оставленную ею после безвозвратного ухода из дворца Мермония.       Мешочек с только-только полученным жалованием уплыл под стремительным потоком воды прямиком в открытое море.       Не с первого раза вставив темный ключ в замочную скважину, девочка приоткрыла скрипучую дверь своего скромного домишки, крайне неудачно расположенного прямо под мостом аквабуса, целыми днями раздражающего ее апатичное сознание не умолкающим мотором. Мелюзины с сожалением дали понять, что это единственное жильё, которое ей способны выделить после часового потопа, что размыл собою довольно внушительную часть строений Фонтейна.       — Это и без того слишком роскошно! Прямо у подножья дворца.       — Ее по закону должны были казнить, а ей еще и государственное содержание с жильём выписали, немыслимо.       — Лгунья!       Белесые волосы были крепко прижаты к ушам судорожно подрагивающими пальцами, в надежде хотя бы как-то заглушить воспоминания о жестоких словах ее всей душой обожаемого народа.       Они не виноваты, они не знают правды, они никогда не знают, как много их нéкогда прекрасная леди Фурина положила на кон, дабы сохранить жизнь беспощадным зрителям, при любой удобной возможности оборачивающихся против актрисы. Это то, чего бывший Архонта никоим образом не могла понять: она искренне любила народ, народ, что желал отныне лишь ее смерти.       Бесцеремонно швырнув пакет с покупками на край грязного, не покрытого скатертью стола, Фурина плашмя рухнула на единственную незапыленную и не покрытую паутиной часть скудной мебели дома — постель.       Мебель, на которой девушка впредь проведет весь отведенный ей недолгий человеческий век.       Путешественник и Паймон взволнованно ломились в ее жилище буквально первые несколько дней, старались выманивать Фурину на улицу тортами, от одного лишь вида которых юную девушку воротило с ужасающей силой.       Даже любимые сладости напоминали ей о вековых заточениях в стенах Мермонии, прекрасного дворца, в котором мечтал жить точно каждый фонтейнец, дворец, являвшийся темницей для одинокой актрисы.       Спустя три дня попытки Итера навестить бывшего Архонта прекратились, люди на улице с энтузиазмом рассказывали друг другу о том, что златовласый рыцарь отправился по своему маршруту далее в Натлан.       — Снова она. -презрительно выплюнул торговец, как только вновь покрытая тёмной мантией девочка неуверенно приблизилась к его прилавку.       — Прошу прощения. -сипло протянула голубоглазая. — Могу я купить немного томатов?       — Разумеется. -оскалился мужчина в недоброй улыбке. — Тысяча моры.       — Тысяча…? -замято шепнула самой себе Фурина, неловко пошарив в обоих карманах. — Но они ведь никогда не стоили больше сотни…       — Не хотите покупать — не заставляю. -он выжидающе сложил руки на груди, малость издевательски протягивая иному подошедшему покупателю коробочку томатов по разумной, стандартной цене. Фурина не глупа, прекрасно поняла, что над ней просто смеются.       — Хорошо, простите… -она скромно спрятала ручки в ткани плаща, отступая и пропуская вперед остальных, явно утомленных ожиданием покупателей.       — Любопытно, что это за томаты, что стоят как внушительный пакет заоблачного перчика? Не соизволите ли продать, а я уж лично продегустирую эти чудесные овощи.       Фурина с испугом в очах обернулась на фигуру позади, а точнее, на знакомый низкий, и как всегда угрожающий тембр женского голоса. Платиноволосая предвестница… Вроде как, Слуга? Та самая, что уронила в грязь все ее достоинство прямиком в присутствии знаменитого путешественника. Та самая, что едва не лишила ее чувств и жизни в ночном, не освещённом переулке.       — Г-госпожа Арлекино. -замялся торговец, виновато почесав затылок. — Что вы, вы так много сделали для Фонтейна, пострадавшего из-за этой… -бросил жесткий укоризненный взгляд в спину Архонта. — Кхм, в общем, я буду настоящим мерзавцем, коли возьму с вас денег за мой товар. Прошу, возьмите даром.       — А вы ли не мерзавец, сэр? -с нотками удивления заметила женщина, подцепляя острым когтем яркий ценник у прилавка, так и кричащий о том, что цена сих томатов не превышает двухсот монет. — Неужто стоимость вашего товара зависит исключительно от отношения к покупателю? Как думаете, это понравится нашей доблестной налоговой?       — Прошу, не поймите меня превратно. -продолжал он свои слащавые речи. — На моем месте таким образом с предателями поступил бы каждый…       — Я настаиваю на том, чтобы вы продали мне томаты по той стоимости, что заверили этой девушке. -играть, значит играть до последнего. — А коль я выясню, что это самые обычные тепличные овощи, ваш магазин будет снесен за мошенничество в тот же день.       — Прекратите этот цирк…       Арлекино повернула в сторону сломленного голоска один лишь взгляд, не двинувшись корпусом ни на сантиметр. Девушка крепко впилась ноготками в собственное предплечье, возможно, удерживая таким образом рвущийся наружу отчаянный плачь.       — Еще раз прошу простить за беспокойство…       Фурина стремительно растворилась в густой рыночной толпе, а к хмурой, задумчивой Слуге подкатили со спины ее верные прислужники в алых масках.       — Схватить цель, госпожа? -коротко уточнили Агенты Фатуи, потянувшись к ножнам руками.       — Спятили? -сверкнула она в прислужников холодным взглядом. — Вы говорите о знаменитой личности. Проследить, и только.       — Так точно. -синхронно отчеканили мужчины и, скрывая свои тела в полупрозрачной невидимой дымке, шустро погнались за умчавшейся девочкой прямо по карнизам зданий.       — А с вами мы еще не закончили. -безумный оскал до чертиков перепугал вздрогнувшего торговца, что едва не со слезами на глазах ожидал своей неизбежной участи.       — Почему… Неужели ей было мало моего позора и собственной правоты на счет моей ничтожности… Пришла поиздеваться вновь, вместе с народом… -блондинистая головка уткнулась в колени, то и дело дергаясь от судорожных всхлипов.       Она пришла к своему скудному дому вот уже пол часа назад, но все еще не могла успокоиться после неприятной ситуации на рынке.       Карманы были пусты, холодильная камера и ее измученный сухими макаронами желудок — тоже. Идти во дворец Мермония к месье Невиллету и унизительно выпрашивать аванс следующего жалования? Неплохо бы, да только неумолимый стыд и гордость поедят девушку гораздо быстрее, чем поест нормальной еды она. Да и запись к нынешнему властителю Гидро тянется далеко за несколько месяцев, а многим придется ждать и год.       К тому времени ее холодное тело давно прогниëт на этом злосчастном диване, в этой тёмной, сырой комнатушке.       — Госпожа Фурина, вам посылка. -мужской голос по ту сторону входной застал ушедшую в свои мысли девочку врасплох. Она немного опешила и приподняла заплаканное лицо с колен, неверяще взглянув в сторону звука, дабы убедиться в отсутствии галлюцинаций.       — Госпожа?       Зов повторился, а это значило, что Фурине придется оторвать себя от кровати и потоптаться в сторону прихожей. Кто бы это мог быть? Для получения пособия слишком рано, на нелепые журналы она подписана не была…       Дверь открылась, голубые глаза встретились с тёмными, перекрещенными зрачками статной высокой особы, решившей почтить скромное жилище лжеАрхонта своим присутствием.       — Леди Фурина. -заключила Арлекино, возможно, дабы убедить саму себя в том, что сейчас видят ее глаза. Неестественно худая, осунувшаяся, сутулая девочка, что своим ужасно истощенном видом не оставляла от статуса «леди» и следа.       Позади виновато мялся молодой Агент Фатуи, которому, судя по всему, и принадлежал мужской голос, оповестивший Фурину о посылке.       — Госпожа Арлекино. -тусклые разноцветные очи зацепились за шокированное бледное лицо предвестницы, что одними лишь губами беззвучно высказала какое-то подобие неприличного ругательства. — Если я в чём-то перед вами провинилась, прошу, подавайте сразу судебный иск, уверена, его рассмотрят в первом порядке.       — Леди Ф…       — Что вы, не опускайтесь так… -горько усмехнулась блондинка, как-то чересчур устало опираясь на дверной проём. — Просто «Фурина» вполне достаточно.       — Вам нездоровится? -спросила Слуга буквально первое, что пришло в ее мутную голову.       Без того широкого чёрного плаща подростковое тело Архонта выглядело совсем уж миниатюрно и прозрачно, возможно, из-за болезненной худобы и бледности.       Тонкие пальчики Фурины нервно обхватили дверную ручку, казалось, она могла рухнуть на пол от одного лишь дуновения уличного ветерка.       — Ваши наблюдения не оправданы, я потрясающе себя чувствую. -но сиплый голос и полуприкрытые глаза с выраженными синяками явно выдавали девочку с концами.       — Посетите врача. -бросила Арлекино, правда, как-то слишком уж грубо и отчужденно, она не хотела, чтобы ее голос сейчас звучал именно так.       — Что делать со своими отведёнными мне днями я спрошу у вас в последнюю очередь. До свидания. -монотонно пролепетала Фурина, силясь закрыть громоздкую дубовую дверь, которую Арлекино упрямо удержала одной лишь рукой.       — Что вы де…       Слуга резко распахнула входную дверь и уверенными шагами прошла внутрь затхлого тёмного помещения, как можно осторожнее отталкивая изумленную хозяйку сего пристанища в сторонку.       — Просто немыслимо. -шепнула женщина, окидывая взглядом полупустое жилище бывалого божества, благо, она заглянула в ванную комнату лишь мельком, но и там статная педантка успела заметить… черновую отделку? — Вы в курсе, что в вашей ванне голые каменные стены и бетонный пол?       — Как вы можете осуждать чужой дом при его владельце?! -вспылила девчонка, немного пошатнувшись в сторону. — Мелюзины обещают выделить… средства на ремонт, и…       — Эта обстановка отвратительна. -женщина брезгливо раздавила каблуком пробегающего прямо под нею таракана, невольно оборачиваясь на тихое постанывание. — Леди Фурина?       Тёмные омуты нервно расширились, тело предвестницы самостоятельно дернулось в сторону рухнувшей на колени девчонки.       — Леди Фурина, ле… К чёрту. -шикнула женщина, мягко хлопнув девушку по щеке. — Фурина, тебе плохо?       — Уходи…       — Я не спорю, что не отличаюсь состраданием, да только оставить человека на грани обморока не в силах даже предвестник ваших ненавистных Фатуи. -Арлекино старалась говорить, говорить как можно больше, дабы до последнего удержать полубессознательную девушку в сознании. Она коротко кивнула парочке Агентов в прихожей, дабы те заперли двери и встали снаружи на страже дома Архонта.       Женщина приподняла еще не до конца обмякшее тельце девочки, вновь отмечая про себя, как вес девушки схож с примерным весом средней дворовой собачки.       — Месье Невиллет, как же вы так можете… -причитала Слуга, невесомо укладывая Фурину в постель. — Путешественник доложил мне, что вы обязались позаботиться о леди Фурине, да только, вижу, справляетесь со страной вы гораздо лучше, чем с этим обещанием.       Дыхание голубоглазой было до жути незаметным, тихим, и слишком размеренным для той, что мгновение назад находилась на грани истерического срыва.       — Итан. -рякнула женщина привычным командным тоном, призывая к себе поближе старшего Агента. — Пулей лети к ближайшему магазину, и добудь молока. Купишь ты его, или украдешь — мне абсолютно не важно.       — Молока? -осторожно переспросил мужчина, да только заместо ответа получил лишь суровое «живо».       — Ну-ну, леди Фурина, не нужно вредничать. -как-то слишком по родительски приговаривала «Отец», медленно поглаживая спутанные белые прядки и подставляя коробочку с молоком к бледным губам приподнятой над подушкой Фурины. — Выпей, тебе станет лучше.       — Я… Яд?       — Да, зелень Шееля в чистом виде. -съязвила Арлекино, чуть-чуть нажимая на нижнюю челюсть девушке, вынуждая ее немного приоткрыть. — Молоко и питательно, и не тяжело для вашего измученного желудка. Сейчас вам стоит воздержаться от тяжелой пищи.       — Я…       — Сколько вы не ели? -снова. Девочку уже начинали невольно забавить эти прыжки с формальности на банальное «ты».       — Я ела. -еле выкрикнула Фурина, немного закашлявшись от угодившего не в то горло молока. — Ела…       — Я видела. -укоризненно нахмурилась женщина, откладывая коробку молока на стол и подцепляя вилкой давно остывшие нетронутые макароны. — Вы знали, что ели абсолютно пресные макароны? Да еще, смею предположить, сваренные в речной воде, так как от подключения водопровода вы упрямо отказались.       — Н-не поучайте меня… Какое вам дело… Боюсь об заклад, вы ждали моей казни больше, чем мой народ…       Женщина решила тактично промолчать, отрицать правду не было смысла, это точно. Но так было ровно до недавнего момента, до их последней встречи с путешественником и Паймон, что вопреки запрету Невиллета не удержались и поведали предвесинице о всех событиях, произошедших в зале суда тем днём.       Свое стукачество они объяснили тем что Фурина точно не заслуживает той вселенской неприязни, которую в ее сторону тогда выказала Слуга. Само собой, никто не просил ее идти и извиняться перед бывшим Архонтом, но просили лишь простить ее где-то там, глубоко в отголосках ее замёрзшей души.       — Не стоит паясничать в вашем то состоянии. -только лишь проговорила женщина, одним коротким жестом подзывая к себе молчаливо ожидающего у входа Агента. Мужчина подбежал поближе и поставил на шаткую прикроватную тумбу крупную связку спелых, приятно пахнущих томатов.       — С-спасибо. -процедила вновь униженная девочка сквозь сжатые зубки. — Я верну вам деньги, когда только п…       Фурина резко осеклась, сильно прикусив свой излишне болтливый язычок. Арлекино как никто иной знала, что курьеры из банков приносят пособия людям в последних числах месяца, и крайне не хотела бы, чтобы кто-то столь влиятельный узнал о том, что первая леди Фонтейна потеряла все деньги при довольно нелепых обстоятельствах.       — Как только, так сразу…       — Леди Фурина, что у вас происходит? -светлые брови нахмурились, выказывая на вечно отрешенном лице Слуги некую озадаченность. — Мне казалось, месье Невиллет должен был выделить вам подобающие по статусу жильё и денежные средства.       — Не называйте меня так, я более не леди и не госпожа. -бледное личико неловко отвернулось в сторону закрытого темными шторами окна. — Мой приговор так и не был обжалован, но и не свершился. Оставьте меня, либо свершите его сами, мне все равно.       Сердце Арлекино болезненно дернулось в упоении «отцовской» жалости от одного лишь вида этого брошенного, голодного и запуганного всем городом ребёнка, который, по слухам ее приближенных, выходил на убитые агрессией улочки Фонтейна крайне редко, только если дома заканчивается последняя крошечка еды.       Губы сжались в одну побледневшую полосу от злости, в частности, злости на Верховного Судью, явно лишившегося рассудка от нового уровня власти. Как он это позволил? Как допустил то состояние, до которого себя довела Фурина за какой-то жалкий месяц.       — Леди Фурина, вам нужно к врачу. -вторила женщина, невесомо коснувшись выпирающих даже сквозь рубашку ребер. — Вы падаете в обмороки, это крайне опасно.       — Просто Фурина. -повторила и девушка, умело проигнорировав первое замечание. Разве могла она показать свою ничтожность и сказать этой женщине, что она просто не в состоянии дойти до даже ближайшего медицинского пункта, и выползает в свет только на этот небольшой рыночек, благо, расположенный в сотне метрах от ее жилища.       — Если вы не будете возникать, я приглашу доктора к вам… домой. -язык предвестницы никак не хотел называть эту хижину домом. Она брезгливо провела пальцем по единственной и покрытой сажей кастрюльке. — Где у вас деньги лежат?       Фурина вздрогнула, вот и всё, она совершенно не знала, какими картами крыть столь неожиданный расклад. Денег не было, только лишь горстка моры в кармане ее скудного плаща.       — Деньги…       — Деньги, да. -терпеливо повторила Арлекино, пересчитывая золотые монеты в собственном кошельке. Она, конечно же, не планировала отбирать у девочки ее и без того небогатое пособие, она не разбойник. Хотелось лишь подкинуть немного монет сверху, да только так, чтобы блондинка об этом не догадалась.       — В кармане плаща. -честно выдавила Фурина, скрывая стыдливо покрасневшее личико в тяжелом одеяле.       Она не могла видеть тот издевательский насмешливый взгляд, коим ее сейчас обязательно одарит Слуга. Ей было уже даже все равно на то, почему же Арлекино задала ей подобный вопрос.       Женщина поднялась с края кровати и уверенно прошлась к брошенному на спинку стула грязному плащу, с педантичной брезгливостью заползая ладонью в оба кармана поочерёдно.       — Вы шутите надо мной? -светлые брови вздернулись от удивления, когда ладонь с трудом зачерпнула небольшую горсть монеток. — Тогда это не смешно. Я спросила, где у вас деньги, а не мини-набор на непредвиденные случаи.       — Это всё. -сглотнула девушка, силком поднимая отяжелевшее от слабости тело с постели. — Забирайте, и оставьте меня одну.       — Что? -предвестница едва не задохнулась от возмущения, даже позабыв о том, что только что собиралась сделать. — Вы хотите сказать, что триста моры это всё, что вам выделил дворец?       — Я потеряла деньги, довольны?! -охрипший голосок сорвался на крик, больно резанувший по ушам предвестницы.       — Вас обокрали?       — Нет! Я потеряла, потому что неуклюжая и неудачница! Я упростила вам задачу по издевательству, можете уходить!       — Значит так. -стены мелко задрожали, когда по комнате разнёсся командный, вновь жесткий и беспощадный голос Слуги. — Вы более не Архонт, и приказывать мне не можете, а потому я останусь здесь, пока вы, наконец, не сможете самостоятельно подняться.       — Ах, какая невиданная щедрость с вашей стороны, можно ли узнать, чем она обусловлена?! -театрально парировала девушка, будто бы соревнуясь с Арлекино в красноречии.       Ее дрожащие руки с трудом удерживали приподнятое тело, в то время как голубые зажмуренные глазки сдерживали поток рвущихся наружу слез и откровений. Она так устала. И постоянный сон не снимал эту усталость ни на грамм.       — Я переживаю. Мне это свойственно, я ведь, все-таки, директор детского приюта. -как можно тише шепнула Арлекино, вновь опускаясь на край кровати и протягивая ладонь к опешевшей девчонке.       — Вы помогаете, только если вам это выгодно… вы…       Фурина замерла и невольно задержала дыхание, как только ощутила мягкие мерные поглаживания на своей макушке. Черные пальцы как-то слишком ласково пропускали спутанные голубые пряди через себя, словно стараясь неосознанно выпрямить и расчесать.       — Леди Фурина, я знаю всë. -Арлекино терпеливо стиснула челюсти, опускаясь ладонью в припущенному подбородку девушки. — И я… Прежде всего я пришла перед вами извиниться. За мои неоправданные и жестокие обвинения, высказанные в присутствии путешественника. Вы — настоящий герой, заслуживающий, чтобы ему кланялись в ноги.       Комната медленно разразилась трагическим смехом, отдающим ноткой истерики и горечи. Фурина прикрыла рот в попытке сдержать очередной смеховой припадок, так часто преследующий ее весь этот бесцельный одинокий месяц. Она смеялась слишком часто, смеялась даже тогда, когда было больно, и смех стал ее единственной защитной реакцией от срывов.       — Кланяться…? Аха-ха. -болезненный смех неприятно фонил в ушах оторопевшей Арлекино. Уж чего-чего, а такой реакции она не ожидала точно. — Что за вздор, Боже.       — Покиньте дом и дежурьте снаружи. -резко бросила женщина Агентам, забираясь поближе к девочке и осторожно обхватывая трясущиеся ладошки. — Дыши, Фурина, все хорошо. У тебя паника.       Само собою, у нее паника. Ее руки обхватила та, что только что довела до истерического приступа своими абсурдными, но такими болезненными речами. Кто вообще отныне может хотя бы просто уважать Фурину, не говоря уж о том, чтобы кланяться в ноги? За этот месяц блондиночка не слышала в свой адрес ничего, помимо жестоких укоров.       — Тшш. -неестественно ласковый голос мягко убаюкиваю уставшую Фурину, черная ладонь не прекращала размеренные поглаживания по белесой макушке. — Здесь очень душно, леди. Я открою окно.       — Я не… -хотела было съязвить бывшая богиня, да не стала. Сил не было совершенно. — Спасибо…       — Я все-таки приглашу к вам лекаря, а позже разберёмся с вашим рационом и распорядком дня. -Арлекино раскрыла форточку и мерно разлила кипяток из чайника по стаканам, открывая поочередно каждый кухонный шкафчик. — Где у вас чай?       — Нет чая. -бросила Фурина так, словно это что-то само собой разумеющееся, вгоняя в шок предвестницу еще глубже, чем было до сих пор.       — Лучшим подарком госпоже Фурине будет торт. -учтиво подсказал Агент, входя в булочную вслед за начальницей. — Говорят, Гидро Архонт ценит чаепития настолько, что сам Герцог Ризли регулярно присылает ей изысканные чаи в подарок. Прошу простить мой энтузиазм.       — Я ценю твой совет. -тихо отозвалась женщина, прихватывая с прилавка первую попавшуюся коробку с тортиком.       — Но вы же… Немыслимо. -от первой столь сильной растерянности Слуга нервно потерла переносицу. — Хорошо, разберёмся с этим позже. Как ты себя чувствуешь?       — Вы слишком быстро переходите на «ты». -плюнула ядом девочка, сворачиваясь в комочек на постели. — Мне лучше… Спасибо за молоко.       — Не хотела бы показаться грубой, но по вашему ложе стремительно ползет плесень. -Арлекино сморщила нос в отвращении, указывая носком своей роскошной обуви на почерневшую ножку кровати.       — Подойдёт, дабы отжить мой короткий последний век.       — Фурина, я знаю, тебе плохо, но прошу, не мори себя, иначе твой век продлится крайне не долго. -в нéкогда суровом голосе Слуги мелькнуло сожаление. Она более не скрывала себя за маской холодности, ведь смотреть на это несчастное, уничтоженное депрессией существо было слишком тяжело.       Арлекино вернулась к постели, приподнимая худенькую девушку под подмышки и усаживая к себе на колени.       — Что вы делаете?! -девочка взбрыкнула лишь спустя минуту, возможно, ощутив свое перемещение лишь сейчас. — Это… Так нельзя, я ведь…       — Я отнюдь не сильна в утешении детских капризов. -поспешила пояснить женщина, покрепче обхватывая брыкающуюся Фурину за талию. — Но я знаю, как благотворно объятия влияют на психику. Вас никогда не обнимали, я права?       — О каких капризах речь?! Это неприемлемо!       Фурина на мгновение замерла, широко раскрыв разноцветные глазки, когда черная ладонь ласково прошлась по ее бледной щечке, смахивая незаметно для нее проступившие слезы.       Арлекино смотрела на нее беззлобно, без этого привычного издевательства в тёмных очах, без явного желания сделать больно, унизить, растоптать ненавистное ей божество.       — Леди Фурина, вы огорчаете меня вновь, правда, уже по другому поводу. -руки заправили белые прядки за ушки, в то время как алые губы нежно коснулись пульсирующего девичьего виска. — Ваше восхитительное тело испорчено сильной худобой, ваши глубокие глаза потускнели, словно море во время неистового шторма, а ваша одежда подходит скорее мужчине фермеру, чем такой утончённой особе.       — Арлекино… -щечки загорелись красноватым оттенком, смущению девочки не было предела, но отстраняться от столь неправильных манящих ощущений. — Перестань… те. Это не правильно.       — Почему не правильно? -губы осторожно скользнули к шейке. Колени немного качнулись и приподнялись, поднимая вместе с собой миниатюрную девушку повыше. — Тебе ведь приятно.       — Но мы… Женщины. -Фурина и сама не могла понять: только ли это волнует ее в данный момент времени?       — Женщина не может хотеть женщину? -с наигранным удивлением вскинула бровь Арлекино, как можно незаметнее подцепляя ткань ее широкой домашней рубашки.       — Что? -спущенное личико Фурины наивно спряталось в ладошки. — Как хотеть… Я же… Вы же ненавидите меня… И только что оскорбили мое тело.       — Я займусь твоим телом чуть позже, Фурина, сейчас все, чего я хочу, это утешить маленькую загнанную зверушку перед собою.       Девушка постыдно прикрыла руками нагую грудь, что после рокового голодания стала куда меньше ее прежнего, и без того не шипко крупного размера. Арлекино не торопила, не напирала, только лишь блуждала ладонями по выпирающим позвонкам на спинке бывшей владыки региона.       — Прошу, убери руки. -шепнула она томно, переместив угольные руки на сжатые кулачки блондинки.       — Н-нет, это все равно не правильно… Я больше не первая леди Фонтейна, я больше не прекрасна. -причитала голубоглазая, крепко зажмурив очи и стиснув зубы в напряжении. — Мне плохо…       — Фурина? -женщина нежно обхватила заплаканное личико, вынуждая девочку приоткрыть глаза. — Хорошо, я прекращу. Прости, я не думала, что настолько тебе не приятна.       — Нет! -девочка остановила темную руку, что стремительно покинула ее чувствительную кожу. — Мне не неприятно… Я…       — Не бойся, малышка, я буду нежна. -приторно шепнула Арлекино в покрасневшее ушко, мягко обведя мочку языком. — Тебе это нужно. Расслабься и доверься.       — Х-хорошо…       Удовлетворившись ответом, Арлекино возобновила нежные поглаживания, осторожно разводя предплечья девушки в стороны и открывая себе потрясающий обзор на аккуратную грудь с розовыми, немного затвердевшими сосочками.       Она метнула уточняющий взгляд голубым глазкам, что возбужденно прикрылись, а цепкие тонкие ручки прекратили сопротивление и послушно опустились вдоль стройного тела.       Слуга немного нагнулась и изящно обвила кончиком языка чувствительный сосок, втягивая в рот и активно посасывая лакомый кусочек плоти.       Фурина на ее коленях тихонько пискнула, блаженно прикрывая рот ладошкой. Она и раньше трогала себя за грудь исключительно в качестве интереса к собственному телу, однако это ощущалось совсем не так ярко. Совсем не так приятно.       — Ложись на спинку. -шепнула женщина, осторожно роняя Архонта на простыни. Этот родительский заботливый тон открывал для Фурины абсолютно новые, невидимые ей ранее чувства спокойствия и умиротворения.       Черные пальцы ловко стянули растянутые шортики по худеньким ногам, откладывая к углу постели подле себя и нежно хватая девушку за колени.       — Я раздвину твои ножки, чтобы было удобнее, хорошо? -о, Боги, и вновь этот сладкий, заботливый тембр, буквально сносящий девочке крышу.       Она поддалась ее крепким рукам, позволяя развести коленки в стороны и открыть себе вид на трогательно промокшие трусики, по которым стремительно прошёлся уверенный женский пальчик.       — Смотри, как твое тело хочет этого. -ткань медленно сдвинулась в сторону, юркие пальцы ласково коснулись сочащейся дырочки. — Ты невинна, детка?       — Как ты… -Фурина вспыхнула всеми оттенками красного от столь пошлого и неформального обращения, но еще больше она смутилась из-за правдивости предположений предвестницы.       Она совершенно не опытна, девственна и зажата, не лучшая партия для этой властной, сильной и статусной особы, что по какой-то причине выбрала себе в «партнеры» такое ничтожество, как она.       — Да… Я ничего не умею, ничего не зна…       — Понятно, значит, нужно быть еще осторожнее. -что это было? В довольных глазах Арлекино не было ни капельки презрения или отвращения, коего ожидала в свой адрес блондинка. Напротив, ее признание, казалось… завело предвестницу еще больше?       — Ты не сердишься? -осторожно, тихонько уточнила Фурина, пока женщина поудобнее укладывалась меж ее постыдно разведенных бедер.       — Сержусь? На что? -искренне удивилась Арлекино, нежно подув на возбужденную плоть прохладным воздухом. — Это ведь очаровательно. Мне досталась девочка, которую я имею честь сделать совсем взрослой.       — Спасибо… Ах! -бывшее божество не сдержало первого, прелестно сладкого стона, ведь ловкий, шершавый язычок Слуги хитро проник в самое ее естество, ласково потирая мокрые стеночки изнутри.       Здесь было так горячо, так узко и приятно, что несчастная Арлекино из последних сил сдерживала себя от порыва взять эту щелочку чем-нибудь крупным и гладким.       Нет, так нельзя, никак нельзя спугнуть эту наивную малышку болью, она должна была утешить ее, а не вновь довести до слез. С этими мыслями женщина приподнялась и сунула пару пальчиков в ротик девушки, стараясь проникать не слишком резко и не слишком глубоко.       Фурина, словно понимая, что нужно делать, принялась страстно вылизывать и посасывать пальцы, пока Арлекино вдоволь не насмотрелась и не вынула их, быстро устремив к сокращающейся дырочке своей леди.       — Вначале может быть немного неприятно, не пугайся, хорошо? -платиноволосая приподнялась и склонилась над глубоко вздыхающей блондинкой, отвлекающе поцеловав в уголок голубого глаза, а потом в щечку, губки, и так до тех пор, пока один ее указательный палец не проник в потерявшуюся девушку ровно на половину. — Смотри, какая ты поддатливая.       — Ах, это… -девочка всхлипнула, старательно прислушиваясь к немного тянущим ощущениям внизу. Это не было больно, не было даже тогда, когда палец проник до основания, осторожно проталкиваясь сквозь девственную плеву, нежно оттягивая ее то в одну сторону, то в другую. — Господи…       — Вам нравится, мисс Фурина? -теплая улыбка на губах предвестницы придавала уверенности, маленькие частички доверия. Рука двигалась размеренно, томительно, а женщина в свою очередь усиленно следила за собственными когтями, так и норовящими поранить Архонта изнутри.       — Я… Не уверена, но это не противно…       — Конечно. -усмехнулась Арлекино, ловко найдя губки девушки своими, утягивая в страстный, влажный поцелуй.       К указательному пальцу шустро присоединился средний, а большой учтиво лег поверх головки клитора, нежно потирая комочек нервов круговыми движениями до тех пор, пока Агенты по ту сторону двери не покраснели от пронзительного девичьего визга.       Доктор осмотрел девочку в тот же день, под зорким присмотром Арлекино.       Почему? Да потому что обозленный на Архонта врач крайне болезненно сделал Фурине укол по нерву, настолько больно, что крика блондинка сдержать не смогла, привлекая внимание до этого потягивающей свежекупленный чай во дворе скромного дома бывшего божества.       Само собою, врач получил строжайший унизительный выговор и лишился оплаты, а Фурина же получила небольшую шоколадку и нежные поглаживания по пострадавшей попке.       Следующий медик оказался моложе и лояльнее того старого садиста, и проводил необходимые манипуляции настолько аккуратно, что чувствительная к боли девушка не ощутила даже установку катетера в вене.       — Отлично, я пустил по крови глюкозу, она восстановит истощенные системы организма. -отчитался мальчишка, что-то крайне быстро конспектируя в бланк. — Дробное питание: пять раз в день мелкими порциями примерно месяц. Из медикаментов не понадобится ничего, разве что… настой мяты для успокоения и спокойного сна.       — Я думаю мы найдём замену травкам лучшее средство для хорошего сна, да, леди Фурина? -женщина хитро прищурилась и улыбнулась, пока озадаченный парнишка метался взглядом меж ними. — Благодарность у вас в чемодане в мешочке. Благодарю, доктор. Всего хорошего.       — Ты его напугала! -девочка легонько стукнула Слугу кулачком в бочину. — Не афишируй то, что было… Зрители сего театра не выдержат того, что лжеАрхонт теперь имеет роман с предвестником Фатуи…       — Роман? -рука платиноволосой невольно дрогнула, проливая немного чая из чашки. — То есть, ты хочешь сказать…       — Да, прости. -осеклась Фурина, малость поникнув. Больше всего на свете сейчас ей хотелось оторвать и растоптать свой длинный язык. — Просто… Я думала… Но, если для тебя это ничего не значит — я пойму…       Арлекино растерянно озиралась по сторонам, стараясь зацепиться очами хоть за что-нибудь, что поможет развязать эту сложную ситуацию.       — Госпожа! -Агент подло нарушил щепетильный момент, постукивая в дверь комнаты Архонта. — Вы просили сообщить, когда пора будет выдвигаться во дворец Мермония.       — Ах, верно. -спасена, вот это везение. — Выздоравливайте, леди Фурина. Мы не прощаемся. Женщина мягко погладила ладонью светленькие пряди опечаленной Фурины, оставляя ее порцию чая на столике и расправляя малость замятый пиджак, после чего спешно покинула дом случайной любовницы. Вот только… Случайной ли?       За ночь Фурина почти полностью пошла на поправку, по крайней мере по ее собственным ощущениям. Резь в желудке более не мучила ее, и дабы сохранить это ощущение как можно дольше, девушка решила более не мучить себя и нормально позавтракать хотя бы яичницей. Вчерашний вечер плотно засел в ее воспаленном сознании, Арлекино появилась в ее жизни весь удачно для того, чтобы выработать у блондинки неистовую тоску по себе. Тоску по той, что едва не убила ее в том темном переулке.       Во всяком случае теперь у девушки точно все будет хорошо, от чего-то она очень хотела верить Арлекино и ее словам о том, что она о ней позаботится. Вот только… Невиллет тоже обещал позаботиться, обещал, что будет рядом, что не позволит чувствовать себя разбитой, словно хрустальная ваза. Но он не пришел, ни через неделю, ни спустя месяц ее переезда, буквально выбросив убитого горем бывшего Архонта на обочину этой серой жизни. Ладно, необходимо собраться, собраться, выйти, да купить чего-нибудь к обеду, да и погодка, в общем-то, располагала к прогулке.       Вновь натянув до самой головы темный плащ, Фурина влетела ножками в туфли и открыла входную дверь, едва не споткнувшись о внушительную коробку на пороге.       — Что это? -девочка присела на корточки, приоткрывая подкинутую посылку и вынимая первый попавшийся ей на глаза пергамент.       «Моя леди, прошу вас первые несколько дней не показываться из дома, больше отдыхайте и хорошо питайтесь.       В этой коробке все возможные необходимые продукты, есть несколько контейнеров с готовыми блюдами на первые пару дней.       На дне вы так же найдете книги и пару одиночных настольных игр, дабы скоротать ваши домашние деньки.       Самостоятельно коробку не поднимайте, неподалёку от вашего дома будет дежурить мой Агент, он поможет ее занести.       На счет вчерашнего вечера… Мы действительно оставили многие вопросы открытыми, и обязательно об этом поговорим завтрашним вечером лично, возможно, даже вновь подкрепим жаркой ночью наш очаровательный «роман». Выздоравливайте.       PS: ваше пособие было пересмотрено, отныне оно будет приходить два раза в месяц, и первое из них — завтра, второе, как обычно, в конце месяца».       Ручки, крепко удерживающие пропитанное знакомыми духами письмо, мелко задрожали, а пергамент безбожно промок от потока счастливых, девичьих слез.