Период

Женя потерял смысл доживать до тридцати. Неожиданно и резко он перестал выходить на улицу, вставать с кровати и отвечать всем, с кем когда-либо имел контакт. Кроме Васи. Ему можно. Он вопросов лишних не задаёт. Вася, к слову, волнуется за Женька ужасно. К нему то Лёха подойдёт, то Эл. Спросят, всё ли в порядке, где вообще Сидоров и почему в клубе не появляется уже как с неделю. Медведев и не вкурсе, если честно, что могло бы быть по другому. Они с Сидоровым в интернете связь поддерживали, и там он вроде вел себя, как обычно. Он уже пару дней только в их личном чате в телеграмме и появляется. Только стикеры с котами какими-то глупыми отправляет. Только видосы какие-то странные репостит. Но на вопросы не отвечает. Игнорирует всячески, тему переводит, из сети пропадает. Блять. Почему Вася вообще не считал все эти ебучие знаки? Почему не подумал, что что-то не так? А перед Женьком стояла черная тоника и карандаш для глаз. Как и что произошло непонятно, но теперь он чувствует себя невероятно плохо. Глаза щипет от заехавшей по склере подводки, а мокрая голова неприятно со скоростью бешеной наполняется странными тревожными мыслями. «Я тут по глупой случайности» Женек камеру айфоновскую открывает и рассматривать себя начинает. Черные кудри, вермешелью спадающие на лоб, кривые зубы, которые не исправили даже пару лет с брекетами и тупые глаза, обведенные темно-фиолетовыми мешками и вышеупомянутой черной подводкой. Выглядело это если не ущербно по-уебански, то максимально по-пидорски. Будто из «Школы» Германики сбежал. Осталось только нюдсы свои запостить куда-нибудь для пущего сходства. В голову пришла глупая идея, обдумывать ее Женек не видел смысла, потому в ту же минуту и воплотил ее в жизнь. Он заблокировал Васю. Он устал от этих вопросов, которые он уже в достаточном количестве получил и от Гусейнова, и от Квашонкина, да даже от ебучего Саши Малого. «Почему ты не приехал на съёмку? Мы же договорились!» Только если они делали все это достаточно открыто, как в примерах письм в учебнике по английскому языку, где всё говорится в лоб, то Медведев вопросы кодировал в странных формулировках. Он не настаивал на ответе, он будто и не спрашивал вовсе. «тут проект один нашелся прикольный. че то типо стендапа, но выступать надо в формате двух фениксов. че по планам? или ты решил прекратить свою комедиантскую карьеру? к слову, почему не появляешься?» Ответ на последний глупый вопрос был невероятно прост. Но врядли ментальное состояние за уважительную причину посчитают, а резкую смену стиля скорее всего не оценят. Хотя тут просто волнения лишнего не хочется. Съёмная квартира заполнена мусором, по углам разбросана одежда, а стол завален банками из под яги и окурками сигарет вишневых. Ссаных, тонких с кнопкой. Из алисы, подключенной на кухне и совсем недавно настроенной, орёт найтивыход. Если он умеет орать, конечно. Наступила дождливая и подвывающая зима. Не сказать, что конкретно в это время года Женька ебашила хандра, но, смотря в окно, не на самую радостную, будем честны, погоду, никаких других эмоций испытать было невозможно. А за окном далеко не эстетично падающие снежинки и сугробы, в которые самому хочется прыгнуть и в снежки поиграть. За окном серая слякоть и заваленные серым шлаком деревья. Все вокруг заставляет хотеть умереть в ближайшее время. Но нельзя. Медведев расстроится. Поэтому Женьку и остается, что заниматься пиздостраниями и надрезы крохотные на запястьях оставлять. Вася же тревожными и волнующимися сообщениями всем лички заспамил. Пугающее «был(а) очень давно» под ником Женька в телеграмме больно жалило по самолюбию и вызывало странную панику. Что он сделал не так? Хотелось въебать Женьку, хотелось распросить Женька, что происходит, хотелось, чтобы статус сменился на онлайн. До начала сорок минут и длиться это будет еще часа три. До дома Женька полтора часа без учета пробок. До квартиры плюс две минуты. И того, ещё пять с половиной часов страданий и тревожных предположений. На телефон по очереди раз в три минуты прилетают смс-ки. Вася разблокировывает телефон, чтобы усвоить новую информацию. Всех своих друзей Женек перебанил еще неделю назад. И вроде как Вася может считать себя особенным, ведь общаться и что-то менять в этой ситуации не собирается. И стало страшно. Что уже успело произойти с тем Женьком, который до безумия нравился Васе? Сидеть и шутить желания нет. Хочется сорваться с места и прилететь к Сидорову. Перемену в настроениях заметил Дима. Гаврилов который. Он всегда вроде был проницательнее и эмоции улавливал быстрее, потому особо эмоциональных, впечатлительных и агрессивных, подобным Малому и Ковалю, уводить с поля битвы до первой пролившейся крови приходилось именно ему. Иногда всё заканчивалось тем, что проливалась кровь самого Димона, но никогда не казалось что он сильно на это обижен. И сейчас он всё понял, лишь взглянув в печально тоскующие глаза Медведева, но не спросить об этом не мог. — Ты чего напряженный такой? — А могло быть по-другому? Мой лучший, сука… друг заблокировал меня и ничего не объяснил. Язык неприятно дрогнул на сранном «друг», потому что это несовсем правда. И Гаврилов это вроде как знал, но никаких замечаний не сделал. — Ебать ты взвинченный. До сих пор не понимаю, почему вы не съехались. Было бы намного легче. — Спасибо за поддержку, кэп. Со своими эмоциями я разберусь как-то сам, не переживай. — Я и не переживаю. Просто… Может тебе домой поехать? Такой злой ты врятли свой бэст выдашь. Максимум на сцене расплачешься или наорёшь на кого-нибудь. Но лишней тактичностью бог Гаврилова не наделил. Может оно и к лучшему. Такие резкие фразы придавали ему свой неподражаемый шарм. — И как ты предлагаешь мне это сделать? Итак Женек не приходит, не хочу ему соответствовать. Васины руки в надежде потянулись к телефону, когда он услышал звук уведомлений. Из телеграмма. Сранный. Стенд-ап. Клуб. Вася не понимает, почему он до сих пор не отключил уведомления в телеграмм канале клуба, если честно. Все необоходимые мероприятия находились обычно сами-собой, но наверное это было частью какой-то ностальгии по тем временам, когда сделать подобное было намного труднее. Может свой завести? Хотя что там делать? Писать посты о том, какие все плохие? Вася обязательно об этом подумает, но не сейчас. Не в то время, когда сердце сигнализацией от тревоги разрывается. Телеграмм канал клуба всегда был чем-то неимоверно важным, пока не начиналось гостевое ведение. В такие моменты Вася отключал звук и надеялся, что все пройдет незаметно для него. На экране всплывает знакомый смайлик молнии. «Василий Медведев оказался настолько маленьким, что на Big Stand Uр его и не увидят. Зато как увеличилась на этом фоне Ника Тарасевич, которая выступит вместо этого крошки-лилипута!» —Спасибо? — Да не за что. Машина к клубу подъезжает быстро, в голове у Васи благодарность, а в сердце смесь из любви, тревоги и прочих несильно приятных компонентов. Доезжает он за полчаса. Никаких аварий, сфетофоров и неудачно выскочивших прохожих — ничего не произошло. Он стоит напротив двери в заветную квартиру. Всматривается в потертую железную дверь зеленого цвета, около которой выставлено штук семь пакетов с мусором. Банка пива дешевого торчит. Ключи запасные в руках перебирает. Может и не жили вместе, но ключами обменялись на всякий случай. Случай настал. Дверь легко поддаётся крайне легко и Вася сразу застаёт Женька, сидящего на бортике ванной с лезвием. Подбегает, обуви не снимая, лезвие из чужих рук выдергивает и смотрит в глаза чужие. А в них пустота глубокая. Женя лишь в пол смотрит, не смея глаза вверх поднять. Непонятно, противно. Но не от Медведева. От ситуации, от себя, от периода. Из ванны его поспешно уводят в коридор и крепко за шею обнимают. —Я волновался. —Я не знал. Прости. Вася кудряшки поглаживает. Они чуть жестче стали от краски, но трогать их не то чтобы неприятно. От Сидорова лишь тихий всхлип куда-то в район ключиц исходит. Женину щеку неприятно щекочет мех зимней куртки Медведева, в носу свербит непреодолимо и глаза болят до невозможного. Он ужасно устал. —Давай я разденусь, заварю тебе чая и мы всё спокойно обсудим? — Давай У Жени по щекам черными пятнами течет макияж, глаза неприятно щипет, но это наверное перетерпеть можно. Как и период. Как и себя.