не уходи, нас там не ждут

      Джисон бежал. Бежал, до сбившихся в кровь ног, до хрипоты вместо дыхания, до больного скрежета легких, до настолько сильно бьющегося сердца, что, казалось, еще шаг - и оно просто, нахуй, вылетит через глотку. Его преследовали вопли, отвратительный запах гнили, рычание, брызги слюны и крови, стук костей. Джисон забегает за очередной угол и, о, супер, видит высокое сетчатое ограждение, обвитое сверху колючей проволокой, а по ту сторону заваленное досками, коробками и кирпичами. Скорость Джисон не сбавил, лишь выдохнул: - Похуй.       И запрыгнул на ограждение, хватаясь руками за его верхушку, впиваясь пальцами в колючую проволоку, распарывая ладони и брызгая кровью из перерезанных артерий, но все же, не смотря на боль, перемахивая через ограждение, падая на его подпорки, куски бетона, больно-больно врезаясь ребрами и спиной в доски, что хрустели под ним и парочка, кажется, сломалась. Джисон упал в лужу от недавно прошедшего дождя, рядом с завалами ограждения, от боли скручиваясь до размеров атома и издавая болезненный стон. По коже холод прошел от того, насколько сильно было больно, белая футболка, и без того в пятнах крови и грязи, стремительно окрашивалась в алый.       Джисон промычал сквозь стиснутые зубы. Он, наконец, позволил себе рвано и хрипло выдохнуть, хоть и валялся скрученный от боли во всем теле. Мертвецы слабо бились о стену ограждения, но та им не поддавалась. Джисон взглядом обвел обезображенные болезнью, что не поддается лечению, тела, затянутые белесой глаза и поморщился, зажмурив глаза. Сюда они не доберутся.       Джисон лежал еще какое-то время, а затем, когда боль немного поутихла, а все тело уже продрогло от лежания в луже, повернулся лицом к улице, что была между домами. В лоб ему тут же уперлось холодное дуло пистолета. Глаза Джисона в мгновение расширились, боль и, он был уверен, душа, покинули тело, а сердце замерло. - Назови хоть одну вескую причину, - парень, на вид, не старше самого Джисона, спустил предохранитель и плотнее прижал пистолет ко лбу Джисона. – Не разукрасить переулочек твоими мозгами?       Джисон молчал несколько секунд, рассматривая парня. Нереально красивый, подумалось Джисону. Охуенно прекрасный, подумалось дальше. Другой голос прервал его раздумья: - Какой ты нежный, - в нем слышались нотки раздражения. – Между глаз ему и домой.       Джисон осмотрел другого парня – тот был, на вид, старше того, который держал пистолет у его головы, и еще более красивый. Его красивые, темные глаза, что казались Джисону еще темнее от окружающей их атмосферы – это было последнее, о чем он подумал, прежде чем и окружение, и образы парней расплылись перед его глазами и вовсе исчезли.       Феликс раздраженно выдохнул. Он выпрямился и убрал пистолет. - Ну, еще постоим? Бери, и пойдем, - он кивнул Минхо в сторону валяющегося парня. - На кой хуй он нам упал? – прорычал Минхо. - Не видишь? Здоров. Пока что, - Феликс повел плечом. – Либо подохнет, и Чан нас с потрохами сожрет, либо, если болен, пристрелим нахуй, и дело с концом.       Минхо больше ничего не говорил. Он убрал свой пистолет, подошел к лежащему без сознания и присел рядом, осматривая. Парнишка выглядел даже младше, чем Феликс, был измученным, но с живым цветом кожи, пухлыми щеками и шоколадными волосами, кое-где испачканными. - Феликс, возьми его рюкзак.       Джисон ощущал себя периодически. Чужие руки держали его на весу и куда-то несли. Тепло чужого тела чувствовалось очень странно, непривычно. Едва ли Джисон мог что-то внятно рассмотреть, как сознание вновь покидало его.       Окончательно он пришел в себя уже лежа на твердой старой кровати, на голом матраце. Подушка под головой пахла сыростью, комнату освещало заходящее за горизонт солнце, лучи которого пробивались сквозь доски, уже отсыревшие, коими было заколочено то самое окно. Джисон попытался резко подняться, но не вышло. Тупая, резкая боль тут же пронзила все тело, и Джисон снова рухнул на подушку. Голова загудела. Он вздохнул. За дверью послышались приближающиеся голоса и шаги. Из-за собственной гудящей головы, Джисон не мог разобрать, сколько человек там было. Джисон резко сел и ощупал себя – его рюкзака с ним не было. Страх окутал его и без того мутное сознание, дышать становилось все труднее, а каждый, частый удар сердца отдавался прямо в голове. Ну вот, снова. Все, что мог сделать Джисон – это забиться в угол той кровати, на которой находился, прижав колени к груди.       Джисон сидел в ветхой комнатке, по ощущению, минут тридцать. Откуда-то доносились голоса, но Джисон не мог разобрать произносимых там слов. Никто не спешил к нему приходить, а выходить сам он еще был не готов ни морально, ни физически. Джисон свесил ноги с кровати и ощупал ими холодный деревянный пол. Он осмотрел сначала ноги – обуви не было, его кеды стояли рядом. Взгляд его скользил выше по ногам. Джинсы местами были порваны, а из дыр виднелись бинты, кое-где пропитанные кровью. Джисон вытянул руки перед собой – ладони, вплоть до сгиба локтей были перевязаны бинтами, сами ладони болели и кровоточили. «Колючая проволока» - вспомнил Джисон. Он встал с кровати и почувствовал легкую, какую-то отдаленную боль в груди, спине. Он задрал футболку – весь торс был перевязан. Джисон аккуратно обулся и неспеша, напряженно и осторожно вышел из комнаты, в которой был, и направился на звук голосов.       Помещение, в котором он находился, оказалось длинным домом, возможно, бывшим общежитием. Из-за того, что стекол в доме не было, а окна были просто заколочены досками, было очень холодно и сквозило. На узком этаже было несколько комнат, прямо на пути Джисона – лестница вниз, оттуда и доносились голоса. Тихо и все так же осторожно Джисон стал спускаться с лестницы. Уже на последних ступенях, одна из тех, на которую он наступил – протяжно заскрипела. Джисон замер и схватился за облезшие перила до боли в ладони. Шестеро парней мгновенно повернулись на звук, а двое из них, показавшись Джисону наиболее знакомыми, направили на него пистолеты. Никто не двигался. Высокий, кудрявый, спортивного телосложения блондин неспеша поднялся со стула и поднял ладони: - Хэй, привет? – он склонил голову, осматривая Джисона. – Как ты? - Эм… - Джисон кивнул и потер заднюю сторону шеи, под самыми волосами. – Угу… Я… нормально, да, в норме. - Отлично, - парень руками опустил пистолеты двоих парней по бокам от себя. – Не бойся, ты в безопасности, окей?       Джисон снова кивнул. - Проходи к нам, - кудрявый отодвинул стул рядом с красивым длинноволосым парнем и кивнул на него. Джисон нервно сглотнул и с сомнениями направился к парням. Он сел на стул и осмотрел всех. - Как тебя зовут? – длинноволосый и красивый подпер кулаками свое лицо и придвинулся ближе к Джисону, с интересом заглядывая ему в лицо. Джисон потупил взгляд – он давно не контактировал со здоровыми людьми, он отвык от них и чувствовал себя будто голым. - Хан Джисон, - все-таки ответил он. – А тебя? - Хёнджин! – лучисто улыбнулся парень и зачем-то хлопнул ладонями по столу, от чего Джисон вздрогнул. – Меня зовут Хёнджин. Как ты себя чувствуешь? У тебя очень много травм, но я залатал все, как смог! - Оу… Все хорошо, спасибо тебе, - Джисон кивнул. - Ты действительно в порядке? – вновь заговорил кудрявый. - Да, ну, относительно, - Джисон не поднимал головы и говорил тихо. Ему было тревожно и неспокойно. - Че ты бубнишь, подними голову, когда с тобой говорят, - раздалось, будто гром среди ясного неба. - Минхо! – выкрикнул кудрявый и Джисон сжался еще сильнее, но почти сразу же поднял голову и посмотрел на того, кто говорил. Это был тот самый парень, который нашел его – с темными, полными злости, недоверия, но очень красивыми глазами. - Ну, - Джисон склонил голову, умиротворенно глядя на Минхо. – Поднял. Доволен?       Глаза Минхо дернулись от раздражения. Он откинулся спиной на спинку рыхлого стула, та жалобно скрипнула. - Извини, Джисон, - кудрявый вновь обратился к Джисону. – Я Чан, это, как уже знаешь, Хёнджин, самый младший – Чонин, Феликс, Чанбин и Минхо. Мы выживаем вместе уже четыре года, такой вот компанией. Иногда зовем себя семьей. Я нашел их всех, в том или ином состоянии, так что, можно сказать, это мои бродячие дети. - Чан самый страшный и главный, его нужно слушаться, - Хёнджин снова оказался прямо у уха Джисона. - Хёнджин проверил тебя, ты не заражен, - Чан встал из-за стола и пошел к единственному здесь окну, что было. – У тебя есть выбор – либо можешь остаться с нами, либо можешь уйти. Это твое право, держать тебя никто не будет, но и прогонять тоже.       Джисон опустил взгляд и стал теребить край своей грязной футболки. Хёнджин вдруг зачем-то аккуратно, неспеша взял ладонь Джисона в свою и некрепко, чтобы было не больно, сжал. - Оставайся, Джисон, - тихо произнес Хёнджин. – С нами будет хорошо. И безопасно. - Подумай, Джисон. Минхо, Феликс, Чанбин, идем, проверим место, где к нам пробрался Джисон. Нужно все укрепить, - Чан взял свою ветровку красно-синего цвета со спинки стула и направился из кухни. Началась возня и остальные названные так же удалились. Джисон заметил на себе прожигающий, недовольный взгляд Минхо, перед тем как тот ушел.       Пока ребята ходили проверять свои баррикады, Хёнджин и Чонин показывали Джисону их место обитания, рассказывали всякие истории, вводя в курс дела, как они здесь живут. В конце обхода небольшого, как оказалось, дома, парни сидели на диване, обшарпанном и в пятнах, в импровизированной гостиной, соединенной с кухней. Хёнджин и Чонин рассказали свои истории о том, как оказались здесь. Джисона поразила история Хёнджина. «Мы с родителями были в компании, пришли на мое собеседование и смотр, чтобы попасть в новую, молодежную к-поп группу. Я хорошо танцевал когда-то и внешность мне позволяла. Все шло хорошо, как нам казалось, но скоро я заметил странности в директоре компании. Весь дерганный, его глаза вдруг закатились, затянулись белой странной пеленой, ну, сейчас ты понимаешь, как она выглядит. Он схватил маму… за волосы, впиваясь ей в горло. Кровь хлынула, заливал стол, стены… папа вскочил, закричал мне - проваливай, уходи, беги отсюда. Я повиновался. Я запер дверь с другой стороны, стал кричать, звать на помощь. Сотрудники сбежались ко мне, и мы наблюдали, как мой папа свернул шею директора компании, мой папа был полицейским с большим стажем. Он бросился к маме на помощь, но теперь уже она стала кусать его, он кричал, очень громко, пока все вокруг заливалось кровью, теперь уже его… гм…. Он упал на пол и более не двигался. Он умер. Мама… моя мама с силой ударилась о дверь, за которой я стоял. Ее глаза… ранее самые прекрасные в моей жизни стали самыми уродливыми в ней же, все ее лицо было в крови, она заразилась. Я всех растолкал и убежал. На улице уже начался хаос. Так все и произошло со мной».       Хёнджин плакал на плече Джисона, уткнувшись в него. Джисон обнимал его и Чонина, что вцепился в Хёнджина крепко-крепко, едва сам не плакал. Тогда вернулись остальные. - Что происходит? – глубокий, злой и обеспокоенный голос Минхо разнесся по комнате. Хёнджин сразу же успокоился, он утер слезы и отпрянул от Джисона. - Что ты ему сделал? – Минхо схватил Джисона за воротник футболки и вжал в диван. Джисон опешил, его руки задрожали, он ничего не говорил, только смотрел на Минхо большими, карими, как у Бэмби, глазами. - Минхо, успокойся! – Хёнджин крепко схватил Минхо за руку. – Он ничего мне не сделал! Я просто расстроен!       Минхо с прищуром осмотрел красное, мокрое лицо Хёнджина, затем Джисона, что как рыбка, моргал и смотрел на него. - Минхо, успокойся, - сказал уже Чан. Чонин от испуга уже стоял у него подмышкой.       Минхо с презрением отпихнул Джисона и ушел. Феликс ушел за ним. Джисон выдохнул. Это будет тяжело.