Свет

Капитан Гилад Пеллеон остановился у единственного круглого иллюминатора на Химере, располагавшегося в холле бывшей каюты покойного адмирала Стрейджа и вмонтированного туда по воле последнего. Тогда адмирал обосновал это тем, что таким образом он отдаёт дань своей родной планете, на которой, до вступления её в эру межзвёздных перелётов много тысячелетий назад, люди летали в космос на кораблях, для которых круглый иллюминатор был скорее необходимостью, чем прихотью. В тот день Гилад посчитал, что эта "дань" обошлась Империи слишком дорого и точно не стоила своих денег. Но в данный момент Пеллеон решает, что какую-то часть вложенных средств иллюминатор может и отбил. Его мнение о форме и целесообразности меняется, пока за транспаристиловым полотном медленно кружат в сложном танце кристальные медузы. Привлечённые мягким светом корабельных ламп, они жались к транспаристилу, их прозрачные тела, находящие питание и энергию в излучениях звёзд, тускло мерцали в темноте космической пропасти, в которую обрывались переборки Химеры. Купол каждой из них был не шире ободка кружки, и маленькие тонкие щупальца, по которым бегали точки огоньков, причудливо извивались. Медузы медленно двигались по кругу, закручивая пространство в тусклый звёздоворот. Оторвать от них взгляд было сложно. Пеллеону нечасто приходилось видеть этих безмолвных обитателей пространства, и он, загипнотизированный танцем тусклого света и бескрайней чернотой за ним, внимательно наблюдал, постепенно погружаясь в подобие сна наяву. В этом сне всплывают воспоминания, смазанные и едва ощутимые внутренним взором, похожие на потерявшие от времени чёткость голографии. Воспоминания о крылатых насекомых Кореллии, которых он наблюдал ещё будучи совсем юным. Их тельца были тонкими и пушистыми, покрытыми ворсинками стеклянных ниточек, а прозрачные крылья прожилками ловили свет и отражали его, отчего казалось, что пушистые, сверкающие отблесками, тельца носят не крылья, а тончайшие узоры светящихся линий. Эти поразительно сложные насекомые всегда воспринимались Гиладом как обыденность, но в ту ночь, последнюю на Кореллии перед отлётом на Корускант, он смотрел на них, не отрываясь, до самого утра. Насекомые по своему обыкновению, летали под лампой спиралями, поднимаясь к самой лампе, обжигая крылья и падая. Некоторые, однажды прикоснувшись к ней, выживали и, немного придя в себя, снова возвращались к своему отчаянному полёту по смертельной спирали. В конце концов, выживали один или пара самых крепких из них, и они, как наступало утро, и свет солнца перебивал свет лампы, уносились прочь. "Удивительные создания" - думал Гилад тогда, наблюдая за насекомыми, беспомощно стремящимися к губительному для них свету, и думает сейчас, разглядывая мерцающие куполы медуз, которые прижимались к транспаристилу и тут же упруго отталкивались от него, чтобы начать чертить новый круг. И как бессмысленно. Такие прекрасные существа, практически бестелесные и будто бы сотканные из света, так глупо следовали за ним в ложной надежде или же по ошибке, которой не существовало до появления в Галактике технологий и предшествующему им развитию разума. - Они прекрасны, не правда ли? - Капитан слышит за спиной голос Трауна и оборачивается. Там, где кончается свет ламп, начинается темнота, и из неё сверкает пара красных глаз. Гилад встретился с ними взглядом и неосознанно сделал шаг им навстречу. Их алое свечение манит его к себе, и, осознав это, он про себя улыбнулся.