Однажды я стала твоей дочерью

      Сквозь сон я ощущала нежные руки на лице. Бархатистые, они слегка касались, спускаясь ниже по овалу лица. Мне хотелось сморщится, чем я и решила воспользоваться в первые мгновения. Набирая больше воздуха в грудь, приготовилась отбиваться от нежелательных личностей решивших посетить меня. Но хитрый человек с нежными руками, как будто все предвидел. Я открыла глаза натыкаясь на глубокие темные омуты. Они и правда нежно смотрели на меня, пока руки крепко держали мое тщедушное тельце. — Малышка Ати, похоже успела соскучится за мамой за прошедший день. У нее оказался мягкий тембр голоса, затягивая в пучину спокойствия. Я успевала только моргать, крепко держа за палец незнакомку. Все же, титул матери за этой женщиной не был подтвержден до конца. За прошедшие сутки, когда я очутилась тут я не видела никого кто был приближен даже близко к роли родителей этого тела. — Лили, сегодня Ати тихая. Как прошла ночь? Украшения в волосах слегка соприкоснулись друг с другом создавая еле различимый звон. Они стали доступны моему вниманию, так как незнакомка повернула голову на мою няню, если я правильно помню. Сверкающие капли, свисающие чуть ниже шеи женщины по блондинистым волосам. Необычно и завораживает внимание, так и хотелось зацепить из в свои руки. В прошлой жизни я видела нечто подобное только на моделях и то это встречалось настолько редко, что я не могла даже предположить что они есть и в этой реальности. Тихий разговор прервало копошение у ног Лили. Я видела краем зрения, как маленький блондин шустро ползет тараном к окну. Взрослые мало обратили внимание на это, продолжая какой то бессмысленный в целом для меня разговор. — Ваше величество, позвольте покормить принцессу. Настало время завтрака. Это фраза заставила меня оторваться от попыток пододвинуть капли в украшениях в свои руки. Все же, я думаю за эти камни дорого бы отдали на рынке. — Не стоит, Этерну тоже уже стоит поесть. Так что думаю, мы сейчас этим и займёмся. Принеси Ати через пару минут в мои покои. Незнакомка, имевшая какой то совершенно точно высокий титул удалилась. Я видела лишь ее спину с рассыпанной копной белоснежных волос и лёгкое платье оголяющее плечи. Этерна, мальчика, Лили приказала взять на руки появившейся служанке и мы вышли из комнаты в просторный коридор. Шли относительно недолго, но мне хватило этого времени чтобы посмотреть на мальчишку. Необычные, топазовые глаза, светлые волосы, спадающими челкой на глаза и улыбка. Мальчик, названный Этерном тоже смотрел на меня и так широко-широко улыбался, что мне было больно. — Лили, принцесса с принцем сегодня так молчат. Это удивительно. Служанка, которая несла Этерна сказала это едва слышно, скорее всего боясь быть услышанной. Хотя это было немаловажное опасение ведь за спиной у них шли двое стражников в лёгких доспехах. — Императрица только ночью вернулась с Гранатового дворца. Лили коротко ответила ей так, будто это было понятным сразу и не требовало дальнейших расспросов. Но, меня так не устраивало это. Пришлось повозиться, чтобы она обратила на меня внимание, но я не сильно преуспела в этом. Мы остановились перед огромной резной дверью. За створками было слышно приглушенные голоса. Их было трудно услышать, но обрывки долетали даже сюда. — Я тебе говорил о важности твоих обязанностей… надеюсь ты поняла мою позицию в данном вопросе, Сесиль. Голос стал неожиданно громким и совпал с открытием двери. Перед нами был высокий мужчина с такими же необычно топазовыми глазами Этерна и оттенком золота в светлых волосах. Мне показалось, что когда Этерн станет более взрослым он будет практически копией равнодушного мужчины. Лили и служанка спустились в реверансах, крепко держа в руках нас, детей. Этерн, что то недовольно брякнул и в упор смотрел на своего родственника. Но мужчина лишь мельком глянул на нас и вышел дальше. За его спиной шел рыжеволосый недавно стоящий у двери, которого я не сразу заметила. — Вы уже пришли. Женский голос раздался из глубины покоев. Он позволил увидеть слегка припухшие губы девушки, слегка спущенные рукава лёгкого платья. Оно и так было струящимся по фигуре с открытыми плечами и шеей едва прикрытыми украшениями. — Можете отдать детей и идти, Лили, Исла. Она величественно кивнула и забрала меня с рук Лили. Этерна же спустили на мягкий ковер и после этого служанки удалились. Если я правильно начинала понимать ситуацию, то она была нашей матерью. Моей и Этерна, что позволяло увидеть отношение служащих в этом дворце, да и внешняя схожесть членов семьи. Хоть она и назвалась ей, но в моей душе все ещё росло недоверие к этой ситуации. Все усложнялось любовью в глазах. Она правда любила нас, и трепетно касалась моих рук, умилительно вздыхала над потугами Этерна встать у столика. Императрица, Сесиль, если я правильно слышала это имя, опустилась на кресло и позволила плечикам платья опустится в вниз оголяя грудь. Меня прижали к ней и я чисто рефлекторно ухватилась губами за сосок. До этого момента я даже не успевала осознавать, что я и правда была голодной. Но где то в глубине души у меня горел стыд. — Не надо спешить так, Ати. Мы же не торопимся. Ее нежный голос успокаивал, так же как и запах. Для этого тела она пахла цветами и чем то родным. Ему было привычно тепло ее тела, привычны прикосновения, настолько трепетные, что я хотела разревется. Мои ноги коснулась ладошка меньше, чем ее. Она неуклюже обхватила мою ступню и потянула на себя, заставляя мою ладонь рефлекторно ухватиться крепче. Меня так расстраивало, что детское тело настолько подвержено инстинктам. Я не могла его контролировать силой воли, тело слушалось интуитивно внутри себя само, где я не принимала участия. Не считая маленьких действий, вроде мимики или попыток подвигаться. От ненужных сожалений, меня отвлекло чувство насыщенности. Я отстранилась от груди, выпуская сосок изо рта и икнула. Несколько капель молока скатывались из соска вниз. Сесиль улыбнулась и опустила меня в манеж, начиная кормить уже чуть хныкающего Этерна. Я беспокойно осматривала комнату, видя кромку дивана и большое количество комнат. Это были покои, больше похожие на многокомнатную квартиру, чем обычную спальню. Выдержанная в спокойных цветах гостиная поражала своими размерами. Где то на диване лежали разбросанные игрушки, на столе виднелись краешки нескольких погремушек. Сесиль, удобнее устраивалась в кресле, поглаживая макушку сына. В этом уж точно не было сомнений после недавних сцен. Меня удивляло то, что кормила она нас сама. Не отдавала кому-то другому, не приказывала, а забирала в свои покои и кормила. Пусть я и была в этом теле лишь второй день, меня удивило, что она все-таки ограничилась непростой бутылочкой, как в прошлый раз моего бодрствования с служанками. Все же, пока мне не понятно, кто тут есть, да и кто есть я в этом мире. Мой взгляд беспорядочно осматривал комнату дальше. На одной из дальних стен висела картина. На ней в парадной одежде, с коронами на голове сидела пара. Мужчина лишь мельком видневшийся мне и женщина, Сесиль. Величественная пара, между которой стоял холод. Сесиль закончила кормить Этерна. Шустрый мальчишка, отвлек меня от разглядывания тем, что начал издавать звуки и трясти погремушкой с рубинами над моим лицом. Сесиль улыбнулась окончательно поправляя платье. Внезапно дверь вновь распахнулась. Одна из створок ударила об стену, заставляя меня от испуга захныкать. Девушка не обратила даже внимания на вошедшего, беря меня на руки и усаживая в более удобную кроватку, стоящую чуть в отдалении от дивана и кресла. Я услышала вновь этот глубокий мужской голос, который явно не обращал на нас внимания. — Сесиль, ты моя жена. Мы явно пропускали увлекательную часть разговора, и те лёгкие намеки на которые ссылались фразы совершенно не помогали, а путали ещё больше. Он приближался и я смотрела как ее лицо оставалось спокойным, пока она усаживала Этерна в манеж с игрушками. Малец явно наслаждался свободой и пытался уже более устойчиво встать. — Ты не можешь так просто игнорировать меня и отлучать из спальни. Он оказался перед ней, возвышаясь как скала. Кроватка закрывала на многое обзор, но я видела как его рука проводила ниже по ее шее, слегка сжимая. Лёгкие поцелуи по шеи, и Сесиль громко вздохнула. Я видела как на лице мужчины расцветает удовлетворена улыбка. Он увеличивал свой напор в действиях, спуская лямки все ниже. Сесиль же круто развернулось к нему и нам спиной. Ее голос прозвучал неожиданно холодно. — Здесь дети. Мужчина лишь усмехнулся продолжая свои ласки. — Они все ровно ещё очень маленькие, чтобы понять что происходит. Но все же решил похоже прислушаться к словам. Тихо звякнули украшения Сесиль, когда мужчина, закрыв спиной обзор, начал целовать ее. Светлые волосы девушки свисали прядями, прикрывая то, как все ниже спускалось платье. Я еле услышала едва различимый голос. — Клод, давай не сейчас. Ее прервал тихий смех мужчины и последующие лёгкие стоны. На самом деле, если бы я не старалась уловить что там происходит, то не услышала бы даже шороха одежды. Этерн недовольно ворошил игрушки, время от времени что-то возбуждённо вскрикивая. Тишину разрушил уже явный громкий стон. — Клод, дети! Светловолосый нехотя оторвался от нее, подходя к нам. На меня он едва ли взглянул взял на руки Этерна, который возмущённо восклицал. Сразу было видно любимца отца, ребенка на которого он обращает внимание, каждый раз как видит. — Па! Не! Император усмехнулся и поместил его в гору подушек, стоящих ближе к углу манежа. Накрыл одеялом, позволяя недовольному ребенку дёрнуть за волосы. — Вам уже пора спать. Время позднее… Он махнул рукой и портьера опустилась создавая полумрак. Я увлеченно посасывала палец, пока Сесиль поправила на мне одеяло и поцеловала в лоб. Я и правда хотела спать, но любопытство становилось все сильнее, тренируя силу воли. За ее плечом опять появился он. Мазнул пальцами по моему лбу и глаза стали невольно опускается от невыносимой тяжести погружая меня в сон. Последнее что я услышала, это возмущённый вскрик Сесиль и тихий смех — Клод! ** В тот вечер я проснулась когда солнце клонилось к закату. Сесиль уже сидела одна, тихо играя с бодрствующим Этерном. Игрушки, искусно вырезанные из дерева привлекали мое внимание и я что то недовольно протянула губами нечленораздельные звуки. Это вновь заставило скривиться мое лицо. Слабыми пальцами я смогла махнуть в сторону манежа. Через пару мгновений передо мной предстало лицо Сесиль. Оно было обеспокоенным, но быстро расслабилась. Вновь подхватила меня на руки и воркующим голосом произнесла. — Милый, смотри кто у нас проснулся. Этерн широко улыбнулся смотря на меня с восторгом в глазах. В его голосе звучало все ещё неподдельное детское счастье. -Ма! Ати! Сесиль согласилась, устраиваясь удобнее со мной на руках. Чувство голода вновь легко затопило мое сознание, заставляя хныкать. К моей вящей радости это все происходило автоматически, позволяю сознанию погрузиться в свои мысли. Они текли не спеша, позволяя обдумать всю ситуацию в которую я попала. Мое тело уменьшилось в несколько раз, став сильно беспомощным. Я не думаю, что телу так уж много лет, но меня все ещё мучал вопрос что стало с той девочкой в которую я попала. Куда делся ребёнок, которого ждали и сильно любили. И была ли виновата в этом я… Была конечно теория о том что я и есть та душа девочки, просто вспомнившая прошлую жизнь. Но чистый лист воспоминаний этой жизни давал неутешительный ответ, что все же нет. Я помню только обрывки своих снов. Мне казалось, что я полностью окунулась в новеллу. Фантастическая новелла с прекрасной принцессой которая осталась счастлива с своим настоящим отцом, что так долго был потерян и прекрасным принцем. Злодейка же оказалась полностью смята со сцены. Удивительное совпадение, но тут тоже был император Клод, служанка Лили, что была главной помощницей злодейки-принцессы. Но сбивала Сесиль. В том произведение не было даже намека на императрицу, что родила законного наследника. Сессиль отстранила от меня свою грудь, легко хлопая по спинке. Она встала со мной, унося в одну из комнат, дверь которых была уже приоткрыта. Я видела гардеробную, в которой нескончаемыми рядами висела детская одежда. Сесиль подошла ближе к одну из стеллажей, беря сложенную вещь в руки. После мы переодевались и разревелась от тоски. Мое бедное сердце не давало покоя ускоряя свой ритм каждый раз когда я чувствовала ее нежность. Несправедливость всей ситуации меня убивала… В этот раз вечер прошел легко, мне сделали массаж, ласково гладили ножки и кутали в нежную пеленку. В какой-то момент в покоях появился рыжеволосый забирая с собой Этерна, который что-то приветливо махал руками попадая на лицо рыцаря. Стоически терпя все издевательства молодой человек поклонился и ушел. Меня же решили искупать и я стоически терпела это издевательство служанок над моим бренным телом. К моему же счастью закончилось это все быстро и меня передали в руки Сесиль. В домашней одежде она выглядела достаточно просто. Лёгкая ночная рубашка, с длинным расписным пеньюаром. Украшение не блистали столь причудливо в волосах, убирая тихий звон от соприкосновения. От нее все сильнее пахло чем то родным, когда она поглаживала меня, напевая лёгкую мелодию уводящие меня в лёгкую дрёму. Сквозь сон я чувствовала лёгкие поцелуи на лбу, шелест страниц и тихое дыхание этой девушки. В какой то момент я и сама не заметила как провалилась в глубокий сон. *** Это была совершенно размеренная жизнь. Я явно родилась с алмазной ложкой во рту, что меня несомненно радовала и немного настораживало. Мне казалось что скоро вот-вот будет какая то новость, что расколет мой мир на две части и я вновь окажусь брошенной… За это время воспоминания этого тела постепенно начали восстанавливаться успокаивая мою внутреннюю паранойю что я лишила жизни невинного ребенка. Ведь все решилось тем, что этот ребенок и правда я. С немного взрослым сознанием, которое постепенно подстраивалось под детское тело оставляя только воспоминание как факты. Ати, Атанасия… Брошенная принцесса, как тихо шептали слуги в коридорах. Они разбегались как мыши, стоило им услышала лёгкую поступь шагов Сесиль. Меня беспокоило мое имя, меня беспокоило то, как император не смотрит на меня и замечает только Этерна. Однажды все и правда прояснилось. Мама, о Боже какое приятное слово, ушла в Бриллиантовый дворец, оставляя меня с няней. Лили сидела со мной и показывала картинки в одной исторической книги. Она что-то рассказывала о самой империи, но я мало заостряла внимание на таких мелочах. Пока мое внимание не привлек партнёр императора. Лили улыбнулась — Это Ваш отец, Ваше высочество. Я очень рада, что вы уже способны узнать его, хоть и видите прискорбно редко. Клод де Эльджео Обелия. Ваша мать была бы огорчена узнав о том как мало внимания он вам уделяет. Клод де Эльджео Обелия. Это имя ушатом вылилось на мое сознание. Все же те опасение не были лишними. Но, почему же тут все не так? Где в той книги был милый Этерн старший меня на 9 месяцев. Где была императрица Сесиль, которую благотворит влюбленный в нее народ? Неужели все они оказались жертвами этого тирана, способного убить родную дочь? Но самое страшным было и то что мы оказались чужими с мамой. Я не была ее родной кровью, я была плодом измены ее мужа… В тот вечер меня накрыла истерика. Я проплакала все то время панически думая о смерти матери и брата, и своей собственной. В голове родился план, что нужно будет бежать далеко-далеко от тираничного папочки. На меня он мало обращал внимания, намного меньше, чем на Этерна. Хотя такое было и с самого рождения. Мне до сих пор в кошмаров виднеются яркие топазовые глаза, смотрящие на Лили и направленный меч. На руке у него лежал ребенок, завернутый и молчавший… Императрица в тот вечер появилась неожиданно, забирая меня от паникующих служанок. Феликс, как его изредка называл приходящий в покои отец, стоял с Этерном на руках, позволяя юному принцу издеваться над его волосами. Меня все-таки успокоили, но план побега рос вместе со мной… Я потихоньку начинала собирать некоторые украшения Сесиль, которые были давно забытыми и которыми мне давали поиграть. Мне кажется она просто не обращала внимание на то как часто пропадали камни. Постепенно я начала ходить и моему изучению подвергся весь огромный дворец Императрица. В младенчестве мне казалось что он ограничен и не является особо большим, пока я не попала в дворцовый сад. Появился небольшой тайник с моим складом украшений матери. Даже если я не смогу продать все, что хоть так появиться память о нежных руках Сесиль, ее любви и заботе. Этерна я часто не видела вечерами. Одна из служанок проговорилась, что юный принц находится ночами в Гранатовым дворец с императором. Я паниковала понимая что так можно очень быстро лишится старшего брата, который оказался заложником тирана. Никогда бы не смогла подумать, что я буду нуждаться в любви. Это необходимость стала наркотиком для измученного ненужной тревогой сознания. Я хваталась за любую возможность коснуться лишний раз матери, любезно укусить подставленные пальцы Этерна или немного помешать под ногами у суетящихся нянь. Я боялась проснуться, обнимая хладный труп матери в пустой спальне или же смотреть в безжизненные глаза брата. Моя душа панически боялась Клода, неизменно смотрящего на меня холодными, равнодушными глазами и я старалась реже попадаться на глаза этого вечно недовольного императора. В какой то момент меня поймала Сесиль. Усадила на свои колени и ласково, так уже привычно нежно улыбнулась. Ее руки гладили лицо и я превращалась в цветок что тянется к солнцу. Сережки в виде больших солнц слегка покачивались, пока мое лицо осыпалось улыбкой и поцелуями. Пусть бы даже мы были не родными, я чувствовала себя полноценной рядом с ней. *** — Ваше высочество, посмотрите на меня… До меня доносился назойливый шепот няни так не нужный мне. Мир разбивался и трескался все сильнее в независимости от моей воли. Дыхания вновь не хватило, я задыхалась в своей панике. Я задыхалась в своем мире с кровью и смертью. Лили стояла за моей спиной, сжимая плечо и оттягивая назад. В моей душе отглысами хрипела ненависть. Глаза матери затуманенные болью сосредоточились на красном сине-фиолетовом младенце. Куске плоти, что забирало ее жизнь. На кровати бурели пятна крови. На полу, на коленях стоял Клод, безумный, полусломленный он целовал ее руки. Постепенно казалось, что они оба. Наши отец и мать превращались в огромные капли крови. Младенец на краю моем сознания что-то недовольно вопил, обращая на себя внимание. К нему порывался пройти Этерн, но Исла забрала младенца раньше. Его унесли, оставляя все в кровавом полотне. Мамин взгляд становится стеклянным. Клод, что-то шептал Сесиль. Бессильно опускал голову на ее живот, гладил пальцами тело. Мне не верилось, что ее болезнь делает его настолько безумным. Ещё пара мгновений назад, целую жизнь назад, они кричали друг на друга в очередном споре. Вместе ждали этого ребенка. Этерн подошёл ко мне закрывая своей спиной всю картину. — Тебе не стоит этого видеть, Ати. Император осознанно смотрел на нас. Весь в кровавых подтеках, он взглядом выгонял нас двоих отсюда. — Атанасия, нам нужно идти. Этерн повторил это, крепко держа меня за руки. Я рвалась. Я рвалась из этих оков, кидаясь на колени и падая рядом с ней. Ее руки были так холодны… Слезы застилали взор, очертания становились невозможно мутными и я вцепилась в нее двумя руками. Я все ещё слышала отголоски ее аромата. Цветов, которые превратились в огромный сад в моей душе. Сейчас они тлели с железом, забирая ее из моих рук… Меня отцепили от нее. Я мало что осознавала в тот момент, разорившиеся рыданиями. Оказалось, отец поднял меня на руки, отдавая Лили. Она выбежала из спальни, унося все дальше. Мельком я услышала резкий голос Императора. — Всем выйти от сюда! Истерика затухала во мне, как огонь тухнет под водой. Стало так невыносимо холодно. Так одиноко и безразлично. Я вновь жила в тех воспоминаниях. Я вновь была счастлива, пока живая она тянула ко мне свои руки. Она, окутанная светом касалась моего лба, обжигающего в лихорадке. Она смеялась и пела, под ее ногами оживал новый, неизвестный мне мир. Она окутывала меня своей любовью, как дельфина море. Мама, море меня обнимало, море меня так любило. будто оно было тобой. Наше море, необъятное, невыносимо глубокое в твоих темных глазах. Качало внутри, как на лодке, не давая упасть в ту пучину. Мама, мама, мама! Я очнулась уже в кровати. Холодными ощущались вновь все конечности от кончиков пальцев до корней волос. Они превращали меня в льдинку, льдинку закинутую в вечный снег. Невыносимо огромная трещина. Этерн хрипло рассмеялся. Безумный, трескающийся смех, ломанный болью. Он сидел у стены и бездумно смотрел в окно. За окном только загорался рассвет, будто в насмешку кроваво-красный, стелился туманом на опушках. Длинные ноги Этерна были выпрямлены, руки безвольно висели вдоль тела. Мне казалось, что я все ещё в том кошмаре. В той всепоглощающей боли и иллюзии счастья. Брат первым нарушил тишину — Родился мальчик. Говорят назвали Амарантом. Ничего не значащие новости. Удивляло только имя, и то на периферии сознания. — А мама? Голос ломался бездумно. Треснуло, надломано. Хрипело горло от боли, кажется я кричала в те дни. — Про маму молчат. Отец сидит вместе с ней. Не думал, что она беспокоила его… Хотя, когда родился я, он тоже сидел над ней. После забрал у нянек и таскал за собой постоянно. В голове стало слишком пусто. Слезы стояли комом и я боялась лишний раз открыть рот. — Не боишся, что тебя уберут? Ты теперь не их единственный выбор. Меня все ещё безумно тянуло на шутки. Хотелось язвить и колоться, но и обняться крепко прижавшись друг к другу. — Не посмеют. Змеиная усмешка с равнодушным взглядом смотрелось кошмарно. Я передёрнула плечами, упрямо смотря перед собой. Этерн с возрастом становился все пугающее равнодушным, похожим на нашего общего родителя. В горле стало кисло от слез. Они душили меня, извивались мерзкими червями под кожей, проникая глубже, до самого сердца. Становилось с каждым вздохом все хуже. Я тонула в толще своих воспоминаний, я тонула в руках баюкающих меня, я тонула без нее. — Это он виноват. Слова звучали резко, с огромной ненавистью. Боже, зачем он пытается испытывать ее это каждый раз? Ему мало было двоих детей? Почему же, доля Императрицы в рождение детей? — Если бы не его желания, она была бы здорова. Она была бы с нами сейчас, вместо лихорадки в которых она уже погрязла. Пусть бы умер этот чертов ребенок! Он был бы просто очередным, чем забрал ее! Мое сознание расшатывалось невероятно быстро. Я кричала все в припадках паники, била руками несоправитляющего Этерна, который крепко держал мои плечи. Я видела его глаза, полные апатии и боли. Боже, почему я ненавижу себя все сильнее? Почему я все больше помню о причине смерти своей биологической матери?! — За что?! Чем была виновата она! Рыдания уже вновь сотрясали грудь. Я не могла сдержать их и вновь безвольно опускалась на подушки душа свои крики. — Тише, тише… Его шепот обжигал ухо, лёгкие поглаживания по голове и смирение. Гнев волной сменялся невыносимой горечью. Ощущение одиночества давило все сильнее. — Я так много просила, Этерн? Я просила лишь о жизни. О том, чтобы мы всегда были вместе. Краем глаза я видела горькую усмешку. Этерн и правда редко разделял мои планы на жизнь. Я бывает смеялась ему бездумно, таская за собой драгоценные камни. Принц лишь качал головой и приветливо просил чуть ограбить его личную сокровищницу. Принц так же бездумно баюкал меня в руках при кошмарах. Уходил, как последний луч солнца догорал на листве. Уходящий, как неизменная часть моей жизни. Бывало я его и правда видела невыносимо мало. Я пугалась, страшилась его глаз. Равнодушие, и глаза. Точь в точь как его глаза, но все же родные. Родные до боли и слез, родные до того, что кровь пела стоило оказаться рядом. Разве нельзя было оставить их всех в уголке своего сердца? Запрятать, защитить от всех бед. — Все будет хорошо. С мамой все будет в порядке. Улыбка все же тронула его губы. Сквозила и болью, была искажена так, что даже не верилось в то что когда то они дрожали от смеха… но в ней была надежда. Огромная и ослепительно яркая, она и правда дарила то нужное успокоение. — Все и правда будет хорошо. Я тоже улыбнулась. Губы дрожали от слез, но упорно тянулись вверх. Такие упрямые, непослушные… Они отражали всю ту надежду, которая спрятана далеко, в самом краешке души. Я верила, что все будет хорошо, ведь это сказал ты. Мой брат, моя опора в такой хрупкой жизни. Я верила, потому что рядом был ты. Иногда мне упрямо казалось, что я тут лишняя. Неловкий элемент, которой суждено умереть от рук своего отца. Игрушка или даже кукла, неловкий злодей. Но время все больше шло. Оно бежало так стремительно, что я и не поняла, как мы стали одной душой. Когда вы стали так дороги что воздух без вас казался лишенным кислорода. Ты, мама, и даже отец. Мы все были семьёй. Неловкой, постоянно старающийся понять друг друга семье. Дверь открылась внезапно. На самом пороге был отец. Бледный до изнеможения, он смотрел на нас и улыбался. Улыбка треснутая, надломленная, но в ней чувствовалось такое облегчение. В душе потеплело от осознания скорой новости. — Она пришла в себя.