Ни один смертный не способен хранить секрет. Если молчат его губы, говорят кончики пальцев; предательство сочится из него сквозь каждую пору. Зигмунд Фрейд
— Ты уверен, что ты именно это хочешь сделать? — с лëгким испугом спрашивает Влад у парня на водительском сидении. Как ни странно, сейчас только Дикиджи сидел будто на иголках, в то время как Ваня был самим воплощением спокойствия, что только добавляло ситуации лëгкий оттенок сюра. — Ты точно уверен... — опять начал Влад, но был прерван. — Ты начинаешь бесить, — спокойно, но с небольшим раздражением произнëс водитель. — Да, я хочу сделать именно это. Ты же уже проходил через это, ничего страшного не произошло — теперь тебе очень даже нравится. Дак какого хуя ты меня отговариваешь? Дикиджи пробормотал что-то себе под нос, явно раздосадованный течением их разговора. То, что должно было стать мирной прогулкой двух возлюбленных, постепенно скатывалось в катастрофу вселенского (по крайней мере, на взгляд Дикого Джи) масштаба. — Ну нахуя это тебе? Ты мне и таким нравишься! — всë пытался Влад отговорить своего парня от этого достаточно поспешного, по мнению парня, шага. И вспомнив известный мем... — Остановись, подумой! — Я сейчас остановлюсь, чтобы высадить на обочине одного непоседу с шилом в жопе. Добираться будешь пешком тогда, — быстрый взгляд в сторону пассажира с водительского места. — И я делаю это для себя, хотя признаюсь, что меня вдохновил твой пример. Это полностью моë решение, и ты никак не сможешь меня отговорить. Влад вздохнул. Уж кто, как не он, мог знать об упрямстве Вани. Вобъëт себе в голову что-то Попов - и не убедишь его в обратном. Хотя иногда даже эту черту характера парня Дикиджи обожал. Да и, наверное, их отношения не начались бы, если бы не непробиваемая и нерушимая вера Ивана, что всё получится. Но временами общаться с этим упрямцем было, мягко сказать, тяжело. — Ты... — вопрос парня прервал резкий скрип шин, что возвестило об остановке машины у обочины. Ванин гневный взгляд дал понять, что тот не шутил. — ... голоден? — закончил предложение ошарашенный Влад. В салоне повисло молчание. Парни просто смотрели друг на друга: Дикиджи, с лицом лица, и Попов, сменивший гнев на милость и чуть не умирающий со смеху. — Ну, значит, заедем в Мак по дороге, — резюмировал Ваня, вернувшись в хорошее расположение духа. Всë-таки сложно было злиться на Влада дольше трëх минут. — Вообще-то, во Вкусно - и точку, — поправил Попова его пассажир. —Будешь выëживаться — не заедем, а точку я найду тебе другую, созвучную твоей фамилии...***
— Ну да, совсем не палимся, что ты... — саркастически ворвался на своего парня Дикиджи. — Весь Мегаспорт на блядском этапе видел это. Как думаешь, уже есть фанфики по нам? Если подумать, то далеко не так Влад хотел провести вечер после произволки. Не, Ваня как раз в планы входил, а вот золотая медаль (неожиданно, но приятно) и дикая усталость (ожидаемо, но неприятно) явно никуда не вписывались. Да и за Попова обидно: выдохся, но пока не показал тот максимум, на который был способен. Дикиджи обожал видео с его тренировок и мог поклясться на Библии, что его парень может многое. Сейчас оба лежали в квартире Вани, хоть тот и не знал, какими правдами и неправдами Влад выпрашивал у тренера лишний день в Москве перед самолëтом в Питер. Татауров не особо сопротивлялся: явно его раздобрила победа ученика. Что ж, ради небольших выходных с любимым человеком парень был готов весь сезон выгрызать золото. — Я почти уверен, что никто не заметил. Тем более, на меня явно так пристально не смотрели, а к твоим новомодным причудам уже привыкли, — лениво ответил Попов. — Новомодные причуды... Так сказал, будто тебе лет семьдесят, и ты ворчишь на молодёжь с их тиктоками и... А может зарегаем тебя в Одноклассниках? Там публика под тебя, будешь выкладывать фотки цветочков и огорода, — кажется, Влада уже несло. Он только надеялся, что не заснëт через пять минут, но завтра раньше десяти уже точно не встанет. — Ага, ещё твои детские фотки туда зальëм, типа, внук, который в детстве помогал в деревне картошку копать... — Эй, меня не трожь, это твой профиль, — уже засыпая проговорил Дикиджи. И буквально сразу же отрубился. Ване очень нравилось наблюдать за спящим Владом. Тот наконец-то был тихим и находился на одном месте, а не бегал, как в попу ужаленный. Только такие спокойные моменты и можно было ненароком словить с этим вечным моторчиком. Но Попов ни в коем случае не жаловался: такая жизнь его полностью устраивала. Лучше, конечно, было бы вместе жить, хотя бы в одном городе для начала. Но что есть, то есть... Спящий закопошился и перелëг на другой бок. Белая серëжка-гвоздик сменилась на чëрную. Ваня ухмыльнулся. И вот из-за этой мелочи Влад поднял бучу... Как ребëнок иногда ведёт себя, честное слово... Попов коснулся своего левого уха. Сразу два прокола на одном ухе, и тот же чëрно-белый набор... После того знаменитого спора, известного как "Ещё слово - привет обочина и долгий путь домой", Дикиджи примирился с новыми украшениями своего парня и даже сам предложил разделить две пары серëг напополам. Правда, никто из них не учëл, что им выступать на одном этапе. Но никто же не заметил... Никто же не заметил?