Нежный пунктир

***

      глубокой ночью дождь пойдёт.       тёмные макушки высоких деревьев покачивались на пока лёгком ветру и шелестом вводили сознание в транс. отсутствие светового загрязнения позволяло видеть тысячи тысяч серебряных звёзд и в их свете жить. ночь начинала вступать в свои права.       из комнаты на своей вышке джек не спешил выходить. страх за свою жизнь конечности сковывал, тяжёлым холодом оседая под желудком и не давая телу подняться с ужасно твёрдого стула. на линии тишина, редко звенят помехи. несколько недель назад парень бы засел в компьютер, поиграл в игры, поужинав при этом, и отправился бы спать, но сейчас сон был не самым лучшим местом. стоило только голове коснуться подушки, почувствовать прохладную мягкость, как уставшее сознание сразу меркло, и оставалась перед глазами лишь темнота. потом шли образы, редко спокойные, что было благословением, часто кровавые и мрачные. а сам джек был беспомощен. ноги отказывались бежать, горло кричать, руки бить. чернющий, размытый и чёткий вместе, своими длинными неровными ногтями, он тянулся к бледному лицу. рогатая голова, из пустых глазниц темень ада прожигала зрачки, рука легла. парень не может закричать, связки застыли в молчании. капля крови падает на влажную землю, козлиная голова наклоняется, чтобы рассмотреть поближе живое воплощение человеческого отчаяния. обрывается. джек распахивает глаза, в холодном липком поту смотрит в потолок. ноги в судорогах сводит, пульс звенит в голове, глуша дыхание. воздух в лёгкие, казалось, не поступает, сколько не дышал бы. чернота сплошным маревом вьётся в голове, оплетает всю комнату. время тьму разгоняет. лишь через несколько минут парень ощущает неприятно саднящие вмятины на ладонях от своих же пальцев.       пару раз он говорил с коннором о кошмарах, тот же всё на одиночество скидывал. как и все остальные. в один голос сливались и вдалбливали ему в голову, что это всё отсутствие людей вокруг, их живых слов и глаз, говорящих больше всего. джек же отмахивался. ну не был он одинок целиком, общался каждый день с мужчиной с соседней вышки, хоть и не видел того ни разу. ноты голоса успокаивали воспалённый рассудок после очередных двух рогов в ночи, ужаса после закрытых глаз. и это давало надежду на хороший исход.       он однажды нашёл звериный череп перед дверью, а всю оставшуюся ночь провёл в немой истерике под одеялом, и страх давил, шепча, что явно за стеной стоит, выжидает. и не один. что нельзя обернуться, и встать нельзя. лишь первое золото солнца прогнало тяжёлый образ с порога. спать не мог потом три дня. коннор списал всё на шалости тупых детей. а шаги в темноте до сих пор мучают, до слёз и боли в груди. отдаются в ушах нетрезвым воспоминанием каждый вечер, сознание в яму заводя.       нужно выйти и измерить скорость ветра, за отсутствие отчётов по голове не погладят. и коннор будет волноваться. но дверь, кажется, сама отдаляется за спиной. уставшие глаза с красноватыми белками мутно смотрят на электронику на столе. в комнате темно, лишь холодный свет экрана компьютера и мелкого текста на приёмнике освещал лицо. почти все доски на окна были опущены теперь постоянно, что давало призрачное чувство закрытости и защищённости.       джек тяжело вздыхает, поднимаясь на тяжёлые ноги, упирается ладонями в столешницу. стоять трудно. он не спит уже около двух дней, предпочитая слепо пялиться в экран. но когда он позже бессильно упадёт на кровать одним вечером после отчёта и останется в ней на часов двенадцать, сновидения будут беспорядочно пёстрыми картинками мелькать, ничего не запомнится. прекрасно.       отогнав холодное напряжение поглубже между рёбер, джек берёт анемометр. и пачку сигарет. это как дефицитный продукт, ведь магазин довольно далеко находится, а особых средств для лишних покупок нет. слегда дрожащей ладонью давит на ручку — дверь податливо распахивается. лицо обдаёт влажной прохладой, живой шелест леса ласкает слух. парень приподнимает руку, снимает показания. спокойствие природы вокруг целительно действует на истощённое тревогами сознание. джек губами вытаскивает сигарету из пачки и удерживает её, поджигая этой же рукой. дым ровно устремился в высь. быстро затягивается, горло обдаёт концентрированной горечью. сердце понемногу начинает ускоряться, словно в агонии, пальцы дрожат. на соседней вышке не горит свет. парень засматривается на ночную темноту, уходит в мысли, не замечая, как красный огонёк доходит до фильтра. приглушённо шипит и тушит ботинком.       отметившись, он снова застывает статуей на стуле. голова гудит, джек устало глаза трёт, не идёт спать. в носу стоит запах табака. страх волнами тяжёлыми накатывает, заставляя тени сгущаться. парню очень хочется связаться с коннором, но тот, скорее всего, давно спит. тянет ладонь к кнопке, но задерживает её в воздухе. стоит ли? он может просто попробовать, если никто не ответит, всё останется как есть, а если же наоборот…       там уже посмотрим.       помехи оглушают резко после долгой тишины, вдруг рассеиваются, оставляя джека наедине с тишиной, в ушах родился неприятный звон, переходящий в писк. неуверенно подождав минут пять, парень приблизился к микрофону. — коннор? — хриплый шёпот почти неслышен в густой тишине.       с другой стороны никакого ответа. — коннор, ты спишь? — напрягает голос сильнее и только замечает, насколько тот дрожит.       тишина.       джек трёт холодные трясущиеся ладони друг о друга, неглубоко дышит и ждёт. — коннор?       тревога неприятной язвой пожирает душу. чего он вообще ждал. парень даже успевает расстроиться. конечно, не стоило ждать, что его друг неожиданно будет бодрствовать в такое время, своим привычкам изменяя. но джек успел почувствовать малую надежду. послышались помехи. — а, новичок? что у тебя происходит в такое время? — ответили с зевком.       парень почувствовал слабую улыбку на своих губах. которая сошла быстро. он не подумал, что будет делать, если ему ответят. — извини, не хотел тебя будить. — тебе нужно благодарить мой чуткий сон, дружище, — сонный голос весело раздавался из динамика радиоприёмника. не похоже, что мужчина злится, — что-то случилось? — нет. нет, ничего особенного. мне жаль, что я разбудил тебя. — тяжёлый вдох, — я просто…одиноко, знаешь, немного. как обычно. прости.       это изначально было плохой идеей. — не извиняйся, новичок. ты снова вспоминаешь те страшилки и боишься пойти спать? — коннор усмехнулся, но не услышав похожей реакции быстро сменил тон на серьёзный, — это сильно тревожит тебя? может, хочешь поговорить об этом? — это правда глупо, не нужно. отправляйся обратно спать. — джек. слушай, я вижу, что это действительно мешает тебе жить или типа того. я готов помочь, если могу.       парень не знал, что ответить. эффект от сигареты медленно сходил на нет, и возвращалась муть сознания. — давай я приду к тебе, хочешь? хотя, знаешь, я не принимаю возражений, даже не пытайся. жди, я собираюсь!       джек не успел и слова произнести, как помехи заглушили чужой голос. слабое чувство вины надавило между рёбер где-то, оставив в сердце неприятный осадок. нужно было вставать и что-то сделать перед приходом друга, но силы резко покинули тело, оставив его сидеть на стуле. мысли путались в ком, иногда парень прикрывал глаза, но стоило только бреду дрёмы послышаться на горизонте слуха, как веки распахивал, усиленно всматриваясь в потолок. по крыше постучали первые капли дождя. шаги на террасе потревожили воспоминания, забилось сердце в быстром ритме. стук в дверь заставил обернуться и на негнущихся ногах дойти до неё. открыл. — позакрывался ты, конечно, как в гробу, ей богу, — весёлый голос по ту сторону линии приобрёл материальные черты. джек поднял на живое лицо уставшие глаза, стараясь запомнить черту каждую, отложить в глубь сознания. — боже, новичок, выглядишь скверно, ты точно спишь? — мужчина мягко проводит согнутым пальцем по синяку под чужим глазом, ненавязчиво проходит в комнату, хочет включить свет, но парень жестом просит этого не делать. к темноте привык, рези в глазах не хочется. — ну, иногда, — джек отвечает с вымученной улыбкой. — оно и видно. тогда, будем укладывать! — рассмеялся тепло.       искреннее удивление вытеснило даже усталость. пришла мысль, что это просто галлюцинация. — а что как холодно у тебя, простудишься же.       бросил взгляд на кучу дров в углу. он бы зажёг печку, но тепло насильно отправляет его спать, даже в сидячем положении. коннор об этом не знает, поэтому разжигает огонь. джек не спешит мешать. — так, что у тебя происходит? — теперь он окончательно серьёзен, на лице ярко выражено волнение. — просто пара кошмаров, ничего серьёзного. — ты бы себя видел, джек. я волнуюсь за тебя, и как твой напарник по работе, и как твой друг. это явно не пара кошмаров. та история с сектантами, черепами и пропавшими людьми до сих пор мучает тебя?       ему нечего ответить, кроме как молчать. стыд подбирается к горлу, теперь все прежние страхи выглядят донельзя смешно. на плечо ложится тёплая рука. — понятно. ну, давай-ка ложись в кровать, а я прослежу, чтобы никакие сукины дети с рогами не принесли тебя в жертву, идёт?       у джека уже нет сил чему-либо сопротивляться. коннор с довольной победной улыбкой аккуратно ведёт его к кровати, придерживая, потому что дрожь бьёт уже сильно. стоит парню приблизиться к ложу, как его укладывают и накрывают тёплым одеялом. дождь снаружи тарабанит по крыше, не оставляя тишине и шанса, а значит, уйти в мрачные мысли не получится. тепло от печки проникает всюду, помогая истощённым телу и разуму войти в состояние полудрёмы. джек ощущает, как его легко поглаживают по спине, волосам, поплотнее подгибает одеяло, и засыпает со спокойной душой, отправившись к забыты снам без страха.