Галерея

      Томас вскакивает ночью,       Продрожав, ложиться вновь.       Вне пределов его мочи       Живым выйти из оков.       На холодной мёртвой плахе       Он распят без рук и ног       В Галерее своих страхов,       Мук, кошмаров и тревог;       Голос сорван, не до крика,       Был беззвучен его плач.       Он один, никто не слышит —       Галерея лишь мираж.       Спрятав под матрасом душу,       Что сгнила в кромешной тьме,       Томас заперт и задушен       В своей рыжей голове.       Он не мог понять, однако,       Где страданий корень зла,       День за днём и шаг за шагом       Пожирает его мгла:       Тошно жить под светом солнца,       Пенье птиц лишь звук пустой,       Крайне скудный спектр эмоций       Ему выделен судьбой.       Он кричал, затем лил слёзы,       Беспричинно хохотал,       И уйти пытался в грёзы,       Чтоб себя оставить там,       Мир поблёк перед глазами,       Не осталось сил смотреть.       Мысль лелеялась годами:       Томппа хочет умереть. ***       Микаэль совсем безгрешен.       Чист душою Томппин друг —       Он с наивным любопытством       Улыбался всем всем вокруг,       Тёплый и харизматичный,       Беззаботный, как дитя,       Что без всякой задней мысли       Живёт вкусом бытия.       Ему были непривычны       Чернь, обиды и печаль,       Он привык быть эмпатичным       И легко всех выручать.       Всё решалось слишком просто —       Загрустил, развеселись,       Не для этого он создан,       Не кусалась долго мысль.       И ни раз в ночном покое       Микаэль не видел Стен,       Оттого никак не мог он       Понять Томппиных проблем.       «Ты не догоняешь, братец»,       Тихо Томас бормотал,       «Я замучен, с меня хватит»,       Хлебнув пива из горла.       «Столько мук, и всё напрасно.       Я устал жить эту жизнь.»       «Как же так? Она прекрасна!»       «Хоть на рельсы уж ложись!»       Слово за слово, и резко       Закипел у рыжих спор.       Ну и Том сказал в довесок,       Что серьёзен разговор.       Микаэль кричал бессильно —       Друг был глух до его просьб.       «У тебя ведь нет причины!»,       В пылу ссоры сорвалось.       Замолчали на секунду,       В боли встретились глаза.       «Вон», промолвил тот сквозь зубы,       И на выход указал. ***       Микаэль, лишь пробудившись,       Не решался постучать.       Так хотел он извиниться,       Выслушать, помочь, обнять…       Виноватым, как преступник,       Ощущал себя весь он,       Но не думал, что проступок       Нёс критический урон.       Отворилась дверь от ветра,       И Мик всё-таки вошёл.       Обезглавленное тело.       Залитый рабочий стол.       Не сдержавшись, взвыл тот дико,       Захлебнувшись тишиной:       Одиноким эхом крики       Прозвенели за стеклом.       От чудовищной картины       Глаз не в силах отвести,       Сам внушал себе мужчина:       Друга было не спасти.       Но, чему-то подчиняясь,       Поднял со стола листы.       И единственная надпись:       «Это сделал только ты».       Вновь не сможет нести крылья       Микаэлева спина.       В пыль хребет переломила       Непростимая вина.       Больше не пугаясь крови       И предстать перед судом,       Он рыдал, рыдал до боли,       Каждый день, лишаясь снов… ***       Микаэль с закрытой дверью       Тихо плачет над листом.       Кличет, манит Галерея.       Он сам стал её рабом.