Суета вокруг ковра

— С этим надо что-то делать, Руссандол. У нас дети. Последний приличный лорд Нолдор на этом материке сумрачно и непонимающе поглядел на брата. Похоже было, что тот собрался сообщить ему что-то новое, но пока не сообщал. Дети у них были давно, то есть не у них, а у Эарендиля и Эльвинг, которых, правда, здесь не было, а были они... Словом, Маэдрос Высокий запутался — и потому продолжил мрачно молчать. — У нас дети, — повторил Канафинве Макалауре, менестрель и советник брата, а затем широким жестом указал на шерстяной ковер с картой Белерианда, висевший на стене зала. — А там Моргот. И больше никого. В этом сообщении уже можно было уловить некие крохи информации — тоже не новой, но хотя бы способствовавшей размышлению. Особенно в сочетании с ковром. То есть с картой. Маэдрос вообще любил ее изучать, размышляя о судьбах Белерианда, и тогда подчиненные передавали друг другу, что лорда лучше не беспокоить: он смотрит ковер. Размышления, правда, последнее время выходили на диво однотипные. Ковер соткали еще в мирные годы Южного Белерианда, и братья Амбаруссат отмечали флажками те крепости и земли, откуда к ним приезжали охотиться и забыть о Севере, Морготе, Проклятии и прочих высоких материях. С тех пор закончились и мирные времена, и жизнь Близнецов, да и крепости теперь вместо флажков были отмечены розетками черного кружева, означавшими "пала". Крепость Амон-Эреб пока это деталью украшена не была, что выглядело результатом ошибки и недогляда. Скоро это, пожалуй, и правда станет так — когда Моргот будет не "там" (то есть приблизительно повсюду), а "тут". Они тогда правда вряд ли будут тут же, а если будут, то без всякой свободы передвижения, а значит, делать это придется кому-то другому... Развернувшаяся перед внутренним взором Маэдроса картина, как Черный Вала Моргот, наклоняя голову в шипастой короне с двумя Сильмарилами, заходит в зал и тщательно прикалывает булавками черное кружево вокруг силуэта крепости, произвела на него изрядное впечатление, и Маэдрос потряс головой, надеясь, что с братом он этим видением поделиться не успел. — Да, скоро будет только Моргот. — сообщил он привычным тоном проклятого, Лишенного Наследия, обреченного на Вечную Тьму и все такое, причем уже несколько столетий как. — Я знаю. Я к этому готов. По идее, Маглор находился примерно в том же положении, но, похоже, имел перед глазами какую-то другую картину. — Да я-то тоже, пожалуй, остальные — взрослые Эльдар и Эдайн, кто не хочет погибнуть с нами, найдут куда бежать, но дети... С этим надо что-то делать. — С детьми? А что с ними можно сделать? И вспомни, это была твоя идея — что делать с ними что-то будем именно мы... Я вот думаю, что дети обыкновенно вырастают. А там — как ты сказал? — найдут куда бежать... Или с кем гибнуть. Маэдрос по крайней мере до сих пор не понимал, чего хотят и о чем думают эти два мальчика, и точно ли об одном и том же. То, что он успел им за несколько прошедших лет преподать часть истории Эльдар, кое-что из боя на мечах и многое на тему ведения замкового хозяйства и организации дозоров, ясности, как ни странно не прибавило. Он бы до сих пор не удивился, если бы кто-то из них попытался бы его ночью зарезать — или бежать отсюда. — Моргот может не дать им времени вырасти. К тому же мы даже не понимаем до сих пор, когда это случится! Они отчасти смертные, примерно на четверть эльфы, а в какой-то части и вовсе потомки Мелиан. Я бы не взялся за вычисление с такими условиями... А вот за вероятность того, простоит ли эта крепость еще лет пять — взялся бы. И сам понимаешь, насчитал бы немного. — Я тоже. — В том-то и дело! А дети, согласись, непростые. И семейство их, что бы мы о них не думали... Братья переглянулись и, хмыкнув, посмотрели в разные стороны. Мысли их сводились к попытке ответить на незаданный вопрос "И вот скажи мне, зачем мы это сделали?" — и едва ли могли быть внятно сформулированы принятыми в обществе словами. — ...да еще звезда эта, что бы там с ней ни было, — продолжал Маглор. — Ты же сам говорил, что ей стоит радоваться... — Говорил, — кивнул Маэдрос, никак это не прокомментировав. Моменты философского осмысления действительности и предвидения он обычно оставлял на обдумывание другим. — Вот я и хочу, чтобы на нее было кому порадоваться! И где. То есть вероятнее всего — не здесь. — И что ты предлагаешь? — Подумать. Маглор переместился к ковру и вернулся к широким жестам. — Здесь мы. И они. Здесь были Гавани. Теперь их нет. Маэдрос пожал плечами и понадеялся, что брат не предложит их восстанавливать. — Где-то здесь, наверное, Кирдан, но тут — показал он на пространство между ними и морем, — опять—таки наверняка Моргот... — Трудно возразить, но предлагаешь-то ты что? — Ничего. Поэтому я и обратился к тебе. — Я могу предложить тебе приблизительно то же. Звезды Феанаро, вытканные по углам карты, и его портрет работы Куруфинве, висевший на противоположной стене, взирали на них укоризненно и словно спрашивали: "Ну, и до чего вы докатились? Одна крепость, два брата, пять покойников, двое посторонних детей, ни одного Сильмарила — и даже Келебримбор где-то скитается, предположительно у моря, словно он какой-то Телеро..." Маглор отвернулся от края ковра, изображавшего море и, указывая в противоположную сторону, как-то без воодушевления произнес: — А здесь гномы. Были гномы. Мы давно о них ничего не знаем. И зеленые эльфы. На деревьях. Но по дороге к ним... — Дай угадаю? — перебил его брат. — Да лучше не надо, — махнул рукой Маглор. И тут из-за приоткрытого окна донесся посторонний звук. Это были не эльфы, не кони, и даже по-видимому не орки. Словом, никто из тех, кто мог оказаться во дворе замка в лучшем или в худшем случае. Маглор пересек зал и подошел к окну, открыл его пошире — и так и застыл удивленно, не понимая, что следует сообщить брату. Во дворе в числе пары десятков стояли гномы. Первая дикая мысль у него была почему-то о том, что они забрели сюда требовать Наугламир, решив из каких-нибудь дошедших до них кривыми путями новостей, что он после падения Гаваней может оказаться здесь. Правда вооружение их выглядело каким-то потрепанным и разношерстным, но кто знает, как прошли эти годы в Ногроде и Белегосте? От попытки выкрикнуть в окно: "Сильмарила нет!" он все-таки удержался. Гномы между тем сами продолжили что-то выкрикивать, и он решил прислушаться. Получалось примерно следующее: — Барук Казад! Казад Ай-мену! — Из плена идем! Помогите чем можете! — Топоры чиним! Ножи точим! — Мечи выпрямляем! Тазы лудим! — Если у вас кузница есть — скидку сделаем! — А вот кому орочий шестопер? Задешево уступлю! Сам отобрал!.. Братья переглянулись (Маэдрос успел за это время подойти и, пользуясь преимуществом в росте, тоже рассмотрел происходящее). — А ведь это шанс, брат, — тихо произнес Маэдрос. Похоже, его посетила какая-то идея, но теперь ее не мог понять уже Маглор. — Какой? Починить мечи? Кузнецов у них за последние годы, конечно, не раз поубавилось, но все-таки пока хватало. — Да нет, спасти этих твоих детей — от Моргота и от нас. — Наших детей, Руссандол. — Да вообще-то не наших, — махнул тот рукой, — но они в конце концов не виноваты, что ими в нынешние времена занимается кто попало и как попало. Впрочем, если после безответственным моряков и обреченных братоубийц это будут всего-то потрепанные жизнью Наугрим — мне кажется, они уже не удивятся. Гномов у них в родне, кажется не было... — Гномы убили их... прадеда. Элу Тингола, — куда-то в сторону произнес Маглор. — Ты думаешь, после нас их это сколько-нибудь удивит? Не получив ответа, Маэдрос прошел от окна к середине зала и ударил латной перчаткой, скрывавшей отсутствие правой кисти, в гонг. На звон почти сразу вошел молодой эльда (лет неполных ста) и вытянулся перед лордом в ожидании приказаний. — Во дворе Наугрим, — буднично произнес Маэдрос, и не обращая внимание на удивление слушавшего, продолжил. — Они с миром, скажи им, что все их предложения мы примем, ночлег дадим, кузницу тоже, пусть чинят, что хотят... Но на дальнейшем пути у них будет одна просьба от нас. И два спутника. Иди быстро, пока они не передумали и не ушли! Эльф выбежал, было слышно, как он пронесся вниз по лестнице. Во дворе очень скоро послышались новые голоса, завязался разговор, переходящий, как это всегда бывает при наличии Наугрим, в торговый договор... Маэдрос какое-то время рассеянно слушал этот гвалт, не вслушиваясь, а потом обернулся к брату (тот так и стоял вполоборота у окна, наблюдая за ним и за происходящим во дворе), и произнес, словно продолжая как ни в чем не бывало разговор между ними, шедший до того: — Это наш шанс, Макалауре. Я буду спокоен за них... (Маглор смерил брата быстрым взглядом, означавшим "Вот ты и прокололся, что они тебе не безразличны", но вслух не сказал ничего). — ...и я буду готов к любой участи: пусть здесь будет Моргот, пусть мы будем там, куда добежим — или там, куда нас пошлет Намо — но, может быть, все-таки не сразу, может быть, мы еще обломаем ему хоть пару зубов... Я хочу сказать, Морготу, — пояснил он. — Да, пожалуй, — согласился Маглор. Хотя версия о Намо тоже выглядела любопытно. — Но знаешь, — Маэдрос снова подошел к окну и встал возле брата, — тогда у меня все-таки будет к тебе одна просьба. Маглор повернул голову к окну. — Ты знаешь, я сделаю все, чтобы ты был жив, своей жизнью — или смертью, если будет нужно. "Один из твоих уже сделал так. Почему я не могу стать вровень с ним?" — это была еще одна мысль, которая никогда не будет высказана вслух. Маэдрос стиснул его за плечо — живой рукой. — Этого пока, надеюсь, не потребуется. Но если мы будем отступать, я буду очень занят — приказами, планом отхода... А ты — если эти посланцы Ауле уважат нашу просьбу — не будешь уже занят ничьими детьми. Так что если успеешь — забери их. Маглор непонимающе обернулся: — Кого? — Портрет, — кивнул на одну стену Маэдрос, и повернулся напротив, — и ковер. Я бы не хотел, чтобы... Словом, просто забери их с собой. Даже между братьями, знающими друг друга бесчисленные годы, всегда останется то, что не будет сказано. Фраза "Я бы не хотел, чтобы Моргот прикалывал к Амон Эреб черные кружева и показывал портрету отца Сильмарилы" относилась именно к этому разряду. Для чего брату твои бредовые мысли, если ему наверняка хватает своих собственных? — Обязательно, — кивнул Маглор (он тоже не стал делиться видением ковра, висящего на раскидистом дереве где-то в Оссирианде). — А теперь мне нужно идти, брат. — Для чего? Там уже всем распоряжаются, раньше вечера, когда мы сядем с ними за одним столом, торопиться некуда... — Дети. Мне нужно проверить их знания по одной очень важной теме. — Все еще важной? — Конечно, брат. Мало того, именно теперь. Если мы хотим вручить их Наугрим, избежав дипломатического скандала, стоит срочно проверить, что они успели узнать об этом народе. И если узнали не то или не все — немедленно ликвидировать этот пробел. Маглор быстро прошел через зал, вышел за дверь и взбежал вверх по лестнице замка, а Маэдрос вернулся на середину и сел в кресло напротив ковра, созерцая его пока на законном месте. Мысль о том, что он все-таки не учел еще целых две крепости, не украшенные черными розетками — Ногрод и Белегост — чем-то утешала его. Нужно всегда смотреть шире, — думал он. — Кто знает, какую возможность мы еще не учли? И не найдется ли среди них однажды такая, об которую обломает зубы сам Моргот?