Белерианд: новая хронология

— Добрый день, профессор Форменсул. Мы очень рады, что вы нашли время для этого интервью. Хотя говорят, что у вас вовсе нет свободного времени — все оно поделено между преподаванием в Политехнической школе Гондора и вашим новым, но уже таким известным увлечением — ревизией истории Средиземья. — Я рад любой возможности распространять новые, научно обоснованные данные о нашей истории, давно ставшей легендой. Даже когда люди читают разгромные статьи моих оппонентов, они могут заинтересоваться: что это они так яростно критикуют — и пойти читать. — И вот, еще не успели утихнуть споры о вашей первой книге, где вы предлагаете, присмотревшись к гондорским королям под одинаковыми именами, сократить их число едва ли не втрое, как появилась информация, что вы готовите новую работу, о более древних временах. — Обратиться к ним было совершенно естественно. Ведь изначально меня, как представителя точных наук, смутила именно неравная продолжительность так называемых «эпох» древней истории — по три тысячи лет во Второй и Третьей, — и всего шесть столетий на Первую, отмеченную столькими яркими деяниями наших предков, Людей Запада! Поэтому первоначально мое внимание привлекла Третья Эпоха, уже довольно неплохо документированная. Со временем я планирую обратиться и ко Второй, но здесь, в особенности в отношении материковых земель, как вы понимаете, всегда встает вопрос письменных источников... Первая же, хотя она еще древнее, казалось бы, неплохо нам знакома, хотя бы по сказаниям об Отцах Людей и их союзниках-эльфах. Но стоит присмотреться к ним с четким рациональным подходом, как можно увидеть много неожиданного! — Неужели теперь подвергнется сокращению и Первая Эпоха? — Сама Эпоха в целом — вряд ли, но вот некоторые ее события — скорее всего. Я начал с конца. Период между Пятой Битвой и Войной Гнева — время, когда союз эдайн и эльдар был разбит и его уцелевшие представители искали убежища, построенные заранее или расположенные в достаточно глухих местах. Легко представить, что в это время сообщение между ними было минимальным, а различные летописные записи либо не велись — не до того, если нужно отбиваться от орков, да еще при этом прокормить себя и не вымереть! — либо велись отрывочно и на основании того, что было известно именно этим людям или эльфам, и в каждом поселении было известно — и неизвестно! — что-то свое. — Вы хотите сказать, что при таком подходе неизбежны были искажения? — Безусловно. Даже если два разных хрониста узнали об одном событии, они могли описать его, так сказать, каждый со своей стороны, а поздний компилятор счел эти записи потом двумя совершенно разными событиями. Возьмем абстрактный пример. Допустим, где-нибудь, ну, скажем, в лесу Бретиль, существует несколько скрытных поселений людей. Предположим, в одном из них люди собрали военный отряд, чтобы защитить себя, он вышел и разбил небольшой отряд орков, и люди поселения 1 это видели. Затем те же воины, зная, что за лесом еще недавно тоже жили люди, пожелали помочь им. Пройдя через лес, они появились перед поселением 2, но к ним вышел большой отряд орков и совершенно разбил их. Люди поселения 1 будут знать только о победе над орками и ничего — о дальнейшей судьбе отряда. А люди поселения 2 — только о поражении. Но позднейший хронист, компилируя летопись 1 и летопись 2, решит, что это были два разных отряда или две разделенных временем военных кампании — а речь будет идти о событиях, которые произошли с разницей всего в несколько дней! — С вами трудно не согласиться, все это звучит совершенно логично. Но нашим читателям, конечно, хотелось бы узнать и о конкретных выводах, к которым вы уже пришли. — Оговорюсь, что работа еще не завершена, но есть выводы, о которых уже можно говорить совершенно определенно. Возьмем, прежде всего, историю гибели эльфийского королевства Дориат, случившейся из-за нерационального использования камня Сильмарил, добытого для них Береном из дома Беора. Заметим, события, связанные с деяниями самих наиболее известных Отцов Людей, как раз записаны достаточно подробно, и трудно представить, чтобы в биографии Берена или Турина можно было обнаружить какие-то лишние или недостающие годы. А вот там, где речь идет об эльфийских событиях, можно увидеть какие-то неточности, неясности и сумятицу в событиях. — Но что может быть неточного в том, что короля Тингола, как говорят нам сказания, убили гномы? — В самом деле убили. А потом начинается что-то странное. Гномы-убийцы спокойно уходят из дворца Тингола и из Дориата в целом, через некоторое время возвращаются с войском — и на том же самом месте происходит еще один разгром... Можно ли представить такое в эльфийском королевстве с хорошо организованной обороной? Я полагаю, налицо удвоение мотива, что может быть обусловлено закономерностями эльфийского эпоса, в передаче которого и дошли до нас эти события. — Но в Менегроте уж точно было больше одной битвы — ведь сыновья Феанора тоже разорили его, убив Диора, сына Берена. — А вы знаете, что в одном довольно распространенном изводе Всеобщего языка первого тысячелетия Четвертой Эпохи эльфы-нолдор называется вот так: «gnomes». То есть у нас получаются гномы (которые якобы приходили два раза) и... еще одни гномы, которые пришли в третий раз, по тому же самому поводу — из-за Сильмарила, и с тем же результатом — королевство разорено, правитель погиб! Это уже утроение мотива, а три — число, часто формирующее сюжеты многих сказок и эпосов. — Но кто же все-таки приходил в таком случае разорять Дориат — эльфы или гномы? Или за давностью времени мы уже не можем это точно узнать? — Я думаю, мы можем строить достаточно обоснованные предположения. И перед нами — как раз тот самый случай описания одного события с разных сторон. Нет необходимости выбирать что-то одно. Эльфы Восточного Белерианда, не имея возможности опереться на силу Эдайн, в тех землях немногочисленных и наименее экономически развитых, состояли во второй половине Эпохи не только в торговых отношениях с гномами, но и заключили с ними военный союз. Что мешает нам предположить, что они действовали вместе? Кстати, недавно я докладывал первые результаты моей работы на семинаре в Гондорском университете, и госпожа Альквен с кафедры древней истории, захотев уличить меня в ошибке, указала на те летописи Ривенделльского извода, где говорится, что нолдор сражались с Диором, сыном Берена, не в Менегроте, а на южных границах Дориата. Вообще мои оппоненты пытаются уличить меня в незнании источников — я же, напротив, стремлюсь учесть все, даже самые малоизвестные версии! Так что замечание госпожи Альквен дало мне ключ к решению. По-видимому, речь идет о сложной военной операции, хитроумно спланированной заранее: с одной стороны — диверсанты-наугрим, которые проникают в знакомый и понятный им подземных дворец под видом мастеров, с другой — войско, почти одновременно подходящее к границам государства, с тем расчетом, что в сумятице после гибели короля жители Дориата едва ли смогут дать им адекватный отпор. — Подождите, но если гибель Тингола и гибель Диора — одно и то же событие, то получается, одного из них просто не существовало? Кем же тогда была Эльвинг, супруга Эарендиля и мать короля Элроса? Неужели еще одной дочерью Тингола? — Прошу вас, не уподобляйтесь моим оппонентам, которые говорят, что я смешиваю между собой все события, до которых могу дотянуться! Речь идет, конечно же, о двух разных событиях, но с точки зрения истории практически одновременных. И, конечно, о двух разных исторических деятелях. Король Тингол гибнет; Диор, сын Берена, вероятно, получивший в силу происхождения, почетный пост при его дворе, собирает войско — возможно, он и был королевским военачальником, — но у него, увы, практически нет времени. Я полагаю, нужно повнимательнее присмотреться к его титулу «Элухиль». Возможно, он означает вовсе не «наследника» (титул, довольно бессмысленный для бессмертных эльфов), а, скажем «наместника» — фигуру, полномочия которой при отсутствии короля нам хорошо известны по нашей собственной истории. Но по этому вопросу я еще только собираюсь проконсультироваться с лингвистами. А пока — вот вам еще одно подозрительное совпадение: у принцессы Эльвинг есть два брата, они гибнут при разорении Дориата — и их ищут нолдор из дома Феанора. Позже, в Гаванях Сириона, у нее есть два сына — их тоже ищут (и, судя по всему, находят) нолдор этого дома. Близнецами время от времени называют и тех, и других. Конечно, склонность к рождению близнецов может быть заложена генетически, но все же на таком коротком отрезке времени — и что н менее важно, в очень сходных обстоятельствах — речь, скорее всего, идет еще об одном удвоении мотива. — Но ведь на этот раз события происходят в разных местах, не очень-то похожих одно н другое: королевство Дориат и Гавани Сириона. — Но в чрезвычайно похожих обстоятельствах. Довольно сложно представить, что нолдор валинорского происхождения, достаточно развитые экономически, технически и военно, сохранившие определенную боеспособность даже после серьезного поражения в Пятой битве, выступив против относительно немногочисленного населения Дориата — а затем Дориата и бывшего Гондолина, — дважды терпят одну и ту же неудачу и не делают из нее никаких выводов. При этом, безусловно, некие гавани на берегу океана существовали, их работоспособность поддерживалась эльфами Кирдана, об этом есть более поздние митлондские свидетельства. Однако не следует преувеличивать их роль, представляя себе целое поселение эльфов и людей, при этом мало укрепленное, но десятилетиями существующее в почти завоеванном Морготом Белерианде. Скорее всего, это были именно гавани, с небольшим постоянным населением, связанным с функционированием порта, которое, в силу принадлежности к тому же народу, продолжало поддерживать связи с Дориатом даже в ту сложную эпоху. Именно поэтому туда и устремляются беженцы из только что разоренного Дориата, но их настигает рейд их противников-нолдор, и те, кто не успел отплыть, были захвачены — в том числе двое детей из семьи правителей... — Неужели дети Эльвинг оказываются в действительности ее братьями? — Строго наоборот. История о братьях Эльвинг, о которых известно только одно: что они пропали при разорении Дориата, и нолдор не то искали их, не то потеряли их, — это и есть судьба детей Эльвинг, как она была известна уцелевшим жителям Дориата, либо оставшимся жить в укрытиях там же, либо отступавшим на восток. Те же, кто пошел в направлении Гаваней, знали и дальнейшую историю, а позднейшие хронисты сделали из нее две разных. — Однако чтобы у Эльвинг были дети, она должна стать женой Эарендиля, а он-то никак не связан с Дориатом — по крайней мере, по всем известным нам сказаниям. Он рождается в Гондолине и затем попадает в те самые Гавани, существование которых вы ставите под сомнение. Неужели нам нужно быть готовыми расстаться и с образом белого города на холме и сказать, что это одно и то же, что и подземный город: ведь и один и другой гибнет? — Вовсе не нужно, вы сейчас как раз неплохо описали разницу их местоположения. Да и противники, приводящие их к гибели, разные. Впрочем, некоторые из элементов этих двух сказаний могли в самом деле подвергнуться контаминации. Вот, например, история о том, что со спасением семьи Туора и Эарендиля как-то связан подземный ход. Согласитесь, для подземного дворца в Дориате это звучит более осмысленно, чем для города на скале! Или странное утверждение, что Тургон, правитель сухопутного и закрытого от внешнего мира города, посылает вестников к Кирдану, чтобы тот отправил их в море. Я полагаю, речь снова идет о тех самых беженцах из Дориата, пришедших искать спасения в Гаванях, просто среди них оказались и беженцы из павшего ранее Гондолина. Хронология конца Первой Эпохи, замечу, вещь очень запутанная, что из эльфийских королевств погибло раньше, что позже — есть самые разные варианты! — Но как же беженцы из Гондолина оказались в Дориате? — Очень просто — шли мимо него после падения своего города и получили приглашение жить там. — Однако мы столько читали о гордом и надменном владыке Тинголе, который почти никого не пускает в свое королевство... — Да-да. А потом усыновляет сына Хурина, а позже — дает, как мы видели, сыну Берена заметную должность при дворе... А здесь речь идет и вовсе об эльфах, но среди которых, между прочим, есть довольно близкий родственник Турина и Берена. — Звучит разумно, но можем ли мы быть уверены, что эльфы рассуждали так же, как мы? - Мне кажется, мы, никогда не видев эльфов перед собой, преувеличиваем их отличие от нас. Нам кажется, что если они живут вечно (или, по крайней мере, очень долго), то должны испытывать какой-то нечеловеческой силы и длительности чувства и поступать соответственно. Но ведь, как мы знаем, люди все же время от времени вступали в браки с эльфами, а брак, напомню я нашей излишне романтичной молодежи — это прежде всего совместное ведение хозяйства, а если речь идет о правителях — то совместное управление подвластными территориями и населением. А значит, эльфы и люди вполне могли руководствоваться какой-то взаимно понятной логикой — следовательно, можем ее понять, а при необходимости реконструировать, и мы. Вполне логично, что начало Первой Эпохи ознаменовалось различными конфликтами местных и прибывших эльфов и разделом сфер влияния. В дальнейшем усложнить ситуацию мог приход Трех племен Людей в Белерианд. Однако в годы, о которых мы говорим, речь уже напрямую шла о вопросах выживания. А принять к себе беженцев-эльфов — это означает прежде всего увеличить количество своих воинов и тех, кто сможет их прокормить. Ведь среди них не будет стариков, большого количества детей, а также больных, а выжившие раненые выздоровеют быстрее и будут более дееспособны, чем люди с теми же повреждениями. Тинголу была прямая выгода не дать этим эльфам пройти мимо его границ! — Итак, что же получается в итоге? — На данном этапе исследования эта история представляется мне следующим образом. Тингол принимает в свои владения беженцев из разгромленного королевства Гондолин, в числе которых находится и семья Туора, сына Хуора из дома Хадора. Здесь они знакомятся с семейством Диора, сына Берена, и результатом становится брак их детей. Интересно подумать, можем ли мы говорить о последней в той Эпохе попытке межплеменного военного союза Эдайн? После гибели Тингола и разгрома войска Дориата, во время которого погибает и Диор, выжившие мирные жители пытаются добраться до Гаваней, их ведут Туор и Эарендиль. Однако уже непосредственно в районе самих Гаваней их настигает рейд эльфов-нолдор. Кому-то удается отплыть в направлении острова Балар, где жила основная часть подданных Кирдана, используя остров как естественную крепость. Однако истории о «блужданиях по морю» и «противных ветрах», известные в отношении Туора и Эарендиля, указывают, что, по-видимому, события происходили в неблагоприятное для мореплавания время года (к сожалению, конкретных указаний очень мало, но это и не удивительно — как я уже говорил, не до летописей, если речь идет о выживании). Судя по последующим событиям, мы можем быть уверены, что успел отплыть корабль, где находился Эарендиль, принадлежавший его супруге Сильмарил — и, возможно, сама Эльвинг, а вот дети их были захвачены наступающими нолдор. — Как такое могло произойти? — Этот вопрос, конечно, требует еще дополнительных исследований, с учетом всех сохранившихся рукописей, описывающих данные события. Речь, несомненно, идет о стремительно развивающемся бое, где при внезапном нападении могут оказаться разделенными строем противника буквально любые члены одного отряда. Заметим, что если Эарендиль может отвечать за отряд в целом, то Эльвинг как владелица Сильмарила могла нести его непосредственно при себе и при необходимости оборонять. Это значит, что даже если дети находились рядом с ней, физически их удерживал кто-то другой, и именно здесь эльфы дома Феанора могли постараться рассечь отряд, поскольку целью их были, как мы понимаем, не подрыв военной силы противника, но удовлетворение имущественных претензий на Сильмарил (вопрос, который до наших времени не перестает быть одним из предметов юридических диспутов!). Итак, Эльвинг могла увидеть, что дети недосягаемы для нее, мало того, могла даже счесть их — и их спутников — погибшими. Тогда ее отчаяние, крики, стремительное бегство на корабль (возможно, усилиями других, сопровождавших ее лиц) породили в итоге легенды о прыжке в море, превращении в птицу и приземлении этой птицы на палубу корабля. Но есть и иная, более печальная версия. Именно Эльвинг находилась при детях — и погибла, защищая их. Возможно, ее тело сбросили в море. Сильмарил же находился либо у самого Эарендиля (ряд летописей упоминают при нем некий «камень», называя его, правда, «зеленым»), либо, что вероятнее — у кого-то из известных нам по документам его «спутников» — и так оказался на корабле. Все же, если относительно Эарендиля нам известны и его дипломатические успехи в Землях Запада, и имевшее немалое значение участие в Войне Гнева, то никаких конкретных действий, которые впоследствии могла осуществить именно Эльвинг, мы не знаем. — Что же, ваши выводы буквально выворачивают наизнанку с детства знакомые нам истории — и при этом звучат необычайно разумно! Но ведь вы наверняка не собираетесь на этом останавливаться. Приподнимите немного завесу над будущими исследованиями: что еще ждет читателей — и, конечно, критиков? — Некоторые направления исследования еще только намечены, но кое-что уже вырисовывается. Не будем далеко отходить от уже рассмотренного нами конца Первой Эпохи. Взглянем на противников Диора, Эарендиля и Эльвинг — нолдор из дома Феанора. У которого, как мы знаем, было семь сыновей. Замечательное число, не раз упоминаемое в сказках и легендах! Вот, например, известно также семь праотцов-гномов. И заметим, у нас опять есть гномы и так называемые «гномы» — нолдор! И те, и другие — известные мастера, в рассмотренное время торговали и вместе выступали, как вы знаем, в военных действиях... Нет ли здесь снова смешения? Причем именно праотцы Подгорного народа документированы гораздо лучше — род каждого из них связан с той или иной пещерной агломерацией. Что до семи братьев-эльфов, то вот вам еще одно соображение: если верить сказаниям, все семеро доживают до самого похода на Дориат и гибнуть начинают только там — сражаясь против спешно собранного войска, которое они полностью разбивают. И продолжают — нападая на мало боеспособных беженцев у Гаваней! Я сильно сомневаюсь, что ни серьезные опасности Битвы Внезапного Пламени, ни полное поражение во время Пятой Битвы, когда эльфам восточного Белерианда пришлось сражаться также с людьми, недавно пришедшими с востока, которым эльфы не смогли адекватно объяснить необходимость военного союза, — что все эти поражения не привели к гибели хотя бы кого-то из братьев, сколько бы их ни было. Кстати, вы знаете, что некоторые летописи Мирквудского извода говорят о шести — или даже пяти сыновьях Феанора еще во времена Долгого мира? И еще деталь: среди них якобы было двое близнецов. Но не было ли известие о том, что у этих нолдор есть некие близнецы, еще одним вариантом информации о пребывании у них сыновей Эарендиля?.. Однако прошу простить меня, мне нужно спешить на лекцию. Математика — наука точная, опозданий не терпит. — Спасибо за столь интересное интервью, профессор, будет с нетерпением ждать ваших дальнейших открытий!