Лягушачья шкурка

Саша встретил у метро, как договаривались. На самом деле, Андрей никогда сильно не переживал о судьбах огромных человекоподобных роботов. Ну мультики видел. Но за вчерашним уже ежевечерним сеансом телефонного флирта Саша напихал ему в голову кучу информации про комиксную вселенную. Большую часть Андрей, конечно, уже расплескал, но кое-что застряло. Как раз между кондитерской и домом Андрей успел, хоть и с некоторыми неточностями, пересказать Михе. Миха даже проникся. Саша плевался оттого, что история не по аутентичным комиксам Марвел, а по новоделу от чего-то там паблишинг. Не хотелось бы голословно обвинять, но такое ощущение, что серию запустили прямо под фильм. Кинопроизводство – это же долго. А тут меньше двух лет между комиксом и фильмом прошло. В старых тоже были очень кинематографичные истории. Не, новые тоже хороши. У меня есть. Я тебе покажу. Тебе, может, как художнику, будет интересно. Меня бесит, что так явно. Андрей не очень понял, почему явно – это плохо. Тем более, сюжеты были захватывающие. Больше было интересно, почему снимают не с начала. Саша сказал, что в основе фильма вторая серия. Надеялся, что потом снимут предысторию. Хотя, если уж решили снимать в рандомном порядке, могли бы и с третьей начать, с "Последнего боя". Там очень человеческий сюжет. Развенчивает мифы о красоте войны, спрашивает о военных преступлениях, о сокрытии фактов во имя якобы блага. Надо понимать, что комиксы же вообще не детская площадка, как почему-то принято считать. Саша посопел в трубку и осторожно спросил: – Я тебе не надоел? – Не-не, очень интересно, продолжай. Андрей, видимо, не уследил за дыханием, потому что дальше Саша спросил на октаву ниже: – Ты только не обижайся, но где сейчас твоя вторая рука? – Неправильная постановка вопроса. – Чего? – Саша потерялся. Андрей, упиваясь собственной наглостью, выдохнул в трубку: – Не тупи, Сань. Обе руки. Саша на пару секунд завис и расхохотался, а у Андрея в южных регионах совсем потеплело. Просто невозможно, что с ним делал один только сашин голос. Справочная по трансформерам немедленно была свёрнута, и уже Андрею пришлось пересказывать новую страницу про хомяка. Планшетом у него были заняты руки. Планшетом. Знаешь, а твой хомяк же тоже про людей. Это же история преодоления. Себя в том числе. Про внутреннюю борьбу на пути к цели. Он же не откажется от своей личной мечты в пользу свинки? У взрослых это часто бывает. Андрей потом полночи крутился и думал о судьбе хомяка. Не зря ли он соблазнился стабильностью? Не отбрасывает ли его она дальше от мечты? Неужели одна выставка – это его потолок? Тьфу. Зараза. Андрей вылез из-под одеяла и пошёл шарить на антресолях нычку. В кинотеатре Андрей изо всех сил держал себя в руках, не смотря на почти пустой зал, чтоб не мешать Саше. Зрелище было захватывающее. Что на экране, что рядом. Саша радовался как ребёнок, иногда поворачиваясь к Андрею, как будто спрашивая: "Ты это видишь, ну? Скажи, да?" Андрей улыбался в ответ и иногда гладил по коленке, не пытаясь лезть всерьёз. Хоть и хотелось. Спустя два часа кипения металла, Шая Ла Баффа и песен Бамблби Саша сиял как начищенный самовар, хотя вслух бухтел, что всё было не так. Андрей не выдержал, поймал его на выходе из кабинки туалета и ультимативно впихнул обратно. Саша замямлил про руки и помыть. Андрей согласился, что обязательно надо, и пригнул его за шею в поцелуй. Пока это были лучшие три секунды этого с самого утра вздрюченного дня. На улице обнаружился снег. Не снег даже. Просто тоненькое покрывалко, уже начавшее таять. Но настроение всё равно вошло в резонанс с уже неделю как готовыми огоньками. Андрей проверил телефон и обнаружил там миллион пропущенных от Михи за последние полчаса. – Дюююх! Мы залетели!! – Горшок в трубке натурально ревел. – У нас будет ребёночек. Миха затяжно хлюпнул носом, в трубке зашуршало, и заговорила Оля: – Андрюша, всё нормально. Это он так счастлив. – Да я понял. Поздравляю! Андрей посмотрел на Сашу и по его выражению понял, что с собственным лицом у него творится что-то увлекательное. Чтоб не пересказывать, придвинулся к Саше вплотную, так ему будет слышно динамик. Оля помедлила и снова заговорила: – Андрюш, ты извини за утро. Я как-то не подумала про... – Да всё нормально, – театрально жизнерадостно перебил Андрей, отпрянув назад. – Шалость удалась! Про меня теперь такие слухи по школе ходят, закачаешься. Оля облегчённо засмеялась. – Ладно. Миша пока к разговорам не годен. – И с хитринкой добавила, – не будем вас отвлекать. Саша смотрел с нечитаемым выражением лица. Андрей поспешил его успокоить: – Они нормальные. Им нормально. В смысле, – и замолк, не зная, как объяснить. Саша сам справился: – Ты говорил. Я помню. – И, широко улыбнувшись, внёс предложение, от которых не отказываются, – за это надо хотя бы символически выпить! Андрей и не думал отказываться. Андрей предложил шавуху из шавушечной возле кинотеатра и контрабандный коньяк из-под полы в чай. Саша, не мешкая, согласился. Но в магазине вдруг показал смутно знакомую маленькую плоскую бутылку тёмного стекла с наклейкой, как из старой аптеки, и сразу же унёс на кассу: – В смысле не пробовал? Тебе понравится. Бля буду. День и так уже был такой, что можно, в принципе, идти лягушек целовать. С незнакомым пойлом как-нибудь справимся, подумал Андрей и расслабленно кивнул, пообещав расплатиться за еду, чтоб по справедливости. Стоя на кассе, Андрей сосредоточенно мял полу своей волшебной куртки. В ней уже было прохладно. Декабрь всё-таки. А он ещё и шапку не надел ради выебонов. Но удачу куртка всё ещё раздавала. Только что же за ребят просил. Они четыре месяца пытались. И вот. Надо Саше тоже рассказать. В шаверме предсказуемо одуряюще пахло шавермой. Жрать захотелось просто нестерпимо. Вцепившись холодными руками в стаканчики с кипятком, медленными облаками темнеющим от чайных пакетиков, сели ждать. Андрей прислушался и негромко подпел: – Я червяк, вяк-вяк. Саша зафыркал: – Ну и шедевр. – Да ты чё? Это реально шедевр. Я тебе потом ещё про холодильник покажу. У меня в плеере есть. – Замётано. Прикрой, – Саша полез во внутренний карман за чекушкой. Андрей понятливо развернулся и опустил стаканы. Саша набулькал поровну. Запахло, как Андрей и представлял по виду этикетки, горьковатыми травами. Ароматный пар защекотал нос. Чокнулись со скрипом пластика за здоровье детёныша и будущих родителей. Андрей попытался хлебнуть и закряхтел, обжёгшись. – Да куда ты, – зашипел Саша, – кипяток же. От стойки позвали. Еда была готова. Андрей извёл кучу салфеток, потому что весьма похабно уделал лицо и воротник куртки белым соусом. Саша сдавленно над ним хихикал, стараясь не подавиться и сохранить приличия. Но смотрел с таким умилением, что Андрей был готов обляпаться хоть по уши, если Сашу это так веселит. Молча утолив первый голод, жевать стали медленнее и огляделись вокруг. Телевизор над стойкой без звука показывал пожилую женщину в платке, повязанном солохой узлом надо лбом, которая демонстрировала какие-то магические пассы руками с зажатым в правой огромным ножом. Саша скривился: – Параша какая. Андрей вопросительно промычал с набитым ртом. – Дурят людей. Это же всё постанова. Экстрасенсов не существует. Ни одно исследование не доказало реальность паранормальных явлений! А всякое малообразованное население смотрит это вот всё и верит. По телевизору же хуйни не скажут, – Саша покривлялся голосом, изображая старческий бубнёж. – И идут потом рак лечить не к врачам, а к бабке или в церковь. – Точно надо вас с Михой познакомить, – сказал Андрей, дожевав. – Вы подружитесь. Саша улыбнулся и хлебнул ещё терпкого травяного чая. Андрею чай тоже понравился. Название надо запомнить. А про куртку можно и позже рассказать. Завтра, например. Или никогда. От еды и горячего чая с секретом стало даже жарко. Взяв ещё по стаканчику, решили прогуляться до парка. Не смотря на детское время, там было пусто. Только редкие собачники шарахались по мокрым кустам. Вытаптывая по пути всякое неприличное в остатках снежка, добрели до скамейки. Саша набулькал ещё, Андрей размотал плеер и вручил Саше один наушник, подъехав по скамейке близко-близко. Андрей бы и на колени забрался. Ему не жало. Колени у Саши выглядели уж очень удобно. Но всё ещё собачники. "Холодильник" Саша слушал с подчёркнуто нейтральным выражением, пока не пошли слова, и Андрей не начал, беззвучно открывая рот, исполнять лицом ту же зверскую серьёзность, с которой Вишня в наушнике пел. Саша некоторое время пытался сдержаться, подрагивая уголками губ, но не выдержал и загоготал в голос, вызывая на себя собачий лай. – Блин. У меня жопа мокрая, – выдал Андрей в эфир, ощупывая себя в обозначенном месте. – Скамейка мокрая, а ты в своём полупердончике! – Саша всплеснул руками. – Всё. Прогулка окончена. Идём домой. – А потом спросил, замявшись и порозовев, – ты же сегодня остаёшься? Андрей мгновенно забыл и про мокрое седалище, и про возмущение насчёт неуважительного эпитета в сторону косухи. – Остаюсь, – сказал Андрей, глядя Саше в глаза, и зачем-то покраснел симметрично ставшему вдруг очень сосредоточенным Саше. Саша с порога запинал Андрея в душ греться, вручив свои футболку и штаны. Пока тот плескался, гремел чем-то на кухне, пару раз перспективно прошаркал мимо двери в ванную, но не сбылось. Андрей не особенно-то и замёрз, но горячая вода хорошо смывала мандраж. Перебрав флаконы на полке, Андрей выбрал большую гусеницеобразную розовую бутыль, которая при ближайшем рассмотрении оказалась пеной для ванны. Но кто же запретит ею мыться, особенно, когда она так умопомрачительно пахнет арбузом. Андрей протёр ладонью зеркало над раковиной, посмотрел на своё горящее, то ли от пара, то ли от того, что собирался сделать, лицо и взялся за одежду. Футболка с красной восьмиконечной снежинкой, наверное, даже хозяину была великовата. Ему вообще стала платьицем. Штаны можно было смело игнорировать. Что Андрей и сделал, появившись на кухне босиком с голыми розовыми коленками. Саша тоже успел переодеться в домашнее. – Я чай, – начал он бодро, разворачиваясь навстречу, но замер, еле договаривая, – заварил. – И дёрганым мелким жестом поправил очки. Андрей проплыл через кухню, не спуская с Саши глаз, и прижался всем телом, утыкаясь в шею. Шумно потянул носом. Саша весь вздрогнул и как-то неуверенно дрыгнул руками, сам не понимая, что хотел сделать: оттолкнуть или притиснуть ближе. Андрей, пользуясь его замешательством, влез горячими ладонями под футболку, облапал бока и поясницу. Саша отмер и полез целоваться. И это настолько оказалось непохоже на прошлые поцелуи на этой кухне, что Андрей на секунду даже растерялся. Настолько этот Саша был не похож на того, несколько дней назад. Андреев мозг коротит и с опозданием регистрирует сашины руки, мнущие бока через футболку, ладонь на шее, ладонь в волосах, обнаженные бёдра касаются мягкой шершавой ткани, щетина колет губы. Рот уже горит, потому что Саша внезапно кусается. Не больно, но щекочет само обещание боли. Андрей переключается на шею и тоже прикусывает. Саша издаёт какое-то сдавленное мяуканье, и этот звук стреляет сразу и в голову, и в пах. Андрей накрывает ладонью через штаны сашин член и хочет немножко повыть оттого, как быстро там стало горячо и твёрдо. Саша с силой стискивает андрееву задницу поверх футболки. И это совсем край. Киношно бухнуться на колени не удаётся. Саша, даже с туманом в глазах, бдит, чтоб никто не травмировался, ловит двумя руками. И даже пытается сбивчиво роптать, что в душе не был. – Постой спокойно, пожалуйста, – тихо говорит Андрей Саше в шею, снова мягко сжимает зубы под кадыком и, уже плавно, всё-таки спускается. Саша выдаёт удивлённый ах, когда Андрей дёргает вниз штаны и подталкивает опереться на столешницу. И тут же стонет в голос, когда Андрей без предварительных заигрываний надевается на член горячим ртом чуть ли не полностью. Это Андрей умеет, это Андрею нравится. Андрей сжимает пальцы над коленями, пережидая первое неприятное, отстраняется и, дёрнув Сашу за подол футболки, требует: – Снимай! Мешает! Саша тащит футболку за загривок, естественно, путается в руках, застревает башкой в горловине, сбивает очки. Андрей нихрена не собирается помогать, снова забирая в рот. Смотрит снизу, наполняясь моральным удовлетворением, как скручиваются мышцы на сашином животе. Улыбнуться с хуем во рту – та ещё задачка, но Андрей справляется. Вот теперь всё, как надо. Когда с треском ниток всё-таки удаётся выбраться, Саша, не отрываясь глядя вниз, бросает тряпку рядом. На каждое движение вперёд издаёт новый восхитительный звук и иногда тихие ругательства. Кожа под языком шёлковая, на вкус ровно такая, как Андрей представлял: чуть солоно, чуть терпко. Совершенство очень близко. Андрей отвлекается, только чтобы дать новую команду. Тянет Сашу за руку: – За волосы возьми. Саша послушно вплетается пальцами в осветлённые пряди, но без участия. Андрею мало: – Сильнее. Давай. Люблю такое. У Саши что-то страшное делается с лицом. Только что сомневался, боялся тронуть, и вдруг словно весь заострился, ноздри хищно раздулись, в глазах зажглось то, чего Андрей хотел. Рука в волосах сжимается и без шуток тащит к подрагивающему в нетерпении члену. Вот теперь идеально.