— Савамура Дайчи —
Ему не привыкать к шуму: это то, что ты получаешь, когда в семье пятеро детей, а ты самый старший. Он никогда в этом не признается, но он завидовал всем тем капитанам, которых встречал за свою волейбольную карьеру. Они были надежной опорой, защитой и умели взять себя в руки. Не то, чтобы Дайчи не мог всего этого: он славился своими рефлексами, отлично принимал, и ему казалось, что его речи перед игрой были не так уж плохи. Но все время не покидало ощущение, что его недостаточно, что он делает не все, что должен был бы. Ему приятно, когда Хината обращается к нему за советом. Никому в команде они больше не нужны, все нашли свой путь в волейболе или тех людей, которые бы их направили. Его малыш-первогодка спрашивает о всех возможных вещах, и Дайчи чувствует себя польщенным. Он скрывает, что купается в этом внимании, потому что Хината мог спросить кого угодно, но обратился именно к нему. Потом он видит, как маленький блокирующий подбегает и к Бокуто, и к Куроо и чувствует разочарование. Ас Фукуродани входит в топ пять лучших доигровщиков страны. Дайчи не может сказать ничего нового, по сравнению с ним. Он доволен своей жизнью: он хорошо учится, у него есть друзья, планета крутится вокруг солнца, а волейбол становится с каждым разом все лучше. Аппетит передается от одного человека к другому, и Кагеяма с Хинатой заражают его. Савамура даже не задумывался о том, что он может зайти далеко. Это касается и волейбола, и жизни в целом. Он не имеет ничего против обыденности и признает, что жизнь для учебников истории вовсе его не привлекает. Савамура всю жизнь был ходячим олицетворением хорошего парня. Того самого, который поскромнее и попроще, который придет на помощь и на которого можно положиться. У него не то чтобы много друзей, но он старался поддерживать хорошие отношения со всеми. Дайчи узнает сигналы, поступавшие от Мичимии: ее застенчивость, долгие взгляды и трудности с общением. Ему было понятно, почему ее подруги подталкивают ее к нему, почему она так часто краснеет. Но он совершенно не знал, что с этим делать. Он просто оставляет эту ситуацию такой, какая она есть. Если бы ему в голову пришло лучшее решение, он бы непременно ему последовал. Но в голове туман. Самая большая проблема Дайчи и волейбола заключается в том, что он капитан команды. Ему нетрудно брать на себя ответственность и иметь дело с шумными людьми, ведь у него это все было с самого детства. По отношению ко всем своим кохаям он ощущает себя их старшим братом, и много раз ему приходилось себя одергивать, чтобы не сказать лишнего, чтобы не выглядеть странно, чтобы… Ему трудно не привязаться к своей команде. Рядом с этими ребятами он чувствует себя счастливым, и ему весело. Так безумно весело. Так весело, как никогда еще не было, хотя он играет еще со средней школы. И это большая проблема. Может у его команды еще есть время, но его дни уже на исходе. Следующим капитаном станет Энношита, это решено. Дайчи счел нужным дать ему какое-то напутствие, хотя он знал, что его кохай в нем не нуждается. Во время выпускной церемонии он старается думать о своем будущем, о том, что скоро ему предстоит сдавать экзамены на поступление в полицейское училище. Даже его выбор профессии имеет что-то связанное с защитой и опорой, и это никого не удивляет. Вместо этого перед глазами стоят дни, проведенные в клубе, незримые образы капитанов других команд, чьи имена и лица он не смог запомнить. У него остается чувство незавершенности, как будто он должен был сделать что-то большее в Карасуно. Это же не просто клуб. После церемонии его команда приветствует его в зале в последни раз. Вместо того, чтобы пойти на праздник, они втроем - Сугавара, Дайчи и Асахи - решают отправиться туда, где оставили часть своего сердца. Из всего того, что произошло с ними в старшей школе, этот клуб был наиболее значимым. Может быть они вообще учились здесь все это время просто для того, чтобы у них был этот год, год, который стал самым счастливым. Именно поэтому он и последний для них. Потому что жизнь чертовски несправедлива. И времени убийственно мало. Это странно - Дайчи делает все так, как обычно, и он даже частично не осознает, что он больше никогда не сможет сделать этого. Кажется, что завтра есть. Но его нет. Это конец мира. Они все - потные и раскрасневшиеся - собираются в один большой круг и обнимают своих старших. Сугавара, Дайчи и Асахи зажаты между телами своих друзей, голова Хинаты прижимается к груди капитана, и он чувствует слезы. Слёзы - это хорошо. Дайчи рад, что он был капитаном команды, которую достаточно волновало все происходящие, чтобы она плакала. Это больно, но он счастлив и несчастен. И чувствует, как колени дрожат и в горле сжимается огромный ком нервов. Савамура не хотел плакать, он хотел уйти с улыбкой на лице, но он чувствует слёзы Хинаты, видит влагу в глазах Сугавары и слышит всхлипы Ячи. Дайчи не плачет. Он благодарен своему телу за это. Он в последний раз идёт по знакомой дороге и обещает себе не оборачиваться. Но именно в этот раз он видит то, чего не замечал раньше. И опять хочется сесть на дороге и долго вдыхать вечерний воздух, чтобы стало хотя бы немного легче. Это конец мира, а ему не хочется двигаться дальше. В комнате Дайчи достает свою форму и долго смотрит на номер один, выкрашенный белой краской. И кажется странным, что ему нужно убрать эти вещи подальше в коробку, но он знает, что как бы он ни старался, он не сможет забыть о ее существовании. Он не плачет. Он не дает себе слабину. Но только собрав все свое мужество и убрав дорогую его сердцу форму на верхнюю полку, Дайчи вспоминает о чем-то важном. Его мозг - хитрое существо, которое не дает ему осознать, что это конец. Дайчи ведь так и не дал последнее напутствие Энношите.— Оджиро Аран —
Бывают моменты, когда он метает, чтобы мир замер. Для тишины и для покоя. А лучше, чтобы некоторые секунды длились вечность. Как красивый удар или как веселый ужин с командой. Аран благодарен судьбе за то, что его жизнь была спокойной. Мама всегда переживала и за него, и за его младшего братишку. Они другие - у них другой рост, другая внешность, другой цвет кожи. В любой другой точке мира это бы никого не смутило, но не в Японии уж точно. Родители вечно волнуются за своих детей, особенно, если они уж слишком не похожи на других. Вспоминая все свои семнадцать лет, Аран думает о том, что они с братом счастливчики. Не было ни разу, чтобы на него показали пальцем или перешептывались о его темной коже. Его звали играть другие ребята и он всегда находил себе компанию. Может мама немного винила себя за то, что вышла замуж за гражданина другой страны, но только потому, что боялась, что ее мальчиков обидят. Арану было весело: он дружил с близнецами, от которых у него переодически немного болела голова, но он все равно их любил. У него был надежный товарищ и капитан Кита, с которым он любил пить чай и не стеснялся ходить на концерты айдолов. Омими был его очень хорошим другом, и волейбол доставлял больше удовольствия, чем когда-либо. Это довольно простая истина: любое занятие становится лучше, если делаешь его с теми, кто тебе дорог. Он должен признаться, что проигрыш для него не что-то неслыханное. У него были поражения, и Инаридзаки так ни разу не удалось дойти до конца - до середины площадки, так, чтобы вокруг них не было никого другого. Ему отчаянно хочется выиграть национальные, но оранжевый вихрь не дает ему этой возможности. Может дело в неожиданности или в пренебрежительном отношении Инаридзаки. Аран знал, что они немного зазнались: матч Карасуно смотрели только третьегодки и Ацуму (только ради их связующего), остальные же посчитали это тратой времени и отправились гулять по освещенным в темноте улицам Токио. Поэтому когда они поплатились за свое высокомерие, Оджиро подумал о том, что принцип бумеранга существует, и что он больше никогда не недооценит противника. Аран вовсе не тот человек, который готов соревноваться просто ради самого процесса или ради результата, ради того, чтобы кому-то что-то доказать. Противники вызывали в нем ровные чувства, и он не испытывал уж такого сильного эмоционально стресса после игры. Он просто очень спокойный и предпочитает отдавать свои улыбки, похвалу и мысли кохаям. Все-таки они ему очень дороги. Ему понравились эти вороны: Арана уже не удивляли игры в их префектуре, в которых они стабильно побеждали, на что способны Сакуса, Ушиджима и Кири ему было известно, хотя это не значило, что он не ждал от них сюрпризов. Десятый номер Карасуно был полной неожиданностью и казалось, что сюрпризы от него бесконечны, и что логике все происходящее не поддается. Себе он сделал мысленную пометку запомнить этого первогодку. На всякий случай. Оджиро оставляет мысли об этом: он не то чтобы сильно размышляет над происходящим, его приливы тревоги всегда разные и внезапные, неконтролируемые. Поэтому он благодарен за то, что может просто отмокнуть в горячей ванне и расслабиться. Завтра он увидит что-то новое и он будет ждать еще и еще больше сюрпризов от Карасуно. Он мог бы подумать о том, что это конец, что он больше не сможет вот так вот отдыхать в горячей ванне, вид перед собой раскрасневшиеся лица товарищей. Но эта мысль его не тревожит. Аран не тот человек, который сильно тоскует по прошлому, потому что верит, что в будущем он сможет сделать больше и лучше, чем сейчас. Акаги почти что засыпает, лицо Ацуму подозрительно красное. Оджиро смотрит на Киту, как бы спрашивая, все ли в порядке. Но капитана ничего не беспокоит. Игроки в Инаридзаки довольно наблюдательны, поэтому все замечают, что Ацуму какой-то нервный. Завтра им некуда торопиться, поэтому можно посидеть подольше. Все тактично уходят, оставляя связующего наедине со своими мыслями. Арану хочется уточнить у Осаму, что с его братом такое, но тот, очевидно, слишком устал, чтобы налаживать ментальную связь между близнецами. Они перекусывают и ложатся спать. Арану не удается заснуть, потому что Ацуму так и не вернулся. Они оставили его в ванной почти полтора часа назад, но он все еще не пришел. Вся команда спит в одной комнате на матрасах, Осаму уже глубоко погрузился сон, вокруг тихо и никто, кроме Оджиро, не бодрствует. Он уже начал немного паниковать, что связующий перегрелся и ему стало плохо, но потом дверь приоткрылась и Ацуму тихо прошел в комнату. Он лег на свой матрас, долго вертелся из стороны в сторону, что-то пробормотал, а затем затих. Аран улыбнулся, думая о том, что уже через несколько месяцев он будет играть за «Красных орлов». Это новый этап жизни, и он с радостью приветствует его. Он видит свое будущее, отраженное на белом потолке гостиницы. Прислушиваясь к дыханию Ацуму, Арану приходит в голову, что он здесь не единственный, кому теперь есть что ждать.— Сугавара Коуши —
Он ненавидит себя за эти мысли, но иногда ему хочется, чтобы жизнь была немного другой. Сугавара, спрятавшись под одеялами от себя и всего мира, представляет себе команду Карасуно из одиннадцати человек, которая бы все время страдала из-за нечетного количества, но была бы - по крайней мере - более тихой. Он нежно любит своих кохаев - настолько, насколько можно делать это в семнадцать лет. Ему нравится заботиться о них и тратить на них свое время. Это последний год и Сугавара обещал себе, что не будет так сильно привязываться к этим ребятам. И тем не менее, до выпуска остается несколько месяцев, и Коуши мечтает о том, чтобы у него было хотя бы немного больше времени. Предыдущие годы были… они просто были, и этим все сказано. Это уже прошлое, которое могло стать гораздо лучше или гораздо хуже, но оно такое, какое оно есть. Когда Сугавара натягивает сетку, он видит, что Кагеяма и Хината уже готовы начать тренировку, и что-то больно колет в сердце. У него не было такой страсти к спорту. Если бы ему сказали, что он до конца жизни не сможет играть в волейбол, он бы не воспринял это как трагедию. У него были национальные, было два года просто тренировок и просто игр, которые были немного лучше тех, что проводили на уроках физкультуры. Если бы было одиннадцать игроков, они никогда бы не зашли так далеко. Это неоспоримый факт. Без Кагеямы у них бы ничего не получилось, и Сугавара знал, что тот потенциал, который он мог бы дать Хинате быстро исчерпался бы. Но он не может не думать о том, что было бы, если бы Кагема все-таки смог поступить в Шираторизаву. Сугавара хотел быть нужным. Но он просто второй связующий - не Кагеяма - который нужен только тогда, когда Кагеяма устал, когда Кагеяма играет на другой стороне сетки во время тренировочного матча, когда Кагеямы что-то нигде не видно, но нужно пасовать. Предыдущие годы были хороши тем, что Сугавара был единственным и поэтому незаменимым. Теперь он проводит большую часть времени на скамейке и смотрит за игрой и думает о том, вспомнит ли его команда спустя много лет, или он останется на задворках, потому что в Карасуно есть люди, которых забыть не получится, даже если очень захочется. Иногда ему в голову приходит та мучительная борьба, которую он вел с собой в первый месяц учебы. Может быть ни одна из сторон так и не победила, он не уверен в этом. Увидев быструю Хинаты и Кагеямы, Сугавара воспрял духом и подумал, что может быть, только возможно, у них еще есть шанс на что-то большее. Восторг бурлил в его груди до тех пор, пока в раздевалке Коуши не поймал обеспокоенный взгляд Дайчи. Только потом в голову приходит мысль. Ох. Ну что ж. Может быть хороший волейбол начинается, но у Сугавары в нем место в самом дальнем ряду. Он не расстраивается. Он хочет видеть, как Дайчи и Асахи играют. Ему не обязательно быть рядом с ними на площадке. Ему обязательно быть просто рядом, когда они побеждают вот и все. Он с легкостью говорит тренеру Укаю, что не нужно его жалеть, что нужно исходить из того расклада, который был бы лучше для команды. Его место занято и он скорее заинтересован в развитии событий и не фокусируется на том, что он сам теперь значит для команды. Спустя время приходит тоска. Сугавара не создан для спорта и он никогда не стремился так уж сильно преуспеть в волейболе. Если его команда хочет, чтобы он подавал им чуть дольше, задержался на тренировке, то он с удовольствием сделает это. Потому что это вот так просто. Но иногда Сугавара не может не представлять, что было бы, если бы Кагеямы не было. Он ничего не имеет против своего кохая, он имеет что-то против второго связующего команды. Что именно он сам не знает. Они бы просто играли. Им было бы просто весело. Не было бы ни тренировочных лагерей, ни новых соперников, ни, тем более, соревнований национального уровня. Рутина доставляла Коуши удовольствие. Но Кагеяма существует, четко слышен его низкий голос и скрип его черных кроссовок о паркет. Вместе с ним приходят дни, о которых хочется вспомнить. И в это самое врем Сугавара благодарен за то, что у него все это было. Пускай не в главной роли, пускай он не вызывает у противников ни страха, ни уважения, ни раздражения. Но он там был. И он говорит себе, что этого достаточно, и упорно продолжает делать вид, что это не ложь.— Цукишима Кей —
Собственно говоря, у него не было ни одной причины, по которой он стал таким. У Цукишимы в жизни не было потрясений: никто не умер, не пропал, все на своем месте. И это не объясняет, почему он так глубоко погружается в себя, почему он готов целыми днями не выходить из своей комнаты. Не понимал Кей и того, по какой причине Тадаши был все еще рядом. Может это уже просто привычка - заводить новых друзей трудно, а Цукишима, даже такой, какой он есть, лучше, чем ничего. Тадаши тоже лучше, чем ничего, но если бы никого рядом не было бы, Кей бы не расстроился. Он знает лучше, чем носить свое сердце в рукаве и слишком верить в одного человека. История с Акитеру была для него уроком. До той игры, Цукишима видел в брате героя, на которого можно положиться, который следовал истинному пути. Возможно, это связано с тем, что восхищаться было больше некем, а может и с тем, что Кей любил аниме про героев и хотел, чтобы у него был свой собственный. Тогда связь между ними оборвалась, и Цукишима мог бы это исправить, если бы просто постучал в комнату брата. Он бы солгал, если бы сказал, что не слышал всхлипы в соседней комнате, что не замечал, как брат приоткрывал рот, когда они оставались наедине, чтобы что-то сказать, но с его губ не срывалось ни слова. Жалкое состояние Акитеру, его надломленный вид, связанный с разочарованием в себе, потери образа, утраты иллюзий, было довольно очевидно. Но Кей так и не постучал в дверь. Он тоже разочарован. И это его дурная привычка - он все всегда сводит к самому себе и ему все равно, что в этот самый момент чувствует другой человек. Собственная боль имела тенденцию заглушать все вокруг. И печенье в виде динозавров начинает казаться ему глупым и то, как они вместе ходили в парк, а потом в книжный магазин - тоже. Акитеру стал обычным человеком, и Кей начинал замечать в нем много недостатков, которые раньше были неочевидны. Из этого рождается простая мысль: если любимый брат ничего из себя не представляет, если сам Цукишима ничего не значит, то как какую-либо ценность может иметь другой человек? Поэтому если Тадаши рядом, то нормально. Если его нет рядом, то это тоже нормально. В волейбол Цукишима играет чисто из привычки. Может он что-то хочет доказать и даже не осознает этого, но твердит себе, что это просто клуб. Мир не рухнет, если он станет таким же неудачником, как и Акитеру. По крайней мере, не в глобальном смысле. Его раздражают люди, которые о чем-то мечтают. Люди, вроде Кагеямы и Хинаты. Разница лишь в том, что у одного из них есть основания мечтать, а другого - нет. Ему нравятся люди, которые хороши в том, что они делают. Связующий Кагеяма Кею нравится. Кагеяма Тобио - ученик старшей школы его раздражает. Смеяться над ним довольно забавно, но это быстро надоедает, потому что у Кагеямы нет никакого остроумного ответа на колкости. Много раз Цукишиме приходится прикусывать язык, чтобы не сказать Хинате: «Ты пришел из ниоткуда и вернешься вникуда». Злит абсолютно все: как он выглядит, как говорит, как ведет себя, как играет. Одна мысль о том, что после уроков Кей встретится с Хинатой на тренировке вызывала тошноту. Он не мог себе объяснить, почему этот коротышка так его раздражает. В конце концов, ответ нашелся сам собой: потому что у него есть мечта, которой он может гордиться, а у тебя нет. Он знает, чего он хочет, а ты просто ничего в этой жизни не хочешь. Цукишима иногда рассматривает Хинату из своего угла во время тренировок и размышляет о том, что у него внутри сидит такое, что заставляет его двигаться дальше. Что не дает ему усидеть на месте. Хината и Кагеяма, очевидно, сделаны из одного теста. Кей может быть и хотел, а может и не хотел быть похожим. Ему было важно понять, почему он чувствует то, что чувствует. И он испытывает разочарование, когда Хината ошибается. Потому что ему, черт побери, доверились. Ему отдали этот пас, этот мяч, а он не смог ничего сделать. В эти моменты Цукишима вновь прикусывает язык и говорит себе, что не нужно так надеяться на одного человека. Не нужно возлагать все свои мысли, все то, что ты сам никогда не решишься сделать, ни на кого. Ни на Акитеру, который так легко сломался, который оказался просто фантазером, лгуном, чье место на трибунах, а не на площадке, который просто болельщик, а не ас. На Хинату он неосознанно возложил ответственность за все: за волейбол, за самого себя. И провал Хинаты станет провалом Цукишимы, потому что ему опять разобьют сердце. Его раздражает Кагеяма, потому что он понимает себя, понимает, что ему нужно, мысленно читает Шое. Цукишима не понимает, кто он сам такой, и чего он хочет… Вероятно, он все-таки понимает. И поэтому быстрая атака оставляет вкус пепла у него во рту.— Хошиуми Коурай —
В последнее время он много думает и много бегает. Просто потому что во время бега думать немного проще. После матча с Карасуно ему потребовалось некоторое время, чтобы осознать, что он никак не может связаться с Хинатой. Он мог бы попросить его номер у Бокуто, но на четвертый день Камомедай проиграла Фукуродани, и Хошиуми - дрожащими от усталости руками - собирал свои вещи, чтобы вернуться домой. Не было смысла скрывать, что он немного мелочный и не принимает поражение благородно. Он мог бы попросить у Мии с ужасными волосами номер Кагеямы, но не хотелось, чтобы его расспрашивали о том, зачем ему это. И вот он наматывает круги по своему городу и с каждым разом его пробежки становятся более долгими. Сначала Хиругами выходил вместе с ним, потом, осознав, что у Хошиуми что-то не так с головой, что он о чем-то бесконечно думает, оставил его в покое. Этот широкий жест заставил Коурая стиснуть зубы, потому что ему еще раз сунули в лицо доказательство того, почему Сачиро такой популярный и почему он так всем нравится. Но плевать. Хошиуми есть к чему стремиться. Теперь уж точно. Он никогда не думал о том, что его брат куда лучше него. Во всем. А если и вспоминал о том, что Акимото достаточно просто сделать несколько движений, как у него начинает все получатся, то по его телу пробегало то же раздражение, которое у него порой вызывал Сачиро. Впрочем ему есть еще о чем подумать. Хошиуми размышляет о том, что эта игра, закончившаяся кошмаром, была для него судьбоносной. Если бы это не было так, то ему не нужно было бы вообще играть с Хинатой. У него на языке не остался бы привкус недосказанности. Ему бы не пришлось смотреть на то, как Хината падает, на то, как его уводят. Хакуба сказал, что в тот момент Хошиуми был похож на ребёнка, чью любимую игрушку сломали у него на глазах. И теперь у него осталось только сожаление о том, что кто-то не заботился о ней так, как он, что никто не присматривал за ней достаточно хорошо. Хакуба прав куда больше, чем даже осознает. В какой-то момент Коурай перестал себя понимать. Он балансирует на грани и не знает, за какую черту переходит: может его так волнует произошедшее потому что теперь ему снова нужно доказать свою силу другому человеку и самому себе, ведь он встретил единственного игрока, который в полной мере сумеет оценить его труд. А может ему так важен не соперник, а сам Хината, что странно, ведь он даже не знает, какой он человек. Трудолюбивый. Сильный. Такой, как он сам. Его жизнь свелась к ожиданию, что не в новинку, но ожидание всегда было не слишком долгим. Теперь оно растягивается на месяцы, и Хошиуми приходится бороться с постоянными «а что если» и «может быть». Камомедай тренируется, но Коурай старается больше обычного. Не для себя, а для них двоих. После тренировки в освещенном лампами зале он смотрит через верхние окна в темное небо. Он думает о том, что сейчас, на северо-востоке гораздо холоднее и темнее, чем у него в центре страны. И что Хината, очевидно, занят тем же, чем и он. Работает для них. Хошиуми в голову не приходит, что, возможно, Хинате до него вовсе нет дела. Но может быть это и так. Может Хинате плевать. Может его не волнует ни волейбол, ни весь этот мир возможностей, ни какой-то маленький гигант Хошиуми. Иначе бы он старался лучше. Иначе бы он приложил больше усилий, чтобы снова встретиться в судьбоносной для них битве. Когда Сачиро подходит к нему и оглашает результаты весеннего турнира в Мияги, сердце Хошиуми разбивается не на тысячу, но как минимум на сотню осколков. Он разочарован, но по большей части в себе. Но ничего еще не кончено, он продолжит ждать и надеяться и работать. Хината далеко пойдёт, в этом нет сомнений. Но Хошиуми зайдет куда дальше.