Это всегда был ты

Солнечный зайчик, отраженный от начищенной рамы большого мутного зеркала, осторожно крался по комнате, петляя и кружась, пока не остановившись на лице спящей девушки. Юта тут же сморщила нос, и звонко чихнула, приоткрыв один глаз и потирая другой. Приподнявшись, увидела, что на роскошной белоснежной постели с кружевным балдахином она была одна. На мгновение закрыв глаза, сладко потянулась, чувствуя, как просыпается тело. Бесшумно встав на ноги, на кончиках пальцев пошла по пушистому ковру в сторону соседней комнаты, с улыбкой остановившись у бамбуковой занавески. Тонкими пальчиками раздвинув несколько стебельков, заглянула внутрь. В большой медной ванной, под струями воды из лейки, стоял ее муж, задумчиво намыливая плечо зеленоватой пенкой заморского мыла. Юта затаила дыхание, пытаясь унять сердце, но напрасно, оно заходилось, окрашивая щеки в цвета спелой малины. Взгляд совершенно бесстыдно прошелся по гибкой фигуре стройного мужчины, по крепким ягодицам, прямой сильной спине с несколькими глубокими шрамами, развитым предплечьям, шее… только она знает, сколько на самом деле силы в этом поджаром смуглом теле. Только она видит, как мышцы на его руках перекатываются и напрягаются, когда он несет ее в спальню по коридорам замка… Сколько раз она видела это зрелище? Без числа, но насмотреться не могла. Как впервые, завороженная и смущенная, снова и снова понимая, что даже если его лицо – единственное, что она будет видеть сто лет напролет, этого будет мало. Он когда то спросил об этом, и она была поражена – разве человеку может надоесть солнце? Разве может надоесть смотреть на прекрасное творение природы, что дарит свет и тепло? Что окрашивает красками жизни каждый день? Юта повела носом, чувствуя терпкий запах череды и лаванды, его мыла. От накатившего блаженства из губ вырвался легкий стон, и она поспешила назад, не желая прерывать его. Ее муж…. Проводя кончиками пальцами по неровным краям его шрамов она задыхалась от осознания его любви, его возможной потери. Он бился за нее! Бился отчаянно и насмерть. Тогда, у моря, он собрал последние силы и поднял ее в воздух. Хватило его ненадолго, но достаточно, чтобы долететь до заброшенного домика в лесу неподалеку. Мягко опустив Юту, в человеческом обличье повалился на листву у крыльца и потерял сознание. Девушка дотащила его до старого топчана – единственной мебели, кроме колченого стула и маленького столика. Торопливо оценивая раны, пришла в ужас, но быстро взяла себя в руки. Изорвав нижнюю рубашку и часть платья на ленты, промыла и перевязала раны. Следующие несколько суток принцесса сидела над ним, понемногу вливая воду из деревянной миски, которую нашла в бочке с дождевой водой в сухие потрескавшиеся губы. Он очнулся. В одно мгновение, словно вынырнул из кошмара, и схватил ее за руки. Шатаясь, как с пьяным, Юта пошла по тропинке, радуясь своему сложению и росту, как у королевского гвардейца. Будь на ее месте маленькая Май или куда более хрупкая Вертрана, ни за что бы не утащила бы раненого. По пути встретилась телега, запряженная флегматичным осликом, и Юта отдала старому крестьянину свои серьги с бриллиантами, только бы уложить раненого. Так прошел еще день, и наконец показалась знакомая скала. Арман собрал все силы для рывка и перенес их в замок, снова потеряв сознание сразу же, как только ноги Юты коснулись пола. Ну тут уже полегче, принцесса перевела дух, тут все знакомое, тут…дома! Арман лежал без сознания три дня, восстанавливая силы и залечивая раны. Юта без устали перетирала странные серые листья и щедро посыпала ими болячки, будь ее воля, она бы засыпала его целиком, только бы помогло. Приволокла свой старый соломенный тюфяк и ночевала рядом с его сундуком, подолгу вслушиваясь в хриплое дыхание. Засыпая, мучилась кошмарами. Снова и снова на ее глазах Юкка утаскивал на дно отчаянно рвущегося дракона. Она срывала оковы, но видела лишь воронку в море и красные пузыри. В другой раз Остин вонзал кинжал в распростертое на песке тело, и она кричала, кричала…Но время кошмаров прошло! Каждый раз, глядя на осунувшееся во время болезни узкое лицо с резко заострившимися скулами, сухие тонкие губы, прямой породистый нос, подрагивающие веки с темными густыми ресницами, она благодарила всех на свете Богов – человечьих, драконих. Боже, он жив! и … Он так красив! Она и раньше замечала тренированное полетами тело, но все как-то по-отдельности – тонкие пальцы аристократа, смуглую гибкую шею, морщинку на переносице под гладким лбом, а теперь все сложилось воедино, ударив ее под дых осознанием мужественности и желанности. Он любим и желанен, без сомнения, как никто, навсегда, навечно. Стыд за свою слабость и ошибку противно, как слизняк, полз по душе. Сейчас Юта не могла понять, что за помешательство заставило оставить этого прекрасного мужчину, и броситься к принцу. О, как принцесса корила себя! Она же узнала, что такое родство душ, доброта, забота, восхищение – настоящее золото, и все равно выбрала мишуру, дворцовые интриги, парчовые тряпки, и его – Остина, с его золотыми кудрями и синими глазами. Нелюбимого и не любящего. Ее муж… Не было белого платья и церковного собора. Их поженил ветер. И солнце, и море, и звезды. Она сама пришла к нему. Высокая девушка в мужской рубашке медленно подошла к мужчине, лежащему в своей аскетичной постели. В ее широко раскрытых глазах отражалось пламя факела. Мягкие губы выдохнули только его имя. Арман все понял и потянулся к ней. Нечто, ярче огня затопило ее. Крепкие руки обнимали и гладили, губы поклонялись ее телу, всему, без остатка. Утоляя отчаянный голод, он получал сполна все, что заслуживал. Это ошеломило ее, что она – она! Может вызывать такие чувства в самом прекрасном на свете мужчине. Пятиминутная возня с Остином на королевских перинах казалась оскорблением, обманом. И она могла бы так прожить всю жизнь, даже не подозревая, что может быть по-другому. Что настоящее волшебство не в заклинаниях и книгах – а прямо здесь, в их соединенных дрожащих пальцах. Следующим утром Арман решительно обошел комнаты, вынеся вердикт – кругом рухлядь. Вместе с Ютой, в человеческом обличье, посетил магазины и мастерские. Ну не может же принцесса спать на сундуке или тюфяке! Перестроить огромный замок не получится, но сделать его уютным и обновленным – вполне. Девушка выбрала прекрасные заморские ковры, шторы, изящную мебель. На роскоши настоял Арман – его жена достойна всего самого лучшего. Вместе, подвернув рукава, они вымели всю вековую пыль и выбросили все старье. Теперь по пустым комнатам, залитым солнцем, гулял свежий ветерок. Только подземелье осталось нетронутым, память предков по прежнему сторожили летучие мыши, бессменные обитатели и свидетели взлетов и трагедий великого рода. Волшебное зеркало неизменно показывало королевства. Принцесса знала, что родители в добром здравии, Май занимается музыкой и танцами, а за Вертрану посватался заморский лорд. Она писала им письмо, Арман заплатил, и свиток доставили во дворец. Сердца ее родных спокойны, и возможно, они увидятся, когда придет время. В Контестарии дела не очень, после смерти старого короля и последующих событий Остин не снискал ни славы, ни уважения. Объявив свою жену мертвой, пытался даже носить траур, но был освистан. Над ним насмехались и плевали вслед. Оливия вышла замуж за немолодого короля богатой страны, и теперь гордо носила корону, педантично соблюдая положенный этикет. …и вот они вместе уже целых два года! Юта поднимает голову от рукоделия – мастерила панно из ракушек и цветных камешков, и видит его. Арман, ее Арман стоит на ступеньках, смотря на нее взволнованно и неуверенно, как на незнакомку, словно спрашивая себя – как так вышло, это неземное создание со мной? И как надолго мне выпало это счастье?! Принцесса знает его мысли, знает, что сколько бы они не прожили, он будет думать об этом, поэтому подходит и берет за руку, прижимает сильные пальцы к своему сердцу. Это разговор без слов. Я здесь, я с тобой, я люблю тебя и не оставлю! Еще через год Арман принес ей сверток из дорогой выделанной кожи. Юта развернула – и ахнула, это книга! На обложке искусной рукой выведены вензеля и цветы, а также два имени, ее и его. Их стихи! Все то, что они вместе сочиняли, теперь увековечено, и принцесса не могла сдержать слез. - Арман, здесь наши имена. Твое и мое, - она подняла блестящие глаза на мужа, - а на следующей книге будет еще одно, я теперь знаю это точно. Ее рука нежно огладила еще совсем плоский живот. Мужчина упал на колени, закрыв лицо руками. Тот Что Смотрел Из Скалы, был прав. И станет первым последний. Кольцо замкнулось.

Ты увидел меня первым, Ты впустил меня, когда мне было хуже всего. Момент, когда я услышала, как ты произнес мое имя, Впервые за долгое время я не боюсь! Я не боюсь! Ты голос, который успокаивает бурю внутри меня, Стены замка, которые стоят вокруг меня, Все это время моим опекуном был ты. Ты свет, который сияет в каждом тоннеле, Там, в прошлом, ты будешь в моем будущем. Всю мою жизнь твоя любовь прорывалась. Это всегда был ты. Это всегда был ты! Моя северная звезда. Твоя любовь будет компасом моего сердца, О, я просто хочу быть рядом, где ты. Кто стоял со мной в огне? Это был ты, это всегда был ты. Кто вытащил меня из воды? Это ты, это всегда был ты! И кто носил меня на своих плечах? Это был ты, это всегда был ты!