***
Яна просыпается от солнечных лучей, назойливо бьющихся сквозь небольшую щель меж тканевых штор. Прохладный весенний воздух и пение птиц заполняют комнату, разгоняя сон, а девушке не остается ничего, кроме как открыть глаза. Находя себя окутанной в объятьях лежащего рядом парня она легонько улыбается, а затем предпринимает попытки выбраться из чужих рук и встать с кровати. Воспоминания прошлой ночи врезаются в память при виде разбросанных по полу вещей и лицо школьницы покрывается легким румянцем. Она достает из рюкзака домашнюю футболку, что должна была надеть еще вчера, пижамные штаны и одевается. Одевшись, русоволосая выходит из комнаты и находит ванну, что находится в этом же коридоре. К счастью, внутри никого не было и девушка заходит внутрь, закрывая за собой дверь. Умывается, стараясь не смотреть в зеркало, боясь столкнуться с последствиями веселой ночи: опухшим лицом, однако, все же смотрит. Распутывает длинные волосы, собирает их в высокий хвост и готовится встретиться с остальными жителями дома, если те вообще остались в живых. Спускается вниз, аккуратно ступая по холодным деревянным ступенькам, боясь, что те начнут скрипеть. Проходит на кухню и наблюдает несколько знакомых лиц, что находятся в таком же как и она состоянии. В ахуе. — О, Ян, с добрым утром, — хриплым голосом говорит Катя, укутанная в плед и держащая в руке кружку с кофе. — Привет, — приветствует и рядом сидящий Рома. — С добрым, — салютую я обоим, наливая кофе и себе. Беру кружку и сажусь за стол. — Вы вчера такое пропустили с Гришей, — хихикает подруга, понявшая, из-за чего мы ретировались так рано. — М? — пытающаяся скрыть смущение я интересуюсь событиями. — Да там как обычно блевал Женя, а еще Ульяна с Максом поцеловались, — сказала подруга. — Чего? Охуеть, — чуть не поперхнулась я. Вся параллель знала о вражде последних двух, — от ненависти до любви, видимо, — сделала вывод я, но охнула сразу же, потому что неожиданно поцеловавший меня в затылок Гриша очень даже напугал. Я повернулась назад и задрала голову, дабы заметить виновника. — С добрым утром, у кого там от ненависти до любви? — У Ульяны с Максимом, — объяснил Рома. — Ебать, Макс… как так, — шокированно вопросил шатен своего одноклассника, которого в этом доме уже давно не было. — Ебать, Ульяна, как так? — также шокированно спросила я уже свою одноклассницу, которой, как ни странно, в комнате тоже не было. Все посмеялись. — Какие планы на каникулы? — перевела тему Катя. — Не знаю, как вы, я бы ближайшую неделю из кровати не вылазила, — блаженно сказала я, потянувшись и представив, что впереди целая свободная неделя. — Согласна… походу, мы только на курсы выходить будем, — ответила подруга, наперед решив и за своего парня. — Так че, давайте соберемся на неделе как нибудь? Погуляем? А то только на вписках видимся, — предложил Гриша. Я обиженно посмотрела на парня, ибо тот явно не оценил мою идею по лежанию в кровати целую неделю, однако, в целом, как будто бы правда нам всем пора было просто погулять. — Ну, кстати, да. Как раз уже должно начать теплеть, — согласилась брюнетка, — тогда давайте попозже с днем и определимся. — Забились, — ответил Гриша.***
Наступил вечер, а мы только вернулись домой. Вернее, ко мне домой. Кажется, всю неделю мы так и будем кочевать вместе из моей квартиры в квартиру Ляхова. Но меня, как и, думаю, его, все устраивало. Мы поздоровались с родителями, а затем зашли в мою комнату, после чего я сразу упала на кровать. Такая мягкая и любимая. Я не любила ночевать вне дома (разве что у Гриши), потому редко оставалась с ночевкой на пьянках. Ничего не могло заменить мне моей кровати. Я удобно легла и широко улыбнулась, пока шатен не произнес следующие слова: — Чего разлеглась? Родители в магазин попросили сходить, нам еще ужин готовить Точно. В ответ я лишь устало простонала и выразила протест на вылазку из дома, в который мы зашли буквально только что. — Давай, вставай, там все равно тепло, хоть развеемся, — сказал парень. — Ладно, — все же смирилась я и поднялась.***
Легкий ветерок игрался с моими волосами и гонял по улице опавшие и оставшиеся с осени листья. Погода позволяла снять шапку и накинуть капюшон, зимняя куртка сменилась на более легкую демисезонную, а ноги согревали уже не зимние галоши, а берцы или кроссовки. Я наслаждалась потеплевшим воздухом и предвкушала то, как вскоре уже появившиеся на деревьях почки начнут распускаться и вся аллея окутается в яркий зеленый цвет. Солнце уже село, небо вот-вот станет совсем темным, а улицу освещают желтым только редкие фонари. Мы неспешно шли по аллее, наслаждаясь короткой прогулкой. Неожиданно мы остановились. Я засмотрелась на парня: от прохлады нос и щеки слегка порозовели, он неспешно курил и нес пакет, в котором находились разные продукты: от неожиданно закончившейся соды до двух редбуллов по 0,5. Я представила, что сейчас мы могли бы идти вот так не в мою квартиру с родителями в унылой Тюмени, а возвращаться в наш дом в огромной и перспективной Москве. Эти мысли, как и мысли о том, что когда-то это все может стать явью вызывали невольную улыбку. — Ян, че встали? Че улыбаешься? — вопрошал Ляхов. — Да так, задумалась— призналась я. — О чем? — шатен выкинул бычок в ближайшую урну и мы продолжили движение. — М. о том, что когда-то мы сможем возвращаться вот так в свою квартиру, — даже как-то боязно поделилась своими мыслями я. — Обязательно сможем, — улыбнулся парень. — Надеюсь, — сказала я, грустно улыбнувшись. — Эй, что за обреченный тон? — спросил Гриша, после чего мы снова остановились. — Не знаю, Гриш. я даже не знаю, сойдемся ли мы в выборе города, — замялась я, не поднимая взгляд. — Ян., — усмехнулся парень, руками повернув подборок мой в свою сторону, — я с тобой хоть на край света поеду. — Как ты поступишь в Москву? — со слабой надеждой спрашивала я, — и поступлю ли я. — Поступлю. И ты поступишь. Слушай, ты девочка мозговитая и много готовилась, не верю, что тебя не возьмут в этой Москве ебучей. А я если что на платку могу пройти, я вообще-то коплю, — продолжил Гриша. — Правда? — сказала я, а надежда внутри разгоралась все больше. — Правда. Не забивай этим голову, — улыбнулся Ляхов и поцеловал меня.***
На кухне было довольно жарко. Свое дело делали две работающие на максимум конфорки. В кастрюле бурлящей воды варились макароны, а в сковороде сгущались сливки, топящие поджаренные креветки. На кухне стоял приятный сливочный аромат будущей пасты, а Яна и Гриша щекотали и подкалывали друг-друга за всякие мелочи. Атмосфера была уютной и по-настоящему домашней: как будто в действительности это была их квартира. Их дом. Их место. Словно они слились воедино и лишь где-то глубоко, внутри тел и физической оболочки стали иметь человеческие образы: в своем мирке. И их мирком была эта самая кухня, на которой кипящая вода только-что обожглась о горячую плиту. От неожиданности, вот-вот смеящаяся Яна подпрыгнула с громким «блять!», а затем подбежала к плите и убрала с кастрюли крышку. — Пиздец ты пугаешь, — выдохнув, сказал Ляхов. — Я? Я сама испугалась, — возражала росоволосая. В прочем, макароны уже доварились, потому девушка аккуратно слила воду и добавила спагетти к уже готовому соусу. Сверху оставалось лишь посыпать сыром — шедевр кулинарии готов. Яна разложила блюдо по порциям и поставила две тарелки с пастой на стол. — Приятного аппетита, — пожелала девушка и намотала на вилку часть порции. — Приятного, — пожелал в ответ парень и начал есть. Так они и сидели. И даже после трапезы никуда не сдвинулись — разговаривали и дурачились, либо подпевали песни, тихо играющие на колонке. А за окном давно стемнело, лишь подсветка под навесными кухонными ящиками не давала комнате погрузиться во тьму.