Восемь пешек.

      Сахарной ватой на губах тает прошлое.       Прошлое счастливое, такое простое и светлое. Говорят, что другим оно быть и не может. Но ощущая, как перетекает тепло жизни в скипетре, сжимаемом в ныне властьимущих руках, Шахматы не согласен. Прошлое его было жалко, влачилось за ускользающей фигурой, накидывающей пиджак на нежное платье и стригущей волосы ножами. Лишь потеряв друзей, Шахматы понял, что их у него и не было. Лишь разбившись о камни, Шаматы осознал, сколь крепок он в реальности.       Тёмная вязкая жидкость унижений и презрений заливала его нутро, закладывала лёгкие и душила семью парой парой рук, неосязаемых, пока на шее не остались следы от их пальцев. Но время пришло - одна из них перевернула песочные часы, и теперь Шахматы оказался в верхнем сосуде. В руках символ власти его не метафора, а действительная угроза. За спиной его не ближний с клинком, а верный слуга, устилающий путь далее своим поклоном и даром. А на голове не шутовской колпак, а корона...       Собранная из оригами, что она мечтает поджечь. Домино скалится, будто дикий зверь. Смотрит на каменную стену подвала, чувствует, как с каждым звоном капли, погибшей самоубийцей на полу, её тело пронзается новой злобой. И пора бы отпустить, пора бы простить, но в глаза этим мерзавцам смотреть желания никакого. Покер, своими руками возведший Шахматное Королевство, Ходилки, начавший всё это, и Шахматы, что хуже всех. Не ставший жертвой случайности, а всецело вобравший её в себя, наслаждаясь каждой до последней каплей: лишь бы ему выгода. Друг детства, раскрывшийся ныне отвратным ей самовлюблённым эгоистом.       –И всё же, у карточных игр есть своё преимущество, – довольный, казалось бы, любым исходом, Дурак, растягивается в улыбке и собирает ладонями замок на затылке – поза победителя, хотя они даже до первой биты не дошли.       Но на Ходилки это всё же оказывает ожидаемый эффект: он подётся чуть вперёд, вверяя безраздельное внимания Дураку. Радуйся, шут, твои трюки всё ещё нравятся людям.       –Спрятать козырь в рукаве куда проще, чем запасного ферзя, – быстрым движением пальцев достаёт из-за уха своего уже потрёпанного джокера, указывая картой на Покера. – Особенно когда он уже съеден врагом.       –Имеешь дельное предложение – высказывай, а не поясничай.       В голове у Домино слишком много мыслей, собирающихся в образы Лото и Шахмат. И оттого игры Дурака, рассчитанные на публику более багодарную в сравнении с ней, звучат нелепо и излишне.       –Хо-хо, предложение не просто дельное! Мы должны поставить мат конём!       Терпение подходит к концу. Искромётный юмор Дурака оказывается совсем не кстати, а будто только лишь накаляет разогретую до предела обстановку. И комедиант вполне рискует лишиться парочки явно не нужных ему зубов. Впрочем, Дураку не привыкать – не со всех розыгрышей удаётся вовремя скрыться.       Спасительным светом становится прозрение Покера. Душащая вина Ходилок и жгучая злость Домино не позволяли пробиться идее Дурака, которая, иронично, была весьма разумным решением. И лишь беспомощная внимательность Покера, судорожно пытающегося разгрести ужас, возникший в том числе и по его вине, оказалась благодарным слушателем.       –Помнишь, как Шахматы сравнил тебя с конём? Кажется, Дурак предлагает использовать тебя в переговорах с Шахматами, — память постепенно возвращается, вспышками озаряет помутнённое сознание и остаётся там осколками, покуда не разорвётся новый фейверк.       –Бинго! А вот Домино у нас сегодня в погонах! – наконец обнаружив действительно подходящего собеседника, Дурак проскальзывает к нему, будто бы в поисках некоторой защиты от роковой женщины. —Присядешь к нему на уши, проворкуешь о вечной любви, и он тут же растает до преданного щеночка. А там уже гос переворот, интриги, предательства, казни на главной площади и другие попутные составляющие хорошей революции. Тогда уже и...       –Нет.       Испытывающий взгляд пожирает Дурака, жжёт красные нити на его доске и грозится одним вопросом: "как ты меня заставишь?".       Удивительным образом у Домино осталось доверие к близкому товарищу, да и от гнёта Шахмат хотелось избавиться поскорее. А по натуре своей Домино не была достаточно оптимистичной, чтобы верить, что всё это закончится так просто. Если она пыталась переубедить Шахматы, и это не помогло, если другие игры не смогли ничего сделать... Слишком сложно поверить в то, что мирным путём друг детства сложит скипетр и державу, ведь власть пленит исключительно крепко и до самой подкорки сознания, где впивается паразитом, сводящим императоров с ума.       Домино замечает на себе непонимающие взгляды Дурака и Покера. Нет, она не хочет исполнять этот глупый план, не намерена изображать нежность к предавшему её Шахматам, не собирается надевать платья и угождать тому, кто не смог устоять пред звериным началом. Но и объяснять этого не стремится. А публика, даже самая маленькая, ждёт. И не желая смотреть в голодающие по ответу глаза, её зрачки сбегают от принудительного контакта, встречаясь с насторожённым взглядом Ходилок.       –Не собираюсь так позориться без гарантий! Пусть Ходилки бросит кубик на успех вашего плана.       —А ведь я правда мо-       –Безумие! – Покер поднимается со своего стула до того неожиданно, что Дурак, доселе стоявший рядом, с рукой, уложенной на плече сообщника, отшатнулся, будто бы ошпаренный. Кажется, даже он не ожидал такого энтузиазма от прислужника короля. – Ты буквально наш последний шанс, туз Флеш Рояля, когда на ломберном столе стоят наши жизни. Мы не можем так рисковать: магия Ходилок непредсказуема. Если выпадет единица, мы будем обречены. Да и если шесть, разве мы можем быть уверены, что она поведёт себя так, как мы ожидаем?       Будто изголодавшийся пёс, бросается на подругу Покер. И сложно сказать, что так влияет на него: страх оставаться во власти алчных Шахмат, или сокрытый за желанием перемен стыд перед остальными. Ясно лишь одно. Пока Ходилки стыдливо отводит глаза, соглашаясь этим со словами Покера, Домино неоткуда ждать защиты.       –Но..       –Никаких но! – мир исчезает перед глазами от сознания беспомощности в этом споре. Домино будто бы видит, как Покер подходит к ней, но совершенно неспособна понять происходящего. И оттого так вздрагивает, когда его ладонь оказывается на её плече. - Подумай о Лото. Каков шанс, что нынешний Шахматы хотя бы видеться вам позволит? И это не говоря о смертной казни.       –Покер прав, - тихий голос Ходилок неожиданно контрастирует с уверенным и властным тоном спикера. Но всё равно обращает на себя внимание. – Ты наша последняя надежда, и нам больше не на кого положиться. Переступи себя ради всех нас хотя бы раз. Это ведь не такая большая просьба, учитывая, что на кону. И извини, если я слишком давлю на тебя, - неуверенно добавляет Ходилки, перебирая в руках свой шарф, словно в его складках можно найти решение всех их проблем.       Но действительное решение стоит сейчас перед ними. И Домино слишком хорошо это сознаёт. Чувствует, как страх за близких прижимает её к полу, а ответственность за их будущее заставляет душу взмывать в небо, лишь бы сбежать от необходимости принять это тяжкое решение.       И Покер замечает, как мечется Домино, отчего на тыльной стороне ладони проступает сеть капилляров, а пальцы начинают предательски трястись.       –Я всё понимаю, Домино. Это трудное решение. Подумай о нём ещё раз хорошенько, без нашего надзора. Я вернусь к вам ранним утром – тогда и определимся, что делать дальше, — Покер тяжко выдыхает и отпускает плечо подруги. Поправляет пиджак, приглаживает волосы и выравнивает спину. Осматривает всех холодным взглядом верного пса, готового грызть за любое неповиновение. —А пока вы — наши пленные, запрятанные в подвал в угрозу остальным за попытку идти против Шахмат. Ходилки, отдай мне твои кубики, чтобы я смог убедить его в вашей беспомощности перед ним. Сейчас очень важно сохранить эту иллюзию невредимой.