Встреча после

Девушка смотрит на оранжево-красный закат который окутал все небо и перешел на спокойное море. Хотелось бы выйти из дома и направиться прогуляться по песку, но организм, еще не до конца оправившийся от опасного яда, не позволяет осуществить задуманное.   Феодора слышит как небрежно открывается входная дверь, а дальше быстрые шаги по квартире. Не много времени ему понадобилось, чтобы найти новую обитель Достоевской. От этой мысли на лице девушки невольно расцвела улыбка.   – И как тебе удалось сбежать? – Дадзай подходит сзади вплотную, крепко обнимая девушку со спины.   – Это было не сложно. Хотя из-за неожиданности я сначала растерялась. Ты очень любишь удивлять. – Феодора поудобней устроилась в объятиях и продолжила смотреть в окно на море над которым стали пролетать птицы подготавливаясь к ночи.  – Но руку все же не сберегла, какая жалость. – Проводя рукой по механическому протезу с издевкой в голосе проговорил Осаму. Он бы соврал сказав что совсем не сожалеет об этом. Достоевская для детектива всегда казалась идеальной и неприкосновенной статуэткой. То что от нее “откололся” кусочек его вина.  – А ты ногу. Все еще хромаешь. Можно сказать что мы квиты. – Достоевская выскользнула из объятий и с легкой, теплой насмешкой посмотрела на Дадзая. Она ждала пока он найдет ее. Знала что найдет. – Теперь не скоро сможешь со своим Сигмой станцевать.  – Так ты ревнуешь. Как мило, у тебя есть эмоции. – Осаму засмеялся со слов своей Феодоры. И как дьяволица узнала про танец. Неужели потратила драгоценное время и проверила на камерах?  Если бы Дадзаю в их первую встречу скажут что он будет улыбаться и млеть от одного присутствия Достоевской, он бы рассмеялся. В тот день они четко обозначили то кем будут друг для друга - врагами. Но время шло, их встречи становились все более частыми и оба начали задумываться о том кем стали. Враги же не обнимаются, не флиртуют, не целуются. Это новая, маленькая и очень увлекательная игра для них. Особенно когда сейчас они одни в Испании в квартире с видом на море. Тут нет организаций, нет войны между ними.  – Должен заметить что твое новое пристанище очень красивое. Получше чем то в котором ты ютилась в Японии. Даже декор прикупила. – Дадзай подошёл к стене на которой висела интересная картина странной, черной, птицы. Отдаленно напоминающей ворону. – Краденая? Дай угадаю, музейный экспонат, 1745 года, за... Сто сорок тысяч евро? Хотя в этом я точно не разбираюсь.  – Оно и видно, что ничего ты не смыслишь в искусстве. Я не храню дома краденые картины. Сразу перепродаю другим. Эту нарисовали на заказ. – Федора присела на мягкий диван. Тело требует передохнуть. Самолечение далеко не лучшее занятие даже когда ты гений, который закончил медицинский в двадцать на удалёнке. Яды из тела выводить дело сложное.  – Правда что ли? – Дадзай заметил слабость Достоевской. Обычно она никогда не позволяла себе показывать слабость даже когда одна. И Осаму это знает. По этому видеть как девушка вяло сидит на диване для парня очень не привычно. Но ему однозначно нравиться что она начала позволять себе отдыхать.   Подойдя к дивану, детектив лег на него положив голову на ее бедра. Он довольно улыбнулся наблюдая за реакцией дьяволицы. Ни осуждения, ни злости не последовало. Феодора лишь устало посмеялась и начала гладить его волосы. Ее забавляло дурашливое поведение Осаму. Когда он говорит что-то несерьезное или глупое, можно тоже подурачиться. Забыть о целях и о том что она давно выросла для игр. По этому она с неподдельным удовольствием поддерживала эту маленькую игру.   – Когда вернусь Куникида снова будет злиться. Кричать о том что я не имею права прогуливать эту нудную работу. – Дадзай закрыл глаза. Совсем не хотелось покидать эту маленькую, крысиную обитель. – Может ты позволишь мне остаться у тебя? Буду следить что бы ты снова не начала думать о захвате мира.  – Пожалуй откажусь. Мне и без тебя неплохо живётся. – С улыбкой на лице проговорила Достоевская. Конечно она бы не против постоянно видеться с Дадзаем, но пока что она не планировала окончательно бросать все свои планы. Не зря же Феодора потратила столько времени на все это.  –Ну, Феденька, милая... Я без тебя помру. Или моя маленькая мышка будет только рада такому исходу? Ты ведь не однократно пыталась убить меня. – Дадзай надул губы и скорчил грустную мордочку. – Вспомни только… Один раз у Шибусавы, один в переулке ещё в Мерсо! И до этого ты пыталась оборвать мою жизнь столько раз!  – Ну, ты тоже не отставал от меня. Каждое наше свидание у меня в бокале магическим образом оказывался яд. Как же так выходило, ответишь мне Осаму-кун? – Достоевская наклонилась к нему, и с долей грубости в голосе продолжила, почти касаясь его губ. – Я не думаю что мое отсутствие убьет тебя. Ты не болен, даже наоборот, полностью здоров. Если не совершишь наконец удачную попытку самоубийства, то будешь жить. Но ты не будешь этого делать, так как агентству сейчас нужна твоя помощь.  Достоевская снова права. И снова слишком прямолинейна. Девушка бывает не замечает как говорит что-то с грубостью или упреком в голосе. Но Осаму это нравится. Он обожает когда девушка с тонкой ноткой грубости говорит о его планах, будто опуская детектива на пару ступеней ниже. По этому Дадзай никогда не перебивает Феодору в такие моменты, а просто наслаждается.   – И не говори мне что у тебя нет заранее купленного билета обратно в Йокогаму. Думаю что ты сам уедешь через пару дней. – Достоевская знает что парень не останется надолго. Хоть агентство и признали невиновным, однако это не отменяет купы проблем с бумажками и не только. Так что, скорее всего билет куплен уже на завтра или после завтра.  – Эх, и снова ты угадала. Я уеду завтра вечером. Неужели тебе не грустно от этого факта? Лично у меня сердце кровью обливается от осознания, что не увижу твое прекрасное личико еще долгое время. – Осаму прижал ее руку к своей щеке.  – Мне тоже нужно время, чтобы залечить свои раны. И я предпочитаю заниматься этим в одиночестве. – Достоевская откинулась на спинку дивана закрыв глаза. Все это слишком романтично и так непривычно для нее.  – Тогда. – Дадзай резко поднялся, тем самым немного напугав Феодору. Парень встал перед ней и протянул своей мышке руку. – Федь, пойдем прогуляемся? Вечер, песок, море, лучшее время для романтической прогулки. Ты так не считаешь?  – Это приглашение на свидание? – Достоевская посмеялась. Взяв его за руку она поднялась с дивана и улыбнулась. – Если так, не смею отказать.