amour de la mort

Хеймитч забыл, что такое быть трезвым — если ты не пьяный, все потаенное лезет наружу, да лезет из всех щелей. Если ты не пьяный, трудно притворяться, что ежегодное отправление детей на верную смерть — обыденность. Вонючее пойло выворачивает всю душу, потрошит внутренности, вытряхивает и запихивает обратно — склеенным-переклеенным, но рабочим, способным на жизнедеятельность. Алкоголь вытрахивает последние мозги. Дает освобождение. Помогает н е д у м а т ь.       Эффи говорит, что он пьяница — права, как всегда. Женщины всегда правы, хотя Хеймитч делает вид, что это не так, чтобы побесить ее. Эффи бесится. Порывисто раздувает тонкие крылья носа, гневно тычет острым ногтем в его грудь, смотрит так, что хочется укрыться от этого взгляда. Или поцеловать ее.       Хеймитч не целует — смеется над ней, игнорирует возмущенные возгласы; знает ведь, что от него несет перегаром, как от бича, спустившего последние копейки на спирт. Эффи не хрустальная — потерпит, но стоит ли это его поганого рта, сминающего ее? Он не знает. Она — тоже. Хлопает глазами с этими ее дурацкими приклеенными ресницами, склоняет голову набок, как воробушек на ветке. У них общее дело, кровь на руках, десятки трупов безвинных подростков, вынужденных рвать друг другу пасти и вскрывать артерии, лишь бы выйти победителем. У них — Голодные игры, понимающие взгляды и н и ч е г о кроме вынужденной привязанности, вылезшей и прогрессирующей, подобно злокачественной опухоли.       Хеймитч не хочет быть рядом. Не хочет просыпаться, чувствуя ее головку на своей груди, не хочет ощущать ее ладонь в своей, не хочет задыхаться ее сладким запахом духов, густым шлейфом сопровождающим ее где бы она ни была, или что там еще может хотеть влюбленный, старый придурок… Все, чего он хочет — сгрести в охапку, прижаться губами к белой, бархатной шее, трахнуть и выкинуть из головы. Но это будет подло. Слишком грязно и нелепо, чтобы сделать это с Эффи.       Хеймитч не целует — смеется, ведь знает, что Эффи убьет его скорее, чем депрессия, президент Сноу или весь алкоголь мира, заключенный в его граненом стакане.       Наверное, даже быстрее, чем все перечисленное вместе взятое.