Ты мне так нужен.

Мягкие наручники, перекинутые через изголовье кровати, защелкиваются на запястьях, и Руслан не жалеет об этом. Руки вытянуты над головой, и он понимает, что спустя время они затекут, но ему так насрать на это. Ему вообще ничего не важно, пока он находится под чужими руками, телом и под внимательным взглядом зеленых глаз. Взгляд, который его уже раздел пару раз и выебал ещё больше. Руслану не важно ничего, кроме Дани перед ним, потому что пока он находится в зоне видимости, Тушенцов думать ни о чём другом и не может. Лежит спокойно, ноги раздвинув, чтобы рыжему было удобнее и смотрит ровно в глаза. Красивый. Покорный. И блядский до ужаса с наручниками этими и красным румянцем на щеках от желания. На нем из одежды лишь футболка, и та чужая, не прикрывающая совершенно ничего. А ноги подрагивающие скрыть можно было даже не пытаться. — Слушай, взглядом ты трахнул меня уже несколько раз, но было бы славно и вживую это сделать, — голос уверенный, но тихий и хриплый, потому что ждать долго он никогда не умел. Даня глазами сверкает, ухмыляется и наклоняется прямо к его лицу. — Ты не в том положении, чтобы возмущаться, Русь, запомни. Все тормоза слетают разом, потому что Тушенцов разобрал и уловил настроение Данилы. Потому что он действительно знает, что не в том положении. Знает это каждый раз и никогда не затыкается, чтобы в итоге получить заломанные руки за спиной и хватку в волосах каштановых, пока сзади в него толкаются, не останавливаясь ни на секунду и не давая сделать лишнего вдоха. — Трахни меня уже, идиот блять, — и это уже плюс несколько пощечин и особенно сильных укусов в шею. Руслан скалится и теперь он знает, что ему придется молить о разрешении кончить. У Дани взгляд темнее становится, и он впивается в губы чужие, кусая, зализывая мелкие ранки, проникая внутрь языком. Руку на чужой шее слегка сжимает и чувствует, как горло вибрирует от легких стонов под его пальцами. — Ты такой нетерпеливый сучонок, Руслан, я не могу, блять. Знаю, что ты провоцируешь меня каждый раз, чтобы в итоге я выебал тебя, как блядь последнюю. Тебе ведь нравится до слез в глазах и хрипов, да? — руку сжимает сильнее и смотрит, как глаза чужие закатываются, а брови изламываются. Тушенцов уже срывается на особо высокие ноты, хотя они даже не начали. Эта фишка Дане тоже нравится. Руслан слишком громкий и не любит себя сдерживать, а Кашину нравится слушать его. Слушать ругательства, стоны, фразы произнесенные с особым придыханием. — Дань, пожалуйста, — Руслану нравится быть поддатливым, потому что эта покорность несет за собой ещё более острую реакцию. — Что пожалуйста? — Выеби меня пожалуйста, я очень хочу, Дань, — шепчет сбивчиво, сжимая руки в кулаки. — А ты заслужил разве? — ухмыляется. А Руслан не может. Ему надо здесь и сейчас, грубо и до звезд перед глазами. Руслан хнычет уже, зная, что скорее всего вызывает довольно неоднозначную реакцию на это и пытается потереться о бедро чужое. Кашин тут же хватает его за ляжки, на которых точно останутся синяки после этого. Закидывает ноги на свои плечи, опускаясь на уровень чужого паха и сразу прислоняется к одной ноге губами, кусая особенно сильно. Тушенцов вскрикивает и дышит ещё тяжелее. В глазах уже плывёт всё слегка и хочется больше. Руки уже немного устали, но даже от этого ощущается легкая дрожь по телу. Ему хочется коснуться себя и Даню всего облапать, а в итоге он может лишь метаться по всей кровати, вздергивая голову, выставлять на показ шею свою и смотреть взглядом замыленным. У Дани в глазах дикость, и зубы чужие смыкаются поочередно на каждой ноге, одаривая кожу укусами и засосами. Он целует их после, словно это сразу излечит красные пятна, перерастающие в гематомы, но он знает, что Руслан никогда не против. Дразнит, ухмыляясь и не дает того, чего именно хочет Тушенцов, ходит вокруг да около, возит губами и зубами по ногам и вокруг паха, но не более. Потому что Руслану нравится. Он всегда просит этого не делать, потому что совершенно нетерпеливый, но ему нравятся эти мучения долгие. Руслан хнычет и дышит через раз маленькими вдохами, срывается на стоны пронзительные. И просит, просит, просит. Оба знают, что сколько бы он не просил — не получит. Оба любят эту игру и эти ощущения. Тушенцов в своем бреду и метаниях, замечает лишь через пару мгновений, что его уже растягивают двумя пальцами. Совершенно по-ублюдски медленно, двигаясь, давя кончиками пальцев на простату, и не позволяют дернуться лишний раз. Руслан думает, что громче уже некуда, удивительно что соседи по батареям не стучат, но вот он срывается на громкие стоны скатывающиеся под конец в хрипы и возможно, удары по батареям они просто не слышали. Ловит взглядом чужой, страстный до одури. Даня его глазами сжирает и оторваться не может. — Смотри на меня, — не просьба даже. Кашин входит в него одним резким толчком и наблюдает за чужими глазами. За тем, как Руслан так и норовит откинуть голову свою, но не смеет ослушаться. Бедра чужие оглаживает в жесте одобрения и сразу задает ритм, который заставляет губы до крови кусать и поджимать пальцы ног. Мокро и душно, жарко и тесно. Настолько потрясающе, что с ума сойти можно. Даня замирает внутри него и просто смотрит, не отрываясь. На губы чужие, на капли пота скатывающиеся по шее, на грудь вздымающуюся резко. Он ждет. И всегда дожидается. Руслан скулит в отчаянии, собирая по частичкам свой разум. — Дань, двигайся,  — выдыхает с трудом, — умоляю блять. — Попроси лучше, — чужая рука кольцом смыкается на основании чужого члена, больше принося дискомфорт, который будоражит изнутри. — Сука, я кончить хочу, Дань, прошу, я хорошим буду, — выдает с придыханием, останавливаясь после каждого слова. Кашин к лицу чужому склоняется, сгибая Руслана ещё больше, из-за чего его внутри распирает ещё сильнее, заставляя простонать громко. Даня целует нежно, проталкиваясь языком вовнутрь, губы чужие сминает с совершенной лаской. Отпускает. И себя и Руслана, снова входя в прежний бешеный ритм, опираясь одной рукой около головы Тушенцова и ловит с чужого рта стоны протяжные. Наслаждается всем этим в полной мере, делая завершающие толчки и слушает мольбы тихие, которые произносятся просто потому что сейчас необходимо. «Даня, ты мне так нужен, блять.» Руслан выдыхает тихо, расслабляясь под тяжестью чужого тела и чувствует что Даня его точно никогда не отпустит. Потому что оба нужны друг другу всегда. Каждую минуту, каждого дня.