Ты просто был всегда.

Осенний питерский туман оседал неприятной влагой на пальто мужчины. Холод проникал под одежду и мелкая дрожь проходила по его телу волнами. Закурив сигарету мужчина спрятал в карманы руки и посмотрел по сторонам. Парк был почти безлюден, так несколько собачников да прохожих спешивших по своим делам. Он ждал уже час. Неожиданно ему вчера позвонил бывший начальник по УГРО и предложил встретиться на нейтральной территории. Он даже не спрашивал, в Питере ли сейчас мужчина, он знал, что тот здесь. Мужчине так хотелось съязвить, но он сдержался и согласившись, сбросил звонок. Как давно это было. Столько времени прошло с тех пор как он ушел из уголовки. Его сыну уже 15, дочери 21, Ксения устав от постоянных нервных срывов ушла, забрав сына. Ни алиментов, ни претензий на раздел имущества, ничего. Они просто разошлись как давние друзья и порой созванивались обсуждая какие то моменты связанные с жизнью сына. Вот так это бывает, незапланированно, но так ожидаемо и как - то освобождающе что ли. Да нет, он не винил ее ни в чем, она прекрасная женщина, и достойна спокойной жизни с нормальным мужиком, а к Шилову, это никак не относилось по определению. Он жил другими раскладами, другими идеями да и сидеть в тепле и уюте было не для него. Одинокий волк, так его назвала первая жена, которая потом сбежала к его начальнику и другу, забрав дочку и решив все за них. Теперь Ксения. Уронив на руки голову Шилов Роман Георгиевич, отчаянно пытался оправдать себя, но не получалось. Все его женщины, прошлые да и настоящие были правы во всем. Он не мог быть и жить водоворотом семейной рутины, работа для него главная точка опоры в этой жизни и выдерни Шилова у нее или наоборот, то все покатиться ко всем чертям. Вот и сейчас, когда время перевалило за 12:00 и оглянувшись еще раз, он увидел как по парковой дорожке к нему идет человек из прошлого. Сердце болезненно ёкнуло и забилось так, как это бывало раньше. Сильное рукопожатие, взгляд светло - голубых глаз и как прежде все такой же тихий голос. — Ну здравствуй, Роман Георгиевич, надеюсь не оторвал тебя от более важных дел в Калининграде ? Они сели на скамью и Шилов вытянув вперед ноги, посмотрел на сгущающие на небе тучи. — Привет, Дим, к чему все эти формальности, говори зачем звал? Шилов не видел, но нутром чувствовал как его бывший начальник смотрит на его заросший щетиной профиль. — Выглядишь ты неважно, Ром…- пожав плечами добавил Орехов и посмотрел на часы. Времени оставалось совсем немного, а до Министерства еще ехать по пробкам минут сорок. Он вдохнул, словно набирая воздух перед прыжком с вышки. — Ты же знаешь Ром, в связи с ситуацией в главке, у нас освободилось место начальника управления, кроме тебя мне некого вз….- Орехов схватился за душащие его горло руки и захрипел. Не так он себе представлял встречу с давним другом и коллегой. — Вспомнили значит, а когда меня выгнали лишив наград и выплат, никто тогда не думал о моих заслугах и что спустя столько лет опять я буду нужен…- Шилов был в ярости от наглости поступившего предложения. От той несправедливости, которая вновь его захлестнула. Он ждал чего угодно, но явно не просьбы вернуться обратно в этот ад. Шилов с ненавистью смотрел Орехову в глаза, и хотел придушить, уничтожить всю систему в его лице. — Я пытался, Ром….- хрипел мужчина и когда хватка ослабла он закашлялся и потер шею, растегивая пуговицы на кителе. — Ты совсем слетел с катушек, Шилов…- Орехов не злился на своего друга, он знал, что тот обоснованно да в принципе и предсказуемо вытеснил всю злость на нем. — Ты как всегда, Ром, рубишь потом месишь, я предлагаю тебе вернуться в главк, сейчас у тебя будет больше полномочий и меньше палок в колесах. — С чего бы это?..- огрызнулся Шилов и потер виски руками. — Я ведь ходячая катастрофа, неуправляемая бомба замедленного действия, вечная заноза в твоей заднице, не твои ли слова, что ты кинул мне вместе с рапортом на увольнение?…- мужчина посмотрел на Орехова и перевел взгляд на шею, где уже наливались красные пятна синяков. — Блять, прости, что сорвался, не думал, что это всё еще сидело во мне, прости Дим…- Шилов, сжался. Обида и злость все еще клокотали в нем, хотелось набить морду человеку, что сидел рядом. Но он знал, чтобы не произошло он всегда прикроет его собой, как и Орехов, сделает это не раздумывая в отношении него. — Запомнил значит…- Орехов грустно улыбнулся и встал со скамьи. Застегивая пуговицы кителя он неотрывно смотрел на мужчину, что сгорбившись сидел перед ним. Побитый войнами и временем, но так и не сломленный воин. Шилов был вне этого прогнившего мира, и Орехов так и не смог понять, как он вообще еще ходит по этой земле. Как он остался после всего собой и главное живой. — Не мне тебе объяснять Ром, что показательное выступление которое я устроил, было лишь для отвода глаз, и что если бы не рапорт и дальнейшее расследование, загремел бы ты лет так на 20…- Орехов замер от мысли об этом и закрыл глаза. Сколько раз он напиваясь в одиночку на кухне, представлял, что будет с его другом в таких местах, где правильных ментов не любят, где их просто уничтожают. И сразу трезвел. Шилов встал и протянул руку, — Я жду от тебя ответа в течение двух недель, Ром, потом буду выдвигать другие кандидатуры, прости. Орехов пожал ладонь, и добавив…— Береги себя…, — пошел по аллее. Опять возвращаться туда где было столько всего, сколько друзей он потерял за службу, сколько? Остались только Арнаутов и Джексон, остальных подмяла под себя система, но и друзья его давно уже не работали в убойном, после увольнения Шилова, они сразу написали рапорты на переводы в другие отделы. Но и там им не дали жить и работать, так что Арнаутов ушел в частную охранную фирму, а Джексон тихо спивался, подрабатывая вышибалой в каком то ночном клубе. И он, его давний друг. Орехов. С которым у него уже не было счетов, за бывшую жену, за то что его дочь, по сути воспитал он. Обид не было, время выжгло все. Да и Орехов действительно рисковал всем, боровшись за Шилова перед Министерством, вел расследование по его делам. И добился того, чтобы Шилов залег хотя бы на несколько лет, чтобы все утряслось, сменилось руководство. И когда сидя в своем небольшом домике на окраине Калининграда, он увидел в новостях о назначении Орехова на должность в Министерстве, был уверен, что тот позвонит. Но такую реакцию от себя он не ждал, руки еще помнили тепло кожи и как пальцы давили на шейные позвонки. Помнил упавшую на землю фуражку и как обреченно скалил в ухмылке губы его бывший начальник. А ведь он даже не сопротивлялся, он видимо ждал этого многие годы. Когда ты стал так предсказуем, Шилов? Когда орал на него в его же кабинете так, что еще месяц главк обсуждал все в деталях, каждую фразу. Или когда он ударил тебя в челюсть, а ты лишь удивлено уставился на всегда такого спокойного и собранного Орехова и чесал морщась от боли саднящую щеку. Или ты всегда был таким, Шилов? Или это работает только с ним? Шилов поднял голову и посмотрел вслед уходящему человеку. Все такой же, с прямой спиной, проседью в волосах, хотя что скрывать они оба уже не те, да и все вокруг не то. Но где - то глубоко внутри Роман Георгиевич был рад его видеть, и захотелось просто завалиться в какой нибудь бар и надраться до визга, чтобы прям в дрова. Но Орехов лишь улыбнется этой затее, пригубит коньяк и возможно расслабится чуть - чуть. Но не более. Почему так? Вечный контроль? Зачем, Дим? Почему? — И черт возьми, я скучал по тебе Дмитрич… А Орехов шел по аллее, еле сдерживаясь, чтобы не обернуться и не посмотреть туда, где Шилов кутаясь в пальто ненавидел его. Он дрожал изнутри от адреналина, когда почувствовал хватку шиловских пальцев на своей шее. — Рома, Рома, какую ошибку я совершаю, вновь. Он с горечью усмехнулся и закусил губу. Лимузин подкатил тихо и сев в него, Орехов задумался, не обращая внимания на проносящиеся мимо дома и скверы. Он до сих пор помнил обвинения и ненависть. И ему было больно внутри, но он должен был так поступить. Должен был проявить жесткость и даже жестокость по отношению к Шилову, иначе он не смог бы потом вытащить последнего из той вселенской задницы в которую тот попал. Но теперь уже что вспоминать прошлое, хотя оно никогда не отпустит таких как они с Романом. Их слишком тесно связала судьба, так тесно, что Орехов боялся даже в мыслях развивать то, о чем он думал. Не дай бог Шилов узнает, это будет конец всему. И поэтому Дмитрий Дмитриевич Орехов, в настоящем замминистра внутренних дел, закусив губу ехал в Министерство и старался не думать хотя бы сегодня о том, чем дышит и о чем думает его друг. Горькая жидкость обжигала язык и смахнув пепел с сигареты Шилов посмотрел в окно. Когда Орехов ушел, он еще долго сидел на скамье, пока не пошел дождь и он окончательно не замерз. Забежав в кафе на Никитском, он заказал коньяк, стейк с кровью и большую чашку двойного эспрессо. Надо было обдумать предложение Орехова, вернуться в Калининград, написать заявление на увольнение и черт возьми….он уже был согласен. — Твою мать! Выпив залпом четверть стакана, его вновь взбесило все что с ним произошло. Ему далеко за сорок, а он все еще не научился держать свои эмоции в узде. Он вновь посмотрел на руки и обтер их об ткань джинс. Нет, он не ненавидел Орехова, бог свидетель, в каких они только не были передрягах, с бывшим боссом его связывало намного больше чем дружба, и это не мог объяснить Шилов. Задумавшись, он откинулся на спинку барного стула и посмотрел на дождь за окном. Он принимал как должное, его спокойную речь, глаза, что вечно с какой то чертовщиной блестели после каждого спора с ним. Почему то Шилов всегда знал, что куда бы он не вляпался, есть тот, кто вырулит все, но он старался не пользоваться этой особенностью дружеского расположения Орехова к себе. И все равно, он не понимал причин, почему тот так поступал. Почему шел на такие риски ради него, Шилова. Ведь на кону стояла и его собственная жизнь. Но тот лишь сломя голову бросался в любую заварушку в которой Шилов оказывался по локоть в крови и разгребал, разгребал. Закрывая глаза на недопустимые в их работе косяки, за которые другие бы слетели со своей должности, а многие бы и просто сели. — Зачем тебе это Дим…- Шилов покачал головой, понимая лишь то, что Орехов вновь открывает тот ящик пондоры, который лет 8 назад забили на несколько хлипких гвоздей. И вот снова. Ведь он Роман, все такой же, лишь посидел немного, закоренел и стал более циничен, хотя казалось бы куда еще больше то. С его возвращением поднимется такой кипишь во всей вертикали власти, столько начнётся подковерной войны, неужели Орехов этого не учитывает, или вновь требуется встряска в болоте, полная чистка кадров. Но было что - то еще, что не давало покоя Шилову. Чего - то Орехов на договаривал, этот лис, тот еще стратег. Тихий, тихий, но это всего лишь сплошная видимость создаваемая его бывшим начальником вокруг себя давно была понятно Шилову. Еще когда Глотов начал копать под весь отдел Шилова, тот быстро прижал тому хвост. Да так, что до сих пор Глотов несмотря на все усилия и связи не может подняться выше начальника отдела. Но даже с такой открытостью и желанием помочь, Орехов оставался замкнутым и холодным, с отстраненным взглядом и полуулыбкой, будто он знал все, но это было тайной для всех. Его любили и ненавидели, но каждый кто попадал в его поле зрения отмечал один факт, он не так прост как хочет показаться. Когда бар заполнился людьми, Шилов встал и расплатившись у барной стойки вышел на улицу. Ему не надо было писать Орехову, тот уже знал ответ. Он знал его. Длинный гудок и Шилов смотрит на экран телефона, отчитывая и путаясь в счете секунд. Он сидит у подъезда на лавке, с почти пустой бутылкой коньяка, то и дело смотрит на окна дома. Всё плывет перед глазами, освещенные светом окна троятся, и Роман жмурится и трет глаза. — Алло…- сонный голос с хрипотцой. — Я слушаю, кто это? — Дим, а что ты имел ввиду сегодня, эээ когда говорил, стоило там про…- Шилов пьяно икнул и почесал нос вспоминая подходящее слово. — Ну это, ммммм… — Ром, ты что ли? Ты на часы смотрел, время третий час ночи…какого, ты что пьяный? Шилов покачал головой, будто Орехов его видит и отпил еще пару глотков. На том конце сморщившись от звуков, вздохнули. — Иди домой Ром, а ты где вообще?..- мужчина сел в кровати и прислушался, в трубке было тихо, ни ора как бывает в баре, ни шума машин. Тишина и лишь звуки пьющего Шилова. Орехов улыбнулся. Давно, кажется в прошлой жизни такое уже было. И тогда Орехов понял одно…. Стоп! — Ром, ты что молчишь, где ты? Может тебе машину вызвать… — Я сижу тут…- улыбнулся невидимому собеседнику Шилов и обвел рукой место. — Да где тут то, пьянь?.. — Хм, на лавке… — Шилов!!! — Лиза опять начнёт орать, Дим, ну ее, не надо, я посижу и уйду. Орехов встал с кровати и подошел к окну. Шилов не знал, что они с Лизой уже как пятый год были в разводе, она просто ушла, верней уехала в Москву. Забрав Женьку с собой и взяв с Орехова слово, что Шилов не узнает ничего. — Езжай домой…- уткнувшись в холодное стекло лбом, Орехов смотрел на ночной город. Где то там, этот клоун сидел на лавке и пил с горла, держа телефон в руке, матерясь при этом и затягиваясь очередной сигаретой. Орехов завидовал ему белой, чистой завистью. Он был свободен от всего, он был собой. Кусая губу Дмитрий Дмитриевич молчал, Шилов же что то говорил, рассказывал про Калининград, про Ксению, сына, про то, как скучал. — Дим, бл ты заснул там что ли?…- Шилов как то затих в ожидании ответа, а Орехов лишь пробубнил в ответ. — Прости, задумался. — Может выйдешь? — Куда? Зачем?…- Орехов еще был в мыслях и не понял вопроса. — Да я у твоей парадной сижу, выходи, покурим…- Роман вновь чиркнул зажигалкой и сматерившись швырнул ее в урну. — Зажигалку возьми, моя сдохла. — Что? Какого, блять ну ты как всегда, Шилов. Сбросив звонок, Орехов прошел до гардеробной и достав спортивный костюм посмотрел на часы. — Прощай сон…- взял ключи и вышел. Он сидел как и днем на лавке, только сейчас облокотившись локтями на колени и держал голову в ладонях. Пустая бутылка стояла рядом. Тихо подойдя Орехов сел рядом и чиркнув зажигалкой, сказал…— Только ты можешь вот так выдернуть меня в любое время из кровати, сволочь. Роман Георгиевич поднял голову и посмотрел на своего давнего друга. — Скажи мне Дим, вот я пью, пью, вроде все в дрова ничего не понимаю, а потом стоит подумать об одной вещи и раз, я трезвый, словно и не пил? Что это? М? Шилов смотрел прямо, почти не моргая, его лицо было мрачным, каким то чужим или это свет так ложился, тени преломляли и заостряли черты его лица. Мужчина лишь пожал плечами и достав пачку сигарет, затянулся горьким дымом. — Смотря о чем думаешь, Ром… Закусив окурок зубами Шилов отвернулся. — Ну да, наверно.. Как он мог сказать другу, что он мужик до мозга костей, ощущает непонятное для него волнение и трепет когда видит его. Что, до боли в пальцах хочется пригладить вот этот встрепанный после сна завиток на макушке Орехова, что Шилов пугается до чертей всех этих мыслей и спустя короткое время, что находился в Питере перетрахал всех знакомых шлюх, а желание видеть его и не только стало еще больше. Что ему страшно даже представить реакцию друга, который только вылез из койки жены, на слова Шилова, "давай ты мне, а я тебе". Что он не боится ничего в этой жизни, даже пули в висок, а вот его неодобрение в глазах для Шилова будет как приговор. — Блядь…- рвотные спазмы подобрались так стремительно, что секунду спустя он уже заблевывал кусты в элитном районе Санкт - Петербурга. Дмитрий Дмитриевич смотрел на его сгорбившуюся спину, что содрогалась от очередных позывов и качал головой. Когда Роман выпрямился и вытер губы тыльной стороной ладони, он не оборачиваясь пошел прочь от парадной. От него. — Я поеду в гостиницу, извини за утро и сейчас, иди, а то твоя мегера тебя заклюет за то, что ты вновь со мной возишься. Шилов, достал платок и вытер губы, кислый привкус во рту, и боль от спазмов в ребрах его мало волновали, в отличие от мыслей, что Орехов вернется домой и как ни в чем не бывало, скинет с себя одежду и нырнув под теплое одеяло ответит на вопрос жены…— Да опять этот сумасшедший напился и влез в очередное дерьмо. Спи, дорогая. Сучья ревность, так это называется. То чувство которое и раньше было, но Роман всегда мог удовлетворить его физически, кувыркаясь в койках очередных пассий. Но тут. Тут он был бессилен. Кувыркаться с мужиками желания не было от слова совсе, был только он. И это выбивало из колеи. Когда Шилов понял природу своих мыслей, пил долго, надеясь вытравить это из себя. Но память штука избирательная, и каждый раз, стоило Роману дойти до состояния бревна, образ Орехова молчаливо стоял перед ним и укоризненно качал головой. Это было хуже всего, видеть его печальный взгляд и в бессилии Шилов рычал от ненависти к себе, упиваясь очередной шлюхой и бутылкой. Пытаясь хоть как - то вытравить это неправильное чувство. — Мы развелись как пять лет уже…- Орехов стоял у двери в парадную и докуривал очередную сигарету. Когда Роман Георгиевич резко обернулся, то увидел как бычок пролетел и упал в урну. — А Женька? …- шок от услышанной новости поразил его. — С матерью в Москве…- махнул рукой мужчина и открыл дверь. — Позвони ей, если вопросы есть, я больше не мог держать это в себе. В пару тройку шагов Шилов оказался у дверей парадной и успел до того как она закрылась. — Почему ты молчал, Дим?…- Они стояли в лифте пока он вез их на этаж. Орехов смотрел как счетчик на панели отчитывающий этажи, Роман смотрел на друга. Тот молчал, и когда двери лифта распахнулись, выходя ответил…— Она бросила меня, Ром. Моё мужское самолюбие пострадало, как думаешь уместно было делиться с тобой тем, что оказывается я херовый любовник в постели, и постоянно пропадаю на работе, что мои сотрудники для меня важней семьи…- Орехов развёл руками и звякнув связкой ключей, открыл железную дверь. — Дочь уже большая и все понимает, почему она тебе не сказала о нашем разводе, спроси ее сам, я не знаю, возможно мать запретила…- он говорил и говорил, словно его прорвало. Словно до этого ему не с кем было поделиться своим горем. И он как то нервно суетился, переставляя книги, предметы декора на полках, он не смотрел в глаза, он просто избегал этого. — Ром, она правильно поступила, это давно надо было сделать, еще когда в меня стреляли те из Чечни, помнишь?…- Дима посмотрел на Шилова, его глаза странно блестели, словно вот вот должны были выступить слезы, но лишь гордость, сила воли и может быть генеральская честь не позволяли это сделать перед давним другом. — Я могу дать адрес, если ты до сих пор, ну ты вообщем меня понял…- Орехов не договорил, Шилов прервал его… — И не думал даже…дети взрослые, сами потом дадут оценку нам, а бывшие жены меня не волнуют… — Слушай, у тебя есть что пожрать, а то там в кустах я все оставил, и где ванная? Мне бы зубы почистить?…- Роман уже во всю открывал двери в поисках ванной, лишь бы занять себя, а не сделать пару шагов и заключить в объятия друга. Да к черту все., не друг он, ох далеко как не друг. Орехов приподнял брови и засмеялся. — Все меняется, кроме наглости начальника УГРО. Щетка в шкафу, новая, тебя походу ждала все эти пять лет. Он качая головой прошел на кухню и открыв холодильник стал доставать разную еду, чувствуя, как тяжесть, что сидела в нем долгое время стала отпускать, а дыра в груди медленно затягиваться. Пока Шилов по звукам принимал душ, Орехов кусая губы, резал овощи и хлеб. Если Шилов узнает, почему его бросила жена, то мордобития не избежать, но даже это не так пугало мужчину, как отвращение в глазах друга, его холодный взгляд и в итоге…. — Я взял твой халат, ты же не против? …- Орехов дернулся, когда повернувшись с тарелкой с яичницей увидел за столом сидящего Шилова. Лохматый, с мокрыми ресницами и в его блядь халате. — А чем тебе твоя одежда не устроила?…- он поставил перед Романом тарелку, а себе налил кофе и сел напротив стараясь не смотреть на ключицы друга, что так непристойно показывались из - за ворота халата. — Да ладно тебе, я сейчас обсохну и свалю, дел еще куча, конечно ты удивил меня своим разводом, и что этим бабам надо?…- Шилов жуя очередной кусок яичницы, недоуменно возмущался. Дима пил кофе и водил ложкой по ободку блюдца. — Им нужно спокойствие, Ром, а не вот это вот всё. Ты бегаешь за убийцами, я бегаю за тобой, ты влезаешь в очередную кучу дерьма, а я как сумасшедший вытаскиваю тебя из нее, попутно прикрывая весь твой отдел…- он говорил это медленно, находясь далеко в своих мыслях, не замечая, как Шилов буравит его глазами. — И я это очень ценю, Дим. Я не вернулся бы никогда, если бы ты не позвал. Но так я хотя бы смогу быть в курсе того дерьма, что окружает нас… кхм…прикрыть тебя в случае чего, понимаешь? Он закашлялся и протянув руку коснулся пальцами запястья друга. Тут же убрав ее и продолжая есть уже в тишине. — Или ты думаешь я сидел ровно в Калининграде, я обзаводился связями и всё контролировал и мониторил, что происходит здесь, Дим, .…- Шилов улыбнулся и отставив тарелку, забрал чашку с кофе из рук Орехова делая пару больших глотков. Орехов не возражал, он просто смотрел снизу вверх на Шилова и сейчас его мало что волновало, кроме тепла, что исходило от разгоряченного душем тела Шилова. Они смотрели не моргая, думая каждый о своем. И когда будильник на телефоне Орехова тихо стал пиликать, момент рухнул и Дима заметил еле уловимую печаль в глазах напротив. Возможно ему показалось, это же Шилов. Черт его возьми, с этими глазами. — Мне пора собираться, Ром…- он встал из - за стола и проходя мимо друга вновь посмотрел на него. — Я не жалею ни о чем, Ром. Он ушел в ванную, а Роман, снял халат и стал одеваться. Когда Орехов вышел из душа в одном полотенце вокруг бедер, Шилов был уже в куртке и стоял у двери. На шее Орехова синими пятнами горели синяки от пальцев Романа и последний сморщился и закусил щеку изнутри. Хотелось до безумия сократить это расстояние в пару шагов, сжать это разгоряченное тело руками и не отпускать никуда. Никогда. Хотя бы просто стоять рядом, чтобы чувствовать его, слышать как бьется сердце под этой твердой грудиной. — Она многое потеряла…- Шилов повернул ключ в замке и вышел. Закрыв дверь он не видел, как Орехов словно робот прошел к двери и на автомате закрыл ее и скатившись спиной по холодной поверхности, застонал в бессилии. — Уезжай к ней, Ром, от греха подальше, прошу тебя….- и закрыв глаза, он еще долго вспоминал взгляд Шилова, что скользил по его телу. *** В квартире было тихо и темно, Орехов закрыл дверь и снял пальто. Он шарил по стене рукой в надежде нащупать выключатель, но было все тщетно. Шилов еще не приехал, видимо застрял в пробке и будет точно не раньше трех. Для чего он позвал его в свою новую квартиру, Орехов не знал. Ключ он нашел у себя в кабинете на столе вместе с запиской и адресом. Сбивая по пути нераспакованные коробки, он пробирался по длинному коридору к единственному источнику света впереди. Силуэт друга он увидел в проеме освещенного уличными фонарями окна. — Как давно, Дим?…- Шилов держал в руке стакан и отпивая очередной глоток, как показалось Орехову морщился. Он подошел к мужчине и встал рядом. От Орехова пахло морозом и яблоками, и чем то еще, чем, Шилов не мог понять, он лишь вдыхал этот до боли знакомый запах и прокручивал в голове реакцию друга, просчитывал ходы, блядь он просто дико волновался, не зная как все рассказать ему. А перед ними будто на ладони лежал освещенный ночными огнями Питер. Панорамное окно давало ощущение полета и хотелось забыть обо всем и расправив крылья - руки прыгнуть и взлететь, лишь бы вот так как сейчас быть рядом с ним. Орехов повернул голову и посмотрел на профиль Шилова. Идеальный, любимчик всех женщин, сердцеед и …..его погибель. Дима встал спиной к окну и затылком почувствовал прохладу стекла. Он устал. До чертей устал от всего. Устал скрывать, устал бояться. Может плюнуть на все и схватить его, впиться губами, получить в морду, ощутить вкус крови, но всю жизнь потом помнить какого это целовать его. Орехов закрыл глаза и от нахлынувших мыслей и чувств тяжело сглотнул. Он чувствовал, что Шилов смотрит на него. Но нельзя дать слабину, нельзя разрушить то хрупкое равновесие, что есть между ними. Только сердце как безумное грохотало в груди, выбивая вместе с кровью в висках один ритм. — О чем ты?…- хрипло, сквозь зубы ответил Орехов. — Об этом…- и Дима словно в другой реальности чувствует жар языка на своих губах. Он распахивает глаза и видит как Шилов отстраняется и сосредоточенно смотрит на него, словно ищет реакции и какого - то ответа для себя. — Значит это правда, Дим?…- он касается щеки Орехова большим пальцем и оглаживает скулу. Орехов словно в заторможенном сне смотрит на все будто со стороны, откуда - то сверху и когда волна осознания приходит, он смеется. — Так, давай я сделаю вид, что ты пьян и этого не было, хорошо Ром, мы разойдемся и не вспомним этот момент никогда….- нервно смеется мужчина и вытирая тыльной стороной ладони губы, понимает, что голос его предает. — Твое любопытство порой принимает непонятные формы…- Орехов смотрит в полутьме на освещенное лицо Шилова и не знает как ему быть, как вести себя с этим во всех смыслах непредсказуемым человеком. В последнее время он и так свел к минимуму общение с ним, потому что понимал как опасно выдать себя, а не выдать было очень сложно, потому что они видятся на дню по двадцать раз. А Шилов слишком проницателен и умен, чтобы не видеть очевидного. — Тогда прости меня за это…- Роман, ставит стакан на пол и не успев осознать что происходит, Орехов чувствует как сильное тело Шилова прижимает его к окну, и как его губы сминают в поцелуе рот. Роман не дает шанса оттолкнуть, он везде. Его руки сжимаются на лопатках Орехова и медленно скользят по кителю к пояснице. Дима смотрит на подрагивающие ресницы перед собой и не верит, что это не очередной его грешный сон. Он лишь кладет свои руки на плечи Шилова и рвет его на себя, с болью и эйфорией в сердце углубляя поцелуй. Шилов стонет в неверии и рычит в открытый, голодный рот друга и сжимает того еще сильней, впечатывая в себя. — Рооом, я не хочу чтобы ты пожалел об этом утром…- хрипит севшим голосом Дима, когда на миг Шилов хватает воздух ртом, смотрит на него, и снимает свою футболку. Шилов тянет его за форменный галстук и другой рукой вытягивает из под пояса рубашку. Китель летит на пол, открывая его взору золоченые генеральские погоны Орехова, планку с наградами и орденами, и полы рубашки расходятся в стороны. Он замирает на мгновение и шепчет…— Я жалею лишь о том, что не сделал этого раньше…- и Орехов плывет от ощущения горячих рук на своей груди и губ на шее. Его выгибает так, словно Шилов нашел одновременно все его эрогенные зоны и вскрикнув от укуса в шею Дима падает спиной на кровать. Шилов нависает над ним, ни на минуту не прекращая этой сладкой пытки, Орехов стонет, царапая мускулистую спину и прижимая Романа к себе, чувствует как член Шилова упирается в его собственный стояк. — Еще…- шепчет Орехов, когда Шилов толкается вперед и его член трется сквозь ткань брюк о член Димы. Пряжка ремня звенит в темноте и Роман смотрит в лицо Орехова спрашивая взглядом разрешение. — Разве я могу устоять перед самим Шиловым…- с болью в голосе говорит Орехов и закрывает лицо руками, боясь того, что Роман все неправильно поймёт. Но тот убирает руки и смотрит как глаза напротив блестят от непролитых слез. — Я не могу без тебя дышать, слышишь, жить не могу без тебя, ты сидишь в моем сердце так давно, что я не помню когда начал любить тебя не как друга и коллегу….- его губы шепчут и стирают горькие слезы, спускаются по скулам, подбородку, к шее. — Каждый раз трахая кого - то, я всегда искал похожий на тебя образ, но не понимал природу своих чувств, бесился на себя и тебя, а оказывается все здесь…- и Роман снимает с Орехова брюки вместе с бельем и стонет, когда его губы накрывают вставшую плоть Орехова. — Пожалуйста Ром…- кричит Орехов, дергая вверх бёдрами, толкаясь в податливый и горячий рот Шилова. Сосущие звуки и стоны наполняют комнату и оба мужчины плывут, наконец то отдаваясь безумной страсти. Распластанный на кровати Орехов извивался и выгибаясь в спине стонал, его руки то гладили сильные плечи любовника, то зарывались в густые волосы, то тянули на себя мужчину и целовали влажные губы. Мышцы гудели от напряжения и желания разрядки, Шилов не отпускал ни на миг его плоть и когда Дима почти подошел к краю безумия, Рома остановился и сжал основание члена своего любовника. Орехов еле открыл глаза и ловя губами воздух смотрит на Шилова, как тот разрывает квадратик резинки и раскатывает его по своему члену. От этого вида, и осознания предстоящего действия Орехов стонет и закусывает губу до крови. — Не волнуйся, все хорошо Дим, я смотрел порнуху и знаю как все сделать правильно…- честно признается Шилов и его тихий сорванный в стонах смех слышится у самого уха Орехова. Дима смеется в ответ. — Ну теперь я спокоен…- улыбается он целуя Романа за ухом, с наслаждением вдыхая запах его парфюма и пота. Орехов подчиняется рукам любовника, который переворачивает его на живот и шепчет, чтобы тот встал на колени. Дима краснеет от такой открытой позы и утыкается багряным лицом в прохладную подушку. Шилов улыбается и его ладони гладят бедра и поясницу Орехова. — Ты просто невероятный….- он раздвигает ягодицы и Дима от удивления поворачивает голову. Шилов касается языком его входа и рукой гладит набухшие яйца. Всасывает одно в рот и оттягивая плоть стонет. Вновь язык таранит дырочку и Дима со стоном роняет голову на подушку, начинает толкаться, насаживается на горячий язык Романа. — О боже, ты ненормальный, только не останавливайся, Шилов…- бессвязно стонет Дима чувствуя как один палец проникает вместе с языком внутрь. Страх появляется лишь на секунду и исчезает когда Роман сгибает палец и дотрагивается до такой точки, о которой Дима и не подозревал. Его окатывает кипятком изнутри, член начинает течь, и от обильной смазки ладонь Шилова начинает легче двигаться по плоти. Когда Шилов прижался своим членом между ягодиц Орехова и стал втираться, двигаться, биться о сладкую дырочку своей плотью, мужчины стали дрожать в унисон. Дима не отводит взгляда от того, как Роман смотрит на соединение их тел и его рот подрагивает в безумной улыбке. — Ром…- зовёт тихо Орехов и падает в черную бездну когда видит как зрачки Шилова закрыли всю голубую радужку глаз. — Возьми меня…. Шилов рвется вперед, целует голодные губы, сминает собой сильное тело под собой и направляя член в дырочку медленно входит. Дима стонет, но Шилов обнимает его рукой за грудь и шепчет какой он узкий и горячий, молит расслабиться и не бояться. И Дима разводит сильней ягодицы в стороны впускает в себя твердую плоть. Они замерли. От единения тел у обоих заложило в ушах, кровь стучит набатом в висках и безумная спираль желания вот вот готова сорваться и затопить их оргазменной дрожью. Горячее дыхание над ухом Димы и губы сосущий его мочку. Первый толчок вперед и Шилов утыкается в лопатки Орехова лбом. — Я долго не смогу, блять, Дим, о боже…- его руки хватают бедра Орехова и он вонзается в дырочку плотью, натягивает на себя, резко вытаскивает член и вновь вторгается внутрь. Дима дрожит, дрожит и не верит, что Роман в нем, что вот эта твердость и дрожь в бедрах от члена Шилова в его заднице. Ему безумно хорошо, он чувствует как Роман пальцами оглаживает вход в его дырочку, чувствует как тот смотрит на соединение их тел, и от этого и стыдно и безумно приятно, видеть, что таким он его видит сейчас. Шилов накрывает Орехова сверху своим телом и вдалбливается в него сильно и мощно. Яйца гудят от напряжения и хочется быстро и грубо, чтобы навзрыд. И Шилов переворачивает Диму на спину, закидывает ноги того на свои плечи и входит так резко, что Дима кричит, не от боли, а от того, что только он знает, что хочет Орехов. Глаза в глаза, губы в губы. Руки сплетены над головой Орехова и два тела двигаются в унисон, раскачиваясь в одном ритме. То медленно тягуче, заставляя кричать от нахлынувшего счастья, то резко с укусами в губы и шею, с рычанием и болью от слишком глубокого проникновения плоти. Роман касается пальцами рта Димы и целует того, сосет его язык и шепчет, что хочет его так сильно, что нет сил уже терпеть. И Дима сжавшись изнутри, кладет ладони на влажные ягодицы любовника и шепчет в губы…- Давай вместе, кончи в меня Ром…- оба дышат часто, двигаются навстречу друг другу сталкиваясь грудью и бедрами, зубами и носами. Смеются, стонут и когда Роман входитт сильно и глубоко, Дима кричит выгибаясь, и его член в ладони Шилова начинает пульсировать и семя каплями падает на живот и грудь. От терпкого запаха Шилов звереет и разведя ноги любовника в стороны продолжает вбиваться в сочащуюся от смазки дырочку. Дима мечется по кровати, не понимая что с ним твориться, он вновь кончает от сильных толчков Романа , от его безумного взгляда и когда Шилов падает на него, изливаясь изнутри своим семенем, Дима гладит его по спине, целуя во влажные на затылке волосы. Когда солнце ложится теплыми лучами на распластанных на кровати спящих мужчин, часы показывают семь утра. За окном легкий снег заметает Питерские улицы и мостовые, соборы и памятники архитектуры. Город не спал, он бодрствует всегда и сейчас являясь невольным свидетелем интимной картины, заглядывает в окна полупустой квартиры. Шилов даже во сне, прижимает к своему боку мужчину, и закинув на его спину руку, водит носом по спине. Орехов же, уткнувшись лицом в подушку стонет, и ели разлепляет глаза. — Ром, который час?…- Шилов сквозь сон шарит по кровати рукой и найдя телефон смотрит на часы. — Спи уже, сегодня суббота…- и накрывая их обоих одеялом, прижимается к Орехову всем телом. — Шилов, твою мать, что ты делаешь, господи Ром, неееет…- но хлюпающий звук проникновения и тихие стоны заглушают медленные поцелуи и смешки. — Всегда хотел взять тебя такого сонного и теплого…- шепчет в шею Шилов и медленно двигается во влажной дырочке. Их дыхание срывается на хрипы и вот одеяло откинуто и два тела трутся друг о друга, руки борются над головой Орехова. Губы расплываются в улыбках и соединяются в страстном поцелуе - крике, когда мужчины доходят до пика и бьются в оргазменной дрожи. Роман встает с кровати и хрустит позвоночником, Орехов смеется и морщится от боли в той же пояснице. Шилов смотрит на него и в глазах тревога…— Сейчас, подожди Дим. Он срывается в ванную, смачивает полотенце в горячей воде, достает обезбол и крем. Когда он садится на кровать и подает все Диме, то его уши горят от стыда. — Как это мило, Ром…- добивает его Орехов и получает обиженный взгляд в ответ. — Мне приятно, Шилов, что ты знаешь как избежать лишних проблем…- и тянет руку к волосам Шилова, привлекая к себе для поцелуя. — Но пока я не приму горячую ванну, больше на пряники ты не получишь…- смеется в поцелуй Дима и смотрит как Шилов облизывает свои опухшие от укусов губы. — У тебя охуенный пряник…- серьезно и не к месту говорит будто бы себе Шилов, когда Дима идет в ванную. Тот оборачивается и смотрит на своего нечаянного, но так долго желаемого любовника. — Это самое лучшее признание, что было в моей жизни…- грустно говорит Орехов и видит как Роман идет к нему. Обнимает и целует его плечи и ключицы. — Потому что ты самый лучший Дим…- он смотрит на любовника и тонет в голубых глазах напротив. — Иди, а я пока поесть что нибудь закажу…- Роман подталкивает Диму к двери в ванную и добавляет, — А то я опять тебя….уйди Орехов, богом молю…. И повернувшись идет на кухню и садясь как был голым на стул, начинает звонить в доставку. Дима кашляет в кулак, скрывая улыбку на губах и задумавшись включает воду. Они двое взрослых мужика, сегодня познали радость секса с однополым партнером. И это было лучшее, что когда либо Дима испытывал. Да, сейчас у него болело всё и губы и тело и задница, но ведь это Шилов, он не может иначе, он как цунами сметает и подминает под себя все и всех. Орехов включает воду и продолжает размышлять, по телу стекают горячие капли воды и мурашки бегают по спине, когда он представил, что это язык Шилова. Он тихо стонет от наслаждения и намылив губку ведет ее по груди и животу. Тело расслабляется и уперевшись ладонями в стену Дима опускает голову и стоит так под сильными струями воды. Он возбужден опять и хочет шиловские губы на своем члене, но лишь сжимает их и стыдится своих желаний. Когда пена стекает между ягодиц он дрожит и всхлипывает. Шилов обнимает так неожиданно, что Дима дергается и чуть не поскальзывается на кафельном полу. Он не смотрит Роману в глаза, ему неудобно за свою эрекцию, но Шилов лишь качает головой и опускается на колени. Смотрит снизу вверх в глаза Диме и говорит….- Мне нравится, когда ты хочешь меня, Дим…- он ведет пальцами от ступней Орехова до коленей, обводит руками бедра и прижимает вставший член к своей щеке. — Я хочу тебя, неужели ты не видишь?…- Шилов слизывает с головки первые густые капли смазки и закатывает глаза от удовольствия, когда слышит тихий стон любовника. — Теперь вижу…- и горячая плоть скользит по теплым губам, проникает в рот и Дима чувствуя вакуум и язык любовника, толкается на всю длину. Семя ударяет в горло Шилову и тот кашляя улыбается. — Мне нравится видеть тебя таким, стонущим и горячим…- он вытирает рот ладонью и смотрит как Дима открывает свои осоловевшие после оргазма глаза. Орехов кладет ладонь на талию Романа и упирается лбом в его ключицу…— Перестань меня смущать, я и так себя чувствую…- он замолкает и не знает, что ответить, дополнить. Зная, блядскую натуру Шилова, его резко окатывает холодный страх быть использованным, словно темная пелена накрыла глаза Димы и он жмурится. И сжимая Шилова сильней, смотрит куда - то в стену, но только не на него. — Алло, Дим…- Шилов щелкает перед носом друга пальцами, не понимая причины такой резкой перемены настроения. И прижав его к стене, поворачивает нежно его голову, смотрит в глаза. — Ты что, Дим?…- его взгляд полон непонимания и он гладит большим пальцем пульсирующую вену на шее друга. Орехов улыбается, и Шилов видит какая это натянутая улыбка. — Это всего лишь мои комплексы и страхи, Роман Георгиевич, это вы у нас свободолюбивый и независящий не от кого ловелас…- Мягко надавливая на грудь друга, Дима вылезает из кабинки и начинает вытираться. Шилов хмурится. — Ты ревнуешь, и думаешь я тебя просто по дружески трахнул что ли?…- серьезно и как то грубо режет правду Шилов. От этих слов становится не по себе, и Дима упирается ладонями о кафель раковины, не может посмотреть в отражение зеркала. Он хочет сказать, а что разве не так? Что ты вдруг так резко стал хотеть мужика? — Кто тебе сказал обо мне, что я… ммм… ну ты понял?…- тихо говорит Дима и с болью в глазах смотрит на Шилова. — Лиза…- пожав плечами, спокойно говорит тот, а Дима закрывает ладонью лицо. — Дим, ты все еще любишь ее, да?…- Роман, кусая губы хочет обнять друга, но он так далеко сейчас, такой холодный и чужой, словно не было между ними ничего этой ночью. Орехов пропускает мимо ушей вопрос Романа и спрашивает…- Что она сказала, Ром? Помещение ванной становится слишком маленьким для двоих и для таких вселенских вопросов. Роман выходит и ищет глазами сигареты. Он все еще обнажен и Дима не может отвести от него взгляд, он хочет закричать от боли. От понимания того, что возможно Шилову это не нужно, или нужно, как очередная порция адреналина. Роман курит прислонившись к стеклу лбом, его глаза закрыты, он не хочет видеть сейчас всю красоту любимого города. Он молчит долго. Дима ждёт. — После того как я ушел от тебя, тогда в первый день, я позвонил Лизе через неделю. Она как раз должна была приехать в Питер, решать вопросы какие - то. Мы встретились в кафе. Она сперва восприняла мой приезд агрессивно, но потом….— Шилов замолчал и повернулся к Диме. Орехов сжал себя за плечи руками и дрожал, кусая нервно губы. Шилов подошел к нему, попутно сдергивая с кровати одеяло и укутав в него своего любовника, крепко обнял. — Потом, она сказала, что я всегда был слепым и не видел ничего дальше своего носа…- Рома хмыкнул и продолжил. — Я не понял о чем она говорила, и переспросил, Лиза как всегда в своей манере вспылила и вылила всю мою жизнь и не только с ней, припоминая и работу, да в принципе все. Но когда она собралась уходить, то спросила, почему я вернулся, а точней из - за кого? Шилов поднял за подбородок голову Орехова и посмотрела в серьезные и печальные глаза друга. — Я сказал, что из - за работы, я же не мог сказать ей реальной причины возвращения, но она лишь хмыкнула и ответила, знаю я твою работу, его фамилия Орехов не так ли, Шилов? Вы оба ходите вокруг да около и только идиот не видит того, что вижу я. Он звал тебя каждую ночь во сне, и сперва я думала, это связанно с работой, но разве может быть эрекция у человека когда ему сниться работа, а Шилов? Дима закрывает глаза и стискивает губы. — Господи…- он не знает что еще сказать, его мутит от грязи и от того, что Роман все узнал от их бывшей жены. Шилов смотрит на друга и тихо зовёт….— Я не знаю, готов ли ты терпеть меня рядом с собой, но я буду столько сколько позволишь? Слышишь Дим, я готов слоняться по сьемным квартирам, видеться в подворотнях и скверах, писать чертовы письма и смс, что хочешь, только не гони меня, хотя бы не сейчас, я так долго шел к тебе не понимая себя, и для меня это так же ново и страшно как и для тебя, Дим….— голос его срывается в шепот и он садится на кровать и обхватывает голову руками. — Только не ты….- шепчет он, и Орехов не верит своим глазам и ушам. — Ром, я хочу…. очень, мне уже плевать на всё…- он подходит к Шилову и садится рядом с ним. — Может я веду себя как то иначе, но я слишком давно хотел быть с тобой, кажется с первого дня нашего знакомства …- задумчиво говорит Орехов и замолкает. — И мне тяжело сейчас Ром, тяжело и страшно говорить тебе о своих чувствах, потому что я до сих пор не осознал, что могу тебя просто обнять без риска быть избитым или хуже того осмеянным…- замолкает Орехов и смотрит в открывшиеся от шока глаза Шилова. — Что?…— вопросительно спрашивает Дима. — Хочу тебя, чтобы ты меня трахнул, чтобы ты понял и увидел меня таким, каким никому видеть не дано. Хочу двигаться на тебе, впускать твою плоть, чтобы яйца гудели от напряжения, если бы ты знал сколько раз я представлял это, ты бы сейчас не сомневался в моих чувствах к себе….— Шилов вновь курит, нервно кусая фильтр сигареты, перебирает пальцами край одеяла и не выдерживая встает и начинает ходить по комнате. — Я люблю тебя, Шилов….- мягко говорит Дима и тот замирает и медленно оборачивается. — Давай попробуем просто жить, Ром. И Орехов тянет к нему руку, встает и идет навстречу Роману. Обхватывает того за плечи и целует резко, сминая губы в голодном и жарком поцелуе. Подчиняя и даря себя, желая и сгорая от любви к этому человеку, что стонет и тянет его в сторону новой жизни.