***
— Оль, перестань себя изводить, — успокаивал её любящий муж. Арефьева была уверена — ну какое ей может быть счастье, под сраку лет-то? Она и сама понимала, что уже мало что изменить. А то, что Костя посоветовал обратиться в частную клинику будучи несведущим в этой области — супруги его не винят, тем более, что друг хотел как лучше. Просто если не получилось, то не стоит возлагать большие надежды. К тому же, Ольга далека от идеальных матерей — стресс растворяет в коньяке, но меру знает, чтобы не скатываться в ничтожную молодёжь, которая привыкла гасить проблемы градусами. Да и может она была бы рада «утопиться с горя», но тут дилемма — высокая должность, всеобщее уважение, любящий муж… Нет, всё-таки она не готова прощаться со здравомыслием. Но и к материнству не особо готова. Хорошо, что сейчас все на линиях, иначе было бы как-то странно застать начальство в кабинете, горестно вздыхая об упущенном. И Паша что-то тоже приуныл, хотя, казалось бы, суровый и успешный на первый взгляд мужчина… Как бы не так! Сильные и независимые тоже в одночасье ломаются, и не только женщины. Колоссальный стресс и бесполезная беготня сделали своё дело, окончательно оборвав все связи со счастливым будущим. — Что репродуктолог сказал? — вздохнула Арефьева, опуская голову. Павел усмехнулся, вспоминая монолог «псевдорепродуктолога» о тщетности их бытия, что никто, мол, в таком почтенном возрасте детей не заводит… Да к чёрту это никчёмное мнение! Что они могут знать о жизни и здоровье успешных врачей скорой? Ольга и сама понимала, что глупо надеяться на помощь частных клиник, тем более, что она сама знает больше и уж точно не встречала и не подтверждала диагноз «ленивые сперматозоиды». Но даже такая сомнительная афера жёстко подкосила некогда сильную начальницу. — Ты веришь? — растерянно спросил Рыков. — Костян знал, что советовал, но ладно. — Нет, Паша, он не знал и сам. Он просто желал помочь. Проблема в нас, в нашем нежелании жить нормально. Нормально… В понятии Оли это что-то невозможно запредельное, будто бы этот ребёнок из воздуха появится. — В конце концов, можно попробовать ещё раз. — Пятый раз? Рыков, я устала. Я больше не хочу позориться, в нашем-то возрасте уже не верят в сказки. Руки Ольги обессиленно упали с колен, а голова ещё больше поникла. Хотелось просто засудить эту репродуктологию к чертям собачьим, они ведь не уследили за эмбрионом! Хотя был ли он вообще… В такое время вообще-то сомнительно верить левым корпорациям, даже если нет шансов. А шансы есть всегда, только почему так везёт любящим супругам? Сорок пять лет — не приговор, на практике были и похуже случаи, ведь даже пожилая женщина может родить. А у них ещё вся жизнь впереди. — Нужно будет, и в десятый, — отвёл тему Павел и тут же помрачнел. Ольга никогда себе не позволяла слабости, даже перед родными, зато Паша в её глазах сейчас выглядел забитым котёнком. Вся эта суматоха окончательно довела сильного мужчину, что теперь не осталось ничего делать, кроме как рыдать от отчаяния и непонимания. Он хотел осчастливить Ольгу, подарить им обоим радость, но проклятое заключение о «ленивых сперматозоидах» и убитом ребёнке всё испортили. Конечно, любой сломается. Оля, хоть и не показывала своих чувств и немного осуждающе смотрела на мужа, в душе металась от проблемы к проблеме и кричала от психогенной боли. Когда Паша с трепетом рассказывал о потерянном навсегда ребёнке и извергах-эмбрионологах, ей стало ещё больнее, что уже не было смысла держаться особняком и пытаться сдерживать слёзы. Чистая, хрустальная капелька стекла по румяной и нежной щеке Оли, а лицо она прикрыла рукой. Даже не от страха быть замеченной в слабости, а от моральной усталости.***
Так они и просидели в кабинете, утешая друг друга и давая пустые обещания на счастливую жизнь. Разве не заслужила чета Рыковых хоть немного хорошего, хотя бы в преддверии Рождества? Хорошо хоть, что, возвращаясь со смены, никто случайно не ворвался в кабинет, как это любят делать многие. А то сплетни бы пошли, несмотря на то, что практически не осталось ни одного одиночки на подстанции. Ладно молодёжь, но Рыковым тоже пора стать родителями, Кулыгин возмужал, а чем они хуже? Рабочий день и смена Павла пролетели незаметно, и вот уже супруги дома — там, где по-настоящему хорошо, но не хватает всё-таки той приятной суматохи, которая коснулась однажды новоиспечённого папаши в лице Кости Кулыгина и его покойной ныне, к сожалению, жены Раи. Сил, а особенно моральных, не оставалось даже на семейный ужин, поэтому оба, приведя себя в порядок, просто рухнули спать. Спали, на удивление, без ночных кошмаров и инсомний, коими страдал Паша. И Оля не просыпалась из-за желания пригубить грамм двадцать, осознала возможную опасность для её организма, несмотря даже на малое потребление спиртного. Наутро у Арефьевой почему-то всё равно разболелась голова, хотя во рту не было ни капли. Да и при вставании обнаружила небольшое головокружение и атаксию и странное подташнивание. Но необходимости срочно бежать в туалет не было, поэтому Оля тихо встала, чтобы не разбудить мирно посапывающего Рыкова. Потерев виски, она пошла на кухню и, сделав себе стакан свежего апельсинового сока, мгновенно выпила, несмотря на отсутствие похмелья. Краем глаза женщина заметила кучу неиспользованных тестов, лежавших на журнальном столике. Она уже приготовила их на выброс, хоть Паша и пробовал уговорить жену попытаться снова. — Дай-ка проверю, чего я теряю, — решительно подумала Ольга и сгребла кучу «женских слабостей». С этой горстью она отправилась в ванную. — Заодно и умоюсь, в самом-то деле. С первого же теста появились две полосочки, но недоверчивая Оля решила испробовать и остальные, чтобы наверняка, как говорится. — Сломались, что ли? И тут до неё дошло. Это то, чего они так долго ждали. Это самый счастливый день в их жизни, пришедшийся аккурат в канун Рождества. Не счастье ли это? Самое настоящее рождественское чудо, которое только можно попросить. Мольбы услышаны, и вот уже Оля несётся будить Пашу всё так же держа горсть тестов на беременность, чтобы обрадовать. Без лишних слов, а они и не нужны, она протягивает ему десятка два красных палочек, а глаза её сияют и передают праздничное настроение Павлу. — Наконец-то! — слово, которое хотелось произнести давно, срывается с губ Рыкова. И никакие репродуктологи больше не скажут ничего, ведь у них получилось на злобу всем! — Теперь мы официально счастливая семья, — радостно вздохнула Оля, обнимая мужа и вешаясь на шею. — Смотри теперь, больше никакого алкоголя, даже по праздникам, — пригрозил Рыков, усмехнувшись. — И не собиралась, — хихикнула осчастливленная мать. — Пойдём апельсиновым соком отметим, только сейчас приготовила. Невероятное счастье, возможное только в Рождественскую неделю. Вообще-то, оно возможно и в любой день, но для четы Рыковых так сложилось. Они и не против вовсе, наоборот, это удвоенное счастье и непередаваемые эмоции на всю жизнь. Теперь осталось ставить ставки, как быстро просекут фишку коллеги. Хотя зачем скрывать, Оля теперь готова делиться своим счастьем с друзьями, чтобы уж точно отметить самый лучший день в их жизни.