Водки!

Водки! — снова повторил он. - Холодной водки... — Господи, боже мой — простонал Мартин, — капитан, да посмотрите же на меня в конце концов! Он и не подумал смотреть на адъютанта. Он и слышать не желал про свой проклятый полк, который рассыпался, как пепел на ветру. Где теперь три его батальона, где КП, с которого он управлял боем? Ничего! Все пошло прахом! Все три батальона... Теперь солдат осталось всего сто пять человек, да и те были смертельно усталые, пропыленные, с потными лицами, сбитыми в кровь ногами, и лицами, на которых было написано глубокое отвращение ко всему. — Ах, нихера он не понимает. Санитар, подойдите на минутку сюда. Санитар кивнул. — Принести воду, напоить? — Воды, воды — капитана поить. — Водки... — снова заговорил капитан — холодной водки! Санитар уже нес воду. Ржавую, тепловатую воду с привкусом песка и железа. А капитан по прежнему хотел водки. Без нее ему никак не удавалось вновь погрузиться в воспоминания, вернуться к тому блаженному времени когда был только он — и общество генштабистов, гарнизонные сплетни, денщики. Ему очень хотелось снова перенестись в этот мир. Но сейчас это ему никак не удавалось. Он был зажат как в тиски, в узком промежутке между собой и потолком палатки. Когда санитар подошел вплотную, он с некоторым облегчением заметил, что этот промежуток расширился. — Поите, санитар. — Капитан... Водку мы принесли, да. Капитан приподнялся, схватил котелок, руки его била жадная дрожь. Когда он почувствовал на губах воду, он начал судорожно пить. Перед его глазами заплясали буквы, простые слова: Во-да, во-да. Словно в бреду, он ясно видел перед собой это слово. Руки его вновь окрепли, он поднес котелок ко рту и осушил его до дна. Тем временем, за пределами палатки раздалось громкое " Первый взвод, строиться! Становись! Цезарь вас ждать не будет, а Легион — тем более!". Капитан отдал котелок, санитару, и спустя всего пару минут почувствовал что его подняли и понесли.