***
Питер с головой тонет в прошлом и напрочь отрицает настоящее, хотя понимает, что так нельзя - это убьет его. В случае Питера - почти буквально, потому что у него не осталось ничего - ни единой ниточки из целого клубка прошлой жизни, по которой можно было хотя бы ненадолго вернуться обратно и что-то почувствовать. Питеру нужно собраться и взять себя в руки; подняться, наконец, с постели и начать выстраивать заново настоящее и собственное будущее - Питер все это знает, конечно, он, блять, знает, вот только в этом самом будущем для Питера не осталось ничего, кроме разбитых надежд и острой боли. Эта боль преследовала его по пятам несколько лет и наконец добралась до сердца, забрав у него абсолютно всех, кого он любил, и оставила в острых осколках его любви одного. Питер умирал - он так сильно хотел обратно во времена, когда его окружали лучшие в мире люди, когда он был не один и когда счастье окутывало его со всех сторон. Видимо, Питер не ценил в полной мере те моменты, когда он чувствовал себя таким живым, полноценным и любимым, и сейчас он думает, что жизнь выставила ему за это счет - потерять абсолютно всё, чтобы понять, сколько же всего он имел и не предавал должного значения этому. Всё это, конечно, ерунда - просто так сложились обстоятельства, просто Питеру не повезло, просто... может он не заслужил? Питер ведь даже не успел нормально поговорить со Стивеном, хотя этот диалог он прокручивал в голове бесконечное количество раз, но все без шансов - Стивен был слишком недоступный для него и закрытый, и с этим Питер смирился. Он был рад просто изредка видеть этого мужчину и разговаривать с ним, и этого уже было достаточно. Питер трепетно хранил свои нежные чувства глубоко в сердце и молчал, не позволяя своей слабости все между ними испортить, а теперь Питер был в тени совершенно один, и никакого будущего ему уже не хотелось. Ведь в нем не осталось буквально никого и не осталось Стивена - так что же Питеру нужно было делать, чтобы дыра в его груди стала хоть немного меньше? Питер что-то ел, пытался уснуть или стоял под душем, а ребра все сдавливало навязчивое желание вонзиться чем-то острым в собственную кожу и рвать её на себе клочьями, может тогда стало бы хоть немного легче? Питер отчаянно тосковал - он так хотел вернуться. Где-то в этом промежутке Питер перестает спать.***
- Ты хотел бы остаться со мной, Питер? Стивен стоял напротив в шагах двух от силы - красивый, до того красивый, что дышать невозможно. Его волосы, как обычно, идеально уложены, а взгляд мягкий и расслабленный, в отличии от вечно растрепанного и взвинченного Питера. - Я... а можно? - давится словами Питер, потому что все это так странно и удивительно, что кажется нереальным, - Все, чего я хотел бы - это быть с вами, Стивен. Стрэндж смотрит на него внимательно и взгляд у него холодеет - Питер обращает на это внимание, потому что за это время он изучил мужчину напротив до мелочей и теперь знал о нем столько, сколько Стивен позволил узнать. Питер замечает это изменение в чужом настроении и не понимает, что сделал не так. Это был вопрос с подвохом? Питер не должен был отвечать? Питер выглядит растерянным и молчит, нужные слова все никак не приходят в голову, но они больше не нужны - его глаза уже полны слез и, конечно, Стивен не может промолчать. - Ты думаешь, что нужен мне, Питер? Ты? - Стивен впервые за все время их общения повышает голос, и да, это больно, - Да ты взгляни на себя - мелкий, совсем наивный и дурной, как тебе могло прийти такое в голову? Повелся на меня, как сопливый щенок. Я не должен быть с тобой ласковым, потому что ты никто для меня. Ты мне не нужен, Питер. Мне живется лучше без тебя. Каждое слово - словно тупым гвоздем по и так израненному сердцу, но Питер сильный - он пока даже не плачет. Но палитра цветов вокруг резко меняется и тускнеет и, кажется, до Питера начинает что-то доходить. - Но это ведь не так, Стивен, - Питер прилагает все силы, чтобы голос его не дрожал, - Это говорите не вы, верно? Ведь вы не помните меня, как и не помнят все остальные. Стивен не отвечает - лишь ухмыляется неприятно и холодно, и это задевает сильнее, чем Питер мог себе представить. Он просыпается от шума проезжающей машины резко и обнаруживает себя снова в слезах. На часах еще не было даже шести, когда Питер захлопывает входную дверь и не возвращается в квартиру до глубокой ночи. Так проходят ещё несколько совершенно бесполезных дней, где Питер так замечательно не справлялся. Но он не жалуется - постепенно Питер перестает ощущать даже скорбь.***
Питер спит в лучшем случае по десять часов в неделю, практически не появляется дома, потому что не может выносить вид пустой темной квартиры - становится так неуютно и страшно, что сводило дрожью внутренности, и Питер все настойчиво пытается кого-то спасти (а спасать нужно было самого себя). Питер ощутимо потухал. У него приступы паники начались через неделю после забытья, но он не придает этому должного значения - Питер стал таким невнимательным и, честно говоря, ему было так на себя наплевать. Он скучал. Питер так невыносимо скучал по своей прошлой жизни, что от тоски, пожиравшей его сердце, готов был умереть. Питер никогда не ощущал себя более одиноким в своей жизни, чем сейчас - в четыре утра, когда из звуков вокруг было слышно только его всхлипы и совсем изредка шум проезжавших машин. За окном медленно и плавно падал снег, а фонари ласково подсвечивали очертания предметов в маленькой спальне и силуэт напрочь разбитого человека, который в один миг потерял абсолютно всё.***
Раздражаться по поводу и без стало для Питера таким привычным, как и то, что раздражение практически всегда переходило в агрессию - открытую или нет, зависело от того, где Питер находился и что делал. Если это был какой-то мелкий преступник - Питер его вырубал (он никогда себе не признается, что всегда бил гораздо сильнее, чем следовало). Когда же Питер ощущал жгучую злость, оставаясь наедине с собой - чаще всего посреди ночи, когда все не получалось уснуть - он не мог выдумать ей лучшего выхода, как что-то делать с собой. Питер рыдал и до крови прокусывал руки, чем-то острым полосовал предплечья и бедра, и всё бил-бил-бил кулаками стену около кровати и себя. Лучше не становилось, но запал агрессии на время угасал. От усталости Питер отрубается прямо на полу и он не может вспомнить, как так получилось. Его жизнь постепенно превращалась в один бесконечный день сурка, где в каждом он страдал пуще прежнего и никак не мог выбраться. Питер ощущает себя в аду.***
Стивен проходит через портал, оказываясь в чужой гостиной, и находит Питера рыдающим в темной комнате, и думает, что это нормально. Он пережил слишком много всего за этот короткий промежуток времени и нуждался в том, чтобы привыкнуть и освоиться заново. Так и должно быть. Чтобы идти дальше, ему нужно было пройти все стадии принятия, и Питер справлялся с этим, как мог. Ведь хуже было бы, если бы Питер просто замкнулся и тогда исход оставался бы только один. Конечно, Стивен не видел чужих исполосованных рук и бедер, синяков под глазами настолько темных, что смотреть было страшно, и он никогда, никогда еще не видел Питера, потерявшего над собой контроль. Так было ли ему лучше на самом деле? Стивен остаётся незамеченным, когда вновь оставляет Питера одного, и всполохи яркого портала рассеиваются еще через секунду. Стивен не должен вмешиваться. Он повторяет это себе ещё сотню раз, но все не может перестать думать о хрупком разбитом Питере, когда проходит неделя после того, как он последний раз его навещал. Стивен не должен, ведь последняя их встреча закончилась именно вот этой нынешней причиной чужих страданий, но... Стрэндж не может найти достойной причины не делать этого, и поэтому он открывает портал в чужую квартиру через пару секунд. Питер обнаруживается посреди спальни, надевающим толстовку, и он дергается от внезапного яркого света и чужого появления. У Питера руки оголены до локтей, и Стивену хватает той крошечной секунды, чтобы увидеть синяки и до сих пор не затянувшиеся шрамы и понять всё, прежде чем Питер натягивает толстовку полностью и словно прячется в ней. Закрывается. Портал за спиной рассеивается окончательно, а в спальне Питера темно, и Стивен дает им обоим еще несколько секунд форы, пока уверенными движениями зажигает магией светильник на прикроватной тумбочке, и с мягким светом смотреть на Питера становится гораздо приятнее. Питер понимал, что его состояние - ненормальное. Он был зависим от этого мужчины и так сильно нуждался в нем, что это буквально сводило с ума. Со Стивеном было тепло, было спокойно, было бе-зо-пас-но. Было. Но не теперь. Питер до дрожи в конечностях хотел его увидеть, он так много хотел ему сказать и извиниться ещё миллионы раз, и когда наконец это случилось, Питер... растерялся. - Тебе не лучше, - Стивен не спрашивает, лишь констатирует факт. - Оу, - голос Питера хрипит, когда он выдавливает из себя хоть какую-то реакцию и одновременно бегло вытирает рукавом толстовки слезы со щёк; Питер был бледен, и Стивен удивляется, как он ещё держался на ногах, - Нет, вы не думайте- - Я и не думаю, Питер, я вижу. Вижу, как ты разваливаешься тут один. И я заметил... вот это, - Стивен переводит взгляд на чужие руки, скрытые за тканью толстовки, и Питер непроизвольно горбится, словно стараясь стать ещё меньше, - Я тебя не осуждаю, вовсе нет, ведь я сам не святой, но... это не дело, Питер. Ты не виноват, ты ведь знаешь это? Стивен видел, сколько усилий Питер прилагал, чтобы оставаться на месте, а не подойти к нему ближе, гораздо ближе, чем того позволяло бы приличие, но Стрэндж никак не комментарует это, лишь ждёт, пока до Питера дойдёт смысл его вопроса и он не кивнет в знак согласия. Это ложь, что очевидно для них обоих, но Стивен позволяет этому ответу сойти за чистую монету. Они ещё поговорят об этом и не один раз. - Вообще-то я здесь не за тем, чтобы читать тебе морали, Питер, потому что это твоя жизнь и только тебе решать, как её жить, но... - Стивен зачесывает назад и без того идеальные волосы и подобрать слова почему-то неожиданно сложно, - Я волнуюсь за тебя, и именно поэтому я здесь. - Вы ведь уже приходили до этого. Я ощущал ваше присутствие и я... благодарен. «Расстроен, обижен, так сильно влюблен в вас» Но Питер не даёт этим словам соскользнуть с языка. - Это так, - что ж, Питера Паркера было не так уж и легко обмануть, - Но я вернулся, потому что беспокоюсь и потому что все это между мной и тобой... Зря ты это начал, Питер. Щеки Питера загораются, но он не отводит взгляд, когда говорит взволнованно и тихо: - Вы мне так нравитесь, Стивен. Глупо было думать, что вы не заметите. - Ты ведь меня совсем не знаешь, Питер. - Но я хочу, Стивен, - Питер делает шаг ближе, затем ещё один, и вот он почти касается носом чужого плеча и от чувства неловкости не может поднять голову, - Хочу узнать. Если вы позволите, конечно. Если только дадите мне этот шанс. Это звучит жалко и очень низко; Питер понимает, что не имеет права ничего требовать или просить у этого мужчины; что для него он никто, но Паркер уже на таком глубоком дне, которое не пробить никогда, и он позволяет себе эту крошечную слабость, когда подходит к Стрэнджу вплотную и утыкается лбом в его грудь, прикрывая от удовольствия глаза, потому что ощущалось это так хорошо, и Питер был готов стоять так вечность. От Стивена пахло теплотой, запечёнными яблоками и домом, и Питер искренне удивляется и поддаётся ещё теснее, когда Стивен накрывает его спину руками и прижимает к себе ближе, крепко и ласково обнимая, и медленно поглаживал между лопатками. Питер как-то заторможенно отмечает, что ладони у него горячие. - Я не могу предложить тебе чего-то конкретного, потому что не знаю, на что ты рассчитывал, когда настолько увяз во мне, Питер, - Стивен делает паузу, но не даёт Питеру отстраниться, - Но ты мог бы пойти со мной. Уверен, для тебя найдётся комната, потому что тут... я вижу, что ты не справляешься. Питер не отвечает, и Стрэндж думает, что, возможно, он немного перегнул со своей заботой, так резко ворвавшись в чужую жизнь. Но на сейчас это был максимум того, что он может сделать, и поэтому мужчина делает шаг назад, мягко разрывая объятие, и разворачивается к парню спиной. Стивен отсчитывает в уме несколько секунд, прежде чем ловкими привычными движениями открыть портал, и затем оборачивается и приглашающе протягивает Питеру ладонь. Питер ощущает какое-то жгучее чувство, но впервые за долгое время оно приятное - такое, будто что-то тяжёлое только что упало с плеч и дышать в один момент стало легче. Он тянется к чужой руке и одновременно словно изнутри ярко загорается заново. Питер следует за Стивеном в Санктум Санкторум и уже знает, что ему будет там лучше, но вообще-то Питер пошёл бы за Стрэнджем куда-угодно, если бы тот только позвал его с собой. Даже на край света, даже в ад.