***
Ночь. Тяжёлое дыхание королевы разрезает тишину лесной чащи. Она крепко прижимает к своей груди крохотный свёрток с грудным малышом внутри и судорожно рыскает глазами по сторонам. Горло её пересохло. Ноги уже не слушаются, а руки, как и всё остальное тело, сводит от боли. Она слышит крики преследователей и понимает, что конец близок. Ребёнок невероятным образом не издаёт и звука, хотя должен плакать навзрыд от уровня тревоги и страха, что излучает его мать. — Вперёд-впёред, — истошно вопит предатель. — Ищите её, в такой мороз далеко она не уйдёт, ищите! — продолжает он орать своим подчинённым. Королева, не в силах больше идти босыми ногами по снегу, падает на колени и начинает еле слышно плакать. — Я умру, но тебя в живых оставлю, а твой отец обязательно тебя найдёт, — шепчет женщина и замечает, как поодаль сверкает пара кошачьих глаз. Она напрягается и замирает. — Я и не думала, что смерть пошлёт за мной нескольких палачей, — усмехается, сглатывая ком боли, что сгустком плюхается куда-то в желудок. Хищник чует приближающуюся опасность в лице громких следопытов, но её он узнаёт в лицо почти сразу. Барс помнит эту высокую брюнетку, помнит, как видел её, когда она помогала лису выбраться из капкана охотников, в который он попал. Кошка подходит всё ближе, оставляя почти незаметные следы на снегу, и замечает в её руках кряхтящий свёрток. Огромный барс пугается и замирает на секунду, прижав уши. — Не бойся, — вдруг произносит Миэль. — Это мой сын, — добавляет и видит заинтересованность животного. — Я знаю, что ты не простой барс, — резко переводит королева тему, а кошка настораживается. — Хотя… Я могу сейчас бредить, — замолкает и опускает взгляд. — Но ты, ты мой последний шанс спасти сына, — слышит брюнетка приближающиеся голоса. — С минуты на минуту они нагонят меня, но его они не должны найти, понимаешь? — отчаянно вглядывается женщина в глаза снежного барса и видит, как тот моргает. — Забери его, — шепчет она, нащупывая надежду. — Мой муж наверняка уже развернул войска и скачет сюда, и уже примерно через трое суток в поисках нас он дойдёт до берега чёрной реки. Так вот, — торопится брюнетка, — тебе нужно сохранить жизнь ему, — указывает она кивком на ребёнка, — трое суток, максимум пять, — добавляет и корчится от боли в теле, что создаёт мороз. — Конечным местом поиска всё-равно будет левый берег чёрной реки, покажись с ним и дождись, когда прискачет мой муж, ты поймёшь, что это он, я знаю, — всё тише говорит королева. — Отдай сына только мужу, — вдруг замолкает она и из последних сил руками, которых уже почти не чувствует, приподнимает свёрток и в последний раз заглядывает в крохотные чёрные глазки, что мирно смотрят на неё в ответ. — Я люблю тебя, сын мой, всегда буду любить, прости, что меня больше не будет рядом, прости, — шепчет она ребёнку и медленно кладёт его на снег. — Спаси его жизнь, прошу, — переводит брюнетка взгляд на барса и обхватывает руками свои плечи, пытаясь хоть как-то согреться. Кошка подходит к ребёнку, в последний раз смотрит на человека и цепляет мощной пастью ткань, в которую завёрнут ребёнок. — Спасибо, — шепчет она, когда барс разворачивается и срывается на бег. Животное бежит так быстро, как только может, и именно в тот момент, когда королеве перерезают горло, грудной малыш начинает горько плакать. И лишь теплу человеческих рук и стуку сердца удаётся его успокоить и усыпить.***
— Ты! — вырывается истошный крик из уст преданного короля. — Ты клялся мне в верности, мразь! — глаза его налиты кровью, изо рта летят слюни, а сжатые до хруста в пальцах кулаки наносят мощные удары по лицу предателя. Алиэн скакал обратно так быстро, как только мог его конь. Всю дорогу он молился добрым и злым богам. Просил о том, чтобы его жена и первенец остались живы. Но реальность располосовала ему нутро и вывернула наружу именно в тот миг, когда он увидел подвешенной за руки её бездыханное тело. Его истошный вопль, наверное, слышал весь простор. Также он был уверен в том, что истошный вопль предателя слышали даже дальше, особенно тогда, когда он самолично пронзил его грудь своим копьём и вонзил его конец в землю, оставив ублюдка медленно умирать насаженным на пику.***
Около недели он и всё его огромное войско искало первенца, заставляя надежду с каждым днём угасать сильнее. Молитвы Алиэна продолжались, а сердце чувствовало, что сын жив, хотя разум активно вторил, что этого не может быть. — Даже животным тяжело выживать в такие холода, а грудничок и подавно не сможет, — стучал одними и теми же словами рассудок в голове альфы, из-за чего он становился ещё более агрессивным. Высокий, с крепким телосложением брюнет за неделю превратился в старика. На висках выступила седина, кожа от постоянного нахождения на морозе стала совсем сухой, грубой и безжизненной, а лицо осунулось от резкого похудения. Это был уже не молодой пышащий энергией альфа, а престарелый мужчина, потерявший всё в один миг. Алиэн, с болью в груди, спустился с коня, когда тот в очередной раз довёз его до берега чёрной реки, и молча подошёл к мирно текущей воде. Вода в этом широком русле была настолько прозрачная, что можно было разглядеть резвящихся там рыб. — Прости, Миэль, — еле вымолвил он и, обессиленный, упал на колени. Альфа крепко сжимал рукоять меча, что покоился в ножнах, и, опустив голову и зажмурив глаза, молча плакал. Пик отчаяния настиг его, а скорби альфы не было предела. Боль, гнев, злость и ярость бушевали внутри. Но, в первую очередь, все эти чувства он испытывал по отношению к себе, обвиняя себя в том, что не был рядом, что не защитил их тогда, когда нужен был больше всего. Неизвестно, сколько бы продлилось это самобичевание короля на берегу реки. Также неизвестно, к чему бы это привело, ведь мысль о том, чтобы перерезать себе сонную артерию, была настолько сильна из-за чувства вины, что он еле боролся с ней. Выбраться из всего это ментального ужаса ему помог звук ломающейся ветки. Альфа резво повернулся направо, смахивая с глаз слёзы, и заметил невероятно огромного снежного барса. Тот внимательно смотрел на него своими, словно небо, голубыми глазами и совсем не двигался. Мужчина схватил рукоять меча крепче, но не торопился его доставать, наблюдая за действиями хищника. Кошка около минуты медленно изучала альфу, а когда убедилась в том, что это именно тот мужчина, о котором ему говорила та омега в лесу, барс с лёгким свечением перевоплотился в человека. Глаза Алиэна расширились, ведь ничего подобного он ранее не видел. Он поднялся на ноги, убрав руку с рукояти меча. Перед ним стоял человек с бледной кожей, белыми как снег волосами, и теми же, словно небо, голубыми глазами, одетый в белые одеяния, словно монах. — У меня кое-что для вас есть, — произнёс парень, — точнее, кое-кто, — поправил он сам себя и улыбнулся. Альфа, продолжая заворожённо глядеть, заметил, как человек щёлкнул пальцами, и вдруг в его руках появился свёрток. Блондин медленно направился в сторону альфы и остановился буквально в шаге от него. — Ваш сын, — произнёс оборотень и протянул руки с мирно спящим ребенком в пелёнках. — Чонгук, — на выдохе произнёс король и не поверил своим глазам, когда взглянул на малыша. Из глаз брюнета моментально потекли слёзы, а боль, что рвала всё нутро, немного поутихла. — Но как? — задал он вопрос, но оборотень будто испарился. Король растерянно огляделся по сторонам и, так никого не найдя, вскочил на коня с сыном в руках и сорвался в замок.***
«Наши дни»
— Нам нужно их оберегать, чтобы этот вид не исчез с лица земли, но удаётся это, мягко говоря, плохо, — говорит мужчина, потягивая из металлической кружки горячий чай. В хижине егеря тепло и уютно. Чонгук осматривает жилище мужчины и присаживается напротив. — Сколько уже? — сухо задаёт он вопрос. — На сегодняшний день три, — выдыхает егерь с грустью. — Это много, — озадаченно выдаёт Чон. — Ладно, завтра утром приедет моя группа, поэтому сегодня давай подумаем, откуда мы начнём, и расскажи мне подробнее о тех, кого ты подозреваешь, — снимая с себя тёплый пуховик, произносит Чонгук. К началу двадцать первого века на земле множество видов животных подошли к той черте, перейдя которую, их вид может кануть в лету. Снежные барсы не исключение. К концу прошлого столетия их популяцию удалось увеличить до полутора тысяч особей на всю страну. Всё это произошло благодаря закону, что запретил охотиться на этих хищников и причислению лесов, в которых обитали снежные барсы, статуса заповедников. Но власть имеет свойство меняться, а законы переписываться, и поэтому сейчас, спустя всего лишь десять лет, после отмены закона о запрете охоты на снежных барсов и аннулировании статуса заповедника у тех лесных территорий, в которых обитают эти чудные создания, их численность сократилась с полутора тысяч до ста двадцати одной особи. Виной всему продажная власть, что занимает вышестоящие должности и прикрывает глаза на то, как контрабандисты и браконьеры безжалостно убивают и уничтожают таких диких, но таких прекрасных кошек. Все эти люди идут на это лишь из-за того, что шкура и кости снежного барса на чёрном рынке стоят баснословные суммы. Они строят на этом свою прекрасную и богатую жизнь, совсем не переживая о том, что уничтожают целый и особенный вид животных. Чонгук предложил свои услуги егерю этого леса не просто так. Альфа является потомком императорского рода, что многие столетия правил этими территориями. А легенда, что передаётся из поколение в поколение, стала смыслом жизни династии Чон. Легенда рассказывает о том, что однажды жену первого короля Чон Алиэна жестоко убил в лесу предатель, что подлым образом решил захватить власть в королевстве. Алиэн казнил изменника, насадив его на пику. Он сложно переносил убийство жены, но ещё тяжелее он переносил пропажу грудного ребёнка, своего первенца. Неделю всё королевство искало младенца, но найти его удалось именно самому королю. С его слов, сына ему отдал снежный барс, что обратился в человека, а после исчез. После того случая Чон Алиэн поклялся охранять эти леса, снежных барсов и их спокойствие. Он растил своего сына, рассказывая ему эту историю, а после он рассказывал эту историю своему сыну, и продолжалась эта традиция из поколения в поколение. Реальная история из жизни перевоплотилась в легенду, но цель её навеки укоренилась в сердцах потомков Алиэна. Этой целью было сохранение жизни снежных барсов, в знак вечной благодарности за спасение сына короля Чон Алиэна.***
— Что они делают? — задаёт вопрос Чонгук, понизив свой голос и наблюдая вместе с егерем и ещё несколькими альфами за небольшой группой браконьеров. — Ума не приложу, — растерянно отвечает Донсок. — Судя по всему, они что-то нашли, вот только что? — поворачивается он к Чону и вопросительно смотрит на альфу. В этот момент происходит мощный взрыв, и Чонгуку на миг кажется, что он слышит громкий рык. Мужчины присаживаются от неожиданности и, пытаясь хоть что-то разглядеть за пеленой дыма и снега, слышат лишь автоматные очереди и вопли ужаса. Через считанные секунды всё утихает и дым со снегом наконец рассеиваются. Чонгук с егерем ещё раз переглядываются и молча направляются к тому месту, где буквально только что была группа браконьеров. Альфа аккуратно ступает по снегу, заранее снимая автомат с предохранителя. Их взору предстаёт картина с разорванными на куски телами. Они видят чью-то оторванную голову, кого-то разорвали на пополам, повсюду разбросаны человеческие внутренности, а снег окрасился в алый от огромного количества крови. Чон вновь переглядывается с егерем и слышит, как один из членов его команды просит альфу подойти. — Господи, — на выдохе удивлённо произносит Гук. Он заносит автомат за спину и остальных просит убрать оружие. Альфа присаживается на колено и видит перед собой огромного снежного барса, что лежит на земле. Часть его шкуры окрашена собственной кровью от ран, а с пасти капает, скорее всего, кровь тех самых браконьеров. — Его нужно срочно вытаскивать отсюда, — приказывает он своим людям и молится лишь о том, чтобы этот барс выжил, но через мгновение происходит то, чего он точно не ожидал увидеть. Слабое свечение ударяет в глаза каждому из присутствующих, а на месте снежного барса оказывается обнажённый мужчина, огнестрельные ранения которого на бледной коже виднеются более отчётливо. Уже через пару минут оборотня уложат на носилки, и вся группа Чонгука, вместе с егерем, отправится к месту прибытия вертолёта настолько быстро, насколько это возможно по густому заснеженному лесу.***
— На данный момент его жизни ничего не угрожает, — начинает хирург, выйдя из операционной. — Ему нужно какое-то время на восстановление, остаётся ждать, когда он придёт в себя, на этом всё, — устало заканчивает он. Чонгук пожимает врачу руку и благодарит его. — Двоих поставь у палаты, по одному на каждом этаже у лифтов, группа пускай дежурит на парковке, через каждые шесть часов пусть меняются, можешь взять столько людей, сколько тебе будет нужно, как очнётся, сразу сообщи мне, — приказывает альфа своему начальнику охраны. — Я домой, — пожимают они руки, и Чонгук спускается к машине. Брюнет чувствует усталость, что ощущается тяжестью во всём теле, но переживания за барса и желание узнать о нём как можно больше будоражат, из-за чего тот так и не уснёт этой ночью.***
Почти две недели прошло с того момента, как оборотня прооперировали, но в себя он так и не пришёл. Его жизненные показатели в норме, как говорят врачи, но, видимо, что-то в процессе восстановления идёт не так, раз он не приходит в себя. Зима в холодной Корее наконец подходит к концу и, даже весна уже вовсю прогоняет мороз, разгоняя по стране тёплый воздух, топит горячими лучами солнца сугробы, что успели накопиться за период властвования зимы, возвращает в города перелётных птиц, пробуждает из спячки животных, что долго спали. Лучи солнца нежно щекочут бледную кожу оборотня, перепрыгивают на закрытые веки, надоедливо бегая туда-сюда, из-за чего эти самые веки нехотя приоткрываются. Перед глазами предстаёт пелена, из-за чего блондин промаргивается и машинально потирает глаза. Буквально пару мгновений нужно ему для того, чтобы увидеть свои руки, а после голову охватывают воспоминания, где был грохот от взрыва и группа вооружённых людей. Мужчина осматривается по сторонам, понимая, что он где-то в мире людей и, скорее всего, в больнице. В этот момент в палату заходит медицинская сестра, она видит, что пациент очнулся, но оборотень пугается, моментально перевоплощаясь в барса, отчего девушка взвизгивает и падает на пол. Снежный барс издаёт звук, похожий на рык, в тот момент, когда в палату забегают охранники, приставленные Чонгуком, и в один прыжок сносит их с ног, выпрыгивая в коридор. Пациенты и врачи больницы испуганны и пытаются спрятаться, а огромный дикий зверь метается в попытках найти выход. Барс сносит всё на своём пути и выпрыгивает в высокое панорамное окно, с лёгкостью разбивая его. Он спокойно приземляется на лапы, выпрыгнув с восьмого этажа, и срывается на бег, пугая при этом всех, кто случайно оказался поблизости. — Гук, он очнулся и сбежал, — с досадой докладывает запыхавшийся начальник охраны.***
Уже стемнело, оборотень тихо и смиренно наблюдал за семьёй, что ужинала на заднем дворе своего дома. Ему нужно было дождаться того момента, когда они наконец уйдут в дом, чтобы стянуть одежду, которая неподалёку сушилась развешенной на верёвках. Через некоторое время ему это удаётся. Ведь затеряться в людском мире будет проще, если ты выглядишь, как человек. Оборотню нужно было понять, какой сейчас год, почему на него напали, и где были другие хранители, что должны были оберегать его во время спячки.***
— Собаки напали на его след, но на вокзале он оборвался, — докладывает начальник охраны Чонгуку. — Возможно, он пытается вернуться обратно в свой лес? — пробормотал альфа, услышав информацию. — Тогда узнай, что отсюда идёт до Вирманских лесов или до их округи, — отдал приказ брюнет. — А ты не так прост, барс, — улыбнулся он и направился к машине. У него есть шанс встретить оборотня там, где на него напали браконьеры. Водитель автомобиля вдавил педаль газа в пол и повёз альфу к егерю, чтобы с его помощью вновь найти берлогу огромного снежного барса.***
— Странно, что у барса вообще есть берлога, — в полголоса озадаченно произнёс охранник леса. — Барсы не впадают в спячку, — продолжил он. — Это не обычный барс, — ответил Чонгук, егерь молча подметил его слова и согласился с ним. Отрицать то, что видел собственными глазами, было бессмысленно. — Пришли, — осмотрелся альфа в сумраке и тихо прошептал Чону. — Либо мы рано, либо опоздали, — с горечью в голосе отметил Чонгук. — Никаких следов нет, так что мы точно его не упустили, — добавляет Донсок, оглядев место расправы над браконьерами. — Отлично, — ответил воодушевлённо альфа. Несколько часов они молча просидели в ожидании оборотня и вот, когда ночь полностью опустилась на землю, хищник появился. Гигантский снежный барс кротко ступал своими крупными лапами по пушистому белому снегу, не желая задевать выпирающие останки тел. В миг он обернулся в человека, одетого в чёрный спортивный костюм, который явно был ему велик. Чонгук с восхищением наблюдал за оборотнем, желая поговорить с ним и всё выяснить, но терпеливо ждал и еле дышал, чтобы в очередной раз не спугнуть его. — Выходите! — вдруг, словно горящая стрела, пронзил словами мирную тишину оборотень. — Я знаю, что вы здесь, я чую ваши запахи, — твёрдо добавил он. Егерь с Чоном переглянулись и, подняв руки и давая понять, что они безоружны, поднялись на ноги и выдвинулись в сторону блондина. Чонгук продолжал осматривать мужчину, лица которого толком и не было видно. Брюнет заметил, что тот стоит полностью босым, отчего по его телу пронёсся холодок. — Кто вы и что здесь делаете? — сразу же задал вопрос оборотень и поднял свои глаза на альф. Чонгука моментально поразили ясно голубые глаза. Их цвет напоминал одновременно и ясное небо в солнечный день, и вечные льды со своими голубовато-белыми отблесками. — Меня зовут Чон Чонгук, я потомок Чона Алиэна, человека, что впервые столкнулся с хранителем, что был в обличие снежного барса, — не стал медлить альфа и сразу же всё рассказал. — Зачем ты напал на меня, Чон Чонгук? — продолжил оборотень. — На вас напал не я, а браконьеры, — ответил он коротко. — Я лишь оказался поблизости вместе со своими людьми, — добавил. — Какой сейчас год? — другой вопрос от голубоглазого. — Две тысячи двадцать четвёртый, — ответил альфа, продолжая держать руки поднятыми. Егерь всё это время молча стоял и наблюдал. — Опустите руки, — неожиданно произнёс оборотень, — я чувствую, что ты не лжёшь, — добавил и тяжело выдохнул. — Вам бы в больницу, — не двигаясь с места, вдруг предложил Гук, взволнованно глядя на барса в обличии человека. — Так операции — твоих рук дело? — спросил блондин. — Не в прямом смысле, но да, — ответил альфа. — Я не откажусь от помощи, идёмте, — согласился мужчина, убрав руки в карман толстовки. Они вдвоём направились за егерем, который через почти час ходьбы привёл их к своей хижине и машине Чонгука, что была припаркована рядом. За то время, пока они шли, Чон узнал, что оборотня должны были охранять ещё два таких же, как и он, хранителя. На каждые пятьдесят лет один из оборотней уходил в спячку, пока два других охраняли свой вид и других животных, живших в Вирманских лесах. Но, как выяснил сам оборотень, других хранителей, кроме него, в лесу больше нет. Чон рассказал ему о том, что произошло за эти пятьдесят лет, и о том, что происходит с популяцией снежных барсов в Корее на данный момент. — Видимо, их нашли браконьеры, — с грустью подметил егерь. — Разве вы не обладаете огромной силой? — вдруг спросил альфа, а оборотень усмехнулся. — Наши силы не так велики, как может показаться на первый взгляд, и я не о физической силе, — немного грубо ответил голубоглазый. — Я смотрю, ваш род не особо справляется со своим обещанием, — с укором добавил он. — Оправдываться не имеет смысла, — пожал плечами альфа, соглашаясь с оборотнем. — Почему тогда ты веришь в эту легенду? — уже спокойно спрашивает бледнолицый. — Меня всегда манила неизвестность, — с улыбкой отвечает брюнет. — Чонгук, — вслух произносит оборотень, поворачивается лицом к альфе и пристально всматривается в чёрные глаза напротив. Он переносится в воспоминание о том, как отдавал Алиэну младенца с такими же чёрными очами, как и у самого короля, и, еле заметно дёрнув уголком губ, отвёл взгляд. — Что? — откликнулся альфа. — Вспомнил твоего предка, — отмахнулся оборотень и замедлил шаг. Интерес в альфе вспыхнул моментально, ему хотелось узнать о своих прародителях как можно больше, но задавать кучу вопросов сейчас он посчитал неуместным. — Дошли, — устало оповестил Донсок, а Чон постучал в окно машины, чтобы водитель проснулся. — Заводи, — громко произнёс он альфе, сидящему за рулём. — До встречи! — пожал руку охраннику леса Чон и открыл пассажирскую дверь голубоглазому. — Присаживайтесь, — с заботой произнёс он и закрыл дверь, когда тот уселся на сиденье. Альфа забрался на переднее сиденье и махнул рукой водителю, молча давая понять, чтобы он начинал движение. Чонгук глубоко выдохнул, будто скидывая груз с плеч, тихо радуясь тому, что нашёл живого и невредимого оборотня. Он перевёл взгляд на боковое зеркало, увидел в нём лицо блондина, что смотрел в окно, и решил задать один очень важный для него вопрос: — Как ваше имя? — не отводил он взгляда от красивого отражения. — Юнги, — ответил оборотень и откинул голову на подголовник, прикрыв веки. Альфа несколько раз немым образом повторил услышанное имя и слегка поджал губы, переводя свой взор на пейзажи, что быстро мелькали в окне.***
— Максимум, что я могу вам предложить, это капельницу с витаминами, — усмехнулся врач. — В смысле? — не понимает альфа. — Раны полностью затянулись, — отвечает хирург, аккуратно извлекая швы, которые были уже ни к чему. — Судя по тому, кем вы являетесь, — обращается он к Юнги, — задавать вопрос о том, как так вышло, не имеет смысла, — констатирует он факт, откладывает приборы и снимает перчатки. Блондин никак не реагирует на сказанное и лишь молча надевает на себя толстовку. — Могу предложить вам остаться здесь, под нашим наблюдением, вдруг вам станет плохо, — предлагает врач. Юнги улавливает нервозность, что идёт от альфы, и отказывается от предложения. Он выходит из процедурного кабинета, а Чонгук прощается с доктором и идёт вслед за оборотнем. — Что-то не так, — предупреждает Юнги альфу, когда оба заходят в лифт. — Вы о чём? — не понимает Гук. — Тот альфа, он нервничал, будто пытался меня заманить, — объясняет блондин. — Нет, Юнги, вы что, Донхёк работает на нашу семью много лет, — пытается переубедить оборотня Чон, но голубоглазый остаётся недоволен тем, что услышал. — Они спускаются на парковку, — набрав конкретный номер телефона, произносит Донхёк. — Юнги, давайте я лучше вас угощу чем-нибудь вкусным, вы наверняка хотите есть, — предлагает Чонгук, пока водитель выруливает с парковки. — Буду не против, — соглашается блондин, но продолжает ощущать дискомфорт, что заставляет напрягаться. Они едут около десяти минут по пустым дорогам ночного города, не замечая, что за ними увязался «хвост». Ещё через пару минут, когда водитель автомобиля Гука притормаживает на мигающий жёлтый, внимательно осматривая все стороны перекрёстка, в них неожиданно влетает чёрный пикап. Графитовый джип, в котором находились Юнги и Чонгук, несколько раз переворачивается от мощного удара. В этот момент подъезжают еще два пикапа, и из них выходят несколько хорошо вооружённых людей. Водителя альфы они добивают точным выстрелом в голову, то же самое хотят сделать и с Чонгуком, но не успевают, так как в этот момент Юнги, придя в себя, моментально перевоплощается в барса. Хищник разрывает металл графитового джипа, словно лист бумаги, и мощными ударами сшибает одного из напавших. Тишину ночного города разрывают звуки автоматных очередей и рык дикого зверя. Барс скалится, защищая Чонгука, что так и не пришёл в себя. Он делает прыжок, оказываясь позади тех, кто в него стреляет, и почти сразу разрывает одного напополам, другому барс откусывает голову, а третьего, что уже сорвался на бег, пришибает к земле лапой и когтями вспарывает всё его тело. В этот момент рядом с оборотнем взрывается граната, что больно ранит мелкими осколками. Хищник злостно рычит и переводит взгляд на пикапы, что стоят позади него, и замечает ещё пару человек. Он запрыгивает на один автомобиль, сильно сминая его, и мощным ударом лапы моментально убивает обоих. В ушах зверя наступает звенящая тишина, сердце его колотится, а язык высовывается наружу, давая возможность отдышаться. Барс осматривается и понимает, что из нападавших никого не осталось. Он медленно направляется к авто, в котором ехал с Чонгуком, и, принюхавшись к альфе, понимает, что тот ещё жив. Он аккуратно берёт мужчину в свою пасть и срывается на бег, понимая, что в городе оставаться опасно, ведь на него открыта охота.***
Звенящая боль встречает очнувшегося Чонгука. Он открывает свои, будто свинцом налитые, веки и несколько раз промаргивается. В горле жутко пересохло, и он пытается подняться, сделав резкий рывок, но сразу же ложится обратно на спину, ощутив во всём теле острую боль. — Воу-воу, парень, лежи и не двигайся, — неожиданно слышит он голос и видит перед собой егеря. — Донсок? — не верит он своим глазам. — Это я, всё верно, — подтверждает альфа и накрывает Чона обратно пледом. — Что… Что я здесь делаю? — еле выговаривает брюнет, а мужчина подаёт ему металлическую кружку с кипяченой водой, придерживая альфе голову. Гук моментально выпивает всё содержимое и распахивает глаза, вспомнив, что произошло. — Юнги! Где Юнги? — чуть ли не кричит он. — Успокойся, — уже злится Донсок и ставит пустую кружку на деревянный пол. Он поднимается на ноги и молча показывает на раскладушку, на которой неподвижно лежит оборотень. — Почему мы именно здесь? — новый вопрос от альфы. — Хотел бы и я знать, — почёсывает затылок егерь. — Я утром вас нашёл в двухстах метрах от моей хижины. Вы оба были без сознания, а он, — показывает на Юнги, — полностью обнажённый и вот с этими штучками в спине, — показывает Донсок дротики альфе. Чонгук хмурит брови и переводит встревоженный взгляд на оборотня. — Я помню только то, что в нас на пустой дороге на полном ходу влетела машина, — признаётся Чон, а егерь не спешит разрывать тишину между ними. — Всё-таки, Юнги был прав, и Донхёк оказался предателем, — с горечью осознаёт брюнет и замолкает ещё на несколько минут. — Что в этих дротиках? — вдруг спрашивает он. — Раз он до сих пор не умер, значит, там просто снотворное, — приходит к выводу мужчина. Чонгук лишь поджимает губы и вновь решает подняться. Донсок ему помогает, а альфа понимает, что, в общем-то, он цел. — Никаких ран я на тебе не заметил, но ушибов и синяков, думаю, на тебе предостаточно. — Ох, рёбра… — хватается Чон за руку егеря и поднимается на ноги, сжимая зубы и корчась от боли. Он молча ковыляет к Юнги и остматривает его мирно спящее лицо. Бледная кожа, что выглядит одновременно пугающе и притягательно, белые как снег волосы, и такие же брови — всё в этом оборотне было завораживающим. Хотелось погладить его наверняка нежную кожу, взять за руку и почувствовать тепло, уберечь и защитить. Чон глубоко вдохнул от странных побуждений и вдруг учуял тонкий аромат ванили. Судя по всему, он исходил от блондина. — Видимо, содержимое дротиков так действует на него и его способности, — вдруг говорит егерь. — Я тоже чую ваниль, — добавляет и подзывает альфу поесть. Чонгук ещё раз кидает взгляд на Юнги и ковыляет к Донсоку.***
Юнги открывает свои глаза и видит темноту. Он поворачивает голову влево и видит, как свет от камина слегка освещает небольшую хижину егеря, к которой он принёс Чонгука. Он переводит взгляд и замечает спящего хозяина жилища. Оборотень медленно поднимается и замечает на столе металлический чайник. Жажда даёт о себе знать, и блондин, первым делом, подходит к столу и с жадностью выпивает всю воду прямо через носик чайника. В этот момент дверь хижины открывается, и в неё медленно заходит Чонгук. — Ты жив? — шёпотом как бы констатирует факт Юнги. — А ты очнулся, наконец, — слегка улыбается альфа, а блондин хмурит брови. — Сколько прошло времени? — спрашивает он. — Ты спал почти трое суток, — снимает с себя тёплую шубу Чон и садится на стул. Голубоглазый сильно удивляется и тоже присаживается на стул. — Они попали в тебя несколькими дротиками со снотворным, — разъясняет Гук, а Юнги замечает на себе довольно странный взгляд. Он улавливает свой же запах ванили и понимает, в чём дело, отводя глаза в сторону. — Мои силы меня покидают, — вдруг признаётся оборотень. — С того самого моента, как меня выдернули из спячки, я не слышу голоса древа, — продолжает. — Всё, что ты мне рассказал о том, что делают люди со всей фауной этих лесов, приводит меня к нескольким выводам, — замолкает блондин на время, а Чонгук терпеливо ждёт. — Во-первых, моих сородичей, таких же оборотней, как и я, — указывает движением руки на себя, — убили, — тяжело вздыхает. — Иначе я бы слышал их голоса в голове, — сглатывает и смотрит в пол. — Во-вторых, древо, что находится глубоко в чаще леса и является источником моей силы, также молчит, — поднимает грустный взгляд на альфу и несколько раз моргает, глядя в его чёрные, как смоль, глаза. Чону кажется, что он чувствует всю ту горечь, отчаяние и безнадёжность от Юнги, всего-лишь видя его взгляд. Он не знает, как помочь ему и чем. Брюнет вдруг осознаёт, что, на самом деле, его род и он сейчас ничем не может помочь хранителю. Выходит, что всё, во что он верил, ничего не значит, точнее, ничего не значит обещание династии Чон —защищать снежных барсов и их хранителей. — Мы слишком легкомысленно относились к обещанию, которое дал Алиэн, прости, — альфа сам не знает, зачем говорит это, и разрывает взгляд, чувствуя свою вину. — Не вини себя в том, в чём ты не виноват, — успокаивает оборотень брюнета и нежно улыбается. — Алиэн был честным и порядочным королём, таким же был и его сын, твой тёзка. Они правда оберегали леса и снежных барсов в том числе, но люди есть люди, и многие из его потомков пренебрегали этим обещанием и охотились на нас, — продолжал свой рассказ голубоглазый. — Уничтожение барсов, да и других видов животных, происходит не в первый раз. В мире животных, как и в мире людей, всё циклично — за спадом обязательно последует рост, и так снова и снова. Видимо, у таких, как я, сейчас спад, — пытается улыбнуться Юнги. — И поэтому, чтобы понять, что мне делать дальше, мне нужно дойти до священного древа, — наконец договаривает оборотень и замолкает. — А ты знаешь дорогу к нему? — интересуется Чон, а Юнги молча кивает. — Я пойду с тобой, — ставит перед фактом он блондина, а тот, в свою очередь, и не отказывается. — У меня слишком мало сил, чтобы пренебрегать твой помощью, — признаётся голубоглазый и поднимается со стула. Он выходит на улицу в одних тонких штанах и рубашке, которую на него надел егерь, когда нашёл его с альфой неподалёку от своей хижины. Блондин вдыхает сладкий лесной воздух морозного леса и поднимает взор на ночное небо. Чонгук подходит к нему со спины и хочет накинуть на его плечи тёплую шубу. — Я не мёрзну, — прерывает его блондин, не поворачиваясь к альфе. — Если утром выступим, то к ночи должны будем дойти, — информирует брюнета. — Хорошо, — мирно отвечает Чон и продолжает молча стоять рядом с оборотнем.***
К заходу солнца Юнги и Чонгук добираются до места, где находилось священное древо. Худшие предположения оборотня подтвердились тогда, когда он увидел на месте высокой и огромной секвойи лишь пенёк. Боль и обида пронзили его сердце и горло. Блондину хотелось рвать и метать, но сил на это почти не было, да и виновных поблизости не присутствовало. Чонгук был поражён размером пня, оставшегося от священного древа, его диаметр составлял около тридцати метров. Недавно выпавший снег покрыл всё вокруг, но пустая и оголённая территория навевала лишь тоску. Он молча наблюдал за оборотнем, что медленно подходил к останкам древа, не желая хоть как-то ему мешать. Юнги приклонил колени и уложил руки на холодный снег, что моментально растаял под жаром его рук. Он почувствовал древесину пня и прикрыл веки. Оборотень долго взывал к помощи духа, что жил в священной секвойе, но попытки были безуспешны. После почти часа молитв и вопрошаний блондин поднялся на ноги, попросил у альфы нож и перерезал себе ладонь. — Юнги, — начал было Чон, но тот его перебил, вскинув рукой. Блондин положил окровавленную ладонь на пень и вновь начал что-то шептать. Чонгук очень пытался понять, на каком языке говорит Юнги, но так и не смог ничего разобрать из сказанного им. В какой-то момент голубоглазый замолчал, а через мгновение он обратился в снежного барса, что мирно стоял у огромного пня. Альфа медленно попытался обойти зверя и заглянуть ему в глаза. Когда ему это удалось, он увидел, что глаза барса не голубые, как обычно, а покрыты белой пеленой, словно у слепого животного. — Бариб, сын мой, — слышит голос священного древа оборотень. — Древо, мне нужна твоя помощь, — не медлит хищник, видя только темноту. — Мои корни всё ещё сильны, останки меня помогут тебе, — эхом отдаётся его голос. — Я остался один, смогу ли я хоть как-то помочь? — уверовает в себе барс. — Дитя, твоя сила не в твоей магии и не в том, что ты оборотень, а в твоей любви и доброте, — как бы окутывает тёплыми словами дух древа отчаявшегося зверя и человека. — Через время я обязательно вернусь в новом обличии, — продолжает говорить дух. — Ни о чём не переживай и поступай по совести, прощай, дорогой Бариб, — прерывает разговор дух древа, а альфа в этот момент видит, как барс обратно перевоплощается в человека. Юнги падает без сознания, и Чонгук срывается к нему. Через несколько минут оборотень приходит в себя и видит шокированные глаза Чона. Он помогает ему подняться и отряхнуться. — Что случилось? — растерянно интересуется Гук, продолжая осматривать парня. — Ничего хорошего, — коротко отвечает Юнги, чувствуя в теле слабость. Он осматривает свою ладонь, на которой недавно самолично сделал порез, и с горечью подмечает, что рана не заживает. — Ну вот и всё, — вздыхает, — силы покинули меня, — добавляет и чувствует головокружение, из-за чего пошатывается и чуть ли не падает, но альфа успевает его поймать. — Юнги, — робко начинает Чон, — твои волосы, кожа, да и цвет глаз изменились, — медленно выговаривает, продолжая хлопать удивлёнными глазами. — Неудивительно, — опускает взгляд парень. — Теперь я обычный человек, — расстроенно признаётся и отходит от альфы, что всё это время его придерживал за руку и талию. Чон ещё больше округляет глаза, но не спешит с вопросами. Юнги вновь подходит к останкам священного древа и отрывает немного засохшей коры от его пня, вспоминая слова духа. — Попробовать, как минимум, стоит, — бурчит себе под нос и поднимается на ноги. Чонгук по-прежнему молча наблюдает за теперь уже шатеном, кожа которого уже не такая бледная, как раньше, и встречается с ним взглядом, видя напротив не холодный голубой взор, а тёплые, цвета шоколада, глаза. — Теперь я могу нормально представиться, — вдруг приободряется шатен, подходит ближе и улыбается. — Мин Юнги, омега, являюсь представителем первых поселившихся людей на территории Вирманских лесов в девятисотом году нашей эры, — пожимает он руку альфы, отчего у того глаза вновь округляются. Омега широко улыбается от того факта, что Чонгук не может вымолвить и слова от всего увиденного и услышанного. Поэтому просто отходит и идёт вновь собирать кору древа. Уже на обратном пути к хижине Донсока, альфа решается прервать безмолвие. — Ты расскажешь, что там произошло? — неуверенно задаёт он вопрос, а немного замёрзший омега кивает, соглашаясь. Чон замечает, как шатен потрясывается от холода, и отдаёт ему свой пуховик и перчатки. — Спасибо, — благодарит Юнги, а Гук замечает, как черты лица омеги стали более мягкими после того, как силы оборотня его покинули. — Надевать поверх рубашки лишь жилетку было глупой идеей, я же говорил, — острит альфа, а шатен лишь соглашается. — Вот, выпей немного горячего чая, — достаёт он из рюкзака термос и наливает омеге в крышку-кружку чай, что очень привлекает теперь уже обычного человека. Юнги быстро выпивает его и, прикрыв глаза, выдыхает. — Пошли скорее, иначе ты замёрзнешь, — командует шатен и начинает идти вперёд. Весь путь Юнги понемногу рассказывает Гуку о том, что случилось, пока он был в трансе. Рассказывает о том, как впервые стал оборотнем, как долго привыкал к этому. Делится мыслями о том, как скучал по людской жизни, как они с хранителями иногда позволяли друг другу выходить в цивилизацию и жить там, как люди, какое-то время, но каждый раз возвращались в леса и перевоплощались в барсов, исполняя своё обещание, данное священному древу. Альфа слушал всё внимательно и продолжал задавать вопросы, на которые омега смиренно отвечал. Юнги ещё раз подметил про себя, что Чонгук действительно похож на Алиэна и Миэль, будто он спас тогда именно его, а не другого человека. Омега чувствовал, как людское нутро взыгрывало в нём всё сильнее, желая узнать о нынешнем мире больше, а омежья сущность с игривостью и азартом наблюдала за Чоном, что стал интересен с самой первой встречи, но весь этот интерес гасился мощной силой оборотня, что главенствовал над человеком. — Что ты теперь будешь делать? — устроив небольшой перевал, спросил альфа. — Лучше ты мне скажи, как теперь ты будешь жить, если люди, которые охотились на меня, знают о тебе? — не отвечая на вопрос Чонгука, задаёт свой вопрос Юнги. — Это не такая уж проблема, — ухмыляется брюнет. — Уверен, что Зоог, мой начальник охраны, уже разбирается с Донхёком, а всё остальное — дело техники и связей, — уверенно отвечает альфа, а омега, подняв брови, слушает его. — Ты так в нём уверен? — имеет в виду Зоога. — Больше, чем в себе, — ставит точку альфа. Больше они ни о чём не разговаривают и возвращаются к хижине егеря к вечеру следующего дня, в которой конкретно альфу уже почти семь часов ждёт его начальник охраны. — Как ты догадался, что я здесь? — удивлённо спросил Гук Зоога. — Интуиция, — усмехнулся тот и обнялся с другом. — После того, что случилось в городе с вами, я думал, что поднимется шумиха, но по итогу тишина, — рассказывает Зоог. — Донхёк слил тебя людям одного нашего местного министра, его уже взяли в разработку соответствующие органы, так что проблем не возникнет, — добавляет начальник охраны, отчего Чон смотрит на Юнги и вскидывает бровью, как бы подчёркивая то, что говорил ему о Зооге ранее. Альфы вновь прощаются с Донсоком, а Чонгук решает предложить омеге хотя бы временный кров. Юнги принимает его приглашение и решает, что некоторое время пожить у брюнета будет подходящим вариантом, как минимум, до того момента, пока ему не сделают документы. Прожив у альфы пару недель и получив свои настоящие первые человеческие документы, омега принимает решение вернуться обратно в родные леса, но Чонгук стоит категорически против этой идеи и рьяно отговаривает шатена так поступать. Он долго объясняет, что теперь Юнги человек, а не оборотень, что жить в лесах ему будет негде, что для него там нет еды, что он банально замёрзнет или будет убит и съеден хищниками. Кареглазому неприятно всё это выслушивать, но перечить он не спешил. Осознание того, что он больше не оборотень и что вряд-ли когда-то ещё им станет, всё ещё покидало шатена, и он об этом просто-напросто забывал. — А что мне тогда делать? — с глазами, полными непонимания, спрашивает омега у альфы, а тот, убирая руки в карманы спортивных штанов, заботливо смотрит в карие глаза. — Юнги, ты можешь заниматься тем же самым, чем ты занимался раньше, будучи барсом, — подходит Гук ближе и присаживается на корточки, взяв небольшие руки омеги в свои. Тот лишь растерянно продолжает смотреть и молчать. — Донсок очень часто передаёт мне весточки о том, что на территории, которую он охраняет, появляется огромное количество ловушек для зверей и птиц, ты можешь им помогать, Юнги, — сжимает крепче его руки и с надеждой вновь смотрит в карие очи. Шатен на какое-то время отводит взгляд в сторону и ненадолго зависает, а Чон лишь молчаливо ждёт ответа. Кареглазый подскакивает с места и несётся в комнату, которую любезно выделил ему Чонгук. — Это отвар из коры древа, — тараторит омега с горящими глазами. — Мне не удалось хоть как-то вернуть свою магию с помощью него, а о перевоплощении в барса я вообще молчу, но зато мне удалось кое-что другое с его помощью, — продолжает очень быстро говорить Юнги и буквально бежит на кухню. Чонгук идёт за ним и внимательно смотрит, что тот делает. Омега ставит банку с отваром на стол, достаёт из шкафчика нож и, неожиданно для альфы, перерезает свою ладонь. Чон возникает громким возгласом, а шатен затыкает ему рот, отмахнувшись. Брюнет сердито смотрит за действиями омеги и видит, как тот набирает в столовую ложку отвар из коры священного древа и поливает на глубокий порез, что самолично себе нанёс. Чонгук сначала не верит своим глазам, поэтому промаргивается несколько раз, но понимает, что всё это правда. Глубокая рана перестала кровоточить, а мышечные ткани медленно, но верно срастались. Всего за минуту с небольшим на ладони омеги не осталось и следа от раны. — Я в шоке… Опять, — озвучивает альфа, а кареглазый лишь молча улыбается. Чонгук несколько секунд смотрит на человека напротив, на омегу, что всей своей сутью и запахом притягивает его к себе, и не сдерживается, сокращая между ними и так не большое, но расстояние. Юнги даже не успевает опомниться, когда понимает, что альфа целует его. Он чувствует горячие ладони на своём лице, запах дыма от костра, принадлежащий брюнету, что так опьяняет и вскруживает голову, и, не сопротивляясь прикрывает веки, позволяя себе утонуть в этих приятных чувствах. В чувствах, что давно были позабыты. В чувствах, испытывать которые может только человек.***
Юнги и Донсок молча шагают по лесу, что когда-то был домом для Юнги, точнее, для Бириба — хранителя Вирманских лесов Кореи и гигантского снежного барса. Верного слуги древесного духа и защитника всего живого. Когда-то он был силён. Когда-то, но уже не сейчас. Сейчас по лесу шагал обычный человек. Омега, что однажды волею судьбы встал на защиту слабых и беззащитных. Шатен шагал и вспоминал всё, что только мог из своей прошлой жизни, он испытывал чувство тоски по своим силам и возможностям, но оклик Донсока вернул омегу в реальность. — Не ругайся, малыш, мы тебе поможем, — тихо говорил егерь, присев на колени и надевая плотные перчатки на руки, чтобы тигрёнок, который попал в капкан, что специально оставили браконьеры, не изорвал ему руки своими острыми зубами и когтями. Юнги подходил всё ближе к зверю, что громко шипел и махал свободной передней лапой. — Тише-тише, — вторил омега, а животное отчего-то успокаивалось, будто понимало его слова. Донсок медленно разжал капкан, а Юнги глядел прямо в жёлтые глазки тигрёнка и продолжал что-то нашёптывать. Альфа поражался этой способности омеги уводить испуганных животных в транс. Те становились абсолютно спокойными и послушными. Юнги, не отрывая взгляда от хищника, снял рюкзак с плеч и достал из него бутылёк с отваром из коры священного древа. Он аккуратно откупорил его и перевёл взгляд на рану, что получил тигрёнок, продолжая начитывать определённый заговор, что позволял успокоить напуганного зверя. Внимательно осмотрев раны, омега полил их отваром и стал ждать, когда они затянутся, не прерывая нашёптывания ни на секунду. Спустя пару минут, раненая лапа тигрёнка зажила, и Юнги с Донсоком стали медленно отходить назад. В какой-то момент шатен замолчал, а хищник, будто очнувшись и вернувшись в испуг, громко зарычал и сорвался на бег. — Ты молодец, Юнги, — улыбнулся альфа, а омега улыбнулся ему в ответ. — Думаю, до темноты мы должны вернуться, — добавил Донсок, и они выдвинулись в сторону хижины егеря. Дойдя до неё, спустя несколько часов, уставших омегу и альфу встретил довольный Чонгук, приехавший за Юнги. — Ну, как ваши дела сегодня? — соскучившимся взглядом смотрит он на омегу, а после пожимает руку егерю. — Я не устаю поражаться и восхищаться ему, — восторженно произносит Донсок, а Чон согласно кивает. Ещё пара минут разговоров о том, как обстоят дела в лесу, и Чон с Юнги уезжают, оставляя охранника леса отдыхать. Уставший Юнги почти ничего не говорит, лишь с грустью вглядываясь в пейзажи за окном. Альфа ощущает тоску омеги всей своей кожей, но на его лице так и пробивается улыбка от грядущего сюрприза для шатена. Через пару километров альфа съезжает с трассы в глубину леса. Юнги непонимающе смотрит на него, но ничего не спрашивает, ибо за три месяца совместной жизни он понял, что выудить что-то из этого альфы почти невозможно. Ещё около десяти минут езды по еле заметной лесной тропе, и взору шатена предстаёт не очень высокий лесной сруб. Омега округляет глаза и не верит тому, что видит. Чонгук останавливает автомобиль у крыльца выходит из него, быстрым шагом спеша открыть дверь Юнги. Он берёт его за руку, помогая выбраться из машины, и видит счастливый взгляд человека, что стал невообразимо дорог его сердцу. — Это то, о чём я думаю? — спрашивает Юнги. — Да, — Чонгук широко улыбается, а омега набрасывается на него с объятиями, крича от радости. Несколько секунд спустя и шатен уже несётся в дом, что построен прямо в лесу. — Чонгук! Спасибо большое! — продолжает восторгаться омега. — Мне было больно видеть, как тебе тяжело живётся в городе, поэтому я решил, что такое жилище тебе точно понравится, — признаётся альфа, когда сталкивается с радостным взглядом Юнги. — Тут мне будет гораздо лучше, и восстанавливать силы здесь мне будет куда проще, — продолжает улыбаться шатен и подходит ближе к Чонгуку. — А как же ты? — вдруг взволнованно задаёт он вопрос. — Я за тобой хоть в лес, хоть в море, хоть на Луну, — смеётся Чон, обнимая любимого омегу, и клянётся себе, что сделает всё, чтобы сберечь и защитить того, кому отныне принадлежат его сердца и душа.***