***
Авель пробирался по самому неблагополучному району Лондона. Сточные канавы были заполнены мусором, и выливаемые туда отходы источали пренеприятнейшее зловоние, дополняя и без того мрачную картину. Мужчине то и дело приходилось уворачиваться от всевозможных препятствий. То целые ряды развешенного на просушку белья, то лежащий посреди улицы бездомный. Зрелище было печальным, бок о бок с семьями с детьми тут водились кабаки и бордели. Почти каждый день именно отсюда забирали очередной труп: то какой-то бедняга замерз на улице, то кто-то чем-то отравился, но чаще отсюда забирали тела проституток, убитых с разной степенью изощрённости. Работали куртизанки либо за гроши, либо и вовсе за еду. Несмотря на репутацию района, именно сюда и прибывал поток интеллигенции из высшего общества в поисках диковинки. Местные управители борделей могли предоставить любой спектр услуг, всё зависит от кошелька клиента. А чаще эти клиенты просто убивали шлюх и отплачивались. – Какой вы хорошенький! – крикнули откуда-то сбоку. Авель обернулся, ему кокетливо помахали участники отдельного вида местного контингента - мужчины проституты. Да и мужчинами их назвать было сложно, выряженные в потрёпанные дамские наряды, с нелепо нанесённым макияжем, кто с бородой, а кто без. Выглядели они донельзя безобразно и отталкивающе. Стоило Дугласу обратить на них внимание, как один из «этих» игриво приподнял подол юбки демонстрируя покрытую чёрными волосами лодыжку, на которой была нацеплена подвязка для чулок. Авель, лицезрев сие представление, поспешно отвернулся, бормоча под нос ругательства. Он уже почти добрался к тупиковому закутку этой улицы. У поворота его встретил грузный усатый мужчина в каске констебля. – Комиссар, – приветственно склонил он голову, обращаясь к Авелю. – Что нашли сегодня? – сразу приступил к делу Дуглас. – Тело. Пацан, в чем мать родила, – скривился усач, провожая мужчину на место. На земле лежало тело молодого юноши. На первый взгляд он скорее походил на девушку. Длинные тёмные волосы обрамляли бледное лицо, с поразительно изящными и нежными чертами. Тонкие запястья были перевязаны бечёвкой и скручены за спиной. Убитый лежал на животе, что усложняло его полный осмотр. Жестом Авель подозвал офицеров скомандовав им перевернуть несчастного. Только сейчас стало заметно, что изо рта вытекала тоненькая струйка крови. Одиночный длинный надрез пересекал горло юноши. Неподалёку раздались шумные восклицания. Один офицер не сдержался, его вырвало. – Комиссар! – позвал кто-то со стороны. – Слушаю, Фаррелл, – Авель узнал звавшего его – офицера Джона Фаррелла. Тот как-то странно покосился на убитого, явно демонстрируя признаки узнавания. – Надо полагать, ты знаешь этого юношу? – спросил Дуглас. – Боюсь, что так, комиссар. Фамилия – Кьюсак. Должно быть ему было лет восемнадцать или около того. Работал в борделе на «Харпер-роуд», – презрительно скривился офицер. – Работал? – переспросил Авель. – Именно. Родители продали его в бордель, когда тот был совсем мелким. Там он и работал, проститутом. Мы тогда заглядывали к ним после того дела с Рамзи, я его и запомнил. Зашуганный такой был, тихий. – Фаррелл опустил глаза. – Ясно. Спасибо, офицер. Ступайте-ка в тамошний бордель. Поспрашивайте за Кьюсака. Хорошо было бы, если бы вы привели в участок и заведующего этим заведением. На какое-то время Фаррел задумался. – Что же вы стоите? – Прошу прощения, комиссар, но тот управленец вряд ли вот так запросто явится в участок. – Так арестуйте его, – сказал Авель. – Арестовать? Послушайте, я думаю вы прекрасно понимаете, что даже если я его арестую он ничего не расскажет. Вспомните, сколько раз мы уже пытались выманить у сутенёров имена заказчиков. И каков результат? Нулевой. – Может быть вы просто ленитесь, офицер? – спросил Дуглас. – А может, вы просто покрываете своих дружков? – Да как вы смеете?! – вспыхнул Фаррелл, хватая комиссара за грудки. Последний не проявил ни капли эмоций, а лишь со сталью в голосе осадил мужчину: – Мистер Фаррел, я служу в полиции вот уже пятнадцать лет, и я прекрасно понимаю, как работает бизнес борделей. Не могу утверждать, но с уверенностью скажу одно – вы или ваши сослуживцы регулярно закрываете глаза на всё беззаконие, что творится в этом районе. Пускай я не могу это доказать и сделать так, чтобы и вы понесли наказание, но я знаю, что однажды справедливость поквитается с вами, – мужчина закончил говорить и отцепил от себя руки схватившего. – Я сделаю всё, что от меня зависит, комиссар, – скрипя зубами произнес Фаррелл, стремительно удаляясь. Авель Дуглас вновь перевел взгляд на тело, пытаясь запомнить всё до мельчайших деталей. Он не собирался спускать это дело спустя рукава. Неожиданно его внимание отвлек чей-то возмущенный возглас: – Отдайте мою камеру, вы не имеете права! – Это ты не имеешь права шастать тут со своим барахлом! Дуглас вздохнул, поднялся и подошел к источнику шума. – Так, для начала объясните, что здесь происходит? – обратился к спорившим комиссар. – Этот паршивый журналюга сфотографировал труп, – произнес офицер, указывая на светловолосого с недовольным выражением лица мужчину лет тридцати. Дуглас устало потер переносицу. Вот только стычек с журналистами ещё не хватало. – У меня есть право фотографировать, – горделиво выставив подбородок, заявил хозяин камеры, – и если на моей камере будет хоть царапина… – договорить он не успел, так как здоровенный кулачище офицера опустился мужчине прямо в солнечное сплетение. Издав шумное «ах», журналист осел на землю. – Офицер Митч, прекратите немедленно, – строго скомандовал Авель, – ступайте вслед за Фарреллом, думаю, ему бы не помешала ваша помощь, - на фоне Митча Дуглас выглядел смехотворно крошечным, однако офицер, не смев ослушаться старшего по званию, отступил, напоследок пихнув фотографа. – Спасибо, – поднимаясь и отряхиваясь поблагодарил журналист. В его глазах читалась искренняя благодарность. Авель Дуглас задержал на мужчине оценивающий взгляд и попросил представиться. – Меня зовут Генри Эттвуд, я корреспондент «ТНР», – поставленной речью и с гордостью в голосе ответил светловолосый. Комиссар молча наблюдал, как отходящий от удара Эттвуд подошел к трупу. – Я проходил мимо и заметил тело, рядом никого не было. Это я вызвал офицеров. – Зачем вы стали его снимать? – не отрывая пристального взгляда от лица говорившего, спросил Авель. – Я же сказал, детектив, я корреспондент. Дугласу, конечно, доводилось иметь дело с журналистами, которые пытались снять место преступления, но всё же, что-то в этом Генри было не так. Обычно журналисты были более всклокоченными и с неохотой говорили с ним, Генри же вёл себя более раскрепощённо. Авель наблюдал, стараясь уловить причину столь необычного поведения мужчины. Оценив еще раз журналиста взглядом, Авель сказал: – Камеру можете забрать. Лицо Генри тут же просветлело, а на губах появилась улыбка. – Однако, плёнку вы отдадите. Это улика. Радость Эттвуда тут же пропала, но он лишь склонил голову, прекрасно понимая, что бесполезно будет противиться полиции. – И да, где вы проявляете снимки? – поинтересовался Дуглас. – Дома. Я живу тут, за углом, – Генри явно не понимал, к чему ведёт комиссар. – Хорошо, в таком случае, будьте добры проявить снимки, а я заберу, когда будут готовы. У нас в участке временно не работает проявочная. Это заявление явно удивило фотографа, и он о чем-то задумался, будто размышляя, сказать ли то, что у него на уме, или нет. – Вы свободны, Генри. Теперь этим займется полиция, – Авель кивнул мужчине в сторону выхода. Эттвуд, так и не решившись что-то сказать, развернулся и зашагал прочь. Комиссар проводил его взглядом, замечая, как удаляющийся, только сейчас позволил себе придержать ушибленное место.***
– Я установил, что он был убит сегодня ночью, – сказал Грейсон Хемит, заведующий моргом, обращаясь к вошедшему в помещение Авелю. – Вы и сами прекрасно знаете, сколько убитых находят в Лондоне, а из «Харпер-роуд» чуть ли не ежедневно. Думаете, это очередное проходное дело с проститутками? Просто «позабавился и убил»? Если это так, то боюсь будет очень сложны выйти на убийцу. – Сложно сказать. Единственное, что я точно знаю, так это то, что его убил больной ублюдок и я очень сомневаюсь, что это первая его жертва. Уж очень филигранно он нанёс этот порез на горле. – Да, это возможно… – отозвался Дуглас. – И, тем не менее, это предположение ничего не даёт. Даже если такие случаи и были, то их попросту сейчас не отследить. – Вы правы, комиссар. Признать честно, я порядком удивлён, что вы решили заняться этим делом. Не каждый уважаемый офицер обращает внимание на таких как он. Через меня проходили чуть ли не сотни торгующих своим телом. Их хоронят как собак… В общем, я рад, что вы хотя бы попытаетесь разобрать с этим. Глядишь и с вашей помощью прикрою парочку борделей, – старик усмехнулся. – Я сделаю всё, что в моих силах. Однако боюсь, что если вдруг дело просочится в СМИ, без шумихи не обойдётся и сутенёры закроют свои лавочки, тогда нам никогда не удастся покончить с этим безумием.***
На следующий день Авель Дуглас вернулся в тот район, с которого и началось вчерашнее утро. К концу дня на улицы повылезали все маргинальные персоны, а дети наоборот были надёжно упрятаны заботливыми матерями от греха подальше. Комиссар завернул за угол проходя мимо переулка откуда они забирали тело, сейчас уже и не скажешь, что там когда-то была обнаружена чудовищная находка. Двинувшись дальше, мужчина сверился с адресом, выписанным заранее на листке. Кажется он на месте. Оценив взглядом обшарпанный трехэтажный многокомнатный дом, комиссар ступил внутрь. Добравшись до нужной двери, мужчина помедлил, прежде чем постучать. Он качнул бедром ощущая отдачу из кармана, в котором покоились пистолет и наручники – на всякий случай. Постучал. Вскоре дверь отворилась и в щели показалась светловолосая голова хозяина комнаты – того самого журналиста Генри Эттвуда. Он явно не ожидал столь скорого визита. – Инспектор Дуглас? –мужчина узнал комиссара и отворил дверь шире. Только сейчас Авель увидел, что корреспондент был без рубашки, но хозяина комнаты это как казалось вообще не волновало. Детектив смутился, но не показывая виду начал говорить: – Я решил забрать фотографии как можно раньше. Чтобы в ближайшее время не получить сюрприз и увидеть их в свежем выпуске газеты. Генри хмыкнул, затем повернулся, оценивая обстановку своего убранства, и отворил дверь ещё шире, как бы приглашая войти. Авель Дуглас неторопливо вошёл в комнату оценивая интерьер. Весьма скромное жилище. Вот уж он не думал, что журналист главной глазеты Лондона живет в такой бедности. Кровать, стол, стул – вот и все имущество. Всё свободное пространство комнаты занимали ряды развешанных на верёвке фотографий, сразу можно было понять, чем именно промышляет хозяин помещения. Сняв шляпу, комиссар подошёл поближе, рассматривая снимки. Он был восхищён, это действительно искусная работа. Фотографии были очень хорошего качества. На них были запечатлены разные люди, зачастую семейные пары. Значит Генри занимался не только работой журналиста. Пока Дуглас исследовал снимки, Эттвуд прислонился к стенке и наблюдал за детективом. – Вам нравится? Дуглас обернулся на вопрос и словно пойманный с поличным поторопился приступить к делу: – Покажите плёнку с места преступления. Хмыкнув, журналист провёл детектива к нужным фото. – Я сделал их до прихода вашего офицера, – начал говорить мужчина, снимая распечатанные снимки с верёвки. Комиссар взглянул на Генри, а затем стал просматривать фотокарточки. Ничего нового он не увидел. Всё тоже тело Кьюсака, сфотографированное с разных ракурсов. – Кстати говоря, а что вы вообще там делали, в этом притоне? – Дуглас перевёл серьёзный взгляд на журналиста, – я расследую это дело, так что вы должны мне ответить. – Меня попросили сделать несколько фотографий, но их забрал заказчик, боюсь не смогу их вам показать, – с хитрой улыбкой произнес мужчина. – Что ж, – вздохнул Авель, – тогда вам понадобится алиби от того, кого вы снимали в ту ночь. Задача весьма несложная, нужно просто подтвердить, что вы там были. Не важно, кто конкретно вас там видел. Всё это останется, между нами, – комиссар наблюдал как журналист заметно занервничал. Вскоре хозяин комнаты развернулся и приоткрыл полочку доставая оттуда новые снимки. Вручив фотографии детективу, Эттвуд склонил голову закрывая лицо светлыми прядями волос. Дуглас примерно догадывался, что на снимках содержится постыдные изображения, но он ожидал отнюдь не этого. На фотографиях были запечатлены гомосексуальные мужчины, изображённые в весьма однозначных позах. Рассматривая снимки, Авель ощутил волнение, ладони вспотели. Он перевёл тревожный взгляд на Генри. Затем продолжил просматривать фотографии, надеясь, что не встретит там изображения с детьми. К его облегчению, таковых не обнаружилось. Дуглас шумно вздохнул и протянул снимки владельцу. – Это…– Авель прокашлялся и продолжил, – изображённые на снимках смогут подтвердить, что вы делали их вчера? – Послушайте. Вы же прекрасно понимаете, что нет. Прошу, войдите в положение. – Хорошо. Я понимаю и сохраню это в тайне. Но, тогда вы…– договорить он не успел, так как неожиданно Генри сделал отчаянную попытку поцеловать Авеля. Мужчина среагировал моментально, отталкивая от себя фотографа, не понимая причины резкого порыва Эттвуда. Комиссар ошарашенно посмотрел на Генри, тот загнанно смотрел на него в ответ. – Вы видели тело, – резко перевел тему Авель. – Видел? – произнес журналист, явно ожидая не этого вопроса. – Тогда прошу меня простить, но вы идёте со мной. Если вы не хотите, чтобы всплыли ваши фотографии, то идёмте. – Не собираюсь я никуда идти, объясните, что происходит!? – возмутился светловолосый, – предупреждаю, если со мной что-то случится, моё издательство это так не оставит! – Не раздувайте, Эттвуд, я просто хочу, чтобы вы помогли мне.***
– Да объясните мне, наконец, в чем дело, чёрт возьми? – спросил Эттвуд, пока Авель вылезал из повозки. – Послушайте, Генри, я лишь хочу, чтобы вы кое-что услышали, и я уверен, – Дуглас сделал паузу пронзительно посмотрев на мужчину, – уверен, что вы сами захотите мне помочь. Журналист оторопел, но был заинтригован, поэтому приблизившись к злополучному тупику, он по команде детектива покорно вжался в стену, собираясь подслушивать разговор. В нём учувствовало три человека включая Дугласа. Речь шла о вчерашнем теле Кьюсака. Мужчины проговорили какое-то время, Генри начал сомневаться, что ему нужно было выслушивать именно это. Но неожиданно послышалось следующее: – Хватит уже, Дуглас, – такие «дети» в нашем городе дохнут каждый день, откуда столько интереса именно к этой шлюхе? Может чья-то дорогая игрушка? Вот уж не думал, что и тебя купили, комиссар, а что же ты с нами не поделился? – Вы что же, всерьёз полагаете, что это может стать единственной причиной для расследования? – холодным тоном спросил Авель. – Да ладно тебе, – начал незнакомец, – и мы и ты прекрасно знаем как ведутся дела по этому району и это единственная причина. Впрочем, мы наслышаны о твоей сердобольности и мой тебе совет, не влезай-ка ты в это дерьмо. – А за бесплатно тем более, – поддакнул второй неизвестный. – Спасибо за совет, коллеги. Но это уже мне решать куда влезать, а куда нет. А теперь извольте, мне нужно написать отчёт, – сказал Авель. Вскоре Генри услышал звук приближающийся шагов, внезапно его схватили за руку и стремительно утащили прочь. Поймав случайную карету мужчины, откинулись на сиденьях. Отдышавшись, Дуглас спросил: – Ну что, теперь вы поможете мне? Если у нас получится, я позволю вам напечатать статью об этом деле. Эттвуд не ответил. Мужчина посмотрел на комиссара и вытянул руку, предлагая рукопожатие.***
– Итак, что конкретно вы от меня хотите комиссар? – спросил Генри наливая чай в кружку, предназначенную Авелю. Мужчины снова пришли к Эттвуду. – Я хочу, чтобы вы сопровождали меня в этом расследовании и фиксировали всё, что вам покажется ценным в последствии. Я так же имею в виду и вашу камеру. Мне нужно, чтобы вы по окончанию следствия опубликовали всё в газете. У меня есть некоторые опасения, что в ходе расследования на меня начнут вести охоту, вас же никто не сможет притянуть к этому. Попросту никто не поверит, что я стал сотрудничать с журналистом, – мужчина улыбнулся и поднёс кружку с напитком к губам. – Что же, сказать, что я удивлен, ничего не сказать. Но мне нравится эта авантюра, признаюсь, не ожидал в наше время увидеть такого справедливого полицейского, – ехидно ответил Эттвуд, – ладно, я согласен вам помочь, но прежде…– мужчина замялся, – я прошу, забудьте про тот поцелуй, я самонадеянно посчитал… – Не стоит, Генри. Я понимаю. В таком случае, выпьем за наше сотрудничество, – Авель шутливо поднял кружку с чаем. – Хорошо, выпьем! – подыграл фотограф.***
– Рядом с телом не было орудия убийства? – спросил пожилой мужчина, сидящий в дорогом кресле и изысканно обставленном кабинете. С Дугласом беседовал старший инспектор Адамс. – Всё верно сэр, – Авель почтительно склонил голову. – Что же, инспектор, раз за трупом с Харпер-роуд никто не приходит, не считаете ли вы, что стоит закрыть это дело? – старик выжидающе посмотрел на комиссара, явно ожидая от него какой-то конкретный, нужный ему ответ. Авель посмотрел на доктора Грейсона Хемита, что все это время стоял за спиной старшего инспектора. Тот покачал ему головой. Давая понять, что лучше просто сказать то, что ждет от него Адамс. – Да сэр, так и есть, – покорно признал Авель, мысленно посылая старого маразматика к чёрту. Этот ответ явно понравился старшему инспектору. С улыбкой мужчина поблагодарил Дугласа и принялся увлечённо перебирать бумаги, намекая на то, что разговор окончен.***
Выйдя на улицу, Авеля встретила привычная серость погоды и гул от жизнедеятельности людей. Дугласа пробрала дрожь, с каждым днём становилось всё холоднее. Детектив выдохнул и направился к ловить повозку. Его дом находился в одном из самых благополучных и районах Лондона, здесь было куда тише чем в центре, поэтому проходя мимо окон собственной квартиры он услышал чарующую мелодию игры на скрипке. Мужчина улыбнулся, Анна опять музицирует. Добравшись до двери, Авель отварил её и тут же до него донеслись быстрые и шумные шаги. Через секунду перед Дугласом возникла его дочка Анна. Ей было пятнадцать, но она уже представляла собой ухоженную леди, а постоянная улыбка на лице и прелестные ямочки придавали ей особую очаровательность. – Меня пригласили играть в храме, представляешь? – озарно улыбнулась девушка. – Ой, как же чудесно дорогая! Я так горжусь тобой! – Авель притянул к себе дочь и увлёк её в объятья. – Она мне все уши прожужжала, а сегодня весь день играет, не оторвёшь! – пожаловалась супруга Авеля – Мерин, когда отец и дочь прошли в гостиную. – Побереги силы дорогая, а то заработаешь страшные мозоли и вообще играть не сможешь, – мужчина с укором посмотрел на дочь, но незаметно от Мерин подмигнул. – Как скажешь, папа. – Анна, иди-ка на кухню, скажи Присцилле, пусть разогревает ужин, – попросила Мерин. Девочка послушно кивнула и убежала. Убедившись, что Анна их не слышит, женщина приняла серьёзное выражение на лице и внимательно посмотрела на мужа спрашивая: – Дело так быстро закрыли? Посмотрев на встревоженное лицо супруги Авель сглотнул, натянул улыбку и ответил: – Да, мы нашли того, кто это сделал. Мерин улыбнулась, поцеловала мужа в щеку и удалилась на кухню. Дуглас прошёл в свой кабинет на втором этаже и подошёл к окну. За ним, как всегда, ничего примечательного: дорога, люди, кареты. Задумавшись, он сунул руку в карман, вынимая стопку фотокарточек, взятых у Генри. Мужчина присел к камину. Наблюдая всполохи пламени, он задумался, а действительно ли стоит влезать во всё это. Он боялся лишь одного, что его вмешательство туда куда не следует отразится на его семье.***
– Кто-то дал понять некоторым корреспондентам, – начал Эттвуд, присаживаясь в кресло, – что в убийстве Кьюсака виновен некий Уоррен Прайс. Вам это имя что-нибудь говорит? – Чёрт, – выругался Авель, – да. Это один псих, его задержали в тот же день как обнаружили тело Кьюсака. Известный балагур и пьяница, позавчера ворвался в местный бар с криками: «Я её убил!». И действительно, в его квартире нашли мертвую куртизанку. Но я понятия не имею, какого чёрта ему пытаются привязать и убийство Кьюсака. Я проверил отчёты, он не мог быть в двух местах одновременно. Бред полный. – Насколько я понимаю, это частая практика у вас? Обвинять невиновных, – зло выпалил Генри, но взглянув на Авеля поправил себя, – ну, то есть у ваших коллег. Дуглас лишь тяжело вздохнул и закрыл лицо руками. – В таком случае, как вы думаете, он предстанет перед судом за это убийство? Вы же ранее сказали, что ваш начальник попросил вас закрыть дело Кьюсака? – спросил фотограф. – Да. Думаю, что да. Уверен, что они скоро придут ко мне с таким предложением, а если я не соглашусь, то они и без меня всё это провернут. – И что же делать? – Скажу вам так, Генри. Это ещё не самое страшное, меня гложет дурное предчувствие, как будто стоит ожидать и других убийств, – Эттвуд хотел что-то сказать, но Авель продолжил, – в плане, это и так понятно, я имею в виду, что будут именно такие же убийства. – Вы говорите о том, что…именно тот убийца…но, почему? – Мой хороший знакомый рассказал мне эпизод, который произошёл ещё до моего перевода в это отделение… Днём в полицейском участке: – Авель, постой! – к мужчине обратился Хемит, – для твоего же блага, мне бы не хотелось, чтобы ты лез в это дело, но зная тебя и твою настырность, стоять в стороне я не могу, может у тебя и выйдет. Дуглас вопросительно выгнул бровь, показывая всем видом, что готов выслушать. – Так вот, около шести месяцев назад мне привезли два тела. Двое мальчишек, братьев. Убиты эти мальчики были так же, как и твой Кьюсак, а на запястьях остались следы от верёвки. Указаний никаких не было, поэтому я просто молча выполнил свою работу и составил отчёт. На следующий день пришёл, а тел уже не было, проверил свой стол – отчёта тоже нет. Ну я и пошёл к старику Адамсу, в итоге мне просто сказали забыть об этом. Ну, ты меня знаешь, я чего только не повидал за годы работы, знаю, когда нужно смолчать. Я бы и дальше молчал, но вот ты заразил меня своей справедливостью кажись, – договорил мужчина и по-дружески хлопнул Авеля по плечу, – это всё, что я могу тебе сказать. Детектив пересказал историю Генри. Последний, дослушав вскочил с кресла. – Да чёрт его дери! Это наверняка наш убийца! – Вот и мне так кажется. Жаль, что нельзя посмотреть тот отчёт, может там были бы зацепки. А пока у нас ничего нет. – Но что может заставить человека совершить такое? Он псих не иначе. Слыхал, я про парочку богатеев с нездоровыми пристрастиями, но подобного не встречал ни разу. Уверен вы тоже, детектив. – Верно, боюсь истинные мотивы мы сможем узнать у самого убийцы. Думается мне, что за эти делом стоит огромная история. – Мы ничего не знаем о человеке, который всё это сотворил, но возможно удастся найти свидетелей. Я поспрашиваю у местных, – Авель скептически посмотрел на Генри, – не надо так на меня смотреть, это они вашим грубиянам ничего не говорят, а я вежливо попрошу, к тому же, вы прекрасно знаете, что я иногда посещаю некоторые заведения, – подмигнул Эттвуд. Дуглас смутился, но согласно кивнул.***
Ежедневно мужчины устраивали подобные встречи в комнате журналиста. Они обменивались всем тем, что удалось узнать. Шли дни, недели и вот, когда прошёл целый месяц, случилось кое-что из ряда вон выходящее. К тому моменту у мужчин уже было представление о том, кого они ищут. В основном это заслуга Генри и его связям среди определенных кругов. Кое-кто дал им наводку на описание мужчины, который вел себя крайне подозрительно и ошивался в день нахождения Кьюсака в том переулке. По словам пожелавшего остаться анонимным, тот мужчина был из интеллигентных кругов, старательно пытающийся выдать себя за оборванца. По описанию, мужчина был примерно двадцати лет, высокий, со странной хромающей походкой. Но выдали его притворство руки – они были чересчур ухоженными, а на мизинце поблескивал перстень. Действительно странный образ. И вот когда, получив это описание, мужчины стали активно спрашивать про хромающего с перстнем, то случилось неожиданное событие. В один из вечеров, когда Авель сидел на диване в комнате Генри, в дверь кто-то постучал. Мужчины переглянулись, но не придали этому особого значения. Эттвуд спокойно открыл дверь, ожидая застать там своего соседа, но стучавший неожиданно произнес: – Добрый день, могу ли я узнать, здесь ли находится комиссар Авель Дуглас? – раздался молодой голос. Детектив никак не ожидал услышать свое имя, мужчина не стал раскрывать свое присутствие оставаясь сидеть, но внимательно слушая. Через приоткрытую дверь Генри увидел незнакомого молодого человека, сжимавшего конверт. Услышав имя Дугласа, он не сказать, что особо удивился, понимая, что вероятно за ними двумя проследили. Журналист кивнул юноше, тот молча отдал ему конверт и поспешно ушёл. Эттвуд медленно закрыл дверь и развернулся к Авелю вскидывая брови. Он прошёл в комнату и протянул бумагу комиссару. – «Приглашение на ужин», – прочитал детектив удивленно. Тот факт, что его искали именно тут, его удивил, но не сильно, несложно было проследить куда каждый день после работы идёт комиссар. Но вот то, что его не просто прикончили всё в том же тупике, а передали приглашение, вот что выбило мужчину из колеи. – Что там ещё написано? – заинтересованно спросил Генри садясь плечом к плечу с Авелем. – Адрес и время. Генри, это адрес Терренса Гроува, – переходя на шёпот промолвил мужчина. Его собеседнику это имя явно ничего не говорило, поэтому Дуглас поспешил прояснить: – Терренс Гроув, один из самых влиятельных и обеспеченный людей Лондона. Занимается биржевым делом. Моя дочь Анна, играла на концерте в церкви, этот…– Авель замялся, его начало трясти, – этот Гроув подошёл к нам, когда мы выходили. Представился, сказал, что восхищён игрой Анны и пригласил её сыграть у него на ужине, в особняке…Боже…А мы ведь действительно хотели…– мужчина сорвался, его затрясло. Эттвуд успокаивающее коснулся плеча детектива. Спустя какое-то время комиссар успокоился и начал рассуждать: – Это шанс найти улики или хотя бы приблизиться к правде. – Согласен, но ты уверен, что это не ловушка? Может он просто решил от тебя избавиться. Вот прикончат тебя, выкинут в речку, а потом и за мной придут, уж адрес они мой точно знают и тогда пиши пропало наше расследование. – Думаю, что у нас нет выбора, кто знает, что произойдет, если я не приду? Не дай Боже, он тронет мою дочь. – Хорошо, ну раз ты всё решил, то езжай к семье. Повидай их и переоденься. – Нет. – Что, нет? – не понял Генри. – Я не могу поехать к семье, если я увижу Анну, то уже никуда не пойду. – Ну хорошо, тогда давай я тебе хоть галстук дам, – сказал Эттвуд и ослабшими от волнения ногами подошёл к комоду. Выудив оттуда ткань, он вернулся к комиссару накидывая петлю тому на шею. – Решил меня придушить? – со смешком в голосе спросил Авель. Генри поднял на него удивлённый взгляд и заметил, что он действительно сильно перетянул галстук, извинившись он отступил в сторону. Покидая порог комнаты Генри, комиссар заговорил: – Значит, действуем как договаривались. Если я не приду к тебе завтра утром, то ищи укрытие у знакомых и поднимай шум в издательстве. Если что, найди Грейсона Хемита, расскажи ему всё. Журналист подошел к Авелю, дернул его за плечи, обнимая. Оторопевший Дуглас так и стоял в дверях. Когда Эттвуд отпустил его, мужчина молча кивнул и ушёл.***
Стемнело. Карета остановилась и вскоре из неё показалась фигура Авеля Дугласа. Он не строил ожиданий, но вечер явно предстоял быть непростым. Выходя, мужчина осмотрелся. Кругом лежал снег, покрывающий фигурно выстриженные кусты на территории особняка. Поднявшись на крыльцо, мужчина осторожно постучал. Дверь открылась, и перед мужчиной предстала стройная фигура слуги. Парень молча пропустил гостя внутрь. Дом был обставлен дорогой мебелью, каждый уголок буквально разил роскошью, чего только стоили изящные хрустальные люстры. Несмотря на всю яркость обстановки, Авель ощущал некое гнетущее чувство, мерзко разливающееся по телу, при каждом шаге по дорогим коврам. – Добрый вечер, комиссар Дуглас, – неожиданно за спиной мужчины произнёс женский голос. Её образ полностью соответствовал обстановке дома. Нежно-голубое струящееся платье из невиданно ранее Авелем материала. Роскошная причёска. – Миссис Гроув, – произнес комиссар несколько озадаченно, ожидая встретить непосредственно хозяина дома. – Мой муж, скоро к вам спустится, а пока пожалуйста, присаживайтесь и выпейте вина, – произнесла женщина, подзывая открывшего дверь слугу. Парень неторопливо подошёл. Раздался звук вынимаемой пробки, а вскоре и приятное журчание разливаемого в бокал напитка. Авель благодарно принял бокал и опустился на кресло, разглядывая гостиную. В ожидании он почти допил вино, как вскоре послышались шаги. – Я поражён вашей целеустремленностью, комиссар, – заговорил вошедший Терренс Гроув. Дуглас стремительно вскочил с кресла вынимая из кармана пальто пистолет, направляя в сторону Гроува. – Что же, этого стоило ожидать, – мужчина равнодушно прокомментировал порыв Авеля, – прошу, присаживайтесь, вы ведь не собираетесь меня убивать детектив, пока не узнаете правду. Внезапно лицо Авеля побледнело. Сперва мужчина посчитал, что сыграло волнение, однако он резко ощутил головокружение и уже секундой позже рухнул на пол теряя сознание.***
Авель пришёл в себя, не зная, сколько прошло времени. Оглядевшись, он увидел, что его переместили в другую комнату, обставленную как кабинет: стеллажи книг, массивный дубовый стол. Напротив него сидел Терренс Гроув. Дуглас дернулся в отчаянной попытке встать, но конечности его не слушались. Самым ужасающим было то, что было на коленях у Гроува сидел обнажённый юноша, он был словно кукла. Жизнь в нем выдавало моргание и вздымающаяся грудная клетка. – Людям сейчас трудно поверить, насколько одна семья, способна повлиять на всю экономику города, но именно таково положение моей семьи, комиссар, – говоря это, Гроув неторопливо водил кончиком пера от шеи мальчика до груди. Всё, что мог сделать Авель это тупо наблюдать, в ужасе распахнув глаза. – Очень сложно, знаете ли, вечно ходить с маской учтивости и тактичности, претворяться, что любишь жену, – продолжал монолог Терренс, – Наверное, вы думаете, что я монстр, извращенец, да? – мужчина перевел взгляд на комиссара, – что же, а мне так не кажется. Я дарю этим нежным созданиям лучшие моменты в их жизни, видели бы вы с каким восторгом они заходят в мой особняк, с какими искрами в глазах они принимают душистую ванну…– на этих словах Гроув приник к волосам юноши, вдыхая. Дугласу стало еще хуже, он чувствовал, как в груди зарождается пламя отчаянья. – Вы мне не поверите, комиссар, но я их не убиваю, этого я не делаю, кто-то хочет подставить меня и моих слуг. Я бы не притронулся к этим невинным душам…Вы только посмотрите на него, какое он произведение искусства, – мужчина тыльной стороной ладони провел по торсу юноши. Детектив почувствовал, что он скоро потеряет сознание. – Я хочу, чтобы вы и ваш дружок Эттвуд, нашли настоящего убийцу, поэтому слушай меня внимательно, я расскажу тебе всё, что знаю.***
Очнувшись, Авель почувствовал монотонное покачивание. До него доносились скрипучие звуки. Комиссар осмотрелся и понял, что находится в карете. Сознание стало приходить к нему. Он тут же покрылся холодным потом, вспоминая что он видел в доме у Гроува. Карета резко остановилась, он выглянул – было очень темно, но он догадался куда его привезли. Потерев веки, мужчина вышел в прохладную ночь. Заплетающимися ногами он доковылял к комнате Генри. Из последних сил он постучал в дверь. Её моментально открыли, а сам Авель ослаблено рухнул прямо в руки Эттвуду. – Тише, тише. Боже..., – взволнованно залепетал журналист, затаскивая мужчину в комнату. Спустя какое-то время Авель вновь пришел в себя. Он лежал на постели, а напротив него, напряженно тряся ногой сидел фотограф. Увидев, что детектив пришел в себя, он потянулся к нему, протягивая стакан воды. Жадно выпив содержимое, Дуглас поведал обо всём. Его речь путалась, жестикуляция была экспрессивной. Но Эттвуд не прерывая монолог внимательно слушал мужчину. – Я ведь даже не смогу никому про это рассказать, - Авель схватился за голову, оттягивая волосы и начал раскачиваться как душевнобольной. –Тихо, Авель, они накачали тебя наркотиками, тебе нужно поспать, мы потом разберемся со всем, – Эттвуд ухватился за руки Дугласа поворачивая его к себе, призывая успокоиться. – Да-да, все будет хорошо, – глаза комиссара безумно бегали из стороны в сторону. – Давай, приляг, – ровным голосом говорил фотограф. Авель энергично закивал головой и откинулся на подушку. Генри приподнялся, намереваясь отойти, но его неожиданно остановили, схватив за руку. – Нет, не уходи. Пожалуйста, обними меня, – Эттвуд изумился, но всё же осторожно прилег рядом, нежно прислоняясь к спине мужчины.***
На утро голова Авеля была на удивление ясной, из чего следовало, что он проспал немало часов. Разлепив веки, мужчина понял, что он в комнате Генри. Из окна выглядывали лучи солнца и ласкали лицо лежащего рядом журналиста. Мужчина с расслабленным лицом, мирно дремал. Медленно рука Дугласа потянулась и невесомо, одними кончиками пальцев, коснулась линии подбородка спящего. Генри не дрогнул. Затем рука Авеля потянулась к светлым волосам журналиста, пряди которых беспорядочно разлетелись на лбу фотографа. Детектив коснулся волос, а затем запустил всю ладонь, пропуская локоны сквозь пальцы. Тут глаза лежащего напротив распахнулись. Инспектор поспешил отдернуть руку, но её перехватили. – Ты как себя чувствуешь? – прошептал Генри. Авель глупо похлопал глазами, в тщетной попытке освободить руку. Поняв, что его не отпустят, Дуглас приподнялся и сел, утягивая за собой и Эттвуда. Теперь мужчины сидели на постели и молча таращились друг на друга. Молчание прервал Дуглас: – Я не ночевал дома, мне нужно уйти. Вечером, я к тебе вернусь, и мы обсудим вчерашнее. По выражению лица корреспондента казалось, что он ожидал услышать иное, но лишь кивнул, отпуская из хватки руку мужчины.***
Прошёл месяц. Дуглас пытался подступить к начальству с просьбой проверить Гроува, но на него лишь посмотрели, как на умалишённого и послали заниматься более полезными делами. Дела у Генри продвигались не лучше, единственное, что ему удалось раздобыть это список вхожих в дом Терренса Гроува. Мужчины старались отталкиваться от того, что кто-то действительно хочет подставить бизнесмена, убивая тех юношей, которых тот покупает. В общем, расследование шло медленно, пока не случилось кое-что. Однажды Авель ворвался в комнату Эттвуда с криками: – Это случилось. – Что? – непонимающе спросил фотограф. – Харпер-роуд. В одном из борделей. Туда подкинули новое тело. – Чёрт. Поехали быстрее! К тому времени, как мужчины добрались до нужного места, вокруг заведения собралась приличная толпа любознательных, которую с большим усилием пытался разогнать единственный офицер. – Митч, спасибо что предупредил, расскажи, что тут? – начал Авель, как только они приблизились. – Очередная шлюха, числится тут же, по сообщению сутенёра, его сняли вчера вечером. Подбросили видимо утром, когда бордель закрыли, то есть прошло совсем немного времени. Дуглас выслушал доклад и прошёл в помещение, намереваясь рассмотреть тело. Оно принадлежало мальчику примерно лет четырнадцати, типаж тот же, что и Кьюсак. Авель пригляделся и с ужасом отметил, что это тот самый юноша, что был тогда в доме Гроува.***
Как и ожидалось, расследовать это убийство Дугласу не дали, подсунув под нос «более важно дело» с ограблением уличного торгаша. Поэтому, когда Авель по обыкновению пришёл к Генри, он стал расхаживать по комнате, заставляя журналиста записывать своеобразный отчёт с его слов: – Когда я был у Терренса, видел, что парень жив, просто он подыгрывает «хозяину» в покорности. Со слов Гроува, он всегда заказывал разные кареты, чтобы извозчики отвозили мальчиков обратно. У меня есть теория, о том, что мальчик знал преступника, и я в этом абсолютно уверен. Знали его и возможно доверяли ему, либо попросту не ожидали, что такое случится. – Боже, – рука записывающего Генри дернулась. – Думаю, мне стоит снова наведаться к Гроуву.***
Не найдя никакого более адекватного способа добиться приема у Терренса, Авель вместе с Генри вечерами дежурили у его особняка. Уже на третий день к ним вышел слуга и попросил войти. – Вы что себе позволяете, Дуглас, я думал вы и ваш дружок, будете более благоразумными?! – Я пришёл к вам, потому что, знаю кто убийца. На Авеля посмотрели сразу два удивленных взгляда. – Ты настолько дорожишь им, что, даже притворяясь бедняком не стал снимать подаренный перстень, да? – обратился Авель к стоящему в стороне слуге, – я еще после первого раза заметил, когда вы подносили мне вино, мне показалось это странным, слишком уж дорогая вещица для слуги, а потом вспомнил, что описание человека на месте где нашли Кьюсака полностью совпадает с вами, в моменте я забыл об этом, но размышляя о том, кто вхож в дом Гроува и тот, кого не боялись дети… я понял, что это вы. Теперь все взгляды были устремлены к стоящему в стороне слуге, он ухмыльнулся и заговорил: – А как бы вы повели себя, если бы вас выкупили из рабства? Правильно, были бы благодарны своему добродетелю. Но, что, если добродетель относился бы к вам с лаской, заботой, нежностью? Вы бы росли, принимая всё это. Но потом, в определенный момент, появляется ваша замена. Вся ласка достается другому, а вас наряжают в костюм, отселяют в дальнюю комнату и велят вести себя как прислуга. Конечно же ты с благодарностью принимаешь и это. Но потом, ты слышишь, как добродетель называет другого теми же сладкими словами что и тебя…– руки парня затряслись, – потом ты делаешь всё, чтобы добродетель обращал на тебя внимание. Лишь когда я выпрыгнул с третьего этажа, добродетель стал заботиться обо мне как раньше, но после этого я сломался, стал бракованным, не таким идеальным, и тогда снова стали появляться другие…Я просто хотел, чтобы я был единственным. Понимаете? Со стороны Гроува раздался шумный вдох: – Мой мальчик, ну зачем…Я ни хотел верить, что это ты. – Стало быть, вы и сами это подозревали? – спросил Авель. – Да, – наконец произнес Терренс. – Когда Оскару было около восьми, я случайно увидел его, забившегося в грязный угол в борделе на Харпер-роуд. Вы должны понимать, что я никогда не брал столь юных детей, но посещая данное заведение, я видел, что с каждым разом мальчик выглядит все хуже и хуже. В итоге я не смог и выкупил его, за сущие мелочи. Когда я привел его, я стал относится к нему как к сокровищу, не помыслите дурного, я правда не брал его к себе в постель. Он рос и с годами, я стал давать ему больше свободы, дал ему работу, чтобы он мог накопить денег и смог с достоинством выйти в общество, но он не хотел отдаляться от меня. Быть может, где-то я совершил ошибку, а тот случай с его падением, я правда думал, что это несчастный случай, в тот день он вызвался помыть окна. При падении у него повредились ноги, я нанимал лучших врачей, но хромота никуда не ушла. Когда я брал юношей, я и помыслить не мог, о чем думает Оскар. Именно он усаживал их в повозку, чтобы отвезти их обратно…Боже… – Но неужели он никак не выдавал себя? – взволнованно спросил Генри. – Поверьте, я не заметил. Тогда вы двое, – он посмотрел на Авеля и Эттвуда, – вы начали активно рыскать, а я не мог допустить, чтобы вы случайно раскрыли мою тайну. Я прекрасно понимаю, что слухи невозможно купить деньгами и тогда я сам решил пойти вам на встречу, надеясь на ваше справедливое расследование, комиссар. Неожиданно, послышались мягкие шаги и вскоре в проёме показалась фигура. – Господин, что здесь происходит? – сонным голосом пробормотал юноша, в одной ночной сорочке. Боковым зрением, Авель заметил стремительное движение. Оскар, все это время стоящий в стороне, ринулся к юноше подставляя к его горлу откуда-то взятый нож. – Нет! – крикнул Дуглас. – Нет, чёрт, тебе не нужно этого делать. Ты же все сейчас услышал, мистер Терренс всё еще любит тебя и заботится о тебе. – Нет! Я хочу, чтобы это я был на месте этого грязного… Неожиданно слева раздался голос Гроува: – Ты больше никого не тронешь, Оскар. Отпусти мальчика, живо! Медленно парень разжал руки, отпуская парнишку, который сразу же ринулся за спину к Терренсу, прячась. Лицо Оскара не выражало абсолютно никаких эмоций, он склонил голову, будто чего-то ожидая. Внезапно он перехватил нож другой рукой, откинул голову, демонстрируя полные слёз глаза и полоснул себе по горлу. – Оскар! – Гроув ринулся к парню подхватывая его.***
На утро Грейсон Хемит увидел на резекторском столе тело. А старший комиссар Адамс в своём кабинете обнаружил отчёт, полностью написанный рукой Генри. К отчёту была прикреплена записка, в ней говорилось: «Это дело убийцы с Харпер-роуд, в морге тело. Все подробности изложены в отчёте, дальше судить вам как поступить, потому что аналогичный материал выйдет завтра в утренней газете.»