***
В канун Рождества Том, правда, надеялся, что произойдёт что-то особенное. Это было весьма глупо. У него были великие планы на своё будущее, которое точно не включало в себя Альфарда Блэка. Слишком правильного Блэка. С недавних пор он отличался от того самоуверенного слизеринца, которого Реддл знал. Однако… таким Альфард стал из-за самого Тома. Хотел ли подобного сам Реддл? Нет, он не хотел видеть перед собой того, кто мог бы стать для него препятствием, а Альфард им обязательно станет. Чувствовать что-то настолько сильное к человеку и одновременно избегать этого – весьма сложно. Том хотел полностью им овладеть, заставить остаться рядом, но Блэк не был зверушкой на поводке. Принуждать его к подобному Том просто-напросто не сможет. Хотя бы из-за своих чувств к нему. Они были глубокими и искренними. Сейчас, пока Том не стал воплощать в жизнь свои планы, староста хотел насладиться этим и полностью окунуться в подобные ощущения, словно заворачиваясь в кокон. Только это делало Реддла по-настоящему живым. Он огибает свою кровать, расстегивая мантию. Юноша удивлённо приподнял брови, замечая на постели клочок пергамента. Ему никто не оставлял записки, да и кому заниматься подобным? Хотя, если подумать… От этой мысли его губы тронула мягкая улыбка. Том взял пергамент и прошёлся взглядом по красивому тексту. Альфард Блэк. «Ищи себе убежище в 23:00» Это всё, что было изложено в этой записке. Реддл наколдовал часы, чтобы понять, сколько у него было времени на то, чтобы приготовиться. Хотя, к чему готовиться, когда не знаешь, чего ожидать? Альфард был самым непредсказуемым человеком, которого знал Том Реддл. С ужасом он заметил, что у него осталось десять минут. Староста спохватился, взмахнул волшебной палочкой, левитируя свой сундук с вещами. Десять минут… Всего десять минут! Том сам не понял, почему так яростно стал подбирать вещи, буквально роясь в них. Он должен был соответствовать, если всё же… что-то произойдёт между ним и Альфардом.***
Выручай-комната хранила множество секретов. В том числе секреты Тома и Альфарда, поэтому, когда Реддл вошёл в скрытое от многих глаз помещение, – почувствовал себя смущённо. Впрочем, он мог быстро вернуть себе самообладание, делая вид полностью равнодушного человека. Обстановка вокруг была… странной. Он в неистовом шоке остановился, даже не зная смеяться ему или плакать. Украшенная комната была чересчур Рождественской. С потолка шёл снег, и, опять же, – отражение реальной погоды вне Хогвартса. Гирлянды, украшения и свечи слишком сильно бросались в глаза, отчего у Тома на некоторое время сдавило лёгкие – он просто-напросто перестал дышать, страшась, что вся эта атмосфера его задавит. Откуда-то сбоку послышалось «хо-хо». Том не удержал любопытство повернуть голову. Мимо него пролетел по воздуху заколдованный минни Санта, со всем своим энтузиазмом приветствуя Реддла, размахивая толстенькой рукой. Маска равнодушия треснула, и этот треск Реддл услышал собственными ушами. Он в ужасе огляделся, пытаясь понять, что здесь происходит. О, нет, не так. Он прекрасно знал, что именно здесь происходит. Он искал источник подобного. Возможно, Том слегка разочаровался. Рождество всегда напоминало ему о том, что его празднуют с семьёй. А у Реддла никогда не было настоящей семьи, убеждая себя, что в ней он не нуждался. И вот на глаза попадается тот самый «источник», который он искал. Альфард Блэк выбрался из-за поворота коридора, который сразу же после этого исчез, воздвигнув стену. — Том, ты как раз вовремя! — с улыбкой сказал Альфард, проходя ближе. Он не дошёл до юноши, сразу же останавливаясь. Его выражение лица стало настораживающим. — О, так ты… не впечатлен? Разочарован? Реддл смотрел на парня таким взглядом, от которого у Блэка свело желудок. — Это ты сказал про праздник, — продолжил Блэк, выразительно посмотрев на Тома, словно желая защититься этим фактом. — Я тебе сказал, чтобы ты выбросил эту глупость из головы. — Ах, — брюнет разочарованно вздохнул. Своей волшебной палочкой Альфард убрал бόльшую часть украшений, после заставил ничего не понимающего Санта-Клауса раствориться в воздухе, словно того и вовсе никогда не существовало. Блэк прошёлся по всему периметру, наводя палочку на разные места и исправляя далеко не то, что сделала комната, а то, что сделал сам Альфард. Это, вероятно, было чересчур, понял Блэк. Том наблюдал за юношей молча, отмечая про себя некоторые детали: Альфард Блэк был в самом смешном свитере, который точно не должен находиться в его гардеробе. Это был зелёный и широкий вязаный свитер с яркими оленями. Над рогами животного чёрными буквами значилось: «Блэк». По всему свитеру были изображены разные ёлочные игрушки, снежинки и светящиеся шарики. Сдержав смешок, Реддл поспешил остановить парня: — Постой. Оставь зачарованный потолок. Не стоит убирать всё начисто. — Тебе не понравилось, — Альфард пожал плечами, даже не глянув на Тома. Он выглядел сосредоточенно и серьёзно. — Мне, определённо, не понравился Санта-Клаус. — Это было лучшее, что я делал, — фыркнул Блэк, глянув на старосту. В его серых глазах прокрались смешинки. Тому тоже хотелось посмеяться. Здесь они были совершенно вдвоём, без посторонних, и пока оба не уйдут из Выручай-комнаты, никто в неё не войдёт. Но и входить было некому. Реддл, нарядившись в классический костюм, выглядел на фоне Альфарда странно. Или, быть может, сам Альфард на фоне Реддла выглядел странно? Даже… глупо. Том точно запомнит этот нелепый свитер, чтобы напоминать о том, что нечто подобное Блэк носил. Возможно, было бы прекрасно, если бы его родители увидели сына в таком вот образе. Определённо всё семейство Блэков настиг бы инфаркт. Староста делает шаг вглубь комнаты, рассматривая то, что осталось от небольшой чистки. У камина с огнём был накрыт стол на двоих людей. Кровать в помещении тоже имелась, потому Том понял, что Альфард намеревался остаться здесь на всю ночь. Это… немного смущало, но лишь чуть-чуть. Вернув взгляд на Блэка, Том приподнял бровь. — Если ты скажешь, что сам связал его, — юноша указал взглядом на весьма смешной, но милый свитер Блэка, — то я не поверю. Хотя, ты весьма непредсказуем. Альфард с ухмылкой прищурился. — Если тебе не нравится, я могу снять. Под ней будет то, что тебе очень даже понравится. — Очень заманчиво, — староста сделал уверенный шаг к нему, и не сдержал довольной улыбки. — Ты меня позвал сюда для того, чтобы я помог тебе избавиться от этого свитера? — О, это мой любимый свитер, — Блэк закатил глаза. — Если с ним что-нибудь случится… — Тогда, пусть остаётся на тебе, — говорит Реддл. Он стоял совсем близко к этому человеку и мог почувствовать его запах. Том никогда не мог понять, это был одеколон или личный запах Альфарда Блэка? Впрочем, староста мог сказать ему «спасибо» за то, что устроил нечто подобное, пусть это и вызвало неприятные воспоминания. Всё было неважным, когда находишься рядом с этим человеком, и Реддлу, на самом деле, очень повезло находиться сейчас с ним. Между ними повисла неловкая тишина. Оба всегда находили общие темы для разговора, но здесь и сейчас было что-то странное. Очень личное, что слов подобрать было невозможно. Том мог стоять рядом с Альфардом долгое время, просто наслаждаясь его присутствием, но также они оба знали, что молчать долго, определённо, не смогут. — Что ж, — начал Блэк, совершенно не желая показывать свою панику на лице. Он взял Тома за плечи и медленно развернул к накрытому столу. — Рождественский ужин. Ты знал, что в Хогвартсе есть кухня? Я провёл в ней весь вечер, поэтому, если ты хотя бы не попробуешь то, что я приготовил, я сочту это за оскорбление. Хотя, я готов тебя уже простить. — О, я съем всё, что ты мне приготовишь, — Реддл был слегка ошеломлён, ведь никак не мог себе представить Блэка за горящими котлами, в которых варился какой-нибудь суп. Альфард только усмехнулся, определённо надеясь впечатлить Тома своей едой. Юноша приблизился к щеке старосты со спины и коснулся его губами. С губ Блэка сошёл горячий вздох. У Тома чуть не подкосились коленки от этого горячего дыхания. Слишком долго он не чувствовал на себе касаний Альфарда, что даже тело уже успело соскучиться. Это было неправильно, считал Том, а потом эти мысли растворялись где-то в ощущениях огромного возбуждения. Альфард всегда знал, как именно ему нравилось, что именно ему нравилось, и этот человек умел обращаться с Реддлом так, как Том этого желал. Блэк давно… изучил его привычки и вкусы, знал обо всех его точках на теле, которые его заводили. Но сильнее всего Тома заводил сам Альфард. Лишь ему было позволено держать его руками и падать в яму греха вместе с ним. — Альфард, я… голоден, — со вздохом прошептал слизеринец. Его горло тут же пересохло. — Поверь, я тоже, — прошептал Блэк в шею студента, покрывая её бережными поцелуями. — Изголодался по тебе. Том, я хочу тебя. Альфард прижался к спине Реддла, опуская руки на его талию, и слегка сжимая её пальцами. Блэк не позволял себе большего, пока не попросит сам Том. Хотя у него был соблазн избавить парня от одежды, нагнуть и трахнуть прямо на столе. Эти мысли вызывали желание ещё сильнее, а мысли о кровати испарились. Кровать – это весьма удобно, но в порывах страсти и желания, заниматься сексом принято сразу, не переходя с места. Так казалось интереснее, такой секс был особенным. Ещё чуть-чуть… совсем чуть-чуть и Том действительно проиграет. Он ненавидел себя за слабость, которую имел перед Блэком, за желания, которые жили в его сундуке под замком, ведь именно Альфард был ключом от ящика, открывая его каждый раз, когда находился рядом. Том забыл, каково это – чувствовать себя настолько нетерпеливым. Он был не сдержан, он был зависим и жаден. Том Реддл хотел Альфарда Блэка до безумия. И он сдался. Развернувшись, Реддл схватил его за ворот мягкого свитера и притянул на себя, касаясь его губ своими. Нетерпеливо целуя и перемещая свои руки выше, Том почувствовал, что его прижали за бёдра. Пальцы зарылись в длинные кудри Блэка, начиная углублять поцелуй. Казалось, мир вокруг одновременно остановился и закружился водоворотом. Снег крупными хлопьями падал с зачарованного потолка, практически растворяясь над головами. Том и Альфард были слиты в поцелуе, прижимались телами, словно они друг для друга были чем-то таким необходимым, как воздух. Как бьющееся сердце в грудной клетке. Блэк поднял Тома за ягодицы, не прерывая поцелуй, и прошёл вперёд. Ему хватило одного движения, чтобы снести со стола их ужин и посадить на него Реддла. Он схватил Тома за волосы и запрокинул его голову назад, чтобы припасть губами к шее. Альфард целовал каждый дюйм его кожи, желал вгрызться в неё зубами и откусить кусок от Тома. О, Блэк был слишком голоден. — Альфард, — с тяжёлым дыханием начал Том, — не так быстро… Блэк припал губами к уху Реддла, обхватив ими нежную мочку. Он облизал её и обжег его горячим шёпотом: — Я никогда не трахаюсь быстро, Том, ты же знаешь. Желудок Реддла перевернулся от волнения. Ох, Том знал это. И он пожалел о том дне, когда решил испытать Альфарда Блэка. В конце концов, Альфард испытал на прочность самого Тома. Староста сглотнул, желая чем-то смочить горло. Он был в предвкушении того, что произойдёт этой ночью. От этого ожидания Реддл не стал ничего говорить, просто прикрывая глаза. Он отдал себя Альфарду, приготовившись к тому, что так хотел. Блэк посмотрел на Тома, начиная избавлять его от одежды. Пиджак, галстук и рубашка были полностью сняты с тела, обнажая кожу Реддла. Слизеринец задержал взгляд на его груди, как и во все прошлые разы, замечая на левой стороне, прямо у сердца, шрам, который остался явно от глубокой раны. Альфард никогда не интересовался им, хотя знал о теле Реддла практически всё. Лишь этот шрам был для него загадкой, разгадать которую Блэк просто не решался. Это было до безумия страшно, ведь шрам был в области самого сердца. Будто кто-то пытался его вырезать и украсть. Том не стал смущённо краснеть, полностью привыкший к такому положению. Он потянулся к безумно смешному свитеру, намереваясь снять его с Альфарда, как Блэк сразу же улыбнулся. — Он тебе так сильно не нравится? Реддл вскинул одну бровь. — А ты бы хотел, чтобы тебя трахнул человек, в свитере с оленем? — Я бы хотел, чтобы меня трахнул человек, в свитере с оленем, — Альфард посмотрел на Тома таким взглядом, будто говорил очевидный факт. Реддл не понял, шутка это или нет. Но когда брюнет тихо фыркнул и рассмеялся, Реддл со слабым вздохом закатил глаза. — Тогда я бы мог тебя трахнуть в нём, — ухмыльнулся староста, приближаясь к красивому лицу Блэка. Альфард в ответ улыбнулся. — О, боюсь тебя разочаровать, но сперва я воплощу свои грязные фантазии. — Этим ты меня не разочаруешь, — Том схватил низ свитера и одним движением снял его с Альфарда через голову, кидая вещь в сторону, совершенно не глядя куда. Они вновь припали к губам друг друга, но на этот раз целовались не слишком долго, стараясь разогреться, и возжелать друг друга. Хотя желание было слишком огромным. Блэк стянул с Реддла штаны, оставляя его полностью раздетым. Он рассматривал его тело благоговейно, но огонь желаний в глазах был таким очевидным, что Тому захотелось его подразнить. Реддл откинулся на стол спиной, раздвигая ноги перед Альфардом. Обхватив возбуждённый член ладонью, юноша начал водить по нему. Подобное вызывало в животе Реддла шквал разнообразных эмоций и ощущений. Всё сводило и, казалось, он мог уже кончить. То, как смотрел на него Альфард, каким взглядом наблюдал за движениями его руки – не на шутку возбудило. Член под пальцами пульсировал, а головка сочилась смазкой. Руки вмиг стали влажными и скользкими. Кто бы мог подумать, что Том Реддл, который предпочитал среди своих приближенных называться Волдемортом, будет вот так развратно вести себя с кем-либо. Он бы мог начать стонать, но отчего-то сдерживал этот порыв. Сейчас его интерес был сосредоточен на лице Альфарда. Сейчас Том хотел снести ему голову собственным телом, чтобы потом пожалеть об этом. Альфард, внимательно наблюдающий за такой интересной картиной, провёл руками по его внутренним сторонам бёдер. Юноша навис над Томом, упираясь в стол одной ладонью. Пальцами второй руки Блэк потянулся к губам старосты. — Продолжай, не останавливайся. Ты меня понял? — почти что угроза для Тома, которую игнорировать было просто непростительно. Альфард словил лёгкий кивок, когда его пальцы проникли в горячий рот Реддла. Внезапно Том понял, что его рот наполнился слюной. Юноша сосал чужие пальцы, одновременно двигая и головой, и рукой на своём члене. Это было… так грязно, так возбуждающе, что он не удержался от сдавленных стонов. Это будоражило и дразнило. Чёрт возьми, Том хотел, чтобы его трахнули и как можно скорее. По его подбородку текли слюни, но юноша не позволил себе останавливаться, представляя, как сосёт нечто большое. За этими мыслями Реддл не смог сдержать своего нахлынувшего возбуждения, пробравшегося током до самого мозга. Староста распахнул рот в немом оргазме, чувствуя, что пальцы Альфарда давили ему на язык. О, блять, это было слишком ярко и неожиданно. Он не смог понять, что кончил, пока не ощутил, как по его руке стекает сперма. По руке, что всё ещё двигалась по основанию его члена. От этих движений эрекция не могла утихнуть, но нужно ли это было сейчас? Определённо нет. — Тебе так понравилось сосать мои пальцы и дрочить себе? — ухмыляясь, спрашивает Блэк, совершенно не удивившись подобному. Он знал, насколько Том был нетерпелив. А ещё Альфард знал, что Реддл делает это специально, чтобы он потерял самообладание и жестко трахнул на столе. Альфард, конечно, собирался его взять здесь в любимой позе, но жестокость применял лишь в исключительных случаях. Лишь тогда, когда Реддл сам просил об этом. Красное и заплаканное лицо Тома было весьма любопытным зрелищем, но больше всего ему нравилось то, что Реддл делал с собой для того, чтобы впечатлить Альфарда. Но он был впечатлён уже давно. Староста прикрывает слезящиеся глаза, когда Альфард вытаскивает свои пальцы из его рта и подносит их к заднему отверстию. — Мне понравились только твои пальцы, — ухмыляясь, отвечает Реддл и вновь смотрит на Блэка с вызовом во взгляде. — Но хотелось бы нечто существенное. Альфард недолго думал, проникая пальцами в Тома и выбивая резким и жестоким толчком хриплый стон. Именно это заводило Блэка сильнее – искаженное лицо Реддла, ведь Том был зависимым от боли мазохистом. Парню нравилось, когда он, Альфард, причинял ему боль, смешанную с удовольствием. Альфарду нравилось это не меньше, если Том сам просил подобное. Второй толчок пальцами в тело был глубже и жестче. Реддл подавил свой крик, но шире раздвинул ноги. Ему хотелось самому насадиться на пальцы, но Реддл сдержался. Он бы слишком тугим, а растягивать Блэк предпочитал по-магловски. Том никогда не хотел упрощать этот процесс, ведь только так он действительно чувствовал, что они занимаются сексом. Это казалось особенным и доверительным, ведь именно так можно начать чувствовать друг друга. Так же, как чувствовал Реддл в себе длинные и красивые пальцы, поглаживающие стенки его отверстия. Когда пальцы были вынуты, Альфард внезапно потянул Тома на себя, заставляя встать на ноги. Одним движением Блэк развернул парня и нагнул его, прижав лицом к столу. Он схватил Реддла за волосы, в желании намотать их на кулак, вот только длина совсем не позволяла. Альфард мог лишь сжать волосы в кулаке, контролируя его полностью. Одной рукой он избавил себя от штанов, ведь те были сейчас лишними. Одно чужое движение и Том, упираясь руками в стол, хватает воздух ртом. Что-то его обожгло, что-то будто разорвало изнутри. Нет, это было не так… больно, просто Реддл забыл, как чувствовался Альфард внутри него. Он сжал челюсть, дыша через нос. Блэк за ним остановился, войдя почти полностью. Ему самому были неприятны ощущения от тугого отверстия, но, стоило привыкнуть, как боль просто отступила. Постепенно Альфард начал двигаться, ярко ощущая, как каждая вена на его члене начала пульсировать. Первый толчок и сдавленный стон слетел с губ Тома. Блэк ухмыльнулся, ненадолго вышел из него и снова двинул бёдрами, полностью заполняя собой. Тело Тома дрожало то ли с непривычки, то ли от возбуждения. Альфард не зацикливался на этом, он зациклился на том, как сжимал его Реддл. Будто специально напрягая мышцы, стискивая его половой орган в себе. Но, честно признаться, стоны, что срывались с губ Тома, были настолько блядскими, что он мог не беспокоиться о нём. Том Реддл, определённо, получал удовольствие. — Расслабься, малыш, — прошептал Блэк, начиная оставлять на спине Тома россыпь поцелуев. Юноша поднялся губами к его позвоночнику и поднял голову за волосы, поворачивая к себе лицом. Он стал шептать прямо в губы, дразня и развращая ещё сильнее: — Дальше будет приятнее. Я хочу слышать, как ты громко стонешь, хочу видеть твоё наслаждение на лице, хочу выжать из тебя всё, что получится. Расслабься, Том, и получай от этого удовольствие. Он опустил взгляд на плечо и нагнулся к нему, впиваясь в него зубами. Реддл зашипел от боли, вот только… это по-новому его возбудило. Альфард качнулся бёдрами и начал ускорять темп, проникая глубоко и быстро. Вокруг больше ничего не имело смысла, парни даже не заметили, как с потолка перестал идти снег, и зажглись множество звёзд, сливаясь в одно единственное созвездие. Реддл поддавался движениями к Блэку, чувствуя себя даже… унизительно. Его имели в такой позе, в которой имели бы шлюху. Реддла держали за волосы и прижимали его голову к столу, как прижимают шлюх. Том не был шлюхой, но Альфард имел привычку вот так унижать его. Он смущал этим, и… О, Тому, определённо, нравилось чувствовать себя вот так униженным этим человеком. Комната погрузилась в полумрак, зажглись свечи, и Альфард медленно вынул из любовника пульсирующий член. Ловким движением Блэк помог Тому встать, чтобы в следующую секунду поднять его на руки и понести на кровать. — Почему? — выпалил Реддл, не понимая подобной смены. Кучерявый брюнет издал мягкий смешок. — Мне нравится картина прижатого тебя к столу, но… ещё больше мне нравится смотреть на твоё лицо, — Альфард уложил Тома на кровать, нависнув над ним сверху. Юноша потянулся за поцелуем, слившись губами на короткое время, пока вновь не заговорил, касаясь пальцами подбородка. — Ты очень красивый, — признался Блэк, а его серые глаза заблестели. В последний раз, когда Альфард сказал, что Том красивый, они тоже занимались сексом, ведь Том не позволял Блэку говорить нечто подобное в обычный день в Хогвартсе. Он не совсем помнил, как отреагировал в тот раз, но сейчас староста мягко улыбнулся и запустил руки в кудрявые тёмные волосы. Реддл приблизился к его лицу настолько близко, что они чувствовали дыхание друг друга. — Поскорее продолжи трахать меня, такого красивого, — шёпот тянулся прямо в губы, а Альфарда дважды просить не надо. Слизеринец устроился между ног Реддла, поднимая его бёдра. Он раздвинул отверстие анала пальцами и снова вошёл в растянутое кольцо до самого основания полового органа. Альфард запрокинул голову назад, тихо выдыхая. Член снова запульсировал внутри Реддла, что захотелось кончить прямо внутрь и заполнить его до краёв. Альфард начал двигаться, наращивая темп, пока Реддл не начал издавать такие сладкие стоны, что Блэк загорелся желанием услышать их ещё громче. Крепкой хваткой он придерживал любовника за талию, сжимал её пальцами и насаживал на себя, до вскриков. Том выгибался, хватался за простынь под собой, и с каждым быстрым толчком, чувствовала разливающееся тепло в животе. Но когда головка члена ударялась в его простату, грудь сдавливало, а в глазах появлялись звезды; ноги подгибались от посасывающих ощущений, будто он готов был взорваться. Том действительно готов был умереть от этих ощущений. Помещение наполнилось звуками секса, смешиваясь со стонами. И среди всего этого хаоса, комната подстраивала под юношей свой образ. Это было почти что незаметно, ведь оба были увлечены друг другом. Том, обхватив Альфарда за шею, поддавался плавными и красивыми движениями навстречу движениям Альфарда. Реддл упирался лбом в чужое плечо, оставляя то ли поцелуи, то ли кусал Альфарда, словно желая его съесть. Блэк прижимал тело Реддла к себе, надеясь после этой ночи никогда больше не отпускать его. Он двигался то медленно, то быстро, меняя скорость, чтобы подразнить и заставить Тома возмущенно шипеть. Но и это очень умиляло Блэка. Он не мог удержать себя от того, чтобы посмеяться, пока Реддл затыкал его рот поцелуем. Когда обстановка между ними накалилась до предела, Альфард потянул старосту на себя и дал сесть на него сверху. Эта поза позволила Реддлу принять в себя, казалось, ещё больше, и оба резко перестали дышать. Впрочем, ненадолго. Альфард качнул бёдрами, и Том подхватил его, буквально насаживаясь на член Блэка и удерживаясь только на его плечах. Альфард позволили Тому управлять процессом, сделать так, как хочет кончить он, потому что Блэк уже сейчас готов был достигнуть этого оргазма. Движения Тома стали интенсивнее, но и плавными, и Альфард на секунду засмотрелся на то, как Реддл с закрытыми глазами трахает себя, двигаясь так красиво и гармонично, что хотелось это запечатлеть в памяти. Наконец, Том сжал собой член, а с губ слетел хриплый стон. Реддл хватался за чужие плечи с силой, словно это было что-то надёжное. Сперма выходила неравномерно, но стоило оргазму пойти на убыль, Реддл резко ахнул, распахнув глаза. Он ярко почувствовал, как горячая сперма заполнила его, а виновник подобного не только сдерживал стон, но и подавлял довольную улыбку. Альфард упирался в матрас локтями, тяжело дыша, а Реддл продолжал сидеть на нём сверху и пытаться привести свои мысли в порядок. — Как ты и просил, — ухмыльнулся Блэк, — я трахнул тебя, такого красивого. Сейчас ты выглядишь ещё красивее. — Так тебе нравится смотреть на все эти развратные вещи? — спросил Реддл, кривя губы в улыбке. — Только на тебя, — с серьезностью ответил Альфард, откидываясь на спину. Он сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. Реддл слез с него и лёг рядом. Прямо перед их глазами был невероятный, зачарованный потолок, раскинув звёзды по тёмному полотну. Приглядевшись к звёздному потолку, Том сказал: — Альфард. — Да? — отозвался юноша, повернув голову на Тома. — Там… Звезда Альфард, — поправил себя Реддл тихим тоном. И стоило слизеринцу отвернуться от старосты, чтобы взглянуть на потолок, он вскинул брови. И впрямь, там, прямо над их головами, висело настоящее созвездие Гидры, а сердце её – звезда Альфард. — Я… Том, — через некоторое время сказал Блэк, приподнялся на локтях и посмотрел на Реддла. Он вдруг притихнул. Глаза Тома были закрыты, а грудь медленно вздымалась. Том Реддл уснул от усталости, прямо в таком безобразном виде. Альфард только хотел сказать одну важную вещь, но судьба вновь его… оградила от этого. Она будто знала то, чего не знал Альфард Блэк – будущего. Даже если так, Блэк всё равно скажет, ведь сонный Том не был проблемой. Слизеринец провёл по щеке Тома рукой и по-особенному улыбнулся. Ему хватило несколько секунд для того, чтобы обдумать свои слова, прежде чем сказать: — Я прощу тебе любую ошибку. Мерлин мне свидетель, я буду ждать тебя столько, сколько понадобится. И хранить часть твоей души, которую ты мне доверил. В ту секунду Альфард ещё не знал, что это был последний раз, когда он находился с Томом в такой близости. Нельзя было сказать, что они были в отношениях, скорее... оба просто спали друг с другом. Но каждый из них знал о не озвученных чувствах. Порой Блэк представлял, что они в отношениях; что у них было своё поместье, где оба бы занимались разными вещами. Альфард работал бы в Министерстве, а Том в Хогвартсе профессором. Возможно, это была бы их лучшая и самая простая жизнь, которую они могли прожить друг с другом. Но Том отказался от всего. И вскоре Лорд Волдеморт отказался даже от их маленькой связи. Альфард вновь почувствовал себя одиноким. Безграничная обида окатила его ливнем. И вправду, в ту ночь, когда он выследил Реддла, шёл сильный ливень. Был тысяча девятьсот сорок шестой год, когда люди стали говорить о Тёмном Лорде. Тому было всего двадцать лет, а его жажда была безграничной. Он хотел власти и могущества, а Альфард хотел спокойствия. Хотел его с Томом. Выследив Волдеморта в заброшенном магловском здании, Альфард прошёл внутрь. Дождь падал крупными каплями, разбиваясь о черепичную крышу. Было сыро, холодно и очень темно. Альфард присмотрелся, призвав люмос на кончике волшебной палочки. За спиной послышался шорох. Альфард резко обернулся, уловив лишь тень, вылетевшую из окна. Блэк двинулся к нему, но об что-то споткнулся. Удержавшись руками о пол, Альфард рассмотрел свое препятствие, благодаря люмосу. С ужасом Блэк увидел человека. Мёртвого человека. Это был третий раз, когда Блэк думает о том, что ему надо было ещё давно привязать Реддла и кинуть в погреб поместья, чтобы лишить его возможности создавать эти крестражи. Блэк вскакивает на ноги и бежит... Бежит туда, где скрылся Волдеморт. Его сердце неистово колотилось от волнения, от чувств и страха. О, боже, Альфард Блэк боялся потерять его окончательно. Он готов был простить его, готов был попытаться удержать, вернуть и не позволять дальше уродовать душу и жизнь. Пусть Том называет себя Лордом Волдемортом, Блэку было бы плевать. Пусть Том набирает последователей, но не разрывает свою душу. Ведь страдала не только душа Тома, но и душа Альфарда Блэка. И эта нестерпимая боль длилась слишком долго. Он хотел защитить остатки того, что осталось от его любви. — Реддл! Том, покажись! Я знаю... Я знаю, что ты здесь! Тёмный магловский переулок давил на его восприятие, но Альфард не прекращал искать, ведь чувствовал ненормальную силу где-то рядом. Это было тёмное колдовство. Он озирался по сторонам, сжимая в ладони волшебную палочку. Энергия чувствовалась прямо за спиной Блэка. Альфард ловко развернулся и наставил волшебную палочку. Её кончик упирался прямо в шею Реддла. Альфарда накрыло с головой. Он смотрел таким несчастным и трагичным взглядом, будто где-то внутри, прямо на его сердце, остался глубокий порез. — Том, — тихо прошептал Блэк. Дождь продолжал поливать двух волшебников, а те его будто не замечали. Весь промокший Альфард хотел не тепла и сухости, а спокойного и честного разговора. — Альфард, — хрипло бросил Реддл. Он казался безжизненной куклой на сцене, которую можно было подёргать за ниточки. Но Том сам выстроил себя таким, сам сделал из себя чучело из живой плоти. — Ты меня выследил. Какой сообразительный. — Ты снова это сделал… Создал крестраж. — Тебя это не касается, — раздражённо зашипел Волдеморт. — Ты должен выбросить все свои планы на меня из головы. Забудь всё. Оставь меня в покое. Я получил всё, что хотел. А тебе в моих планах и в моей жизни нет места. Уходи, Альфард. Просто... уходи. Каким же он был глупцом, если в тот вечер и вправду ушёл. Блэк ушёл, оставив Тома Реддла в покое, ведь не мог противостоять. Он бы никогда не смог причинить ему боль. Альфард был слаб перед тем, от кого также был зависим. Вдвойне глупцом он ощутил себя тогда, когда понял, что надеялся на его возвращение. Но возвращения Альфард ждал слишком долго. Мужчина запустил пальцы в волосы Реддла, лишь с грустью улыбаясь своим воспоминаниям. Та рождественская ночь и вправду была их последней ночью вместе. После своего дня рождения Том Реддл стал увлекаться другими вещами, но никак не Альфардом. Но Блэк ждал. И это ожидание привело его к тому, что из-за своей своевольности, его выжгли из семейного древа на гобелене. Альфард Блэк был настоящим глупцом, ведь, предполагая, что Том не вернётся, он ждал его, словно самое настоящее чудо. Теперь, возможно, было слишком поздно. Реддл был тёплым, а ещё… отчего-то мокрым? Мужчина дрогнул, когда почувствовал телом влагу. Он боялся слёз Тома. Даже сейчас, спустя много лет, Альфард Блэк готов был убить любого, из-за кого Реддл проливал слёзы. Только на сей раз Реддл поддался эмоциям из-за него самого. Что ж, Альфард давно наказал себя, когда позволил Тому уйти. Большего наказания для себя он не знал. — Если ты способен чувствовать, то человек в тебе не умер, — Блэк обернулся на Тома, мысленно ужасаясь того, что мог бы увидеть. Но… Том чист. Его мокрое лицо было настолько чистым и красивым, будто тёмное колдовство не коснулось его природной красоты. Он не подавал виду, что был удивлён подобному. — Теперь… ты готов вернуться? — интересуется Блэк. Ему не совсем нравилась эта ситуация, ведь Волдеморт никогда бы не отказался от своей власти. Альфард не знал, кем был этот человек: Тёмным Лордом или его Томом Реддлом. — Альфард, — голос тёмного волшебника едва можно было услышать, но Блэк слышал слишком хорошо. — Мне больно. — Что? — серые глаза дрогнули и в них появился настоящий ужас. — Больно. Больно. Я так сожалею, — Реддл безвольно качал головой, с его глаз текли слезы, а руки дрожали. — Ты не представляешь. Прости, Альфард. Прости меня, моя звезда, моё сердце. Альфард вмиг понял, это было искреннее сожаление, которое уничтожило бы Волдеморта изнутри, на сей раз не разрывая душу, а собирая её воедино. Они оба знали, что Том может не выдержать подобного. Слишком много раз он разрывал свою душу для создания крестражей; слишком много раз пытался очернить свое сердце тёмной магией и убийством невинных людей. Слишком много раз Том Реддл опускался в глазах Альфарда Блэка. Потерять его казалось непростительным поступком. Альфард знал о том, что собрать душу можно путем сожалений, это был некий шанс исправить то, что человек сотворил со своей душой, пусть убитого человека из того света не вернуть. Но цена за подобное могла быть слишком велика. Человек мог умереть, не выдержав этой боли от сожалений. Подобное могло сработать в первый созданный крестраж, но сейчас у него… сколько? Четыре? Или, быть может, больше? Блэк не знал. Да и знать, впрочем, не особо-то хотел. Глядя на лицо Тома, где раскрывалось самое настоящее сожаление за содеянное, Блэк не смог сдержать своих эмоций. Не смог сдержать чувства, которые вырывались из его сердца, которые выворачивали Альфарда наизнанку, заставляя его страдать. Блэк притянул Тома к себе, обнимая так, словно желая защитить и скрыть от всей боли; от всего страха. Но… кто защитит его самого? — О, Том, что же ты… — Я ужасный глупец, — цедит Реддл, стиснув зубы. От каждого слова его грудная клетка сжималась, а в висках болезненно пульсировало. Казалось, будто его голова сейчас взорвётся. Всё внутри Альфарда сжалось до безудержной боли. Казалось, он вовсе перестал чувствовать тело, чуть ли не захлебнувшись в рыданиях. Это было очень несправедливо, ведь оба знали, какой конец ждёт Тома Реддла. Альфард никогда не говорил вслух о том, что чувствовал. Возможно, рассказать об этом сейчас – самое неправильное решение в его жизни. Но Блэк сам был неправильным, настолько, что готов был простить Тому все его ошибки и ужасные деяния. И лишь потому, что он любил его. Того, кто прямо сейчас мог попрощаться с жизнью. Каждая секунда была на счету. Том был и остался его самой настоящей любовью. Мальчик полукровка, самый умный староста факультета Слизерина.***
— Дядя был хорошим человеком, — говорит юноша, опуская взгляд вниз. Длинные волнистые волосы рассыпались по плечам, придавая юноше небрежный вид. Рядом с ним стоял другой юноша, чуть ниже его и с кучерявыми коротким волосами. — Я его почти не знал, — честно признается парень. Он отвёл взгляд в сторону, чтобы найти им незнакомца в чёрной мантии. — Сириус, там мужчина… — Я видел, — тихо отвечает старший Блэк. — Мать запретила мне говорить об этом тебе. — О, — выдаёт Регулус, поворачивая голову на брата. — Но ты все же дал мне повод спросить. — Дал, — усмехнулся Сириус. — Так кто это? — Том Реддл. Мать говорила, что дядя Альфард жил с ним. Ну, был с ним… в отношениях. Сказала, чтобы я никогда не подходил к нему, даже если он спросит меня о чем-то. Этот человек всегда приходит сюда. Каждый год, в день смерти дяди Альфарда. Регулус лишь немного удивляется, но в основном остаётся равнодушным. — И ты ни разу так и не заговорил с ним? — интересуется Реджи. — Я? Ты видел мой рождественский свитер? — с любопытством интересуется старший брат. — Тот, стремный, с оленем? — Тот, стремный, с оленем, — кивает Сириус. — А что с ним не так? — Я виделся с Томом Реддлом в Рождество. Я был в этом свитере. Его подарил мне дядя Альфард. Но этот Реддл всё общение со мной молчал и пялился на оленя на свитере с таким ужасом, будто этот олень съел его завтрак. В общем, я пытался заговорить с ним при любой встречи, но он не хотел иметь дело ни со мной, ни с любым другим членом нашей семьи. Впрочем, я его понимаю. Сириус издал смешок, а Регулус внезапно его подхватил. Братья покинули кладбище, находясь в хорошем расположении духа. А когда Блэки полностью скрылись, на их место пришёл высокий мужчина в возрасте. Сейчас душа Тома Реддла была собрана благодаря Альфарду. Эту единственную жизнь Том не хотел напрасно тратить, ведь, прожив её, как полноценный человек, волшебник отправится туда, где будет ждать его Альфард. Прямо там, в сердце самой Гидры.