Непременно

      Это был важный день. Они плыли в огромной лодке. Беловолосый мальчик смотрел на водную гладь, задумавшись о чём-то своём. Казалось, его совсем не волновало то, что скоро ему предстояло попасть в один из факультетов Хогвартса, одной из лучших школ для волшебников. Будущий волшебник осторожно коснулся пальцами воды и тут же поежился — озеро было очень холодное. После этого он устремил взгляд алых глаз на других детей. Практически все они шептались о факультетах и, конечно же, почти никто не хотел попасть в Слизерин. Ребёнок снова перевёл взгляд, но в этот раз, на небо, скрытое завесой облаков. Откровенно говоря, ему было всё равно, куда он попадёт. Конечно, родители хотели, чтобы их сын учился в Гриффиндоре, как и все другие члены их семьи… Однако сам малыш думал: «Какая разница, в каком факультете учиться? Разве все слизеринцы — воплощение истинного зла?» Впрочем, вслух он этого говорить не стал — родители вряд ли бы поняли его ход мыслей. Тут рядом с ним кто-то чихнул. Мальчик дёрнулся, словно его неожиданно разбудили, и повернулся в сторону звука. Рядом с ним сидел мальчуган, весь лохматый и с двумя родинками на щекам, прямо под оливковыми глазами. Шмыгнув носом, мальчуган взглянул на своего «соседа». Какое-то время они смотрели друг на друга. Внезапно зеленоглазый мальчуган протянул руку:        — Сиканоин Хейзо.        — Хейзо..? — рубиновые омуты рассматривали странного «соседа».       Мальчуган кивнул с широкой улыбкой. Его руку всё же пожали в ответ. Ребёнок негромко представился:        — Каэдехара Казуха.        — Рад знакомству, Казуха!        — Я тоже рад, Хейзо…       Сиканоин широко улыбался ему. Каэдехара отпустил его руку и потупил взгляд. Сердце громко застучало в груди. Неужели у него только что появился новый друг?       Уже в Хогвартса Казуха во все глаза смотрел на огромный зал и огни свечей, что парили неподалёку. Внезапно его схватили за руку. Потомок клана Каэдехара вздрогнул и обернулся. Хейзо с улыбкой помахал ему:        — И снова привет!        — Не делай так, пожалуйста, больше, — Казуха высвободил руку из чужой хватки.       — А что такое? Неужели испугался? — будущий волшебник усмехнулся, слегка прищурив зелёные глаза.       Казуха фыркнул и отвернул голову. Хейзо хихикнул и снова взял ладошку мальчика в свою. Каэдехара хотел было что-то сказать, но тут началась церемония. Будущие ученики один за одним подходили к распределяющей шляпе, которая решала, на какой факультет им суждено было отправиться. Казуха вдруг почувствовал себя неуютно и непроизвольно прижался поближе к Хейзо, который, казалось, совсем не волновался. Неожиданно его ухо опалил горячий шёпот:        — Не бойся, я всегда буду дружить с тобой, куда бы ты не попал!        — Когда это мы успели подружиться? — слегка нахмурился Каэдехара.        — Только что! — Сиканоин улыбнулся ему, широко и ярко.       Казуха с удивлением смотрел на него, хлопая ресницами. А Хейзо лишь продолжал улыбаться. И от этой улыбки Казухе вдруг стало спокойнее… Почему? Он и сам не знал.       Церемония продолжалась. Наконец-то настала очередь Казухи. Каэдехара плавно прошёл к шляпе и сел на стул. Повисла тишина, такая сильная, что её будто можно было потрогать. Казуха сглотнул. Ему вдруг стало страшно, но он упрямо гасил это чувство. Шляпа что-то бормотала, а потом неожиданно громко оповестила:        — Гриффиндор!       Каэдехара вздрогнул. Стол Гриффиндора приветствовал его радостными воплями и аплодисментами. Юный волшебник осторожно слез и бесшумно приблизился к столу. Краем глаза он успел заметить Хейзо, который хлопал в ладоши и широко улыбался ему. От этого ему вдруг и самому стало радостно. Тут его потрепали по белоснежным волосам с ярко-красной прядкой между ними, отчего он непроизвольно вздрогнул. Весёлый голос раздался рядом с ухом:        — Вот мы и встретились снова, Казуха! Теперь будем ещё и на одном факультете учиться! Ты рад?        — Рад, — Каэдехара улыбнулся чуть шире. — Я очень рад видеть тебя, Томо.       Томо прижал его к себе с широкой улыбкой. Они познакомились случайно. Казуха нашёл кошку, белую, точно снег, и привёл к хозяину. С этого момента они подружились, а со временем стали лучшими друзьями. Потом Томо пришло письмо из Хогвартса, и он уехал учиться. Казухе было одиноко без него, но в тоже время радостно от вида счастливого друга. Благо, Томо приезжал к нему на все каникулы, а летом так они вообще были вместе почти три месяца! Именно летом Каэдехара чувствовал себя особенно счастливым.       Тут профессор громко произнёс:        — Сиканоин Хейзо!       Казуха вздрогнул и взглянул на мальчугана, который уверенно прошёл к стулу и плюхнулся на него. На вишнёвую макушку опустилась шляпа. Воцарилась тишина. Время тянулось, словно улитка. Каэдехара слышал бормотания шляпы: «умён, смел, порой до безрассудства», «упрям», «добр»… Сердце вновь забилось чаще. Неужели это всё можно сказать об этом парнишке? Интересно, куда же он попадёт?       «Вот бы тоже на Гриффиндор…» — вдруг подумалось Казухе.       Спустя около часа, если не больше, шляпа наконец-то громко объявила:        — Когтевран!       Услышанное почему-то неприятно кольнуло Казуху в грудь. Почему? Почему сейчас ему неожиданно стало грустно от мысли, что они с этим мальчиком оказались на разных факультетах?       Время шло. Казуха постепенно освоился в огромном Хогвартсе. Хейзо постоянно прибегал к нему на переменах и показывал разные интересные штучки. Вот и сейчас он показывал гриффиндорцу необычный камень бирюзового цвета.        — Красота, да? — когтевранец счастливо улыбнулся. — Это мне Тэкеру подарил!        — Да, действительно красивый, — Каэдехара улыбнулся, рассматривая красивый камушек.       Сиканоин широко улыбался. Даже тот, кто плохо с ним знаком, мог бы с уверенностью сказать — мальчик был очень привязан к своему другу. Казуха улыбнулся чуть шире. За окном светило солнце. Тогда им казалось, что в жизни всегда всё будет хорошо…       Однако спустя год произошло то, к чему никто из них не был готов. Друга Хейзо серьёзно ранили. Это произошло на летних каникулах. Казуха растерянно смотрел на белую машину с сиренами, в которую погрузили парня. Рядом суетились взрослые маглы. Тут среди шума Каэдехара чётко услышал: «Казуха…» Ещё недавний первокурсник встрепенулся и повернулся. В этот момент его сердце сжалось. Позади него стоял Хейзо. У Сиканоина были широко распахнуты глаза. В них застыли слёзы. Казуха рванул к нему и обнял. Когтевранец вздрогнул, заморгал и… Зарыдал. Громко, испуганно, до хрипов. Казухе самому стало страшно: Хейзо никогда не плакал. Даже когда он ухитрился упасть с метлы и разодрать в кровь колени, не плакал, лишь недовольно шипел, когда его мазали вонючей мазью. Сейчас же Сиканоин рыдал взахлёб, цепляясь пальцами за одежду друга. Каэдехара сглотнул, усиленно стараясь сам не заплакать. В этот день они впервые увидели и узнали, что такое смерть и парализующий страх…       Прошли годы. Мальчики стали юношами. Казуха смотрел на уже повзрослевшего Хейзо и не мог сдержать счастливой улыбки. Такой взрослый, такой уверенный и сильный, Сиканоин широко и заразительно улыбался. Он смог перебороть боль, пережить страшную потерю и вырасти, как духовно, так и физически.        — Казу, если ты будешь так пялиться на меня, то я осмелюсь пригласить тебя на свидание! — когтевранец игриво подмигнул ему, хихикая.        — И какое же это будет свидание? — Каэдехара улыбнулся чуть шире. — Неужели снова нашёл какое-то интересное, старое дело, которое никто не смог раскрыть?        — Я что, настолько предсказуем? — Хейзо снова хихикнул.        — Кто знает, — Казуха пожал плечами с таинственной улыбкой. — Возможно, во мне просто тоже есть задатки величайшего в мире детектива.        — Эй-эй, не отбирай мой титул! — наигранно-обиженно произнёс Сиканоин, надувая щёки для вида.       Каэдехара тихо рассмеялся, с какой-то необычайной теплотой глядя на когтевранца и на ленту в его вишнёвых волосах. Когда-то друг спросил его, стоит ли ему подстричься, и Казуха вдруг, неожиданно даже для самого себя, запротестовал, а затем подарил ему тёмно-синюю ленту, под цвет факультета. Сейчас же, глядя на длинные локоны, он почему-то чувствовал себя абсолютно счастливым. Интересно, почему рядом с Хейзо он всегда чувствовал себя так… По-особенному?       Беда пришла, откуда не ждали. «Тёмный Лорд» набрал силы и теперь убивал всех, кто хоть как-то защищал Гарри Поттера. Каэдехара сглотнул. Было ясно, что рано или поздно враг может добраться до школы. От этого юноше было не по себе. Внезапно его крепко ухватили за руку. Казуха вздрогнул и взглянул на того, кто схватил его ладонь. Хейзо смотрел на него так решительно, что у гриффиндорца перехватило дыхание, а щёки внезапно вспыхнули огнём. Стало спокойно. Каэдехара слегка улыбнулся. В груди разгоралась, подобно огню, мысль — они справятся. Что бы ни произошло, они вместе переживут любые беды.       Шло время. Сиканоин хмурился, стараясь вызвать патронуса — защитника от дементоров. Однако, как бы он ни старался, ничего не выходило. Даже маленькой искорки вызвать не получалось! Будущий великий детектив прикусил губу. В груди клокотала злоба: он, один из лучших учеников не только в Когтевране, но и во всём Хогвартсе, который с лёгкостью осваивал программу, который мог выучить заклинание в считанные минуты и использовать его, не мог вызвать патронуса, чтобы защитить себя или других от монстров, высасывающих радость из всего живого! Советы Гарри Поттера о том, что ему нужно «найти самое лучшее воспоминание в своей жизни» совсем не помогали. Хейзо даже стал задумываться — неужели у него просто нет самого яркого, самого счастливого воспоминания? Тут его плеч кто-то коснулся, отчего он вздрогнул и обернулся.        — Казуха? Ты откуда здесь? — растерянно пробормотал когтевранец.        — Тоже самое хотел спросить у тебя, — гриффиндорец присел рядом на скамейку. — Это место ведь только для тайных встреч «Ордена».        — Я тренируюсь!        — Всё ещё не получается вызвать патронуса?        — Угу… Я практически последний остался! Вот, что ты сделал для вызова, Казу? Покажи ещё раз! Уверен, я что-то упускаю!        — Ты слишком много думаешь, мой друг, — Каэдехара тихо рассмеялся, достал палочку и взмахнул ею. — Тут дело больше в чувствах, в том, что ты пережил в прошлом.       Сиканоин заворожённо смотрел на кота, окружённого потоком кленовых листьев. Кот плавно опустился рядом с гриффиндорцем. Рубиновые глаза встретились с изумрудными. В этот момент сердце Хейзо замерло. В голове что-то щёлкнуло. Когтевранец вскочил, схватил палочку и прикрыл глаза. По телу, от самого-самого сердца, по венам побежало тепло. Да, вот оно! То самое, нужное, самое счастливое воспоминания, не омраченное ничем! Каэдехара широко распахнул глаза. Комнату озарил яркий, практически белый свет. Казуха зажмурился на секунду, а, когда снова открыл глаза, увидел большого оленя с ветвистыми рогами. С губ слетел тихий вздох восхищения — Каэдехара мог поклясться всем, чем угодно, что никогда в жизни ничего прекраснее не видел! Олень грациозно поклонился гриффиндорцу, словно поблагодарив за что-то, и исчез.        — Ты смог! — восхищенно прошептал Казуха. — Хейзо, это…       Хейзо внезапно обнял его, да так крепко, что стало тяжело дышать. Когтевранец уткнулся носом в белоснежные волосы, вдыхая их аромат. В груди словно разгоралось что-то яркое, что-то болезненно-нежное и что-то жизненно-необходимое. Сиканоин прошептал, будто по секрету:        — Спасибо, Казуха… Спасибо!        — За что? Я же ничего не сделал, — Казуха мягко погладил его по спине, растерянно улыбаясь.        — Сделал… — Хейзо слегка отстранился. — И очень-очень вовремя!       Каэдехара улыбнулся чуть шире. Щёки отчего-то налились нежным румянцем. На него сейчас смотрели так, словно он особенный. И от этого ему почему-то было так радостно, причём настолько, что это состояние невозможно было описать словами! А Сиканоин лишь обнимал его и смотрел, пытаясь запомнить всё в мельчайших подробностях, чтобы у него было ещё одно самое радостное воспоминание. Счастье будто витало в воздухе. Тогда юношам казалось, что тьма никогда не настигнет их…       Но она пришла. Казуха бежал, распихивая всех, кто попадался на пути. Сердце сжималось от нарастающей в груди паники. Приспешники Волан-де-Морта напали на специальный отряд защиты, в котором был Томо. Прошёл слух, что в отряде погибли все. Каэдехара не мог поверить в это… Просто не хотел верить! Томо не мог погибнуть! Наверняка это какая-то ошибка!        — Казуха! — сильные руки обхватили его поперёк тела.       Каэдехара дёрнулся, широко распахнув глаза. Горячая ладонь накрыла их. Однако гриффиндорец успел увидеть мёртвое лицо лучшего друга. Изящное тело задрожало.        — Казуха… — кто-то отвернул его от страшной картины. — Смотри на меня. Я здесь. Не бойся, я рядом.        — Хейзо… — пробормотал севшим голосом Казуха. — Хейзо, Томо… Томо… Он…        — Знаю, — Сиканоин обнял его. — Знаю…       Смерть вновь пришла к ним. Только теперь Каэдехара глотал слёзы, а Сиканоин шептал слова поддержки и утешения. Боль снова раздирала их изнутри…       С этого момента Казуха будто охладел ко всему — на занятиях сосредоточиться не мог, да и теперь ему были совсем неинтересны новые заклинания. Все увлечения он тоже забросил — хокку сочинить не получалось, вырезать из дерева или камня — тоже. Даже с Хейзо видеться не хотелось. Сиканоин старался постоянно развеселить друга — приходил на каждой перемене, шутил, пытался дразнить, показывал что-то интересное и красивое, но… Каэдехара молча кивал и скрывался среди потока других учеников. Под глазами залегли тени. Голова порой болела и кружилась.        — Казуха, так нельзя, — когтевранец коснулся узких плеч. — Тебе нужно поесть. Ты начнёшь падать в обмороки.        — Я не хочу, прости, — гриффиндорец высвободился из плена тёплых рук. — Я пойду к себе…        — Казуха… — голос парня потонул в общем гуле.       Так прошёл месяц. Возможно, даже больше. Казуха потерял счёт времени. С каждым днём ему становилось всё тяжелее вставать по утрам: не хотелось совсем. А порой юноша даже мечтал не проснуться… Каэдехара понимал, что Томо непременно отругал бы его за подобные мысли, но ничего поделать с собой не мог. Боль разрывала его на части. Ещё никогда гриффиндорец так сильно не мечтал избавиться от неё…       Однажды поздно ночью Казуха приподнял голову, заслышав стук в окно. Удивительно, как не проснулись его соседи! Каэдехара бесшумно приблизился к окну. От увиденного его плечи дрогнули. Перед ним был Хейзо, который сидел на метле и прятал что-то в мантии.        — Хейзо?! — юноша открыл окно. — Что ты…        — Т-с-с! — шикнул на него Хейзо. — Я тебе кое-что принёс! Смотри!       Он подлетел к нему чуть ближе и вручил маленького, пищащего котёнка белого цвета. Каэдехара широко распахнул глаза, на автомате взяв пушистое чудо в руки. Котёнок принюхался, глядя на него умными, зелёными глазами. Гриффиндорец моргнул раз, другой и третий… Где-то глубоко в душе что-то шевельнулось, будто ожило. Юноша очнулся только тогда, когда ощутил, как Сиканоин коснулся его щеки, практически залезая в комнату через окно.        — Прости… Я не хотел… Я… — промямлил будущий великий детектив, стирая горячие слёзы с бледных щёк.       Казуха растерянно захлопал глазами, а потом, поняв, в чём была причина тревоги друга, улыбнулся, осторожно коснувшись его руки. Хейзо замер, глядя прямо в рубиновые омуты напротив. Странно… Они всегда были такими красивыми?        — Спасибо, — Каэдехара мягко коснулся губами его щеки. — Он такой славный.       Сиканоин почувствовал, как сердце ухнуло о грудную клетку и замерло. Щёки налились ярким румянцем. Особенно горела щека в месте внезапного поцелуя. Котёнок заинтересованно наблюдал за ними и даже перестал пищать. Хейзо сглотнул:        — Я, кхм… Я на перемене тебя проведаю, хорошо?        — Хорошо, — тихо ответил Казуха с мягкой улыбкой.       Он ещё долго смотрел вслед улетевшему другу, аккуратно поглаживая котёнка, который довольно заурчал, пригревшись. На душе наконец-то стало легче. Солёные капли снова побежали по щекам.        — Думаю, я назову тебя Широ, согласен?       Незаметно летело время. Каэдехаре стало легче. Да, порой боль возвращалась, и ему снова ничего не хотелось, но проживать всё это стало уже не так сложно, как раньше. Был ли причиной тому Хейзо? Казуха был уверен практически на сто процентов, что да. Сиканоин иногда даже прогуливал занятие, чтобы навестить друга и принести ему спрятанные угощения! От этого гриффиндорец чувствовал необъяснимое тепло в груди, а боль постепенно отступала. Вот и сейчас они сбежали с урока Долорес Амбридж и прятались в своём убежище, которое когтевранец нашёл ещё на первом курсе.        — Нам влетит, — тихо произнёс Каэдехара, прижавшись щекой к груди друга.        — Не волнуйся, я не дам тебя в обиду, — Сиканоин взъерошил ему волосы. — Кстати, хочешь покажу новый трюк, который я освоил недавно?       Казуха кивнул, а потом сел, наблюдая, как Хейзо схватил свою метлу. Когтевранец решительно закатал рукава мантии, а потом так же решительно встал на метлу, будто это был магловский скейтборд. После этого он взмахнул палочкой. Метла резко взлетела вверх. Гриффиндорец тихо охнул. Его друг взлетел высоко, к самому потолку и сделал петлю, едва ли не падая с метлы. В этот момент сердце Каэдехары будто остановилось. Однако Сиканоин ловко вертелся в воздухе. Казалось, сам воздух покорился ему…       Но в один момент будущий великий детектив неудачно соскользнул и рухнул, вскрикнув. Метла же продолжала выписывать пируэты в воздухе. Казуха вздрогнул и тут же подскочил к другу:        — Хейзо, ты в порядке?!        — Да… — Хейзо поморщился. — Я цел.        — Твоё колено… — Каэдехара обеспокоенно смотрел на разодранную коленку и разорванную окончательно ткань шорт.        — Не переживай, я в порядке, — Сиканоин улыбнулся и попытался встать, но боль его буквально парализовала.        — Мы идём к господину Бай Чжу, — решительно произнёс гриффиндорец и взял свою метлу с цепочкой и брелком в виде кленового листа на ней.       После этого он взял друга на руки и сел на метлу. Когтевранец покраснел, замерев. Сердце будто остановилось в груди. Они вылетели в окно. И как только Каэдехаре удалось так идеально вылететь? Хотя, чему он удивлялся? Казуха ведь был один из лучших лётчиков на метлах! В мастерстве он, наверное, не уступал даже Гарри Поттеру. По крайней мере, так казалось Сиканоину.       Они летели к медицинскому кабинету и каждый думал о своём. Хейзо думал о том, какой Казуха невероятный и… Красивый? А сам Казуха думал лишь о страхе… Страхе потерять того, кто стал так сильно необходим. Необходим, как кислород.       Спустя меньше месяца враги пришли в Хогвартс. Молодые люди бежали по коридору. Всюду слышался грохот. Казалось, сама смерть вдруг обрела человеческую форму… И, к тому же, не одну.        — Казуха, стой! — Хейзо неожиданно схватил друга за руку.       Он снова смотрел в рубиновые омуты напротив и снова тонул в них. Казуха растерянно смотрел на него, слыша крики и шум со всех сторон. Что произошло? Что Сиканоин хочет сказать ему прямо здесь и сейчас, в такой опасной обстановке? Судорожно сглотнув, когтевранец выпалил на одном дыхании:        — Когда всё это закончится, пойдёшь со мной на свидание?!        — Ты серьёзно?! — Каэдехара шокировано уставился на него, а щёки предательски заалели. — Приглашаешь меня на свидание, когда мы в шаге от смерти?!        — Да или нет?! — будущий великий детектив притянул его к себе.       Гриффиндорец задохнулся. Изумрудные глаза напротив словно горели. И как только их обладатель попал в Когтевран? Сглотнув, Казуха кивнул. Хейзо улыбнулся, крепко поцеловал его в лоб и решительно произнёс:        — Отлично, теперь в бой!       Каэдехара вновь кивнул. В его груди словно что-то вспыхнуло, разгораясь всё сильнее и сильнее. Они выживут… Непременно, оба выживут и встретят новый день! Это была их немая клятва друг другу. А тучи над головой всё сгущались…       Дальнейшие события Казуха помнил очень смутно. Скольких врагов он победил? Убил ли кого-то? Адреналин бежал по венам. Повсюду сияли огни битвы. В один момент послышался взрыв. Каэдехара повернулся и почувствовал, как внутри всё оборвалось: какая-то часть здания обвалилась. Гриффиндорец почувствовал — там был Хейзо. Внезапно руку пронзила острая боль, и он отлетел в сторону. Когда гриффиндорец снова открыл глаза, тут же сорвался с места. Ему что-то кричали вслед, но он бежал вперёд, игнорируя боль в руке. В висках пульсировала кровь. Вот и обломки. Хейзо нигде не было видно. Сердце Каэдехары бешено колотилось в груди. Где же Сиканоин? Жив ли? Юноша чувствовал, как от нехорошего предчувствия ему стало тяжело дышать.        — Каэдехара, ты с ума сошёл?! — неизвестно откуда появившаяся Синобу дёрнула его на себя. — Руки лишиться хочешь?!        — Хейзо… — пробормотал Каэдехара. — Нужно найти его…        — Найдём, а ты сиди! — Куки рывком усадила его на ближайшую скамейку.       Казуха дёрнулся, попытался вырваться, но ему не позволяли. Комок подкатывал к горлу. Парню было абсолютно всё равно, что он мог лишиться руки. Важен был лишь Хейзо. Каэдехара смотрел на одноклассников, которые разгребали обломки, дёргался и что-то бормотал. Перед глазами всё плыло. С каждым часом паника нарастала. Казуха смотрел, как из-под обломков вытаскивали учеников и учителей, и чувствовал, как хотелось зарыдать: Хейзо среди них не было. Сиканоина искали так долго, что уже на небе уже появились первые звёзды. Внезапно послышалось громкое: «Нашли! Вот он!» Каэдехара подскочил и рванул вперёд, игнорируя крики Куки и школьного врача. Из-под обломков вытащили Хейзо. Будущий великий детектив выглядел очень плохо — на нём живого места не осталось. Казуха вздрогнул, когда его снова оттащили от друга, и стал вырываться.        — Пустите меня! — рявкнул он не своим голосом. — Пустите! Хейзо…        — Каэдехара, успокойся! — Куки крепко схватила его за челюсть и повернула к себе. — Сейчас ты ни чем ему не поможешь! Врач уже здесь, поэтому жди и не мешай!       Казуха стиснул зубы. Его плечи дрожали. От одной мысли, что Хейзо больше не очнется, у него подкашивались ноги. Панику сдерживать уже не получалось. Это всё напоминало кошмар, от которого никак не выходило избавиться. Каэдехара ещё никогда в жизни так сильно не мечтал проснуться…       Нескольких недель Казуха совсем не помнил. Рука порой болела настолько сильно, что он сворачивался комком на кровати, дрожа. Однако по сравнению с леденящим душу ужасом от мысли, что Хейзо не приходит в себя, эта боль казалась такой пустяковой, что Каэдехара сидел рядом с кроватью друга и упрямо глотал слёзы. Широ постоянно сидел рядом с ними, на коленях Казухи, и это помогало последнему хотя бы немного справиться с сумасшествием, которое творилось в душе. Порой ему казалось, что Сиканоин переставал дышать. В такие моменты он звал врача, умолял спасти юношу… И проваливался в пустоту. Кажется, ему что-то вливали в рот? Казуха плохо помнил и, откровенно говоря, не хотел вспоминать. Весь издерганный, белый, как покойник, с кругами под глазами, он чувствовал, что ещё немного и, похоже, сам отправиться в кому.        — Прошу, не оставляй меня… — Казуха взял руку юноши в свои ладони. — Прошу… Не оставляй…       По щекам вновь побежали горячие слёзы. Плечи снова задрожали. Рядом раздалось мяуканье. Широ уткнулся носом в щеку хозяина и стал тереться, поддерживая. Каэдехара тихо усмехнулся, поглаживая его:        — Прости, Широ… Я что-то совсем расклеился…        — Господин Каэдехара, — его плеча кто-то коснулся. — Вам надо полежать.        — Простите, господин Бай Чжу, я… Я хотел бы ещё посидеть, — Казуха поспешно вытер лицо рукавом мантии.       Неожиданно раздалось еле-еле слышное мычание. Каэдехара встрепенулся — Хейзо открыл глаза. Его взгляд был затуманенным. Юноша щурился, пытаясь хоть что-то сказать.        — Зу… — наконец-то выдавил он из себя.        — Хейзо… Хейзо! — внезапно, даже для самого себя, Казуха зарыдал.       Его трясло. Успокоиться совсем не получалось. Гриффиндорец просто рыдал, чуть ли не завывая, и касался губами костяшек и тонких пальцев. Когтевранец смотрел на него и пытался что-то спросить или сказать, но ничего не получалось. Язык не слушался. Тогда юноша попытался коснуться мокрой щеки, но и это не вышло. Всё тело болело и отказывалось слушаться. Вдруг его сознание резко померкло. Снова настала тьма.       Яркий свет резанул по глазам. Сиканоин зажмурился и замычал. Что произошло? Где он? Они победили или проиграли?        — Хейзо… — позвал его мягкий голос.        — Зу, — когтевранец улыбнулся, слегка сжав его руку. — Как ты?        — Глупый, — гриффиндорец убрал вишнёвые пряди с лица. — Это я тебя спросить должен.       У него дрожали губы, а глаза снова предательски заслезились. Кошмар наконец-то закончился…       Прошёл месяц. Юноши чувствовали себя гораздо лучше. Их раны практически полностью зажили. Однако на праздник в честь победы над «Тёмным Лордом» они не пошли. Вместо этого они сидели на кровати Каэдехары, обнимались и гладили Широ, который довольно урчал, грея их.        — Зу, — нарушил долгую тишину Сиканоин.        — Да? — Казуха поднял на него взгляд.        — Ты всё ещё согласен пойти со мной на свидание? — Хейзо сглотнул, глядя прямо в рубиновые омуты напротив.       Гриффиндорец удивлённо захлопал ресницами. Сердце ухнуло о грудную клетку и замерло. Щёки налились нежным румянцем. Когтевранец смотрел на него и, казалось, даже не дышал. Каэдехара еле-еле заметно усмехнулся, отведя взгляд:        — Ты… Всё ещё хочешь пойти со мной на свидание, даже после всего этого.?        — Глупый, — Сиканоин коснулся его щеки, убирая светлые пряди за ухо. — Я люблю тебя. Конечно, я хочу пойти с тобой на свидание!       Казуха улыбнулся, чувствуя, как горячие пальцы стёрли первую покатившуюся слезинку с бледной щеки. Ему вдруг стало так тепло внутри, так радостно от мысли, что его всё равно любят, любят вот такого — белого, как молоко, с синяками под глазами, с ожогом на руке, а порой ещё и плачущего. Хейзо осторожно приблизил своё лицо к лицу парня, в которого втюрился по уши, а потом так же осторожно коснулся его губ. По спине побежали мурашки. Каэдехара распахнул глаза, но лишь на мгновение. Прикрыв веки, он ответил на поцелуй, приоткрыв рот. Сиканоин целовал его, мягко оглаживая щёки. Тихие стоны слетали с их губ. Носы тёрлись друг о друга, а руки скользили и исследовали лица и тела, словно юноши только-только познакомились. За окном, впервые за долгое-долгое время, появилось солнце. Молодые люди были абсолютно уверены — теперь всё точно будет хорошо.