Victoria Сruenta

Как и было обещано, едва корабль вышел в открытые воды Южного Моря, я незамедлительно перешёл к активным действиям. Каждый день экипаж подвергался проверкам и муштре, но в особенности часто имели место быть учебные тревоги. Акцент на них делался не просто так. Я мню себя достаточно разумным человеком, для того чтобы не допускать даже тени сомнения в том простом факте, что мне не удастся за пару недель превратить безусых юнцов в образцовых солдат. Возможно, иной бы справился с этой задачей, но лично мне до таких высот ещё очень и очень далеко. Потому основной упор делался именно на базовые и самые простые операции, вроде ведения дозора, поднятия по тревоге, удержание приписанных боевых позиций и банальная расторопность в управлении кораблём.       С момента выхода из гавани бриг уже не один десяток раз спускал паруса, держал курс против ветра, совершал резкие развороты и в целом вёл себя крайне курьёзно, если смотреть на это дело со стороны. Однако у всего вышеперечисленного был простой и понятный исток. Заключался он в нарабатывании дисциплины и прививании команде чётких и недвусмысленных установок — приказы капитана должны выполнятся безукоризненно и точно в срок, не раньше и не позже. Это было крайне важно, ведь сколь бы прискорбно не было это признавать, но именно я был, и ещё на долгое время останусь, основной ударной силой сего корабля.       Первые же учебные стрельбы наглядно продемонстрировали, что до идеала вверенным мне матросам далеко. Но даже они были образцом для подражания в сравнении с первой же ночной учебной тревогой. Ту вакханалию, что разразилась на судне, когда, аккурат после полуночи, сигнальный колокол забил сигнал о нападении, невозможно было описать словами… по крайней мере цензурными. По истечению норматива на боевых постах присутствовало меньше половины от личного состава. Треть из них умудрилась перепутать свои позиции, а отдельные индивидуумы и вовсе продолжили пребывать в объятиях морфея, даже не помышляя о чём-то ином.       И так как прибегать к гаупвахте было просто бессмысленно, из-за чрезмерного числа проштрафившихся, то мною было принято решение провести те самые учения. Справедливости ради, они состоялись бы в любом случае, но столь весомый козырь на руках заткнул рты всем недовольным. По крайней мере на первое время.       В общем, я сосредоточился именно на базовых, легко осваиваемых в походных условиях, но относительно полезных в реальном боевом выходе, навыках. Учитывая ограниченность ресурсов, в особенности пороха и ядер, что делало невозможным частое проведение учебных стрельбищ, это показалось мне наиболее разумным. К тому же факт невозможности совершенствования бойцов в ведении дальнего боя никак не мешал отработке рукопашных и фехтовальных приёмов, разумеется под строгим надзором и исключительно тупым оружием, благо внушительные размеры верхней палубы это позволяли.       Отдельно я напирал на бой в строю. Звучит сомнительно, но именно слаженная работа, как мне удалось выяснить со слов бывалых моряков и записей многочисленных командиров Дозора, являлась залогом успеха при абордаже. Во многом это было обусловлено тем, что каких-бы то ни было изощрённых тактических приёмов бой в море, а конкретно на палубе вражеского судна, не предполагал.       По команде «На абордаж!» на атакуемый борт высаживалась та часть команды, чьей задачей является нейтрализация живой силы противника и захват корабля. Их наступление, в абсолютном большинстве случаев, сопровождается огневой поддержкой со своего борта. Чем плотнее огонь, тем лучше, ведь массированный обстрел является залогом выживания тех, кто идёт в первых рядах, самим фактом своего существования оберегая их от ответных выстрелов. При этом сама абордажная команда отнюдь не была беззубой и по-хорошему сама должна была осуществить минимум три слаженных залпа, мешая обороняющимся открыть ответный огонь. При этом важно понимать, что в абордажном бою времени на перезарядку нет, и это накладывает на атакующего весьма тяжкое бремя. Хотя, в конечном итоге, всё всегда решала именно сталь. Однако и тут слаженная и скоординированная поддержка со своего борта, и крепкое плечо товарища рядом с тобой могли перевернуть исход даже самой тяжёлой битвы, но всё вновь упиралось в личные умения и навыки бойцов. И тот факт, что даже неожиданная побудка смогла столь сильно выбить их из колеи, заставив смешать боевые порядки и оставить отведённые позиции, говорил о многом. К реальному бою, с грохотом вражеских пушек, леденящим душу звоном стали, едким запахом дымного пороха вперемешку с кровью, моя команда была абсолютно не готова. При том что я не был до конца уверен даже в себе, это заставило пересмотреть часть планов.       И тут следует понимать специфику боевых рейдов и их отличия от простого патрулирования.       Начать стоит с того, что корабли Дозора представляют из себя не самого простого противника. Наличие огромной ресурсной базы и поддержка в лице Мирового Правительства, позволили Флоту оснащать даже малые корабли весьма внушительным количеством артиллерии, чем те же Пираты, в большинстве своём, похвастаться не могли. Ведь пушки ценны не только сами собой, порох и ядра тоже стоят денег, да и места в трюме занимают изрядно. Но и с этим у Дозора проблем не было. Как я уже упоминал когда-то, водоизмещение у кораблей Флота приличное, к тому же всегда можно было освободить место в карцере и на гауптвахте, если на то есть резоны.       Оборонительные качества у них опять же были на высоте. Мало того что сама по себе древесина, поставляемая на верфи Дозора, всегда отменного качества, так ещё и дополнительное бронирование при помощи стальных пластин и заклёпок, присутствовало. Да и высокие борта сами по себе представляли весьма серьёзное препятствие для нападавших, одновременно облегчая жизнь обороняющимся солдатам.       Но при всех своих внушительных достоинствах, корабли Флота несли в себе и ряд фундаментальных недостатков. И основным из них была, конечно же, скорость.       Внушительное количество артиллерии, вместительные трюмы и существенная цифра личного состава эту проблему не перекрывали, скорее уж наоборот. Десять узлов при попутном ветре это всё на что мог рассчитывать мой бриг, при том, что какая-нибудь пиратская шхуна или шикка, без особых проблем выдавали пятнадцать. Конечно, некоторые пиратские команды имели во владении столь же грузные, а порой и вовсе превосходящие корабли, нежели чем они есть у Дозора, по крайней мере когда ситуация не касалась Главного Штаба. Но это были скорее исключения, да и в любом случае бандиты и воры редко когда стремятся вступить в бой с теми, кто может дать им отпор. Потому всё равно предпочитают делать ставку на скорость. И едва завидев на горизонте белый флаг с синей чайкой, без зазрения совести пускаются в бегство. При таком раскладе у корабля Флота нет и шанса догнать ускользающее судно. Слишком уж разнятся итоговые скорости.       Но как тогда Морской Дозор вообще продолжает функционировать, при этом активно отлавливая и пуская на дно пиратский шайки? Ответ столь же прост сколь и сложен — слаженность и координация действий.       Обычный патруль подразумевает охрану вверенной территории. При этом судно и его экипаж не имеют права покидать подконтрольную им зону ответственности, чаще всего выраженную в парочке близлежащих островов и городами на них расположенными. А вот боевой рейд не просто предполагает, он именно что обязывает судно искать и преследовать пиратов по всей выделенной акватории, весьма обширной, между прочим. Настолько обширной, что в ней можно годами плавать с десятком банд головорезов под килем, и даже не догадываться об их существовании. Тут-то в дело и вступает совместная работа разных Баз Морского Дозора.       Каждый корабль без исключения оснащён специальной Ден Ден Муши — по сути своей большой улиткой, чей вид развил способность связываться с себе подобными на огромном расстоянии. Не исключено что нынешнему своему облику эти существа обязаны годами селекции и скрещивания, но факт остаётся фактом — они позволяют поддерживать связь и коммуникацию по всему Морю.       И когда капитан одного из рейдерских кораблей Дозора понимает, что не сможет угнаться за юрким пиратским судёнышком, то немедленно отдаёт приказ радистам доложить на Базу о последних координатах, на которых отметилось искомое судно, направлении его курса, примерном вооружении, общей численности пиратов на борту и вообще обо всём, что сочтёт нужным. Эти данные тут же рассылаются по всем близлежащим Базам, откуда уже передаются на другие рейдерские суда, что проводят зачистку в соприкасающихся квадратах. Умельцы в штабе даже могут высчитать возможный маршрут и направить рейдер на перехват. В таком случае уйти у любителей лёгкой наживы едва ли получится — либо напорются на встречный корабль, либо их просто зажмут в клещи.       Разумеется, учитывая размер подконтрольной территории и общую медлительность основных ударных кораблей Флота, многим удаётся проскочить. Но это скорее лотерея, нежели чем следствие большого ума. И тех, кому посчастливилось единожды скрыться, всё равно в последствии ловят.       Так в чём же заключается конкретно моя проблема? Лишь в том, что при первом же сражении, я рискую потерять убитыми и тяжелоранеными половину вверенных мне бойцов. Мало того что их численность оставляет желать лучшего, и составляет минимум от положенного по Уставу, так ещё и опытных моряков среди них нет и в ближайшее время не предвидится. Я был готов к подобному раскладу, но реальность превзошла даже самые смелые мои ожидания.       Изначально я видел себя в роли Главного Калибра и огневой поддержки при абордаже. Такая тактика позволила бы полностью реализовать мои сильные стороны, в тоже время дав команде возможность набраться реального опыта и заматереть. Потери, разумеется, были бы неизбежны, но обладай мой экипаж хотя бы минимальной выучкой, то их размер не превысил бы допустимые нормы. Однако, чего нет, того нет. А значит теперь мне не только придётся взять на себя большую часть их обязанностей по зачистке судна, но и придумать как именно, в сжатые сроки и с минимальным риском для жизней, позволить недавним курсантам хлебнуть крови и обзавестись необходимыми солдату привычками и навыками. И это при том, что мне самому было бы весьма неплохо их заиметь. Задача нетривиальная, но после многих дней мозгового штурма и долгих размышлений, я, кажется, нашёл выход из положения.       Отработать Главным Калибром всё равно придётся. Всё же тот факт, что я способен заменить собой головную пушку линкора, слишком существенный козырь, чтобы его упускать. Мало того что у этого орудия просто ужасающая огневая мощь, так ещё и предельная дальность стрельбы многократно превосходит простые бортовые орудия.       При этом я же заменю первую абордажную группу. По прикидкам это должно почти в десятеро снизить итоговые потери, одновременно позволяя стрелкам и артиллеристам практиковаться в ведении заградительного огня, не опасаясь задеть шальным выстрелом своих. После того как основное сопротивление будет подавлено, настанет черёд штурмовых команд. Подавить отдельные очаги сопротивления и зачистить трюм и каюты — всё это не менее важно при абордаже, при том, что усилиями одного человека, даже фруктовика, подобное невозможно осуществить в принципе — слишком много времени потребуется, да и результат представляется крайне сомнительным.       Именно так я думал, сверяясь со списком, что предоставил мне Главный Старшина Блейк, попутно сопоставляя его пометки и замечания с теми, что я вычитал из личных дел команды. По всему выходило, что к задаче он отнёсся ответственно. Сомнения вызывали лишь два человека, но тут, я думаю, стоит выдать новоиспечённому Старшине кредит доверия и убедиться на практике в объективности его суждений. Всё же человек на бумаге и во плоти это разные вещи, по содержанию и, по сути. Да, думаю так будет правильно.       В этот момент дверь моей каюты распахнулась, и на её пороге застыл взмыленный юнга.       На отсутствие стука и просьбы войти я не обратил внимания. Сам же ввёл это правило. Подобные расшаркивания отнимают непозволительно много времени, а субординацию и вежливость солдату замещают отданная честь и обращение по Уставу.       Вот и сейчас, молодой безусый паренёк, вытянувшись во фрунт и приложив руку к козырьку кепки, в голос отрапортовал: — Разрешите обратиться! — Разрешаю. — Юнга Марк прибыл с донесением, сэр! — Из радиорубки? — Так точно, сэр! — Докладывайте. — уже без сомнений отложив документы в ящик стола, я сконцентрировал всё внимание на молодом Дозорном. Тот в ответ лишь ещё сильнее приосанился, чуть сбледнул с лица, но продолжил говорить ровно и чётко: — Прибыло сообщение с Базы! Близ острова Вустер патруль обнаружил пиратский корабль. По виду шхуна. О вооружении и численности команды ничего не сказано, едва завидев патруль пираты тут же отвернули от берега и скрылись в море! — Их примерный курс у нас есть? — Так точно, сэр! Уже на столе у навигаторов, сэр! — Похвальная расторопность с вашей стороны, Юнга. — муштра-муштрой, устав-уставом, но разумную инициативу необходимо поощрять. — В таком случае донесите до навигационной мой приказ — провести перерасчёт нашего курса с учётом перехвата пиратской шхуны. Надо постараться выйти им наперерез до того, как их посетит идея сменить маршрут. Отдельно передайте Мичману Робу и всему Старшему Офицерскому Составу — я объявляю жёлтый уровень тревоги. С этого момента корабль и экипаж находятся в постоянной боевой готовности. Вам всё ясно? — Так точно, сэр! — Тогда исполняйте. Вновь отдав честь, юнга, как наскипидаренный, сорвался с места, не забыв при этом закрыть за собой дверь. А я же остался один на один с пониманием, что очень скоро смогу на деле убедиться, чего стоят все мои домыслы и умения в реальном бою.

*** Пять дней спустя. Пиратский корабль «Развратник». ***

Леон вновь бросил долгий взгляд на линию горизонта, где сходились бездонное синее небо, и столь же необъятные глубины Саут Блю. Но ожидаемой погони не было. Снова. Уже который день. — Да остыньте, вы, капитан! — пропитый голос старпома неприятно резанул по ушам. Да и не только по ушам, запах тоже был не подарок, и видит Бог, руки у незадачливого капитана уже не раз чесались спустить эту пьянь за борт — проветриться. Но несмотря на пристрастие к бутылке, навигатор из Гектора был отменный. Только это и спасало его от прогулки под килем. Хотя, чего греха таить, сейчас Леон и сам был бы ох как не прочь накатить. Это же надо было умудриться нарваться на патрульный корабль! А ведь тот выкидыш помойной собаки божился, что точно узнал расписание и проблем не будет! Лёгкая, сука, цель! Не пожалеете! Тьфу! Ещё и долю от добычи требовать посмел, падаль. Правильно он тогда сказал парням искупать его в ближайшей канаве. Нет, это же надо было додуматься требовать что-то у него — Леона «Боунза»! Ха, не просто так Дозор назначили за его голову награду аж в шестнадцать миллионов белли! Шестнадцать миллионов! И это за парочку разорённых деревень, с которых и содрать-то толком ничего не вышло! Видать хорошо он дал им всем просраться!       Мысли о собственной славе, как и всегда быстро вернули Леону хорошее настроение.       Но это ещё что. Вот когда он с парнями наконец выйдет на Гранд Лайн, вот тогда и начнётся настоящая потеха! Богатства Роджера пусть ищут доверчивые идиоты, он же возьмёт то, что почти само идёт в руки! Может даже сколотит собственный флот, из десятка… нет, двух десятков кораблей! И будет жить как король, которому когда-то служил!       Вспомнив лоснящуюся жиром рожу Гурига Третьего, при дворе которого «Боунз» и ещё дюжина парней из его команды, служили стражниками, почти пять лет, пока не осознали, что любой бродяга, ходящий под чёрным флагом, может за ночь спустить на шлюх и выпивку больше, чем они зарабатывали за полгода тяжкого труда, Леон вновь сплюнул. После этого открытия дело встало за малым. Крепких да лихих ребят он и так знал, по долгу службы, оставалось лишь достать нормальный корабль. Благо в порту Ла-Джоя их всегда было немало. Леон рискнул, и чёрт бы его побрал, если оно того не стоило! После первого же налёта у него было больше денег, чем он скопил за всю жизнь! А толи ещё будет! Разве что в следующий раз надо быть на стрёме. Сейчас пронесло, и Дозорные отвязались быстро. С их то погаными лоханками хрен угонишься за кем-то быстрее сухопутной черепахи, но Леон был готов спорить на собственный палаш — теперь все окрестные деревни и города ещё с месяц будут настороже, а значит придётся уходит дальше на юг или…       В этот момент где-то справа раздался приглушённый хлопок, постепенно сменившийся протяжным свистом.       Не до конца осознавая какого Дьявола творится, Леон обернулся и тут же разразился длинной матерной тирадой, чудом устояв на ногах, когда «Развратник» резко завалился на левый борт, а всю верхнюю палубу окатило холодной морской водой. — Корабль! С права по борту! — на запоздалый вопль из гнезда «Боунз» лишь грязно выругался, пообещав позже лично отрезать слепому ублюдку яйца и вставить их вместо глаз, раз уж по назначению он ими всё равно не пользуется! Но это потом. Сейчас же надо было срочно решать, как быть и кто, сука, в этом виноват! Метнувшись к правому борту, Леон уже знал, что там увидит — на блядском горизонте, чернела крохотная точка, и быть ему монашкой, если это не «Чайки»! — Разворот! — поняв, что дело пахнет жареным, во всю луженную глотку проорал Гектор, как-то разом протрезвев. — Слышите меня, тупоголовые сукины дети! Разворот на северо-запад, курс держать прямо! И пошевеливайтесь, если не хотите к вечеру отдохнуть за решёткой!!! До того почти пустая палуба мгновенно стала походить на растревоженный муравейник. Люди отчаянно метались из угла в угол, натягивались канаты и шкоты. Мачты скрипели, пока распахнутые паруса ловили в свои сети порывы ветра, но помимо него воздух разрезало и кое-что ещё.       Очередной хлопок и заунывный, долгий свист, с каждой секундой становящийся всё отчётливее, и вот рядом с правым бортом «Развратника» поднимается новый фонтан воды. На этот раз куда ближе чем предыдущий. Шхуну вновь хорошенько тряхнуло, но в этот раз волна ударила не в борт, а в корму, лишь подтолкнув корабль прочь от преследователей, но едва ли это что-то изменило.       Услышав новый хлопок Леон похолодел, и на негнущихся ногах помчался к штурвалу, одним мощным хуком освобождая себе место близ него. На завалившееся на бок и ничего не соображающее тело пирату было плевать, он лишь изо всех сил вцепился в деревянное колесо, силясь повернуть его как можно скорее!       Почти успел. Резко вильнувшая в сторону шхуна разминулась с двумя стальными болванками, что были посланы ей вдогонку, но третья всё же обтесала ей правый борт.       С раздирающим душу скрежетом раскалённый металл встретился с просоленной и отсыревшей древесиной, обдав всех кто находился на верхней палубе шрапнелью из острых щепок, и тут же уйдя на дно.       Корабль вновь качнуло, а палубу огласили первые крики боли, но Леона волновало лишь одно. Положившись на чутьё, он не стал ждать и тут же крутанул штурвал в обратную сторону, но сделать это достаточно быстро не сумел — слишком велико было сопротивление. Потому, когда небо вновь разрезал протяжный свист подлетающих снарядов, бравый капитан не придумал ничего лучше, чем упасть рядом с визжащим от боли в сломанном носе товарищем, прикрываясь его телом как щитом. И не зря.       Первый снаряд стесал и так обглоданный правый борт, буквально вырвав из него целый шмат и рухнув где-то на нижней палубе, не иначе как чудом не пробив дно корабля, вновь обдав всех в округе деревянной шрапнелью.       Второй рухнул аккурат на мостике, лишь краем не задев гротмачту, но судя по крикам агонии — собрав щедрую жатву с экипажа.       А вот третий оказался самым паскудным из всех. Этот ублюдок прошил насквозь марсель, и распоров всю фокматчу напополам, срубил её, даром что не под корень! Заставив несколько центнеров обтёсанной сосны с треском завалиться на бок, похоронив под собой как минимум десяток человек, и бесполезным обрубком свеситься за борт, удерживаясь на весу лишь натянувшимися до предела вантами.       Всё что было дальше назвать чем-то иным, кроме как агонией язык не поворачивался. Потрёпанную шхуну больше не обстреливали. Но отнюдь не из благих побуждений. Лишившись одной из мачт и получив пробоину в борту, «Развратник» уже не мог уйти от преследователей. Это понимали все, и единственное что оставалось Пиратам «Боунза», так это с ненавистью и затаённым страхом смотреть на догоняющий их пузатый бриг, на белых парусах и флагах которого реяла синяя чайка.       Но сдаваться без боя пираты не желали. Поняв, что схватки не избежать, команда приготовилась открыть огонь из уцелевших пушек, тем более что корабль Дозорных уже почти подошёл на дистанцию стрельбы. Но не тут-то было. Всё ещё будучи недосягаемым, бриг открыл прицельный огонь по их артиллерии, с просто дьявольской точностью вынося пушку за пушкой. При этом никто из вольных моряков не мог в толк взять, как этот выкидыш Морского Дьявола может палить так часто и метко?! Но он мог, и когда бриг наконец поравнялся со шхуной, весь её правый борт пестрел пробоинами и рваными дырами, из которых валил густой, чёрный дым и вытекала запёкшаяся кровь.       Первого кто заговорил о сдаче Леон зарубил собственноручно. Быть может эти ублюдки тихо и мирно сгниют за решёткой, но его самого точно ждёт свидание с петлёй, а потому вариант сложить оружие им даже не рассматривался. Из рук палача не выберешься, это ещё Король Пиратов доказал. А вот из поножовщины уйти живым, пусть и с парой новых дырок, шансы есть всегда!       Вот только Дозорных об этом видимо предупредить забыли. Едва борта двух кораблей поравнялись, как с брига на шхуну обрушился стальной дождь. Грохот выстрелов и стрекот пуль оглушал и дезориентировал, но даже в этом аду «Боунз» отчётливо различил глухой удар чего-то тяжёлого о палубу, да и «Развратник» вновь тряхнуло, но не так как прежде. Это не было похоже на пушечный выстрел, но тогда что…       Удивиться пронёсшемуся перед его носом телу, с проломанной грудной клеткой, из которой во все стороны разлетались кровь и ошмётки рёбер, Леон не успел. Ему только и хватило времени что чуть довернуть голову, навсегда запечатлев в памяти образ увитого стальными пластинами тела, в чёрном как ночь плаще и в шлеме, подозрительно напоминающем человеческое лицо. После чего фигура этого порождения Морского Дьявола забурлила, в мгновения ока обрастая сотнями оружейных стволов. Затем раздался грохот выстрелов, резко сменившийся раздирающей на клочки агонией, а после была лишь темнота…