***
На утро Катра думает что хуже уже не будет. Звон в голове пытается заглушить, заткнув подушкой уши — получается паршиво. Состояние её вовсе не лучше. Вспоминается вчерашняя ночь очень мутно. Заполненная яркими вспышками, громкими голосами и пьяными лицами. Кажется, кто-то толкнул её в бассейн и этот «кто-то», кажется, Лонни. Ей же хуже. Помнит и как хозяйка дома, предложившая ей, мокрой по пояс, сменить шорты, ведет по темным коридорам. А вот её же ногти, отрезвляюще впивающиеся в плечо, хочется забыть. Дорогу домой она уже в памяти не сохранила, но знает точно наизусть чувство брезгливости и отвращения к себе, после которого каждый раз и заканчивала все многочисленные отношения. Потому нового ничего в её положении нет. Из мыслей вырывает звук от поставленного на стеклянный столик стакана. — Принцесса, ты как всегда кстати. — голос свой не узнает, насколько он севший, но не улыбнуться своей спасительнице нельзя. Катра думает что хуже, может, всё-таки и будет, когда после залпом выпитого лекарства встречается с раздраженными голубыми. Так же как и в первую её пьянку после начала «соседства» с лучшей подругой. Только сейчас она смотрит больше уставше, когда раньше была безумно зла. Брюнетка, к тому моменту уже привыкшая заливать и задымлять то, что не могла контролировать, злилась не меньше. Правда непонятно больше на себя, или на Адору, из-за которой и начала. Отказываться от бесконечных предложений «залить пустоту» от всё той же Лонни в какой-то момент показалось ещё более бессмысленным. Чувство опьянения никак не вытесняло бабочек из организма, но давало передышку. Глоток, затяжка — не важно. Важно, что с этого момента и до утра в мыслях нет ярко улыбающейся блондинки, что ушла не попрощавшись, но прихватив с собой что-то ценное, что зияет дырой в грудной клетке. Её бессмысленно обвинять, но так хотя бы на толику легче. Это не сердце, нет. Его у Катры точно нет. Если бы оно там оказалось, то хоть кто-то из многочисленных пассий разных полов и гендеров точно занял бы это вакантное место. Но среди всех попыток не оказалось никого, кто бы подошел на эту роль. Адора молчит — за неё глаза говорят. У Катры же нет слов для ответа. Потому она лишь пожимает плечами и лицом в подушку ложиться, надеясь слиться с кроватью настолько, чтоб её не было видно. Теперь уже ничто не мешает услышать удаляющиеся шаги — выдыхает. В голове звенит пустота — ещё одна причина почему не прекращаются все эти сомнительные приключения. В голову ничего не идет, полная концентрация на том что происходит здесь и сейчас. И пусть это самое «сейчас» выглядит слишком помято и отвратительно пахнет — плевать. Катра тоже очень любит сбегать. Только способы разные. Через какое-то время все-таки находятся силы чтобы подняться и дойти до кухни. Чтобы нарваться на ещё один пугающий взгляд и быть выпровоженной сухим: «Сначала душ, потом кофе». У Адоры — искусно выточенный за долгие годы навык хоронить эмоции. У Катры — многолетний опыт импульсивности, на грани с безрассудством. Притягиваются ли противоположности на самом деле? Или все дело в привычке? Этими вопросам Катра задавалась очень долго, но, увы, наивностью не отличается и в «судьбу» не верит. Разглядывая отражение в зеркале, брюнетка хмурится. Хотелось бы обложить матом виновницу этого вида, но увы имени она не помнит. Остаётся только перекинуть вырез огромной футболки на «чистое» плечо. На самом деле, она ненавидит оверсайз, но закупила целую кучу таких после появления в её жизни яркой соседки. Всё ради того, чтобы ловить взгляд той на своих ключицах и становится свидетелем разгорающегося огонька в голубоватых омутах. Оно однозначно того стоило. На кухне практически тихо, когда она возвращается. Адора то гипнотизирует кружку с её любимым черным чаем, то что-то набирает в телефоне, даже головы не поднимает на вошедшую подругу. Это первая странность. А вторая происходит секундой позже, когда она от чего-то улыбается телефону, пусть и слегка. — Опять твои студсоветские дела? — всё же, Катра старается игнорировать эту полуулыбку. Задаёт рядовой вопрос даже не задумываясь. И уж точно не ожидала услышать отрицательный ответ. — Адам приглашает на свидание. Наконец поднимая голову Адора становится свидетелем череды эмоций на смугловатом лице, скорости смены которых позавидует любой гоночный автомобиль. Неописуемое зрелище. — Тот перекаченный нарцисс-третьекурсник? Надеюсь, ты достаточно сильно потопчешь его эго отказом. — А с чего бы мне отказываться? Нервный смешок, сорвавшийся с губ, плавно переходит в хохот. В перерывах Катра хвалит чувство юмора подруги, но стоит взглянуть в её лицо, понимает — не шутит. И смех стихает, уступая своё место чему-то вязко-черному. Эмоцию эту она разобрать, увы, не может. Лишь ощущает, как что-то в груди гулко клокочет, готовое вот-вот взорваться. Это что-то совершенно новое. Блондинистая голова всегда была забита вещами «более важными», чем личная жизнь. В подтверждение тому переполненный всевозможной литературой маленький книжный шкаф, зачетка, что пестрила отличными отметками, имедальница, уже погнувшаяся от взваленного на неё груза трофеев.Представить её на свидании никогда не представлялось реальным, скорее чем-то ближе к мифическому, до сегодняшнего дня. У Катры едва хватает сил чтобы, собравшись, смахнуть выступившие якобы от смеха слёзы и вернуть на лицо ухмылку. — Что ж, удачи! Будет забавно наблюдать за вашей блондинистой парочкой. Начну готовить шутки уже сегодня. Она больше зла или растеряна? Может что-то иное? Как бы то ни было, эмоцию куда-то срочно нужно деть. Привычный сценарий сегодня брюнетке кажется неуместным — видеть кого-то желание отсутствует. И когда спустя пару часов дверь за Адорой закрывается, открывается бутылка игристого, припрятанного на экстренный случай. Ближайшие часы планируется провести в своей голове, тысячный раз прокручивая невозможные сценарии и думая, как переписать их под существующие реалии. Если бы Катра верила в карму, то наверняка бы знала. что в жизни своей белые полосы видеть не придется. Если бы она верила в ауру — её была бы угольно-черной. Привыкшая жить так, будто у неё в запасе ещё девять жизней и торопиться некуда, ничего не продумывая, никогда не бывая обязательно. Сценарий собственного счастья никогда не был прописанным чтивом, скорее тетрадью с заметками. Но на каждой из её страниц стабильно присутствует одна конкретная блондинка. В мыслях никогда не выстраивался сюжет, в котором Адора наслаждается жизнью с кем-то посторонним, строит семью и воспитывает детишек. Аж передергивает. Вводит в ступор и отчего-то заставляет думать-думать-думать. Брюнетка умна. Во всяком случае точно умнее чем все из окружения подруги. Продумывать и составлять рациональные планы — её стезя. Но только не в отношениях. Тут она брошенная в воду кошка — старается выжить всеми возможными способами. И выглядит это так себе, и продуманно отнюдь не идеально. Но сейчас приходится заводить ранее спавшие шестеренки, продумывая хоть какое-то подобие плана. Терять свою принцессу в ближайшем будущем в планы точно не входило. Не успевает — мысли прерывает звук поворота ключей в двери. Удивительно, она только первый бокал допила. — Футболист настолько ужасен, что ты так быстро вернулась? Кричит в коридор, пытаясь придать голосу по возможности максимум безразличия и пренебрежения. Определить насколько правдоподобно получилось, правда, не выходит — вино уже понемногу начинает играть в организме. Она делает очередной глоток когда краем глаза видит застывшую при входе в комнату Адору. — С каких пор ты пьёшь дома? — С сегодня! Так что там с горе-романтиком? Мне ж интересно. — Оказывается, это совершенно не моё. Катра надеется что блондинка не замечает её облегченный вздох и вещает что-то о бессмысленно потраченном времени. Адоре такая реакция кажется до страшного милой, но все ещё недовольно косится на полупустую бутылку. Тишина заполняет комнату, но не давит, позволяя погрузится каждой в свои мысли. Пока блондинка прокручивает в мыслях прошедший вечер, раздумывая что же пошло не так, Катра беспардонно пялится на изгибы облокотившейся на дверной косяк девушки. Возможно, не зря так сложно думать, когда находится рядом с подругой детства. На секунду можно допустить, что не так уж это и плохо. Брюнетка совершила множество ошибок в своей жизни, так что мешает ей совершить ещё одну? Наблюдать за тем, как подруга, вдоволь наигравшись напитком в бокале, грациозно встаёт — интригующе. И подходит та достаточно близко, чтобы считать это за нарушение личного пространства. Несмотря на хмельное состояние, каждое её движение не может не завораживать. Отвести глаза сложно, Адора даже и не пытается — раз Катра позволяет себе такую вольность, то чем она хуже? Клыкастой улыбке напротив будто намекает, что ничего зазорного в этом нет. Прикосновение горячих ладоней к плечам ставит в тупик, приятно обжигая кожу. Рефлексы кричат ответить на жест касанием к талии, но у спортсменки достаточно выдержки чтобы их подавить. А подруга униматься, кажется, не планирует. — Может и не твоё. А может нужно сменить партнёра. Привычно покрытые черным лаком ногти скользят по шее и плечам. С каждым сантиметром их пути растерянность и количество вопросов в блондинистой голове преумножаются, выгоняя что-то типа разума куда-то на затворки. Она отчаянно борется с желанием разорвать зрительный контакт и прикрыть глаза, подаваясь ближе. А у хозяйки тех самых ногтей разноцветные глаза совершенно чистые, трезвые. Она понимает что делает, возможно, самую непоправимую вещь в своей жизни, рискует всем что имеет, но останавливаться уже поздно. Катра никогда не сдавалась на полпути. — Тебе бы получше разобраться в своих предпочтениях, принцесса. У Адоры глаза бегают то по квартире, то снова к подруге, не находя на чем остановиться. У Катры лёгкая ухмылка на лице и завораживающие движения. Это она прекрасно знает. Этим же она и пользуется, поглаживая чужую щеку и наблюдая за расцветающим на них румянцем. Ей бы хотелось дразнить и дальше, но руку быстро перехватывают. — Катра, пожалуйста, остановись пока не пожалела. — О чем же тут жалеть? — раз руки заняты, приходится эти почти малиновые щеки задевать кончиком носа. У Катры, оказывается, тоже есть скрытые от всех стороны. Адора, оказывается, тоже способна на импульсивные поступки. И потому сейчас все сильнее прижимает к себе с виду хрупкое тело подруги. Которая себя теряет, ведь эти руки всегда были слабостью. Возможно, именно они когда-то стали катализатором размножения бабочек в душе, затянули девушку в это чувство. С детства знающие друг друга сейчас будто заново знакомятся встретившись лицом к лицу с новой, совершенно неизведанной стороной. И от того интерес зашкаливает, вытесняя все страхи и опасения — не до них, когда пьянит это жгучее чувство, жажда узнать, раскрыть, исследовать новые границы. Разум хмелят уже далеко не градусы выпитого. Губы у Адоры мягкие, поцелуи — неумелы. И отпускать не хочется. Катра крепче обнимает за шею, на мгновение слегка улыбаясь привкусу совсем другого типа вина на губах. — Вау — и реакции у Адоры всегда забавно-непредсказуемые, вызывающие смех у брюнетки. «Ты такая идиотка» по привычке слетает с губ. Они никогда не говорили о чувствах, ни о своих, ни о чужих. Это не казалось чем-то нужным, важным. Скорее чем-то болезненным и гнетущим, с противным привкусом желания закрыться в себе. Да и сейчас необходимость такая не чувствуется — и без того всё понятно. Годы проведенные вместе дают некоторое преимущество, давая возможность изъясняться не обращаясь к банальным словам. Зачем, если и так в глазах друг у друга они все читают почти по слогам? Надёжные руки — крепче любых обещаний. Стоять в объятиях друг у друга настолько естественно и правильно, что обе на полном серьезе уверены — они идиотки, что долгие годы бежали через невидимые препятствия. Да и черт с ним. Тишину комнаты разрезает уведомление на телефоне Катры. Спиной прижимаясь к теперь уже точно своей девушке, она читает сообщение от Лони с новостями о новой вечеринке. Почти физически чувствует как напрягается блондинка, тихо спрашивая: «Пойдёшь?». — Нет, теперь в этом нет смысла. — параллельно печатает отказ. Катра чувствует, разворачиваясь в родных руках, что теперь все, наконец-то, правильно. Адора верит, смотря в гетерохромные глаза, что с сегодняшнего дня как раньше уже не будет. И обе абсолютно точно знают, что у них достаточно времени, чтобы всё наверстать.~
30 ноября 2023 г. в 01:25
Когда Катра шумно вваливается в квартиру, не то чтобы шатаясь, а в принципе еле стоя на ногах, Адора уже не удивляется. Слишком много раз видела эту картину, и столько же раз была свидетелем последствий. Почти на автомате аккуратно берет ту под локоть, усаживая на пуфик у входа, помогает снять насквозь мокрые кеды. И где только она нашла эту воду посреди засушливого лета?
У Катры — всепоглощающее желание себя загубить. У Адоры — такое же непреодолимое и непонятно откуда взявшееся мечтание её спасти. Последняя, в принципе, всегда страдала синдромом спасателя. Ну а первой, в принципе, всегда было всё равно.
Практически закинув несопротивляющуюся девушку на себя, блондинка помогает ей добраться до единственной комнаты в их общей квартире. С такого близкого расстояния резкий запах спиртного ощущается гораздо выразительнее, вызывая вздох облегчения. Хотя бы не что похуже.
Катра ведет себя на редкость послушно и тихо. И что из этого более странно — загадка, которую разгадывать отчего-то не хочется. Хотя поразителен сам факт того, что за столькие годы её ещё хоть что-то может удивлять. Даже когда садится на заранее заботливо разложенный диван молчит, наблюдает за тем, как чуткие руки помогают распутать лабиринт из пуговиц на шифоновой рубашке, застёгнутых непонятно как, явно наспех.
Когда на глаза попадаются свежие слегка багровые гематомы на ключицах напротив, Адора всё ещё ничему не удивляется. Лишь незаметно прикусывает губу и старается быстрее расправится с этими треклятыми пуговицами, лишь бы скорее прикрыть отметины домашней футболкой. Хотя может осторожность и излишня — Катра всё равно смотрит куда-то мимо неё почти невидящими глазами.
Нельзя сказать что такие ситуации вошли привычку. Действия брюнетки зачастую в принципе сложно поддаются хоть какому-то прогнозу или здравому смыслу. Но редкостью такие поздние гуляния точно назвать не получится. И какими бы разными небыли эти «возвращения», неизменно только то, что в каждый из них Адора не будет спать до тех пор, пока лично не уложит подругу и не убедится, что та благополучно проснётся утром. Она всегда возвращалась.
У Катры никогда не было тормозов. У Адоры никогда не было причин оставаться в стороне. Этим взаимодействием пропитана вся их жизнь, начиная с первого знакомства.
Тогда ещё крошечная обладательница золотистых волос кричала во весь голос, чтобы дозваться взрослых, ведь сумасбродная девчонка никак не хотела прекращать, пусть и оборонительно но, размахивать палкой перед мордами злющих псов. И как бы малышка не уговаривала ту бросить палку и сидеть тихо на заборе, на который ту загнали всё те же собаки — реакции не следовало. Зато теперь есть о чем рассказать, успокаивает себя до сих пор. Хотя благодаря всё той же сумасбродной девчонке этих историй уже хватило бы на несколько-томный приключенческий роман.
Адора едва улыбается этим воспоминаниям, бережно натягивая растянутую футболку на своё персональное бедствие. Этим эпизодам лет пятнадцать, но кажется они сами ничуть не повзрослели. Только в рост вытянулись, да и каши готовить по утрам уже некому.Ну и возможно справляться с собаками было проще, чем с последствиями гулянок, да и синяки на смуглом теле после драк меньше рвали душу, чем те же синяки, но после бессонных ночей вне их общей квартиры.
До ванной они доходят всё так же — с почти висящей на плече Катрой. Попытки Адоры помочь и с умыванием пресекаются выставленной перед её лицом ладонью. Остаётся только ждать, оперившись на дверной косяк и наблюдая за попытками не свалится в ванную. И за плавно сползающей с плеча футболкой. Блондинке всегда было интересно почему её миниатюрная подруга выбирает в домашнюю одежду что-то размера XXXL.Но никогда не спрашивает. Только наблюдает за открывающимися вместе с участками кожи едва-розоватыми полосками, слишком параллельными чтобы не догадаться об их происхождении.
Она помнит, как первый раз, лет в пятнадцать, застала Катру в объятиях какой-то короткостриженной блондинки в пустующем школьном туалете. Тогда даже лица её запомнить не удалось, только широкие плечи и необычную для школьницы прическу. За-то четко рисуется в голове яркая клыкастая улыбка подруги. И кажется эти клыки Адору укололи гораздо больнее, от чего и бежала она оттуда быстро и не оглядываясь.
И бегала блондиночка долго и упорно. Сначала в школьных коридорах лавировала, а после и вовсе среди городов с очень удачно направленным в длительную командировку опекуном.
Но что сейчас, что в детстве — малышка всегда была ужасно доверчивой. Поверить в такие вещи как «судьба» не сложно, когда тебя то и дело сталкивают с кем-то лоб в лоб.
Соревнований Адора начала бояться после того, как первый раз после переезда следом за ней на фехтовальную дорожку вызвали тогда уже бывшую подругу. Трясущиеся руки пророчили проигрыш, но победа всё же была завоёвана, то ли по чистой случайности, толи из-за ошибки вечно торопливой Катры.
И дальше, как бы старательно она не избегала, вселенная продолжала пересекать их с «судьбой». Мастер-класс у неожиданно посетившего город чемпиона, Столовая около их манежа или кофейня где-то на отшибе знакомого района — везде она. Адора все это время даже и не понимает, что так стремительно пытается оставить позади, от чего на душе скребут кошки, но бежать не перестаёт, темп. Темп не сбивает, стараясь не оглядываться и не отпирать дверь (в которую ломились). Осознание пришло значительно позже, когда очередной случай снова свел их в коридорах университета. А вместе с ним пришло и принятие, безоговорочная капитуляция перед родными гетерохромными глазами и опущенные руки.
Катра красива настолько же, насколько и стервозна. Мало кого мог остаться равнодушным. А сама девушка никогда не была брезглива к вниманию, но никогда не была постоянной. Список её контактов пополнялся с каждым днём, а чужая рука в ладони сменялась с каждым месяцем, а то и чаще. Все они будут забыты очень скоро, провожаемые лишь презрительным взглядом разноцветных глаз. Но что с того?
Душа малышки Адоры трещит по швам, не выдерживая всего того, что в ней пытаются спрятать, запихнуть как можно глубже. Ноет и болит, не давая о себе забыть. И не спасают уже ежедневные тренировки, через раз слишком агрессивные. Не помогают и попытки забыться в ком-то другом, хоть и пробовала она лишь единожды и длился этот эксперимент не дольше самого короткого романа той же брюнетки.
— Да что же ты делаешь? — непонятно к кому обращается, к Катре из прошлого или настоящего, что уже почти легла на холодный кафель ванной.
У Катры — несносный характер и самые красивые глаза. У Адоры — слабость к этим цветным омутам и сильные руки. А ещё стальная выдержка. И только благодаря ей она не срывается на пьяно улыбающуюся ей подругу, а уже на руках несет в постель, понимая, что как-то по-другому добираться та точно не собирается.
Брюнетка прячет лицо куда-то в бледную шею и шепчет что-то совсем невнятное хриплым голосом. Адора не пытается разобрать. Лишь слушает дыхание той, что на утро точно не вспомнит как заходилось сердце, к которому её прижимали. Напоследок поправляет непослушную челку уже засыпающей на диване девушки и садится напротив — ночь ожидается длинной, уснуть врятли уже не получится.