Что ждёт человека после смерти? На этот вопрос нет никакого ответа, ведь мёртвые не разговаривают. На данный момент нет ни одного способа связаться с загробным миром, чтобы хотя бы проверить его наличие. Люди могут лишь только гадать, что их ждёт по окончанию жизни. Одни утверждают, что это будет великий суд. Другие же пророчат перерождение с утерей памяти о прошедшей жизни. Есть и те, кто считает, что после смерти ничего нет. Просто пустота и темнота. Вечный холод.
Что же касается Пэна… Он, собственно, никогда и не думал о смерти. Парень, в принципе, не собирался когда-либо умирать, так что и не забивал себе голову подобными штуками. Жалел ли теперь он об этом? Да, собственно, нет. Жалел ли когда умирал? Хм… Нет. Был ли смысл в подобных сожалениях? Явно никакого. Сказать вам о чëм он действительно жалел? О том, что не смог разобрать на атомы эту чëртову семейку. Что не смог убить Генри, что, в своё время, не убил Румпельштильцхена. Да… Вот об этом он точно жалел. Но это сейчас и не так уж и важно. На данный момент у Питера были проблемы по существеннее.
Как оказалось, судьба — забавная штука. Мало того, что подбрасывает пророчества, приводящие к неминуемой гибели, так ещё и любезно отвечает на не заданный вопрос: «Что будет, когда я умру?». Ответ, конечно, Питера убил: «В Ад попадёшь». С другой стороны, а чего он вообще ожидал? Явно же не Красную дорожку прямиком в рай за все его «благие» поступки.
Всё тело отдавало неприятной болью, особенно в области сердца. Пэн отчётливо помнил ощущение от кинжала разрезающего плоть. В голове просто не укладывалось, что он живой. Хотя живой ли?
Вокруг было темно и холодно. Тело, как будто, плыло в прострации и одновременно находилось где-то. Всепоглощающая пустота окружала парня, накрывая его с головой неминуемым отчаянием. Сейчас Пэн не только тело не мог контролировать, он даже эмоции не в состоянии был сдерживать.
«Стоп. А есть ли у меня тело?» — этот вопрос возник в голове неожиданно и весьма не кстати. — «Я умер. Это точно.» — брови медленно поползли к переносице. — «Тогда какого чëрта тут происходит?!» — новая жалкая попытка пошевелится не принесла успеха. Оставалось только смирится с данным положением дел и ждать. Вот только чего?
Пэн не знал сколько вот так провалялся в этой темноте. В какой-то момент он даже перестал осознавать, что-либо. Было ощущение, как будто даже остатки, его итак прогнившей души, стали распадаться на атомы. И когда, казалось, исчезновение уже неизбежно, вдруг всё вокруг заполонило противным светом.
Глаза неприятно заболели, вынуждая юношу активно хмурится. Мозг не начал ещё нормально работать, но уже Пэн мог определить, что находится в какой-то горячей комнате. Сзади — неровная каменная стена, внизу — твёрдый пол, а вокруг затëкших рук была крепкая цепь.
Глаза немного адаптировались и теперь Питер видел, что он сидел в небольшой камере. Стены её были из красного кирпича, пол из гладкого бетона, а цепь, что связывала руки, тянулась к самому потолку, где надёжно и была приварена.
— Какого хера? — растерянность, злость, паника - всё это звучало в одном вопросе. Пэн попытался встать, но тело не слушалось да и в комнате было слишком жарко. Хотелось пить. Хуже было то, что сзади цепь постепенно нагревалась. Это всё могло закончится не очень хорошо.
Питер попытался использовать магию, но, что ожидаемо, у него ничего не вышло. Цыкнув, брюнет снова попытался встать. Это было тяжело, ведь каждое движение отдавалось сильной болью по всему телу. Однако цель оправдала средства — он встал.
— Тц. Будто бы меня так просто где-то заточить. — собственный голос показался чужим. Слишком хриплым и уставшим. Пэн вдруг подумал, что только сейчас это заметил. Решив оставить всё это на потом, юноша попытался максимально близко подойти к двери. С каждым его шагом цепь противным бряканьем натягивалась сильнее, тем самым действуя на нервы заключённому. До двери оставался всего лишь шаг, когда и Питер и цепь уже просто не могли тянуться дальше. Одной не хватало длинны, а другому сил. Тело слишком сильно болело, как будто разрывало на куски. Пэн упал на колени, болезненно простонав и именно в этот момент дверь перед ним открылась.
Феликс смотрел на бывшего короля сверху вниз, искренне наслаждаясь растерянностью последнего. Сейчас на лице Питера был такой огромный спектр эмоций, что хотелось смеяться. Там было всё: от растерянности и шока до страха, паники и грусти.
— Я смотрю ты проснулся, Пэн. — голос Феликса звучал тихо, но властно. Сейчас он хозяин положения. Питер не в состоянии даже встать, не говоря уже о том, чтобы повторно вырвать сердце блондину.
— Феликс? — мозг отчаянно кричал, что это галлюцинация. — Но… Но как…? — сожаление в глазах короля! Теперь блондин видел всё.
— Как я выжил, после того, что ты сделал? — Феликс медленно опустился на одно колено, чтобы быть с Питером на одном уровне. — А я и не выжил. — злобно оскалился он, грубо хватая старшего за подбородок, тем самым создавая непрерывный зрительный контакт. — Мы в Аду, Пэн. — зло отчеканил каждую букву он. — Из-за тебя, между прочим.
Информация не могла и не хотела усваивается в голове брюнета. Он то открывал, то закрывал рот. Происходящее казалось просто не реальным. Да как такое вообще может происходить на самом деле?! Это бред!
— Чего, блять? — только и сумел глупо выдавить он. Рациональная часть мозга отказалась работать совсем. Ей итак было плохо с этой вашей магией, а теперь тут загробный мир. Собрав свои вещички она свалила нахуй с этой планеты.
— Сложно, наверное, вот так что-то понять. — как бы сочувственно кивнул Феликс, вставая на ноги. — Давай попробую объяснить по другому. — резкий пинок под рёбра откинул Пэна к стене, выбивая весь воздух. Тело, которое итак мучалось от сильнейшей боли, почувствовало себя ещё раз в сто хуже. — Я был верен тебе, но ты меня просто предал. — Феликс медленно подошёл к задыхающемуся от боли парню. Он крепко схватил Пэна за горло, буквально вбивая того спиной в стену сильным ударом, от чего у последнего закатились глаза. Питер не мог дышать, ему было чертовски больно, но он и умереть от этого не мог. — Знаешь, а мы ведь были не плохим дуэтом. — заметил Феликс, наблюдая за тем, как старший теряет сознание. Как дрожащие руки перестают хвататься за более сильную,чтобы спастись. — На твоё счастье, я умею прощать людей. — это последнее, что услышал Пэн, прежде чем вырубиться.
Когда Питер проснулся, тело ныло в два раза сильнее, чем в прошлый раз. Болело всё. Было ощущение,будто его перемололи на мясорубке, а потом заново склеили клеем ПВА. Однако кое-что всё же изменилось — он был точно не в камере. Пэн чувствовал, что лежит на чём-то мягком, укрытый лёгким одеялом. В комнате больше не было так жарко, а руки не сковывали цепи, которые доставляли бы дискомфорт. Брюнет попытался резко вскочить, о чём сразу же пожалел. Сердце от этого действия как будто разорвало на куски, перемололо в кашу и собрало обратно. Болезненный стон сорвался с обсохших губ.
— Я бы на твоём месте не вставал. — раздался откуда-то с боку спокойный голос Феликса, от чего старшего буквально передёрнуло. Он не мог даже нормально повернуть голову, чтобы посмотреть на блондина. Хотя, откровенно говоря, делать этого не хотелось. Боль ещё не ушла, а вместе с этим пришёл неописуемый страх за свою жизнь. — Знаешь, а ведь ты ещё легко отделался. — Пэн чётко услышал приближающиеся к кровати шаги. Хотелось вжаться в кровать и растворится в ней. Хотелось не видеть Феликса, но чёртова судьба решила всё иначе. – И как твоё самочувствие? — блондин оказался прямо сверху, буквально нависая над Питером, как над своей жертвой. Впрочем, так оно ведь и было.
Мелкая дрожь пошла по всему телу. Особенно сильно она проявила себя, когда Феликс оскалился, обнажая свои белые клыки.
— В молчанку играем, Пэн? — голос снова наполнился сталью. — Я ведь могу и по другому узнать, где тебе больнее всего. — между их лицами оставалось непозволительно маленькое расстояние. Неожиданно для себя, Питер понял, что Феликс умеет убеждать.
— В-везде. — голос предательски дрогнул, на что младший лишь усмехнулся.
— Так происходит потому что тебе вонзили нож в сердце. — пояснил блондин уже более ласковым голосом. — Я чувствовал себя почти что так же, ведь кое-кто любезно вырвал моё сердце. — Феликс протянул руку к лицу Пэна, вынуждая того сильнее вжаться в подушку и зажмурить глаза. Брюнет явно ожидал удара, которого не последовало. Блондин лишь аккуратно гладил того по щеке. Реакция Пэна не заставила себя долго ждать. Два больших изумрудных глаза растерянно и испуганно смотрели на младшего.
«Какие же красивые у него глаза» — подметил мысленно Феликс, отстраняясь от старшего и усаживаясь рядом на край кровати.
-То, что я сделал с тобой, было необходимо. Один из нас явно должен был усвоить урок о предательствах. — Феликс явно оправдывался. Только вот не понятно перед кем: перед собой или Питером.
– П-прости. — неожиданно тихо сказал брюнет, из-за чего младший вздрогнул. — Я… Я поступил, как последний мудак. — Пэн нервно облизал свои губы, сглатывая вязкую слюну,чтобы хоть немного смочить горло.— Я это говорю не для того, чтобы ты действительно меня прощал. Нет, не нужно. Я заслужил это всё. Единственное, чего я никогда не заслуживал — это ты.
Сквозь сильную боль, от которой темнело в глазах, Питер приподнялся на кровати. Ему нужно было многое сказать, ведь парень и вправду чувствовал себя виноватым. Феликс единственный, кто был с ним до конца, кто до конца в него верил. Пэну самому от себя было противно.
— Ты что? — Феликс резко обернулся, собираясь остановить старшего, но, встретившись с серьёзными глазами, замер.
— Феликс, въеби мне ещё раз. Да так, чтобы все кости нахуй раздробило. — пугали не сами слова, а голос, которым Пэн это говорил. По одному только взгляду было понятно, что он настроен серьёзно. — Я заслужил это. Не нужно жалеть меня только потому что мы давно знакомы. То, что я сделал, непростительно.
— Так! Всё! Успокойся! — блондин аккуратно заставил того лечь обратно. Сопротивляться Пэн был не в состоянии и поэтому подчинился весьма легко. — Ты сейчас ничего не соображаешь. — строго заметил Феликс. — Лежи и восстанавливайся, об остальном я позабочусь. — по лицу Питера было понятно, что он явно его не слушает, но Феликс сейчас на этом и не настаивал. Он прекрасно видел, что после нескольких попыток двигаться, Пэн чувствовал себя ужасно. Хотелось бы блондину облегчить его боль, но этого он сделать не мог. Чтобы обратиться в демона, человек должен сам это пройти да и, чем больше он так страдает, тем более сильным демоном он станет, а зная Пэна... Он должен стать самым лучшим демоном!
— На самом деле. Я ведь люблю тебя, Фил. — Пэн дёрнулся вперёд и Феликс уже хотел было дать ему за это пизды, но сухие губы накрыли его собственные, прерывая всякое желание ругать это чудо за что-либо.
***
— Пэн! Пэн! Быстрее сюда! — раздался крик на всю котельную. Рабочие демоны недовольно нахмурилась. Их всех уже бесила эта парочка, но приказ Сатаны неоспорим, да и… Как бы противно не было признавать, но эти двое хорошо справляются со своей работой. — Тут варится Реджина!
— Серьёзно?! — Питер буквально прилетел к Феликсу с другого конца, дабы посмотреть на уже старую ведьму, которая, естественно, попала к ним в Ад. – Сколько лет, сколько зим! — брюнет звонко засмеялся, паралельно целуя Феликса в щëку. — Мне наша работа нравится всё больше и больше. — довольно хихикнул он, вильнув чёрным хвостом, который вырос совсем недавно.
— Ахуеешь, но мне тоже. — хмыкнул блондин, прижимая старшего за талию к себе, после чего завлекая того в страстный поцелуй.
~Добро пожаловать в Ад, сучки~
