***
Кирилл в новую компанию устраивается работать, мысленно надеясь на более спокойный график работы и дружелюбных коллег. Новоиспечённые коллеги сначала на него косятся с подозрением, но постепенно теплеют, подпуская ближе, и уже к обеду Кира своим признают. — А это кто? — интересуется Кир, заметив вошедшего на кухню парня, явно игнорирующего всех присутствующих. — Сашка, — отвечает ему один из новых знакомых и скалится гаденько, добавляя громко, чтобы и Саша услышал тоже. — Шлюшка босса. Саша невозмутимо что-то из холодильника достаёт и лишь потом оборачивается. Кир неуютно ведёт плечами под ледяной насмешкой серой зелени чужих глаз. Саша ничего не говорит, лишь ухмыляется нехорошо и за отдельный столик садится. Один. — Появился тут пару месяцев назад. Говорят, как-то не так под своего бывшего начальника лёг, ну его и выперли, — продолжает свой рассказ сосед за столом Кира. — Как пришёл, так почти сразу на самую оплачиваемую должность пробился, сразу видно, что босс его любит. Видать, во всех смыслах. Саша никак не реагирует, хотя очевидно всё слышит. Лишь вызывающе голову вскидывает, на Кира, его невольно изучающего, глядя и ногу на ногу закидывая. Кир этого нагловатого взгляда не выдерживает, отворачиваясь. Морщится: — Терпеть не могу таких. Это насколько же надо низко опуститься, чтобы собой торговать? — Да мразь обычная, — соглашается кто-то ещё из-за стола. Саша поднимается и, проходя мимо, замечает: — Я смотрю тут на меня у всех стоит, аж новенькому с первого дня только про меня и говорите. Совсем мной озаботились. Кир дар речи на долгое мгновение теряет, а Саша невозмутимо пиджак одёргивает, из кухни выходя.***
Кирилл ещё пару недель спустя задерживается в офисе. В коридор выходит кофе себе заварить и Сашу видит, устало развалившегося в кресле на кухне. Рядом с ним, прямо на боковине того же кресла парнишка сидит, имя которого Кир ещё запомнить не успел, и руками машет, что-то описывая. Кир молча к кофеварке отходит, запуская ту, и ловит на себе настороженный посеревший взгляд, но упорно его игнорирует. Кир прислушивается. Ему любопытство покоя не даёт. За всё то время, что он провёл в этой компании, он настолько закопался в работу, что так и не смог понять, кем же был этот юноша с откровенно наглым взглядом. Большинство из его окружения его осуждали и бросали оскорбления вслед, и, да, Саша действительно часто и подолгу пропадал в кабинете начальника и ни разу не попытался сказать ничего против слов коллег. — …и в итоге нихрена не работает! — расстроенно заканчивает мальчишка, чуть не падая с боковины кресла. — А я с ней уже третью неделю бьюсь. — Я зайду попозже, Серёж, — Саша устало пальцами на виски давит. — Посмотрю. Может, помогу чем-то. Только вот мне доделать свою ещё надо. Я так задолбался уже… — Саша зевает, рукой в сторону маша. — Это понятно, ты столько пашешь, — сочувственно кивает Серёжа. — И спасибо, Саш. Спасёшь меня прямо, если зайдёшь. Кир даже уже про кофе забывает. Саша ему впервые простым уставшим человеком видится, не сучащимся отчаянно каждую минуту, и он теряется невольно. Саша тем временем свой кофе допивает и поднимается на ноги, потягиваясь по-кошачьи. На Кира смотрит чуть плывущей от усталости зеленью, будто что-то мысленно в голове просчитывая, но не говорит ничего. Молча вслед за Серёжей уходит. Кир так и остаётся стоять, глядя ему вслед с непониманием.***
Кир к Саше начинает приглядываться с того дня внимательнее. Саша всегда в своём внешнем виде безупречен, и — Кир не может не признать — действительно красив. У Саши глаза, даже вечной наглостью искрящиеся, завораживают своими переливами; скулы, острые, проступают; губы пухлые, почти всегда нервно искусанные; ключицы, выступающие, то и дело в расстёгнутом воротнике рубашки мелькают. Кир ловит себя на том, что невольно любуется им, вечно держащим спину и голову прямо и отвечающим на насмешки жутковатым оскалом или резкостью. Кир не понимает. Кир однажды на Сашу, лениво листающего страницы какой-то книги, натыкается и останавливается невольно. Уже снова очень поздно, и большинство сотрудников давно разошлось, и Саша, как тогда, куда расслабленнее выглядит. На Кира взгляд поднимает, и тот уже ждёт раздражения в чужих радужках увидеть, но находит лишь безмолвный вопрос. Кир мнётся, но подходит ближе. — Привет. Слушай, мы с тобой так толком и не познакомились. Кирилл. Он ему руку протягивает, но Саша не двигается, глядя внимательно и чуть настороженно. Будто оценивает или снова что-то считает. — Саша, — кивает всё же. Но руку так и не пожимает, и Кир смущённо опускает её. Нерешительно кивает на второе кресло и спрашивает: — Можно? Саша со столика, небольшого, книгу убирает, место для его чашки освобождая, и Кирилл принимает это за согласие. Садится, не зная, что говорить. Саша его несколько долгих секунд взглядом буравит и снова в книгу утыкается. Кир откровенно не знает, как ему разговор завести, и не понимает себя, если честно. Ведь он же вместе со всеми Сашу презирал, так почему же сейчас пытается найти общий язык, ближе к этому человеку-загадке подобраться? — Что читаешь? — пробует, задавая самый элементарный и отчасти бессмысленный вопрос. Кир честно ждёт какой-то резкости или насмешки, но Саша отвечает ему спокойно: — Мангу. Кир только сейчас замечает, что у него голос всегда хриплый, будто сорванный от долгого крика. Саша на него короткий взгляд бросает и добавляет название. — О, прикольно! — искренне отзывается Кир. — Я вчера себе заказал. Стоит тратить на неё время, что скажешь? — На мой вкус, да, — Саша кивает, закрывая книгу и поднимаясь на ноги. — Там вполне неплохо сюжет сделали… Но у меня загрузка, наверное, уже закончилась. Я пойду. — До завтра, — кивает ему Кир. Саша молча наклоняет голову в ответ и смотрит прямо Киру в глаза долго. Разворачивается резко на каблуках кожаных туфель и уходит в свой кабинет. Кир ничего не понимает.***
Кир выползает из своего кабинета, едва ли за стены от усталости не цепляясь. Он думал, что уже все разошлись, но видит свет из кухни и слышит чей-то звонкий смех и тихий хриплый в ответ. — Я правду говорю! — заявляет Маша, когда Кирилл заходит на кухню. — Ну что ты! Я верю. Саша ей в ответ улыбается, и Кир подвисает, осознавая, что впервые видит, как этот человек по-настоящему улыбается. Они к нему оборачиваются синхронно, и Кир видит, как Саша внутренне подбирается, будто обороняться готовясь, но выдыхает расслабленно, его узнав. — Знаешь, я, наверное, всё-таки пойду. Всё равно сил уже нет, — Маша чашку быстро ополаскивает под водой. — Пока, Саш. — Пока, — Саша ей улыбается вслед. Кирилл тянется за чашкой и едва не роняет ту, мало что уже соображая от усталости. Чувствует спиной чужой взгляд и оборачивается медленно. Саша на него смотрит, синяками под глазами сверкая, и Кир думает, что для любовника босса Саша что-то слишком много вкалывает. — Не получается что-то? — неожиданно мягко интересуется Саша. — Угу. Дурацкая программа, — тоскливо бурчит Кир, кофе в себя заливая. Саша улыбается уголком губ. Предлагает: — Пойдём, я посмотрю? Может, смогу помочь. — Саш, а тебе самому отдохнуть не надо? Ты же вон уже, — Кир его взглядом обводит. — На привидение похож. — Нормально всё, — отмахивается Саша. Кирилл программу запускает и указывает на нерабочую строчку. Саша одной рукой на спинку его кресла опирается, наклоняясь и устало щурясь, но не касаясь старательно. Кир это замечает краем сознания. — Вот здесь, — Саша мышку перехватывает, обводя курсором строчку выше. — Ты изначально не так цикл начал строить. Саша к клавиатуре тянется, не глядя код верный набирая, и Кир просто залипает, только сейчас заметив, какие красивые у Саши руки: запястья, венами выступающими перевитые, пальцы, тонкие длинные, как у музыканта, каждая косточка выступает изящно. — Вот и всё, — Саша ещё раз мышкой щёлкает, программу запуская, и отходит поспешно. — Спасибо, Саш, ты мой спаситель! — искренне благодарит Кирилл, поднимаясь на ноги. Сашу за руку хватает неосознанно, пожимая крепко. Саша дёргает уголком губ и руку вырывает чуть резко. Кир замирает в непонимании. Тихое: «Прости», они с Сашей бормочут одновременно. — Нет, просто… Не надо меня трогать, хорошо? — у Саши что-то тёмное, болезненное в глубине глаз мелькает, но он быстро это прячет, задавливает, не давая Киру рассмотреть. — Да, конечно. Прости, я не знал… — Ничего, — обрывает его Саша. — Доброй ночи. И уходит из кабинета. Кир остаётся растерянно смотреть ему вслед.***
Кир корпоративы терпеть не может, но на день рождения начальника тащат всех без исключения. Кир незаметно за столом с краю сидит, всё ещё первый бокал вина потягивая. Сашу, мрачной тенью во всём белом притаившегося в углу и смотрящего оттуда на всех взглядом «не подходи — убьёт», замечает и кивает ему. Саша дёрганно кивает в ответ, прожигая бесстрастной серостью глаз. Кир поражается тому, как у него зелень иногда выцветает, словно, действительно, настроение Сашино повторяет. Медленно, но весьма уверенно народ пьянеет, и Кир начинает примерно прокладывать пути к отступлению, когда слышит насмешки из другого конца комнаты. Оборачивается и туда идёт, поймав затравленный, звериный почти Сашин взгляд и мутные взгляды троих коллег по работе. — …что, мы слишком низкопоставленные, с нами неинтересно развлечься будет? — Хватит уже строить из себя святую невинность! Все и так знают, что ты шлюха… Последний из говорящих летит на пол, зажимая рукой сломанный нос и сдавленно матерясь. Саша стоит, тяжело дыша и едва ли не рыча горлом. У него взгляд темнеет совсем, он скалится почти. Пьяная толпа драке только радуется, и кто-то бросается следом, тут же начиная полнейшую неразбериху. Кир, не глядя, отталкивает кого-то полезшего к нему, и пробирается к Саше. Видит, как он ещё одного от себя откидывает, пользуясь тем, что в отличие от большинства трезв, но вот сразу же последовавшего удара в грудь никак не ожидает. Саша к стене отлетает, ударяясь о неё спиной, и вдруг замирает как-то изломанно. Кирилл не понимает, что произошло, и просто за шиворот оттаскивает снова замахнувшегося на Сашу парня. Кир оборачивается и видит ледяной, вымораживающий саму душу ужас в посеревших радужках. — Саш! — зовёт, не решаясь трогать. Тот вздрагивает, слепо на него глядя. Вдруг, его словно переламывает изнутри, и он уже снова осмысленно смотрит, болезненно кривясь и прижимая ладонь к груди. Кир встревоженно к нему подаётся, желая поддержать, но Саша отшатывается. Бормочет, голову опустив и позволив растрёпанным волосам глаза закрыть: — Спасибо. Пойдём отсюда? Они оба пробираются через пьяно галдящую, а где-то и дерущуюся толпу, осторожно огибая «благородный» кружок начальника, и выбираются-таки на улицу, судорожно вдыхая прохладу осеннего вечера. — Тебе нужна помощь? — тут же спрашивает Кир, замечая, как Саша губу закусывает, дыша через раз. — Ты уже помог, — у Саши голос нервно скачет, он уголком губ дёргает. — Спасибо. Только вот уже завтра станешь изгоем. Зря ты, наверное, себе жизнь попортил… — Завтра никто из них нихрена не вспомнит, — раздражённо отмахивается Кир. — К тому же двое на одного было нечестно. И вообще, за что они тебя так? — Ты и сам слышал всё прекрасно, — у Саши глаза привычной насмешкой вспыхивают, и Киру кажется, будто он в этот момент от него закрывается прочной маской. — Мне больше ничего не надо. Спасибо. И до понедельника. — Уверен? — Да. — Тогда до понедельника. Кир ему вслед смотрит ещё долго и видит, как он плечи горбит устало, уменьшаясь будто в разы. Кир почему-то очень ясно видит безмолвные линии слёз на бледной коже. Кира передёргивает от этого, и он идёт домой с неясной тревогой в душе.***
Кирилл в понедельник утром к Саше в кабинет идёт и долгую минуту мнётся в нерешительности под дверью, последним придурком себя ощущая. Ну, вот что он не даёт парню спокойно жить, куда его вечно тащит? Стучит в итоге и слышит тихое: «Открыто», сказанное таким тоном, что заходить уже не хочется. Кир всё-таки заходит. Саша тут же вскидывает на гостя острый ледяной взгляд, отрываясь от монитора компьютера. Кир неуютно плечами ведёт под его взглядом вроде бы снизу вверх, но по ощущениям полного презрения сверху вниз. Саша медленно моргает и смотрит уже мягче, плечи опускает, будто доверие выказывая. — Привет? — скорее вопросом выходит у Кира. — Привет, — Саша кивает на второй стул. — Что-то случилось? — Нет, я просто… Просто зашёл. Саша смотрит недоверчиво, ощутимо внутренне напрягаясь. Говорит, словно поясняя: — Ко мне редко заходят просто поговорить, — он криво улыбается. — Особенно, я не ждал тебя. Тебе же с первого дня твердят обо мне, как о шлюхе, а ты не похож на того, кто одобрял бы подобное. — Я не верю, что это правда, — честно говорит Кир. — Ты же не такой, я это вижу. Только я не пойму, ради чего эта твоя маска? Саша вздрагивает и глаза опускает. Плечи ёжит, лопатки сутулит, изгибая болезненно. Киру кажется, будто он ломается изнутри, и ему безумно хочется его обнять, чтобы только человек не рассыпался у него на глазах. Кир боится потом не собрать. — Я сразу понял, что ты видишь куда больше этих идиотов, но всё равно не ожидал тебя здесь увидеть, — тихо говорит Саша в ответ. — Так ты расскажешь мне? Кир дыхание затаивает. Ему почему-то очень важным ощущается до истины докопаться, понять, кто же Саша на самом деле. А Саша молчит, голову опустив. Всё же взгляд на Кира поднимает неуверенно, смотрит как-то побито и столь непривычно после наглой насмешки буквально несколькими минутами ранее. — Зачем тебе это? — спрашивает совсем тихо и хрипло. — Тебе больно. Постоянно больно. Ты просто прячешь это, задавливаешь. Я хочу помочь тебе. — Зачем? — потерянно повторяет Саша. — Я не знаю, — искренне отвечает Кир. — Просто мне больно за тебя. Почему-то. — Мне не нужна жалость, — сразу же ёршится Саша, всё ещё пытаясь оттолкнуть. — Это не жалость, — Кир спокойно качает головой, не собираясь вестись на эти попытки отгородиться. — А что это? — Саша ухмыляется привычно гадко. — Любовь из сказки? — Может быть, — всё так же ровно кивает Кир, глядя прямо ему в глаза. — Я не знаю. — Блять… — растерянно выдыхает Саша, устало утыкаясь лицом в ладони. Шепчет сорванно. — Уходи, не надо. Поверь, Кир, тебе это реально всё не надо. Вали отсюда. Чего бы ты там себе не напридумывал. У меня серьёзные проблемы с башкой и жизнью, да, ты их легко увидел, но тебе они не нужны. Уходи. — Я не могу, Саш. — Можешь! Саша рычит. Саша вскидывается, прожигая злым взглядом. Он ощутимо боится подпустить, Кир это чувствует. Кир искренне уже не знает, как к нему подобраться. — Ты занят сегодня после работы? Может, посидим где-нибудь? — пробует всё же Кир ещё раз, глядя прямо в чужие глаза, не пускающие в душу. Сашу в который раз переламывает на глазах у Кира. Он снова перед ним уставшим вкрай человеком уже сидит, зябко ёжась. — Нет, не занят, — отвечает всё же, когда Кир уже и не ждёт. — Тогда не будем сегодня до полуночи сидеть на работе? Я хочу всё к шести разгрести, ты как? — Я да. В смысле, я разгребу тоже, — Саша вдруг глаза прикрывает и добавляет едва слышно. — Только не делай мне больно, прошу, я… я уже просто не переживу. Ты можешь меня сломать очень легко, и я… я, наверное, устал уже ото всего. От унижений, от этого… кошмара, в котором я живу. Поэтому… хочешь — ломай. Только быстро, ладно? Не делай мне больно. Саша шепчет это, как в каком-то бреду, и Кира ужасом парализует. Он совершенно не ожидал таких слов. За несколько минут разговора от самоуверенного, наглого парня не осталось совсем ничего. Перед ним сидит человек, переломанный изнутри, кажется, без единого шанса на восстановление. — Саш, можно тебя обнять? — не выдерживает Кир. — Пожалуйста? Саша глаза открывает, медленно пряча за радужками что-то больное, и смотрит уже просто устало. Кира поражает его умение удерживать полный контроль над собой. Саша, нерешительно и явно сомневаясь, кивает и на ноги поднимается. Кир тоже поднимается и к нему подходит, обнимая. Он чувствует, как Саша напрягается, будто готовый отдёрнуться, вырваться в любой момент, только почувствовав что-то неладное. Но Кир лишь коротко по его лопаткам ведёт, на мгновение свои ладони задерживая и грея, и отпускает, отступая на шаг. Кир вот вообще не представляет, что его ждёт этим вечером. Ему сбивчивый шёпот целый день чудится. Саша из своего кабинета не выходит.***
Кир вечером бумаги распихивает по ящикам стола, прощаясь с проходящими мимо коллегами. В столешницу раскрытыми ладонями упирается, задумчиво глядя в полупустой коридор. Саша выносится из своего кабинета со стопкой каких-то папок и, пробегая мимо Кира, бросает ему короткое: — Пять минут. Я не ожидал уже, что отчёты понадобятся. Кир кивает и замечает, что Саша уже успел переодеться из своего извечного костюма в простые чёрные джинсы и чёрную же спортивную кофту. Кир его таким впервые видит. Видимо, в большинстве случаев у Саши уже ни сил, ни желания ни на какое переодевание не было, когда он с работы ночами уползал. Киру самому переодеться не во что — он не планировал сегодня куда-то идти, когда выходил из дома, и он просто куртку поверх набрасывает и Сашу ждёт. Саша появляется минут через пятнадцать, тоже в куртку быстро запихивается и сумку цепляет. Они с Киром напротив друг друга на долгую минуту замирают, взглядами в безмолвном поединке сходясь. Саша коротко дёргает уголком губ, голову чуть на бок наклоняя и будто поражение признавая. Они из офиса уходят молча. Саша в лифте выдыхает длинно, спину по-кошачьи гнёт и на улицу выходит уже ощутимо расслабившись. Кир это замечает. Киру кажется, что Саша без привычного строгого костюма и презрительно-нагловатой маски, развалившийся в кресле ближайшей кафешки, будто сразу несколько лет возраста теряет. — А сколько тебе лет? — спрашивает Кир, когда они заказ делают. — А сколько бы дал? — Саша, не глядя, парой резких движений звук на телефоне отключает и уже полностью внимание на собеседнике концентрирует. — Я запутался, если честно, — признаёт Кир. — В офисе тебе и тридцать дать можно, а сейчас — хоть двадцать три. — Первый вариант был ближе, — фыркает Саша, повеселев. — Мне двадцать семь. У них разговор завязывается по сути ни о чём, и Кир боится пытаться направить его в то русло, из-за которого всё это и происходило. Киру не хочется опять увидеть боль в зелени чужих радужек. Саша ему рассказывает про какие-то программы, аниме, фильмы, игры и даже любимые спектакли в театре, и Кир просто растворяется в этом заново открывающемся ему человеке. Кир видел его сучащейся сволочью, видел переломанным изнутри, но он ещё никогда до этого момента не видел его светло улыбающимся мальчишкой, ведущим беседу на какие-то простые повседневные темы. Киру зарождающееся между ними доверие рушить совершенно не хочется. — Я знаю, что ты хотел услышать рассказ не про мои увлечения и забавные случаи из универа, но, прости, я принял решение, что пока всё же не могу тебе полностью доверять, — всё же легко читает его Саша, вынуждая Кира встревоженно вскинуть взгляд. — Не переживай, у тебя просто на лице всё написано. Саша улыбается и смеётся тихо в ответ на смущённое выражение лица Кира. У Саши морщинки-лучики от уголков глаз разбегаются, у Саши смех хрипловатый, как и голос, и Кир в этот самый момент осознаёт, насколько конкретно он вляпался. Немного страшно и хочется напиться. Но помочь Саше хочется больше, только вот он его пока ближе не подпускает. — Я понимаю, Саш, что мне пока верить особого резона у тебя нет, но просто… я рядом, ладно? — Кир ему в глаза внимательно смотрит, чутко стараясь эмоции ловить. — Я на твоей стороне. — Спасибо, Кир, я ценю, правда, — Саша кивает серьёзно. Кир, когда они из-за стола поднимаются и прощаются, спрашивает, руки протянув осторожно: — Можно? Саша позволяет. Кир его обнимает коротко и уже отстраниться хочет, когда чувствует чужие длинные сильные пальцы, судорожно вцепившиеся ему в спину. — Ты первый, кто спрашивает, — надломленный шёпот заставляет его вздрогнуть. Но Саша тут же почти отстраняется поспешно, смотрит чуть смущённо и за курткой тянется. Киру бросает лишь короткое: «До завтра», исчезая на улице.***
Пришедший в фирму крупный заказ на сложнейшую программу превращает жизнь сотрудников в бесконечное пребывание на рабочем месте, и последующие несколько дней все — даже те, кто всегда пытался уйти чётко с окончанием рабочего дня — погружаются в сложные коды с головой. Кир, уползая с работы почти на ощупь, всё же замечает, что Саша задерживается дольше других, но не берётся что-либо говорить ему: Саша днём по коридорам ходил с максимально зверской злостью, едва ли не рыча на каждого ошибающегося, потому что отвечать за успех или провал этого проекта выпало ему. Кир мнётся, думая, стоит ли зайти, но всё-таки так и не решается отвлекать. Да и лезть под горячую руку, откровенно говоря, нисколько не хочется. На четвёртый день все более-менее выдыхают — почти что всё. Почти что получилось. Почти что. Кир устало откидывается на спинку компьютерного кресла и трёт покрасневшие от долгой работы глаза. Слышит хлопок двери со стороны Сашиного кабинета и замечает, как коллеги ощутимо напрягаются: отзыв о программе должен был прийти Саше, и тут уже было не до оскорблений и ссор — всем слишком хотелось закончить с этим заказом успехом. Саша выходит, останавливаясь посреди коридора, и обводит всех немного плывущим взглядом. У Кира сердце удар пропускает — он не видел, утонув в работе, что стало с Сашей за это время. У Саши щёки и глаза совсем запали, скулы, кажется, вот-вот кожу прорвут, а от гордой осанки осталось лишь почти осязаемое желание за что-нибудь схватиться покрепче. — Сдали, — хрипло говорит Саша в повисшей тишине и поднимает повыше зажатую в руке бумагу. Кладёт её на ближайший стол. — Здесь отчёт. Заказчик доволен. Начальство сказало, что деньги переведут всем, как только будет рассчитана официальная доля каждого. Кажется, что все выдыхают почти разом, и тихое гудение очень быстро разрастается в довольный галдёж. Кир всеобщей радости не разделяет. Кир от Саши взгляда не отводит, едва удерживаясь от того, чтобы дёрнуться к нему, поддержать, а ещё лучше — отвести домой. Но Кирилл знает, что Саша ему бы этого не простил, не позволил. Саша свою слабость давит упрямо, только жмурится слишком болезненно. Кир всё же поднимается, собираясь подойти к нему, и что-то вымораживает его изнутри, когда он видит, как Саша падает, слабо пытаясь уцепиться за край стола. Кира ступор вдруг одолевает, он подойти не может, судорожно сжав пальцами подлокотник стула. Люди Сашино падение замечают не сразу, а, всё же заметив, помогать не спешат. К нему только Маша и Серёжа бросаются, рядом опускаясь. Саша вдруг слабо дёргается в чужих руках, и Киру будто кто-то звонкую пощёчину влепляет. Он рядом в несколько шагов оказывается и на колени возле Саши падает. — Саш, Сашка, давай, открывай глаза! — бормочет Маша, пульс ему считая. Серёжа ладонью едва ощутимо ему по лбу мажет, шепча тихое: — Горишь весь, Сашк. Зачем же ты так довёл-то себя? — на Кира глаза поднимает, прищуриваясь недоверчиво, но просит, — Воды принеси, пожалуйста. Кир кивает дёрганно, к кулеру отходя и возвращаясь быстро. Саша к его появлению уже сидит, но всё так же на полу, спиной на стену облокотившись. Рядом с ним только Маша и Серёжа — остальные смотрят с затаённой насмешкой, и Киру рвать глотки очень хочется. Саша на него взгляд поднимает, когда Кир рядом садится, и смотрит измученно-открыто. Кир ему воду протягивает, и Саша кивает привычно молча, руку тянет, и Кир понимает — не удержит. — Не удержишь, — озвучивает тихо, чтобы другие не услышали, и тут же замечает возражение в мутноватой от усталости зелени глаз. Просит осторожно, — Позволь помочь? Саша губу закусывает. Саша побито смотрит на толпу у Кира за спиной, и Кир понимает — Саша боится того, что вся его маска, столько времени упорно создаваемая, сейчас рушится, обнажая слабость. Кир чуть двигается, закрывая Сашу собой, и его ладони, мелко подрагивающие, своими накрывает, помогая воду не расплескать. Саша пьёт, взгляда от его глаз не отводя и будто цепляясь за него. — Тебе нужен отдых, — говорит Маша, пустой стаканчик забирая и наугад отбрасывая в мусорку. — Давай-ка домой, Саш. — Только вот один ты точно не пойдёшь, — добавляет Серёжа. — Со мной всё нормально, — медленно цедит Саша, пытаясь уверенности своему голосу придать. — Я благодарен вам, спасибо, но я вполне дойду до дома сам… — Это исключено, — поддерживает Машу и Серёжу Кирилл. — Да в конце концов! — срывается Саша, вскидываясь по-звериному. — У тебя, — он на Машу указывает. — Сроки выполнения ещё старого заказа горят! Тебе точно сейчас не до того, чтобы со мной возиться. У тебя, — тёмный взгляд переходит к Серёже. — Заказчик уже судиться будет, если ты дефект не исправишь. А ты, — он к Киру поворачивается и запинается. — А я вполне могу проводить, — заканчивает за него Кир. — Саш, пожалуйста, если ты грохнешься в обморок где-нибудь на улице, ничего хорошего из этого не будет. Саша почти рычит, Кир это чувствует. Саша… вдруг кивает. Маша с Серёжей переглядываются удивлённо — они были уверены, что спор продлится ещё как минимум минут двадцать, потому что Саша так быстро не сдаётся. — Осторожней! — выдыхают они почти хором, когда Саша неожиданно резким движением поднимается на ноги. У него голову заметно ведёт, но он лишь на стену чуть опирается ладонью на краткий миг и твёрдым шагом уходит в свой кабинет за курткой. — Присмотри за ним, пожалуйста, — просит Кира Маша, когда он руки в рукава куртки засовывает. — Он… Он тебе доверяет. — Я присмотрю. Обещаю, — негромко отвечает Кир. Кир в безмолвном ошеломлении смотрит на вышедшего в коридор Сашу. Тот коллег обводит привычно сильным тёмным взглядом, на каждого давит почти ощутимо, и тихие насмешки обрываются. Саша сейчас меньше всего похож на человека, парой минут ранее шатающегося от усталости и падающего в обморок. Кир, отмерев, за ним спешит. Они в лифт заходят, и Саша вдруг спиной Киру на грудь откидывается. Тот теряется на мгновение, но быстро ориентируется, придерживая осторожно за плечи и всё ещё стараясь как можно меньше касаться. — Саш?.. — зовёт взволнованно. — Голова кружится, — слабо бормочет он в ответ. — Прости… — Нет, ничего. — Кир его за плечи приобнимает, помогая на улицу выйти. Саша, к его облегчению, не пытается вывернуться и позволяет довести себя до такси. Забирается на заднее сиденье за водителем и голову на спинку откидывает, глаза прикрывая. Кир рядом садится. — Только, Саш, ты адрес скажи, я же не знаю, — неуверенно зовёт его Кир, искренне надеясь, что он не провалился уже в забытьё. Саша адрес говорит, глаз, впрочем, так и не открывая. Они едут молча, только радио играет тихим фоном, да водитель иногда что-то комментирует. Кир всё же руку тянет, нерешительно Сашиной, безвольно лежащей на сиденье, касаясь. Саша вздрагивает, глаза распахивая. — Прости. Просто… всё хорошо? — уточняет Кир, с тревогой глядя на глубокие чёрные синяки под глазами. — Терпимо, — отзывается Саша. Чуть улыбается. — Кажется, я снова испортил всем праздник — они-то мечтали, что я-таки откинулся от усталости. Теперь вздрагивает уже Кир. Он вспоминает тот ступор и иррациональный ужас, что парализовал его, когда Саша упал, и встряхивает головой, отгоняя наваждение. — Не говори так, — просит. — Эй, ты чего? — у Саши удивление в голосе проступает. Он замечает, как Кир взгляд отводит, пряча. Саша догадывается. Говорит уже намного мягче. — Никуда я не денусь. Поверь, простой усталостью меня не извести. Кир чувствует, как чужая ладонь накрывает его, слабо сжимая, и удивлённо выдыхает, тут же дыхание затаивая. Саша к нему сам прикоснулся. Кир взгляд вскидывает, но Саша нарочно на него не смотрит, отвернувшись к окну. Кир молчит, чувствуя странное тепло от простого прикосновения. Они из машины выходят, и Саша молча по дворам петляет. В подъезде одного из домов останавливается, к Киру поворачивается. Спрашивает вдруг: — Зайдёшь? — Только если не помешаю тебе. Кир удивлён, если честно. Он не ожидал, что Саша захочет его пустить в квартиру. Но Саша вдруг улыбается легко и говорит, дверь в подъезд открывая: — Не думаю, что ты помешаешь мне изображать часть дивана. Саша, походя, здоровается с проходящими мимо парнем и девушкой и быстро отпирает дверь, заходя внутрь. Кроссовки нога об ногу скидывает, тут же их на коврик отставляя. За Киром, любопытно вертящим головой, дверь закрывает. — Пошли, ванная здесь, — он рукой влево машет. — Можешь умыться, я сейчас полотенце притащу. Кир, умывшись, оборачивается, и уже хочет ущипнуть себя за руку, потому что Саша протягивает ему полотенце, стоя в… кигуруми коровы?! — Что? — смущается Саша под его взглядом, забавно краснея. — Я не собираюсь в своей квартире носить костюмы, прости, даже ради тебя. — и деловито сам к раковине подходит, воду включая. — Знаешь, я снова возвращаюсь к двадцати трём, — медленно тянет Кир, когда они сидят на кухне, потягивая чай. Саша смеётся. Привычно хриповато, но непривычно искренне. — Да хоть к двадцати, паспорт я не перепишу! Саша на диван падает, тут же клубком сворачиваясь и за Киром, с интересом изучающим стопку книг и комиксов, наблюдая из-под полуприкрытых век. Кир к Саше поворачивается и замирает: тот, разморенный теплом и усталостью, в своём кигуруми, делающим его похожим на мягкую игрушку, выглядит сейчас совсем ребёнком. — Ну зачем ты так смотришь? — шепчет вдруг Саша тихо, Кира из своих мыслей вырывая. — Как? — глухо переспрашивает Кир, книгу откладывая и к нему подходя. — Тепло. Саша двигается, давая Киру сесть рядом. Кир заворожённо тянется, длинную русую прядь с Сашиного лица отводя, и слишком поздно осекается, одёргивая руку. — Прости! — выдыхает поспешно. — Ничего, — неожиданно шепчет в ответ Саша, глаза прикрывая. — Ты… Твои прикосновения не неприятны. Кир сидит, молча глядя на ужасно костлявый на самом деле клубок у себя под боком, и что-то давит на горло, не давая ему дышать. — Не доводи себя больше до такого, пожалуйста, — просит. — Почему тебе это важно? — Саша спрашивает, глаз не открывая, но Кир чувствует, что он ответ ждёт чутко. — Потому что мне важен ты, — отвечает Кир, не видя смысла что-либо врать и придумывать. — И за что же тебя так наказали? — задумчиво тянет Саша в ответ. Кир хочет возмутиться, заявить, что он вообще-то не считает Сашу наказанием, но молчит. Саше и так сейчас мир воспринимать тяжело, он всё ещё дыхание иногда задерживает, пережидая накатывающие приступы тошноты. — Ненавижу слабость! — зло шипит Саша, открывая недовольные глаза. — Но тебе сейчас не нужно ни от кого защищаться или ограждаться. Ты можешь себе позволить быть слабым и просто отдохнуть, — замечает Кир. — Я тоже могу уйти, если тебе так спокойней будет. — Нет, не уходи! — Саша вдруг его за руку ловит, испуганно почти сжимая в своей. Кир замирает, такой реакции не ожидая. — Я… Я не хочу сейчас один. Я засну, а там… Там будут не очень хорошие сны, к которым идти в таком состоянии я не готов. — У тебя кошмары? — сочувственно спрашивает Кир. Мало того, что спит по паре часов в сутки от силы, так ещё и не имеет возможности хоть в них отдохнуть по-настоящему. Саша взгляд переводит, глядя куда-то в пустоту, и говорит вдруг тихо: — Меня хотели изнасиловать. С этого всё началось пять заклятых месяцев назад. — Что?! У Кира голос на октаву выше взлетает. Он неосознанно Сашу за плечи сжимает, на себя посмотреть вынуждая и дыша загнанно, сорванно. Саша ёжится неуютно, просит тихо: — Кир, отпусти, пожалуйста. Мне больно. Кир руки разжимает поспешно, головой встряхивает, успокоиться пытаясь. Просит судорожно: — Прости меня! Я не хотел! — Ничего, — Саша болезненно уголок губ гнёт. — Мне даже лестно, что тебе это не безразлично. — Но, Саш… Но… Кир слова теряет, не понимая. Кир смотрит потерянно, и Саша кивает понимающе. Саша глаза прикрывает и рассказывает глухо, сам себя за плечи обхватив. — Я тогда впахивал в одной из компаний и всё мечтал о повышении. Когда начальник меня к себе вызвал и сказал, что я заслужил-таки его, то моему счастью не было предела. А потом он предложил мне ещё больше: долю в своей конторе. Только вот… был ещё один пункт, на который я не согласился. Тогда он, поняв, что я отказываюсь, решил просто изнасиловать меня… — Саша запинается, губу до крови закусывая. Продолжает, глаз не открывая. Кир ему за это даже благодарен. Кир не уверен, что сможет сейчас смотреть в эти переломанные радужки. — Я вырвался и сбежал. Спустя неделю пошёл устраиваться на другую работу и понял, что покоя мне больше не будет: мой бывший начальник легко исказил всё до беспредела, и все считали, что я был его шлюхой, которую выгнали за какую-то провинность. Я пытался объяснить всем, что это не так, но новый коллектив гнобил меня, а руководство смотрело с открытой брезгливостью. Я сбежал оттуда через месяц. А сюда я пришёл уже с чётко вымеренной маской последней сволочи. Если все считают тебя грязью, то остаётся лишь считать грязью их. Благо, наш начальник с головой, он не верит этим слухам и видит во мне лишь трудолюбивую лошадку, которая будет впахивать, пока не упадёт. Он быстро повысил меня, но это только ухудшило мою репутацию среди коллектива. Ты и сам всё видишь. Саша глаза медленно открывает, и Кира изнутри переламывает чужой болью, когда он в эти мёртвые, выцветшие радужки смотрит. Саша продолжает тихо: — Я не сразу понял, что меня от прикосновений отшатывает. Я… боюсь. Всё ещё боюсь. И мне до сих пор снится, что дверь не открывается, что я не дотягиваюсь… Иногда и в жизни переклинивает. Помнишь, когда во время драки в стену лопатками швырнули? — Саша глаза опускает. Шепчет горько. — Прости, что тебе приходится всё это выслушивать. Наверное, ты думаешь, что я слабый, раз так легко сломался. И ты прав… — Нет, Саш, — перебивает его Кир. Саша взгляд на него вскидывает, вглядываясь, цепляясь. — Нет, ты не слабый. Я… Мне просто очень больно за тебя. Почему ты не пошёл в полицию? — Это было бы бесполезно, ты же понимаешь, — Саша невесело улыбается. — Попробуй докажи. — Саша… — Кир губу кусает. У него всё внутри требует крови и боли за такие терзания этого мальчишки. Ему очень хочется того бывшего Сашиного начальника найти и задушить своими руками. — Саш, можно? Саша из клубка разворачивается, смотрит побито из-под растрёпанных волос и несмело к Киру придвигается. Лицом ему в грудь утыкается, чувствуя сильные руки, сомкнувшиеся на спине. Саша и сам за Кира цепляется слабо. Саша плачет беззвучно, и Кир растерянно его по подрагивающей спине гладит. У него сердце ноет. Кир не понимает, как изломанного мальчишку — самого важного мальчишку на свете — в своих руках удержать, на осколки разлететься не дать. — Прости, я… — Саша отстраниться от него порывается, но Кир его удерживает бережно. Осторожно его лицо в свои ладони берёт, прислушиваясь чутко и собираясь отпустить, только если малейшее напряжение со стороны Саши почувствует. Слёзы с впалых щёк стирает, лбом в его лоб упираясь. Шепчет тихо: — Я с тобой. Ты всегда можешь позвать меня. Что бы ни случилось. Зови всегда, хорошо, Саш? Даже, если я тебе не нужен, знай, ты всегда можешь прийти ко мне. — Нужен, — обессиленно и будто сдаваясь, говорит Саша. Кир его отпускает, и Саша неуверенно у него на коленях головой устраивается, снова в клубок пытаясь свернуться. Кир ладонь ему на впалый живот опускает, и Саше она защитой, а не угрозой ощущается. — Поспи немного, — Кир его по острому плечу гладит, по боку ведёт через ткань кигуруми. — Боюсь, — честно выдыхает Саша. — Я рядом, — напоминает Кир. Саша засыпает.***
— Это кому? — задаёт Саша, пожалуй, самый идиотский вопрос, который только можно. — Тебе, — терпеливо отвечает Кир, но и сам смущается безумно. Саша всё ещё на него, встретившего его после работы с букетом красных роз, пялится ошарашенно. Кир буквально видит, как Сашина маска, привычная, пеплом разлетается прямо у него на глазах. Саша руку протягивает неуверенно, осторожно забирая цветы. Лицом в алые лепестки зарывается, к груди их прижимая бережно, как величайшую драгоценность. — Спасибо. Саша это простое слово выдыхает с таким искренним теплом, что Кир чувствует, как у него смущение румянцем выступает. Он переминается, спрашивая неуверенно: — Нравятся? Прости, я не знал, какой цвет взять… — Очень нравятся, — тут же спешит заверить Саша. — И красный — мой любимый цвет. Правда. Они так и стоят посреди пустой ночной улицы, глядя друг на друга, как смущённые школьники. Саша к Киру неуверенно тянется, на носочки приподнимаясь, и к губам коротко прижимается. Кир не даёт ему поспешно отстраниться, бережно удержав за плечи и мягко поцеловав в ответ. — Я люблю тебя, — тихо говорит Саша, глядя ему в глаза без единой маски, сверкая непривычным теплом зелёных радужек. Киру хочется этот момент навечно сохранить, чтобы потом возвращаться в любое время. Долгие недели, которые он потратил на то, чтобы осторожно приручить и согреть этого переломанного, но прячущегося в игольчатой броне мальчишку, сейчас явно окупились сполна. Кир помнит, как Саша испуганно подскочил, проснувшись после того разговора. Помнит, как они потом всю ночь напролёт проиграли в приставку. Саша потом его почти каждый вечер к себе звал, и они просто занимались прекрасным ничем. Один раз, когда за окном грохотала осенняя гроза и лил проливной дождь, Саша предложил Киру остаться. Тогда он впервые и познакомился с Сашиными кошмарами, проснувшись посреди ночи от сдавленного крика. Кир к Саше в спальню прибежал, обнаружив того дрожащим и смотрящим в пугающую пустоту. Кир помнит, как он стал от него отбиваться, испугавшись, не узнав, и как потом за него иступленно цеплялся, умоляя не оставлять. — Я тебя тоже, — тихо выдыхает Кир в ответ и снова мягко, тягуче целует. — Поехали домой? Холодно, — жалуется Саша, неуверенно Кира по щеке гладя кончиками пальцев. Саша так и не привык до сих пор просто касаться. Кир, когда Саша идёт на кухню ворчать на тему пустого холодильника, загадочно улыбается и достаёт из рюкзака полный пакет продуктов и бутылку вина. — Вау! Ты когда успел? — искренне восхищается Саша, тут же выцепляя курицу и ловко принимаясь разделывать её. — Я сейчас её на сковородку закину, а ты салат порежь, пожалуйста. Кир всё ещё каждый раз на тёплого, домашнего Сашу заглядывается невольно. От Саши настолько чем-то ощутимо мягким веет, когда он наедине с Киром остаётся, все свои маски сдирая единым движением. Саша красивый, и Кира от этой уютной красоты ведёт откровенно. Кир на то, как вены ярче на изящных руках проступают, засматривается и едва самому себе полпальца не отрезает. Киру Сашу очень хочется любить всего целиком: и душу, и тело. Киру Сашу хочется до дрожи, но он запрещает себе об этом даже думать пока, напоминая про Сашины страхи, про всё то, что сломало его когда-то. Кир его каждую секунду неверным жестом или словом сломать боится, хоть и понимает разумом, что тот не такой хрупкий, но не сердцем уж точно. Сердце тревожно сжимается каждый раз, когда Саша вздрагивает от слишком внезапного касания. Они, поужинав, на разложенном диване валяются, краем глаза глядя какой-то фильм. Саша, разомлевший от еды и тепла, уютно под руку Киру тычется, носом по шее ведёт, едва ощутимо целуя под кадыком. Кир не удерживается, наклоняется, губами к Сашиным ключицам приникая, ладонью по груди ведёт сквозь ткань домашней футболки. Саша ощутимо вздрагивает. Кир замирает чутко, отстраняясь. — Саш, я… — Будь со мной, — вдруг выдыхает Саша, глядя на него немного шальным взглядом. Кир в затопленных чернотой зрачка радужках теряется. Саша перед ним лежит, совершенно открытый, доверяющий. Саша к нему тянется неосознанно, и Кир его обнимает, на себя потянув. Кир его к себе привлекает, садясь вместе с ним. Целует шутливо в кончик носа и спрашивает серьёзно: — Ты уверен? Саш, ты точно хочешь этого? — Я хочу, — Саша медленно кивает. Саша ладони ему на грудь опускает, ловя биение чужого сердца. — Я тебя люблю. И доверяю. Киру плакать от нежности хочется. Он Сашу целует долго, осторожно спиной на диван роняя. Кир футболку с него тянет и замирает на мгновение. Саше от чужого взгляда, рассматривающего его, не неприятно, а будто касание осторожное ласковых подушечек пальцев. Кир наклоняется, ключицы расцеловывая, ладонью на открытый уязвимый бок ведёт, гладя. — Ты же скажешь мне, если что-то будет не так? — всё же спрашивает Кир, приподнимаясь и Саше в глаза глядя. — Конечно, — обещает Саша. Саша под прикосновения подставляется неумело, и Кир чувствует что-то довольно урчащее внутри от того, что Саша именно ему так себя касаться позволяет. Кир Сашу по лицу гладит, каждую линию прослеживая. Живота, поджавшегося, губами касается, пальцами рёбра выступающие считая. Чувствует стон тихий, вибрацией прошедший по груди, и снова тянется поцеловать. Саша губы размыкает податливо, позволяя Киру языком кромку зубов задеть. Саша сам Кира за шею обнимает, тянется, и его из рубашки выпутывая. Выдыхает сорванно, восхищённо, ладонями по обнажённой груди его гладя. Саша заворожённо его лица кончиками пальцев касается, ведя от виска до губ, и их контур очерчивая. Кир в открытую шею его целует, осторожничая с зубами, хотя и хочется прикусить светлую кожу, оставив свою тёмную метку, чтобы контрастом выделялась. Кир неосознанно ладонь Саше на горло опускает, не давя ни разу. Саша вдруг каменеет в его руках, замирая неестественно. Кир, почувствовав, тут же зеркально ему замирает и вскидывается тревожно. — Саш, что такое? Что случилось? Я что-то… — Ничего, — Саша головой мотает, но голос выдаёт — дрожит. Кир садится, его к себе потянув. Саша ему в грудь утыкается, лицо пряча. Шепчет тихое: — Прости. — За что? — Кир его в волосы растрёпанные целует, обнимая крепко. — Всё хорошо. Что я не так сделал, расскажешь? — Ты… Нет, это не ты! То есть… — Саш, тише. Всё хорошо. Кир его по спине гладит, чувствуя, как тот расслабляется в его руках. Саша чуть отстраняется и поцеловать тянется. Кир отвечает, на мгновение своим лбом к его прижимаясь и в глаза заглядывая внимательно. Саша воздух носом тянет и рассказывает всё же: — Тогда… Начальник, чтобы я не смог закричать и позвать… Он меня чуть не задушил. Из-за этого и голос охрип. Я ходил к врачам, но они говорят, что необходимо не только время, но ещё и чтобы психика успокоилась, а она… — Саша горько улыбается. — Я не думал, что так перемкнёт, прости. — Нет, это ты меня прости. — Ты же не знал. Кир виновато лбом в Сашино плечо бодается, а тот смеётся тихо и сам спиной назад падает. На Кира снизу вверх смотрит с такой тёмной нежностью, что у Кира дыхание перехватывает. Потемневшие радужки сейчас настолько ярко отражают ту ядрёную смесь сильного и порой наглого характера с Сашиным доверием к Киру, что от этого откровенно ведёт. Кир Сашу ласкает долго, наслаждаясь тем, что наконец может беспрепятственно касаться. Киру очень хочется из Саши всё то дрянное, что ему жизнь подкидывала, своим теплом вытравить. Саша в его руках гнётся податливо, ближе пытаясь прижаться, чтобы контакт кожа к коже увеличить. Кир тазовые косточки выступающие царапает легонько и под резинку шорт ладонью ведёт медленно. Саша его не останавливает, и он шорты вместе с бельём с него тянет. Саша невольно смущённо ноги сводит. Кир успокаивающе его по бедру гладит, в коленку целует. — Ты был с кем-нибудь? — вдруг спрашивает Кир, замечая, как у Саши кончики ушей вспыхивают. — Был, — хрипловато отвечает тот и добавляет. — Но я никогда ни под кем не был. — Если ты боишься, то я не буду… — Нет… — Саша головой мотает. — Я тебе доверяю. И ноги чуть в стороны разводит. Кира осознанием, что Саша только ему отдаётся, прошибает, и он наклоняется, целуя его на стыке бедра и паха. Плотным кольцом пальцев по члену ведёт, выступившую смазку по всей длине размазывая. Сашу дугой гнёт. Он вскрикивает, стонет громко, хрипит: — Кир, пожалуйста!.. второй ящик… Кир наугад к ящику тянется. От Саши отрывается на краткий миг, и он стонет недовольно, и тут же почти воздухом давится, когда Кир в него одним пальцем осторожно входит. Саша простыню сминает судорожно, и Кир его руку перехватывает, их пальцы переплетая. Целует, отвлекая от неприятных ощущений, и медленно второй палец добавляет, чувствуя, как Сашу перетряхивает всем телом. Кир замирает, давая привыкнуть, но Саша сам толкается, насаживаясь нетерпеливо, и Кир пальцы разводит в стороны. Сашу подбрасывает почти на кровати, и Кир его удерживает осторожно. — Кир, я тебя хочу, — тихо скулит Саша, ёрзая. Кир пальцы чуть вытаскивает, снова вбиваясь по костяшки уже тремя. Саша вскрикивает, шепчет судорожно: — Пожалуйста… Кир… Кир пальцы вынимает, от Саши отстраняясь ненадолго. Замирает между его разведённых ног, невольно засматриваясь на то, как он доверчиво разметался перед ним, под ним, мутный зелёный взгляд ловит. Кир входит в него плавно одним толчком, замирает, прислушиваясь чутко. Саша выдыхает шумно и целоваться лезет. Кир ему отвечает охотно, толкаясь вскользь и попадая по нужной точке, зубы сжимает, чтоб не сорваться и не сделать больно. Саша под ним гнётся гибко, подмахивает неумело. — Ещё… — хрипит нетерпеливо. Кир не выдерживает, выходя почти целиком и толкаясь резко. Саша вскрикивает, в плечи ему вцепляется, царапаясь. Кир виновато лбом о его плечо трётся, но Саша сам бёдра вскидывает, насаживаясь. Саша его глубокие толчки принимает жадно. Саша под ним кончает, к себе не притронувшись, и Кир срывается следом от того, как Саша на нём сжимается. — Ты чудо, — шепчет ему Кир, падая рядом и по влажному от пота виску ладонью ведя. Саша тихо растроганно всхлипывает, лицом ему в шею утыкаясь и целуя под кадыком. Шепчет: — Я люблю тебя. В эту ночь кошмары Сашу не мучают.***
Кир думает, что для них изменится всё. Кир этого искренне боится, если честно. Но Саша всё так же сучится на работе, перебрасываясь колкими шутками и взглядами с коллегами. Саша Кира просит не вмешиваться, если его, конечно, убивать там не будут. Кир пробует возражать, но всё же сдаётся, хотя мрачной тенью за спиной маячит. Саша всё так же Киру позволяет намного больше чем остальным, в любое время готовый содрать маску бездушной сволочи, и, взволнованно заурчав, прижаться со спины надёжной защитой и родным теплом. Саша всё больше оживает с каждым днём, и в одно из ленивых ранних утр понедельника Кир поражённо замирает на пороге кухни, когда Саша насмешливо пропевает ему: «С добрым утром». Саша сначала не понимает его ступора, а потом до него тоже медленно доходит, и он вдруг подскакивает, бросаясь к Киру и обнимая его до боли в рёбрах. У Саши голос звонко переливается. Саша Киру поёт почти каждый вечер, и Кир искренне наслаждается. Кир ему гитару покупает и дарит, получая полный смущения и счастья яркий зелёный взгляд в ответ.***
— Простынешь ведь. — Не простыну. Кир фыркает в ответ на ворчливый тон и молча накидывает на Сашу со спины палантин. Саша вскидывается, оборачиваясь и прожигая недовольным взглядом, но в палантин кутается, носом в шерстяную и немного колючую ткань зарываясь. Кир его обнимает со спины, подбородком в плечо небольно упираясь. — Красиво, да? — тихо спрашивает Саша, заворожённо глядя на медленно опускающиеся на землю снежинки, переливающиеся в свете фонарей. — Красиво, — соглашается Кир, обнимая его чуть крепче. Они с работы опять выбрались, далеко забив на пределы рабочего дня и оставшись наедине с программами и охранником. Но сразу домой идти не хотелось, вот они и стоят теперь на пустой ночью набережной, глядя на замёрзшую реку и танцующие в воздухе снежинки. Саша руку вытягивает и одну из них ловит на перчатку. К Киру поворачивается, гордо показывая и довольно улыбаясь. Кира до сих пор от контрастов этого человека переламывает изнутри: только что он чёрным почти, злым взглядом буравил всех и каждого, шипя что-то едкое и едва не рыча, и вот уже в светлых радужках переливаются искорки падающих снежинок, а на кончиках пальцев почти осязаемо искрится волшебство. — Красивая, — кивает Кир на снежинку. К Саше руку протягивает, холодными пальцами по щеке мажет, за подбородок цепляет. — Но ты красивее. Кир в нежности родных глаз растворяется. Кир какой-то частью сознания ждёт, что Саша сейчас протянет наигранно-недовольно: «Вани-и-и-иль», но Саша молчит и тянется поцеловать.