Блуждают тени

      В этом лесу каждая ночь казалась таинственной для Джисона. Сидя возле раскрытого окна своей маленькой лачуги, он ловил своими светлыми волосами потоки лёгкого ветра и наслаждался каждой минутой ночного покоя. Каждый вечер он вспоминал свою историю — то, как оказался один. Он всегда думал, что прекратит такие ночные посиделки, но не мог удержать себя от встречи со своим товарищем. Даже когда он думал, что навсегда останется один, его единственный и самый верный друг ушёл вслед за ним. Природа всегда была на его стороне. Ночная тишина давала ему шанс уйти в себя и поплакать от того, как тяжко в одиночестве, а потом шептала ему на ухо слова успокоения, пока ветер заботливо стирал слёзы с осунувшегося лица. Джисон недоедал. Он старался выживать, но рыба не ловилась на самодельную удочку, а ягоды были съедены животными. Ещё он недосыпал. На это он никогда не жалуется, но не потому что некому, а наоборот. Все его истории внимательно слушают блуждающие тени зверей, что исчезают за стволами деревьев и возникают снова под его окном. Его семья много раз рассказывала ему истории про лесных духов, в которых он не верил до недавнего времени. Так же он не верил в семьи. Каждая ночь для него была спасением от реальности, от этой отвратительной жестокой реальности. Он еле-еле сводил концы с концами в маленькой избушке в лесу подальше от людей. Хотя на самом деле всё было по-другому. Это люди жили подальше от него, обходя стороной юношу, что в столь меленьком возрасте был вынужден покинуть деревню. Вынужден — это ещё мягко сказано. Его выпнули оттуда, как вора с поля. Он был осуждён собственной семьёй, которую никогда, как таковой не считал. Смотря как затухает свечка и последняя слеза скатывается со щеки, его взгляд улавливает движение за окном. Рановато они сегодня. Как он уже упоминал, в лесу обитают духи или же Джисон просто выдумал их от одиночества. Те приносили еду под дверь среди ночи, еле слышно стуча в его дверь. Но он редко её ел, потому что постоянно оставлял её там, где находил, а уже пробегающие кролики или лани съедали её. Он знает, что по легендам должен принимать любой дар от духов, чтобы их не разгневать, но ему и правда не нужно от них ничего. Он ценит их доброту и даже не раз упоминал это ночью, когда те приходили проведать юношу и угостить очередной ягодкой. Джисон знает, как закончится его жизнь, но слишком боится заканчивать её самостоятельно, поэтому просто ждёт, когда его тело полностью высохнет и земля убережёт его когда-то привлекательное тело от съедения животными. Каждый день Джисон гуляет по лесу, как в последний раз пытаясь навсегда запечатлеть его красоту у себя в памяти, чтобы последние мысли перед смертью были не про предательство семьи, а про отлично проведённые дни вместе со своими спутниками. Хоть он и не может дать подтверждения своим словам, но ему и правда кажется, что духи его преследуют. Вот только для чего — неизвестно. Может те хотят наказать его за упёртось, а может он просто им понравился. Ночью подруга-луна греет своим светом их тела и образует тень, когда солнечные лучи проходят сквозь их прозрачные тела, что хорошо скрывает их от жестоких людишек. Чувство, что за ним кто-то наблюдает появляется на божественно красивой поляне, что была оплетена лианами, и Джисон почти уверен, что она открывалась перед ним, пропуская в свой сказочный мир. А возможно у него просто богатое воображение. Заходя на территорию поляны, его как-будто накрывало тёплым одеялом и дарило такой комфорт, что он много раз засыпал под огромной ивой посреди поляны. Люди говорят, что ива свесила свои серёжки, точно опустила голову к земле, и тихонько плакала от тяжелой жизни. Ходили легенды, что раньше каждая ива, еще при жизни молодая девушка, испытав предательство своего суженого, не справлялась с болью и обращалась в дерево, скрываясь от осуждения народа. Так же было и с Джисоном. Вопреки всем убеждениям и даже прямым доказательствам, люди всегда встают на сторону виновника. Если мужчина изменял женщине — это была её вина, потому она не угодила ему, как хозяйка или даже мать. А если же она изменяла мужчине, то становилась распущенной девицей и была отправлена в лес, где обращалась в могучее древо. Поговаривают, что чем длиннее свисают серьги ивы, тем дольше она терпела плохое обращение к себе при жизни. Ива на поле полностью закрывала своё юное тело от чужих глаз, но по доброте душевной показывала его такому же сломленному Джисону. Именно там он всегда засыпал, умиротворённый гостеприимством поляны и грустными рассказами плачущей ивы. Стараясь не смотреть на своих полуночных гостей, — те слишком стеснительны — Джисон задувает свечу в своих руках. Так же когда-то потушили и огонёк надежды в его груди. У Джисона никогда не было секретов от его сказочных слушателей, но эту историю он не рассказывал, потому что именно она поменяла его судьбу и привела его в эту хижину. А, возможно, его судьба уже давно предписана у низенького ворчливого бога-писателя в пыльной книжке, которая жила со времён появления людишек и её страницы никогда не заканчивались, заставляя того вновь и вновь брать перо в руки и вырисовывать каллиграфическим почерком заглавную букву. Как Джисон поверил в духов, богов и остальные легенды, так он поверил и в домового. Он был уверен, что тот давно покинул дом, не выдержав смены его хозяев, у которых были свои тяжелые истории и бессонные ночи у окна. Этот дом был как последний этап в жизни потерянных душ, как те девушки или Джисон. Он уверен, что здесь проживало. Нет. Выживало не мало людей до него и умерло столько же, сколько приходило. Сколько бы Джисон не ходил по лесу, кости он так и не нашёл. Либо грустные духи закопали их, либо волки утащили останки несчастных, которые так и не нашли свой покой. Ветер сегодня не составил ему компанию, что казалось очень странно и от этого чувствовалась пустота в груди, но он не будет рубить с плеча — он не как те мерзкие людишки в деревне, которым только дай повод и они сразу пойдут по головам. Лес тоже подозрительно затих, не желая портить тишину, в которой растворился юноша у окна. А может он обиделся на Джисона, который сегодня не пришёл проведать его. Сегодня он сидел дома весь день, ссылаясь на плохое самочувствие, игнорируя беспокойство в груди. Возможно, лес это понял и обиделся на то, что Джисон соврал, а может тому просто стало его жалко и он оставил его одного, чтобы тот успокоился. Вот только если природа оставила мальчишку одного, то духи, наоборот, пришли и вели себя, как маленькие дети, играющие в салочки и маневрирующие своими жидко-газообразными телами среди деревьев. Возможно они и не веселятся вовсе, а злятся на парня, но он не будет осуждать их за это. Ему уже неважно с какой целью те приходили к нему каждый раз ночью, самое главное, что те не оставляют его одного. Даже сама мысль о том, что те помнят о нём, грела его душу. Они по-своему заботились и проверяли его состояние, нежели его семья, которая даже не вспоминает о нём. Так, сидя на стуле, Джисон умудрился заснуть и в этот момент духи будто сошли с ума. Они носились ещё громче, ломая ветки своими конечностями, бились о деревянные стены хижины и пытались запрыгнуть в окно. Они пытались разбудить мальчишку, пока не стало слишком поздно. Время шло, а изнеможенному организму юноши требовался отдых. С рассветом духи просто перестали быть видны и потеряли хоть какую-то материальность, поэтому их попытки разбудить Джисона перестали издавать любой шум. С наступившим вечером, ветер вновь посетил юношу и заботливо потрепал по волосам, побуждая того проснуться. В этот раз он отреагировал и открыл глаза, чувствуя, как друг вновь покидает его, ускользая через раскрытое после ночи окно. Обратив внимание на положение солнца, Джисон понял, что проспал почти сутки. Солнце только стало заходить за горизонт и дарило земле последнее тепло перед тем, как оставить тех на попечение своей вечной спутнице луне. Тени, что отбрасывали деревья, напомнили ему о духах и то, как он заснул не попрощавшись. Выдохнув воздух из лёгких, он, разочарованный от своей выходки по отношению к духам, встал со стула на слабые ноги, которые ко всему прочему ещё и затекли, что, подгибаясь, довели его до выхода из дома. Осторожно выйдя наружу, он обнаружил под ногами целую гроздь винограда, которую они точно стащили у горожан. Решив, что сегодня он наконец-то поест, как знак извинения перед духами за невежливый уход в царство Морфея, Джисон решил дойти до любимой поляны, где ему всегда рады. Сегодня ночью он не смог разделить свои чувства с ветром и лесом, поэтому сходит к иве, которая всегда пожалеет мальчика, укрывая его от обидчиков. Он уже давно знает, что та не подпускает никого близко к себе, когда там сидит Джисон. Сегодня его шаг был медленным, потому что тело ужасно болело и у него была слабость, не понятно чем вызванная. Запинаясь об очередной корень дерева и тихонько шепча извинения деревцу, краем глаза он замечает темную объёмную фигуру и удивляется, потому что раньше духи не показывали себя в лесу, когда он был вне дома. Решив проверить точно ли это дух, он поворачивает голову в сторону фигуры и из его рук моментально выскальзывает почти доеденная гроздь ягод. Прямо в нескольких футах стоял огромный чёрный медведь и наблюдал за Джисоном умными глазами. В них хорошо была видна пустота, отражая душу животного. В животе зародилось беспокойство и он понял, что это вовсе не медведь. За ним пришёл посланник Смерти в шкуре могучего зверя. Поняв, что он в любом случае не доживёт до завтра, его единственным желанием становиться последний раз увидеть своих верных друзей, которые скрасили его оставшееся время до смерти. Прервав гляделки с потусторонним существом, он делает большой шаг вперёд, чтобы начать свой забег. Он бежал и старался смотреть себе под ноги, ему казалось, что деревья расступались перед ним, видя в каком положении находится мальчик. Они прятали свои корни под землю перед Джисоном и выпускали их перед зверем, который до сих пор не догнал бегущего, что явно уступал ему по всем параметрам. При всём при этом, Джисон слышал только своё затруднённое дыхание и быстрое сердцебиение, медведь звуков вообще не издавал. Он не дышал и не ломал тяжелыми лапами сучья. Как будто его и не было вовсе, но Джисон не будет останавливаться. Он лучше добежит до поляны, а там уже и посмотрит за спину. Лианы не пропустят зверя. Когда Джисону удаётся разглядеть своим замыленным взором знакомые зелёные паутины, обмотанные вокруг стволов, то он уже думает, что всё будет хорошо и он успешно добрался. И вот до леан как рукой подать. Ему всего лишь нужно сделать шаг, который он и делает, только уже с глубокими ранами в боку от когтей медведя, что поджидал его в засаде прям возле границы личного безопасного места Джисона. От боли потемнело в глазах, а огонь распространился по всему телу, сжигая до тла. Но он пообещал себе повидаться с друзьями в последний раз и осталось увидеть только иву, поэтому он, прижимая обе ладони к ранам, пытается добраться до ивы, что важно и порой, как ему кажется, одиноко раскинула свои волосья посреди поля. Мир начал шататься, а вместе и с ним маленькое слабенькое тельце Джисона, что ко всему прочему смог добраться до своей защитницы и ослаблено упасть на траву, как в её заботливые материнские руки. Она шелестела своими серьгами, извиняясь, что её не было рядом, когда ему делали больно и плача о том, что скоро больше она не увидит своё дитя. «Не уберегла. Не защитила своё дитя.» — Плакала та уже над бездыханным телом Джисона. Но не забрала его земля, не съели животные, не оставила его тело ива в своих руках. Тело она отдала своим другим сыновьям, что всё время бегали под окнами маленькой лачуги. Приносили ягоды и мясо под старую скрипучую дверь. Слушали тихий плачь в ночи и сторожили домишко от нечести, что пробивалась к спящему мальчику. Они всегда были рядом с Джисоном, но сегодня не удалось уберечь его от гибели. Даже всемером они не смогли бы справиться с посланником Смерти в обличии могучего зверя, поэтому и вели себя буйнее чем обычно, чтобы отсрочить неизбежное и не пускали зверя к окну их маленького Джисона. Они пытались предупредить, хотели уберечь от боли, но против смерти никто не смеет идти. Все семь духов когда-то также сидели у окна избушки, рассказывая свои трагичные истории ветру и лесу. Прятались в объятиях у ивы, и кормили животных жертвуя собой. Ведь когда-то они так же были изгнаны из деревни. Они повидали много боли, но смогли излечить дыры в сердце благодаря друг другу. Так же будет и с Джисоном. Лёжа на груди Криса, он держит за руку Минхо, кушает виноград из рук Феликса, слушает истории про духов от Сынмина и смотрит, как Чанбин демонстрирует ему свои способности, поднимая на своих плечах смеющихся Хёнджина и Чонина. Невинно осуждённые женщины, не выдерживающие тяжести в груди, превращались в ивы. Невинно осуждённые юноши, с огромными ношами на плечах и добрым сердцем, превращались в шаловливых духов. С этого дня, будучи новоиспеченный духом, Джисон начал верить в семьи.