растаявшая усталость

— в этом семестре сессия особенно ужасная. — не говори. усталость растекалась по телу: боль в висках отбивала мерный ритм, покрасневшие глаза слезились, руки отказывались поднимать тяжёлые пыльные тома и сумки с едой, которую с натяжкой можно было назвать полезной. ноги не желали сделать и шаг. хотелось рухнуть в сугроб, дать ледяным снежинкам поглотить всё естество, стать единым целым с окружающими серостью и сыростью. декабрь. центром твоей жизни вновь стали экзамены, которые, конечно же, ни в коем случае нельзя завалить, иначе весь следующий семестр придётся обходиться без стипендии, спасавшей тебя в особенно трудные минуты (иногда покупка той самой тарталетки — необходимость. и кофе. и пиццы, съеденной напополам с друзьями). тревога и страх поселились в твоём сознании: заходить в беседу курса бесполезно — там собрались такие же погружённые в атмосферу хаоса люди, что и ты; спрашивать совета у старшекурсников бессмысленно — им бы свои экзамены сдать, да и что они скажут? «мы сдали, и вы сдадите?» ты откинулась на спинку кресла, слыша его болезненные скрипы, и тяжело вздохнула. настольная лампа проливала желчь на раскрытые учебники. хотелось плакать, но ни сил, ни времени не было: впереди ещё пятьдесят билетов, в каждом из которых два вопроса открытого типа. твои пальцы повисли над клавиатурой, когда в дверь вдруг постучали. раздался голос: — я знаю, что ты тут, открывай. сынчоль. одногруппник, с которым ты проводила большую часть свободного — да и не такого уж и свободного — времени. он был рядом, когда ты отстаивала свою точку зрения у преподавателя, считавшего, что прав он и только он; поддерживал тебя во время защиты курсовой; занимал для тебя очередь в буфете и с радостью вручал чашку кофе. ты никогда не просила купить его, а сынчоль никогда не просил вернуть за него деньги. его дружеское плечо было рядом, готовое в любой момент прикрыть тебя — особенно на физре, где волейбольные мячи летали в разные стороны на такой скорости, что ты каждый раз задумывалась, точно ли не учишься с мастерами спорта. ты бросаешь взгляд на телефон: несколько непрочитанных сообщений, три пропущенных звонка. просто так он бы не стал звонить. еле волоча за собой ноги, ты открываешь дверь. сынчоль — уставший, с синяками под глазами, достойными фильма тима бёртона, — на долю секунды улыбнулся, пока его лицо не накрыла тень испуга, сменившаяся злостью. — прости, я готовилась к экзамену, поэтому и не… — начала ты, но одногруппник настойчиво прошёл в комнату, так и не дождавшись приглашения. — я так и понял. ты вообще спишь? — случается и такое. а ты? синяки свои видел? — не меняй тему, — отрезал он, отчего ты невольно попятилась в сторону. заметив это, сынчоль выходнул, сжимая и разжимая кулаки. казалось, он пытался собраться с духом, найти в себе силы на что-то, и ты дала ему время и возможность разобраться в той смеси эмоций, что он сейчас испытывал. смотря куда-то в сторону, как будто избегая твоего взгляда, сынчоль продолжил уже спокойным голосом, в котором — кажется? — сквозила нежность. — я переживаю за тебя. ты столько времени уделяла учёбе в течение семестра, страдала всю осень, больше кого-либо из моих знакомых старалась сдавать хорошо написанные работы в срок и… и сейчас ты продолжаешь корпеть над билетами, даже не задумываясь над тем, что тебе нужен отдых. что ты в числе претендентов на «автомат», и… — ты открыла рот, намереваясь сказать, что вряд ли будут «автоматы», а если и будут, то ты уж точно их не получишь, но сердитый взгляд сынчоля заставил тебя проглотить мысль. — … и я волнуюсь. ты застыла, не зная, что сказать. в горле застрял ком из невыплаканных слёз, которые стремились вырваться наружу. ты поняла, что заплакала, только когда увидела обеспокоенный взгляд сынчоля. — эй, ты чего? я перегнул? я не хотел, просто… — нет-нет, ты не виноват, это я так, просто, ну, знаешь, устала, наверное, и ещё глаза болят немного, но ты не переживай, всё пройдёт, и… — слова вылетали из тебя на огромной скорости, словно они участвовали в гонке «формула-1». ты лепетала, тараторила, как вдруг сынчоль преодолел расстояние между вами и обнял тебя. в нос ударил запах хлопка, зимнего ветра и вишнёвого пирога. объятие было ненавязчиво крепким, и ты впервые за несколько дней выдохнула накопившееся напряжение, позволяя ему раствориться в где-то в складках футболки парня. — хочешь, закажем что-нибудь? — шёпотом, боясь разрушить хрупкую тишину, спросил сынчоль. ты кивнула. подготовка к экзаменам может и подождать.