Возвращение: Второй шанс

Антон появился только к съемкам. Он был хмурый и чем-то недовольный. У него даже настроения разговаривать не было. Что говорить об улыбке на камеру. Но Арсений все две недели вспоминал, как раньше веселил Шастуна, поэтому сейчас у него было несколько козырей в рукаве, которые пришлось сбросить, чтобы монаху не пришлось отвечать на лишние вопросы. Сергей наблюдал за ними с улыбкой. Дмитрий, отходивший по неопределенным причинам, вернулся и не сразу понял, что происходит вокруг. А Сережа только попросил ничего не говорить, приложив палец к губам. - Мы возвращаем Антона, - губами пояснил Матвиенко. Дима понял только со второго раза. Осознание отразилось у него на лице. Он даже прикрыл лицо руками. Хорек наблюдал за ними с интересом, но слушал Арсения, голос которого был наполнен радостью и счастьем. Ему не хватало звонкого смеха высокого. Не хватало этого заразительного топанья ногами по полу в особо смешные моменты. А Антон не потерял ничего из этого, просто очень старательно прятал, боясь, что его кто-то узнает по этой причудливой привычке. - Шаст, съемки еще не начались, чё ты уже разорвался? – зашел Стас и, заметив веселящихся друзей, улыбнулся в ответ, но с непониманием. - Его Арс смешит, - ответил Матвиенко, подавливая новый приступ смеха. - Вы готовы? Нас люди уже ждут. Монах отдышался и кивнул, держась за рану на боку. Она начала колоть после такого веселья, но на это совершенно не хотелось обращать внимание. Хотелось, чтобы этот веселый момент продлился вечно. Но сцена уже ждала их. А это значило, что надо собраться и выйти так, как хотели фанаты. Антон еще не определился, как ему по-другому начать выходить. Но и детально вспомнить свой старый выход он уже не мог. - Всё, все отдышались? – наблюдая за тем, как смех сходит на спад, спросил Шеминов. Четверка друзей синхронно кивнули и засияли еще ярче, осознав, что их синхронность никуда не делась даже спустя года. Антон ожидал этого меньше остальных, так как у него поменялись взгляды на жизнь на корню. Он перестал думать о том, что может находиться на одной волне с кем-то. Станислав вышел на сцену объявить о начале съемок и сказать, что четвертая дверь вернулась на свое законное место неспроста. Это были первые истории, в которых Антон должен был вернуться. Шеминов объявил всех по порядку, закончив на Шастуне, а после скрылся за кулисами. Толпа, увидев высокого, едва не встала со своих мест, но это не помешало им раскатить ликования. Они не могли сдержать радости при виде четвертого. Все понимали, что импровизаторы расцветают только все вместе, и здесь нет исключений. - Ты счастлив, Тох? – с серьезным взглядом, но улыбкой на губах спросил Арсений, смотря на Шастуна, который пытался скрыть удивленные глаза. Монах посмеялся и уверенно закивал, пытаясь всем видом показать, что и ему этого не хватало, не забывая притопывать ногами, сложившись пополам. - Да, я мечтал вновь увидеть счастливых людей со сцены, - он растянул глагол «мечтал», продолжая гнуть линию самого счастливого человека на планете. Но не всем дано было увидеть, что его душа, на самом деле, страдала. Страдала от того, что она с телом теперь разная. Душа все также хотела веселья и покоя, а тело всегда было готово к опасности и защите, - и так, чтобы это счастье дарил я сам. - А ты разве не дарил людям счастье, но по-другому. Шаст едва сдержал смех, чтобы ответить. - Нет, Сереж, проповеди не делают людей счастливыми. - Они скорее, наоборот, огорчают правдой, - подхватил Попов. - Да, я не думаю, что тебе бы в храме сказали: «Ты не женат? Да еще и шутишь про оргии? Ну ничего ж себе! Ты такой большой молодец, продолжай в том же духе». Сережа расплылся в улыбке, наклонив смущенно голову. - Не, а всякое бывает. Может, кто и так скажет. - Нет, Сереж. Монахи точно так не скажут. - А, ну да, тебе же виднее, - протянул Матвиенко, как в первый раз рассматривая высокого, - вы же знали, что он больше половины всего этого времени провел в монастыре? - Да, Антон принял монаший сан, - согласно кивнул Позов, расплываясь в широкой улыбке. Шастун ждал, когда они начнут говорить о его роде занятий, которым он увлекся за эти десять лет. Только никто из импровизаторов не скажет, что он жил в монастыре, который не видит в убийстве греха. Хорек продолжал улыбаться. Так загадочно, будто знал каждое следующее слово всех его друзей. - Ну, не прям монаший. Тоже мне…. Какой из меня монах? – Антон подчеркнул последнее слово, будто пытался дать ему особенно много смысла. - Ну, я не знаю, какой из тебя монах… - разглядывая знакомые черты лица, задумчиво проговорил Дмитрий. - Мы тебя в рясе не видели, не можем судить, - усмехнулся Сережа. Шаст по старой привычке откинул челку назад, но она уже была зализана назад. На бандитский манер. Но так ее не надо было стричь, так как она не мешала. Да и не видно, что кудряшек практически не осталось. После того, как Антон заявил о себе, он перестал следить за их завивкой. Теперь скрываться не надо. Наоборот. Им надо привыкнуть к нему прежнему, но с новой оболочкой и с новыми опциями. После еще нескольких шуток они приступили к непосредственно съемкам историй. Антон пытался влиться в игру, сделать ее еще более смешной. Вновь вспомнить, как ему легко удавалось подхватывать шутки других. Арсений тоже пытался привыкнуть к тому, что ему надо отвечать на чей-то юмор. Монах помнил, как Попов общался с ним, пытаясь узнать, кто же «убил» Антона. Именно тогда впервые Хорек задумался над тем, насколько сильно он кому-то дорог. И вот сейчас это стало особенно заметно. Для Арсения Антон был своеобразной батарейкой, от которой ему было разрешено подзаряжаться тогда, когда ему это становилось необходимым. Съемки пролетели незаметно. Шастуну нужна была практика и в больших количествах. Арсений заверял, что к концу месяца он вспомнит все свои приемы и стили шуток. Однако, сам монах считал, что к старому ему уже не вернутся, и у него появится новый стиль с упором на старый. Дмитрий больше радовался даже этому, чем к его возвращению на круги своя. Антон как всегда спешил куда-то. Попов тоже спешно собирался, ссылаясь на какую-то репетицию. - Арс, ты-то куда летишь? С усатым все понятно, - Сергей покосился на Шаста, собиравшего рюкзак, содержимое которого было неизвестно. - У меня борода, а не усы. - Арс тоже только побрился, - заметил Позов, - что, к слову, прогресс. - Я знаю. - А есть что-то, чего ты не знаешь? Антон смущенно усмехнулся. - У тебя есть предположения, куда я хожу? - Если честно, то одно только. Но я его озвучивать не хочу. Ты вот знаешь, куда Арс ходит? - Есть предположения…. Одно. Но я его не озвучу. - Ты следишь за мной!? - Предоставь доказательства, доказывающие, что я слежу за тобой. Мой ответ «нет, я не слежу за тобой». - Их пока нет. - Тогда не надо вешать на меня лишнее. За моей душой и без того достаточно прегрешений. - Как из твоего шкафа скелеты еще не выпадают? - Я кодовый замок на дверь поставил. Он поднял в знак прощания руку и скрылся за дверью. Арсений не надолго после него задержался. Для двоих низких они вели непривычно и очень странно. Хорек уехал домой, переоделся и выехал со двора уже на другой машине. Он вернулся к офису и уже отсюда построил свой маршрут. Ему позвонили информаторы и просили что-то забрать из старого знакомого парка. Какую-то информацию, которую можно было передать только на бумажном носителе с дальнейшим уничтожением. Голос был знакомым, и у убийцы не возникло даже мыслей спросить у него пароль. Усопший Хорек не стал откладывать на потом такое важное дело. Пусть ему и хотелось уже поскорее найти новую цель. Может быть, эта информация поможет ему с выполнением заказа. Остановка возле парка. Несколько аллей от главных ворот. Высокое дерево возле лавочки по правой стороне. Его кора иссохла и местами отслоилась. Антона уже не удивить его годами. Он бывал здесь достаточно часто. Когда забирал информацию, когда необходимы были разговоры с информаторами и некоторыми другими людьми. В общем, у некоторых могли уже возникнуть вопросы относительно этого места. Шастун вытащил увесистую папку и присвистнул, удивившись ее размерам. Монах осмотрелся. Аллея была пустой, как будто вдруг она стала путем на тот свет. Зеленоглазый насторожился, выпрямляясь. Даже птиц не было слышно, хотя зимующие еще не отпели свои трели. Антон напряженно сунул руку в карман, нащупывая холодную сталь пистолета. Монах сглотнул и скорыми шагами решил покинуть парк. Тишина была недоброй. Предупреждающей. И ее предупреждению лучше внять. Но тишину прервала самая неожиданная фигура сейчас. Молодая девушка с приятной улыбкой на алых губах. Она откинула прядь каштановых волос, собранных в хвост, с плеча назад и прищурилась, чтобы прохожий не заметил дикий блеск в ее карих глазах, подобных умирающей коре дерева. Совсем как то дерево, возле которого монах забирал папку. К слову, сейчас он пытался ее спрятать от лишних глаз, чтобы она никого не смущала и никто не заинтересовался ей. Девушка споткнулась о камень с самым непонимающим взглядом: «Откуда он там взялся?». Хорек поймал ее за руку возле самой земли, не вынимая вторую из кармана. - Вы в порядке? - Да, спасибо. Я такая неуклюжая. Как я могу Вас отблагодарить? - За что? Я просто Вас поймал. - У меня сегодня очень важный день, я должна выглядеть на все сто. Никакой грязи, никаких ссадин. Понимаете? - Пожалуй. Но я все равно не вижу в своем поступке ничего такого, за что меня можно было бы благодарить. - Я настаиваю на ужине… - Вижу, Вы будете стоять на своем до последнего… - Верно. - Хорошо. Тогда давайте завтра. Сегодня у меня много дел. Только я не обещаю, что смогу прийти. Дела всегда приходят неожиданно. - Ничего, я все понимаю. В шесть? - Думаю, я смогу. Встретимся на этой лавочке, - Шастун указал на ближайшую лавочку под молодой липой. - А мы не представились… - Давайте это останется некоторой таинственностью. До завтра. Женщина кивнула и направилась в противоположном направлении. Антон не оглядывался и не останавливался. Мужчина пролистал папку и сунул ее под заднее сиденье. К оружию. Там была важная информация, но не по новому заказу. Она скорее больше шокировала ее. Информация содержала некоторые тайны о его предыдущей жертве. Те самые, которые никто не ожидал.